В своё время бигль отдал немало денег на раскрутку группы «Vegas», в состав которой входил его сын. Группа даже заняла почётное второе место на одном из престижных конкурсов в Нью-Йоркшир Терьере. После успешного старта Афонсо-старший практически не участвовал в курировании своего детища, полностью переложив руководство на более опытные в этом деле плечи. Во-первых, он никогда до этого не занимался раскруткой музыкальных исполнителей. И если уж совсем не кривить душой, то ему вообще это было малоинтересно. Просто в своё время пристроил сына, но не более того. Ну а во-вторых, в Озее в то время начинались события, которые были для сеньора Афонсо гораздо важнее, нежели раскрутка какого-то непонятного мужского трио.

– Юваль женится. И уходит. Теперь с Саймоном ищем ему замену…

– Найдёте ещё. У Юваля контракт до мая, насколько я помню. У вас с Саймоном ещё месяц в запасе, – успокоил сына сеньор Афонсо.

Его мало волновали кадровые перестановки в коллективе сына. Зато его довольно сильно волновала другая тема.

– Армон, скажи, что ты думаешь по поводу Девирфоля? Только честно.

– Пап, мы с ним никогда не работали, ты же знаешь.

– Знаю, – кивнул сеньор Афонсо, – но по работе наверняка пересекались.

– Пару раз.

– Так что ты думаешь? Мог он всё это сделать? Там, в «Виктории».

– Я особо не задумывался, пап, честно, – ответил молодой бигль.

– А Саймон?

– Тебя всерьёз стало интересовать, о чём задумывается Саймон? На тебя это не похоже! – Афонсо-младший рассмеялся. Отец не то чтобы недолюбливал главного солиста их коллектива, но относился к нему как минимум прохладно.

– По этому вопросу интересует, – кивнул в ответ сеньор Афонсо. Ему и вправду всегда не особо нравился джек-рассел-терьер по имени Саймон Ливано, занимавший в группе сына центровую позицию, но бигль признавал, что, несмотря на принадлежность к шоу-бизнесу, этот Саймон был псом довольно мозговитым и даже склонным к анализу. Уж этот джек-рассел наверняка думал о произошедших в городе событиях, а также мысленно примерял Девирфоля на роль главного палача.

– Саймон говорит, что не верит. – Младший Армон пожал плечами.

– Просто не верит?

«Ну же, сынок, думай! Развивай мысль, – мысленно приговаривал Афонсо. – Взрослый пёс уже, а фразы толком построить не можешь».

– Темперамент не тот, говорит. Либо он весь год успешно играл свою роль, либо, выражаясь языком Саймона, Девирфоль – шестёрка, которую красиво подкинули тебе и сеньору Озейло.

– Он прямо так и сказал?

– Что-то в этом роде, – безучастно ответил сын. – А вообще, пап, мы с Саймоном на эту тему особо не разговаривали – у нас сейчас своих дел хватает. Если тебе так интересно, что именно Саймон думает насчёт продюсера Аниты, то я могу его позвать сюда, к тебе домой…

– Не стоит, – отмахнулся сеньор Афонсо. – Сынок, я очень терпимо отношусь к Саймону. Но видеть его у себя дома не хочу, извини.

На какое-то мгновение в гостиной повисла тишина.

– Да прости ты его, – выдохнул вдруг младший бигль. – И меня прости. Всё так, как есть. Ничего не изменишь. Прими ты это уже, наконец.

– Тузейло Фридрихович сегодня звонил. По поводу Педро Андреаса. – Вместо ответа сеньор Афонсо перескочил на другую тему. – Звонки, говорит, нашему Педро таинственные поступают, а Педро весь краской заливается, аж сквозь шерсть видно…

– А что, сеньор Озейло не знает?

– Нет, – отрезал Афонсо. – Зачем ему это? Он так верит в нового мэра! Не стоит рушить его иллюзии – у него и так они почти все рухнули за этот год.

– А если он не успокоится и «пробьёт» звонки Андреаса самостоятельно?

– Не пробьёт. – Афонсо-старший широко улыбнулся. – Я заверю его, что с Андресом всё в порядке, никаких причин бить тревогу нет, – и Тузейло Фридрихович уймётся. У него сейчас тоже дел полно.

– Всё равно всплывёт когда-нибудь.

– Да и пусть! Как всплывёт, так и утонет обратно. Тузик тоже не дурак. Узнав правду, он не станет кричать об этом на каждом углу. – Сеньор Афонсо вдруг ощутил слабый холодок в животе и тут же посмотрел сыну прямо в глаза. – Сын, а почему тебя это так волнует?

Армон Афонсо-младший ответил не сразу. Очередной кризис в формировании устной речи или подбор нужных слов для сокрытия лжи?

– Вообще не волнует, – пожал плечами сын.

– Раз не волнует, то пошли обедать. – Старший бигль быстро встал с кресла. – Хоть еды нормальной поешь, а не те харчи, которыми вас на гастролях кормят. У меня на кухне новые девочки появились, еду подносят. Сейчас увидишь. Такие формы, шёрстка… Загляденье!

– Па-ап…

– Эх, ну и дурак ты у меня всё-таки! – по-доброму заметил Афонсо, слегка похлопав сына по макушке. – В кого же ты у меня такой?

– В тебя, в кого ж ещё? – шутливо ответил младший бигль.

– Ты поговори мне тут ещё! – возмутился сеньор Афонсо. – Лапы иди мой!

***

Двухчасовая пресс-конференция с журналистами подходила к концу. Тузик честно отрабатывал последние десять минут, уже мысленно покидая аудиторию. Ответы на главные злободневные вопросы были озвучены ещё час назад, тогда же он впервые заявил о своём намерении покинуть пост президента Республики. Эта новость, несомненно, оживила журналистов, однако не произвела ожидаемого бурного эффекта. Складывалось впечатление, что к этому известию все были заочно готовы. Теперь, когда вопросы касались менее важных и сложных тем, Тузейло позволил себе расслабиться. О чём тут же пожалел.

– Телеканал TeFeDe, Буэнос-Айрес. – Напоминающий отвратительную жабу толстый пухлощёкий метис овчарки во втором ряду слева деловито поднял лапу.

– Слушаю, сеньор Гелатино, – кивнул Тузейло, узнав в нём ведущего новостей на главном телеканале Аргентины.

– Мои коллеги только что доложили, что прямо сейчас началась масштабная контртеррористическая операция в Персии. Как сообщают источники, основные вооружённые силы направлены прямиком из Нью-Йоркшир Терьера, а также из нашего Буэнос-Айреса.

Расслабленность Тузика как лапой сняло. Выходит, когда на прошлой неделе президент де Суос и Феррер намекали на операцию возмездия за произошедшие теракты, то они имели в виду сотрудничество именно с американскими вооружёнными силами. Ещё и на НефОЗ рты разинуть посмели, твари! Операция всё равно бы началась – она выгодна Нью-Йоркшир Терьеру. А эти двое из Буэнос-Айреса просто решили «под шумок» урвать крупнейшее предприятие Озея, ловко обернув всё это платой за услуги вооружённого возмездия. Мошенничество на государственном уровне. Браво, Диего де Суос!

– Как вы прокомментируете это, сеньор Озейло? – Ведущий Гелатино прищурился и поправил очки. – Операция наверняка является ответным действием нашей страны на события, недавно произошедшие в Озее. А значит, наверняка была санкционирована в том числе и вами?

– Если говорить откровенно, сеньор Гелатино, то я сам узнал о начале операции ненамного раньше вас и ваших коллег по телеканалу, – слукавил Тузейло, включая мозг на всю мощность и экстренно выстраивая свой монолог на три предложения вперёд. – Ни для кого не секрет, что на прошлой неделе мы проводили с президентом де Суосом встречу за закрытыми дверями, однако обсуждали мы только способы устранения последствий террористических актов. Моего непосредственного участия в этой операции нет. Я никого не просил, никому не приказывал. Сегодняшние события в Персии говорят лишь о том, что Отдел Безопасности страны наконец-то начал выполнять свою работу. А именно – защищать интересы граждан Аргентины, в том числе и граждан Российской Автономии, которая находится в её прямом подчинении. Я твёрдо убеждён в профессионализме вооружённых сил как Нью-Йоркшир Терьера, так и Буэнос-Айреса, поэтому будьте уверены: мирное население Персии не пострадает ни под каким предлогом.

К концу ответа на этот вопрос Тузика едва не стошнило от собственных слов. Он жил в собачьем мире уже девятый год и оттого не питал иллюзий по поводу Нью-Йоркшир Терьера и его якобы благих намерений в Персии. Тузейло искренне считал, что любой пёс, который поверит в это, либо ещё слишком молод, либо полный идиот.

На данный момент Тузик не располагал никакой информацией о вторжении в Персию. Говорить лишнего не хотелось – это могло быть чревато последствиями, – поэтому он всем сердцем надеялся, что в зале прозвучит новый вопрос, который уведёт пресс-конференцию от столь «шаткой» темы. Вся надежда была на двух корреспондентов из «Собачьей правды», которым, собственно, и выдали для этих самых целей аккредитацию на сегодняшнюю встречу. Однако журналисты из главного озейского ежедневника молчали и, судя по всему, не собирались заглушать опасную тему. Помощь в итоге пришла оттуда, откуда её меньше всего ждали:

– Газета British Times, Александра Беррингтон, – раздался голос в зале.

Взгляд Тузика среагировал мгновенно, остановившись на собаке породы колли. В сердце что-то сильно застучало. Неужели она? Быть не может!

– Да, я слушаю.

– Я являюсь русской иммигранткой и в настоящее время проживаю в Лондоне. Как журналист и как обычная собака, в своё время иммигрировавшая из постперестроечного Рояльска, я не могу не обратить внимания не некоторые эпизоды. В последнее время до мирового собачьего сообщества доходят слухи об обеспокоенности официального Буэнос-Айреса тотальной «русификацией» страны. Наплыв мигрантов из Российской Федерации составляет довольно внушительное число. Нет ли опасности, что в какой-то момент Озею перекроют кислород и собаки будут вынуждены отправиться обратно за океан?

– Вопрос интересный, миссис Беррингтон, – покачал головой Тузейло, хотя мысленно назвал эту колли по другой фамилии.

Никакая она для него не миссис. Скорее гражданка. Или как там сейчас в Рояльске принято обращаться к собакам женского пола?

– Соглашусь, что наплыв мигрантов из России действительно был, но это случилось почти четыре года назад, когда был основан ещё «старый» Озей, уничтоженный два года назад. В настоящее время эти псы полностью интегрировались в аргентинское общество. Даже скажу, что смешались с местным населением. Если вам нужно подтверждение, то я попрошу поднять в зале лапы всех, кто носит русскую фамилию.

В зале робко поднялось пять-шесть лап.

– Что и требовалось доказать, – заключил Тузейло. – То поколение, которое четыре года назад приехало в Озей за новой жизнью, постепенно уходит. На смену всем этим псам пришли их дети. Зачастую от смешанных браков. Сомневаюсь, что вы найдёте в этом зале какого-нибудь Бобика или Барбоса. Если кто не в курсе, это имена, с которыми у всего собачьего мира обычно ассоциируется Россия. Поэтому, если официальный Буэнос-Айрес вздумает поднимать подобные расистские вопросы, это будет выглядеть не только некрасиво для современного толерантного демократического государства, но и просто глупо. А если говорить об иммигрантах, то два года назад, когда здесь кипели работы по восстановлению города, в Озей съезжались не только из Российской Федерации, но и со всего собачьего мира. Разве что с Диких Земель никого не завезли.

По залу прокатился смешок.

Референт Тузика, Питер Франциско, подал голос.

– Пресс-конференция подходит к концу, – объявил он, обращаясь к журналистам. – Времени остаётся буквально на один вопрос…

– Серди Мопс, радиостанция «Эхо Озея»…

«Ну наконец-то и эта голос подала!» – с неприязнью подумал Тузик. Все эти два часа он надеялся, что микрофон до этой мелкой дряни не дойдёт, но, кажется, не повезло.

Он знал эту дотошную мопсиху исключительно в качестве корреспондентки «Собачьей правды». Но поскольку газета и так уже выделила на конференцию двух своих сотрудников, Серди Мопс пробралась в зал в качестве ведущей радиостанции, на которой работала по совместительству.

– Сегодня вы впервые объявили о своём намерении покинуть кресло президента Российской Автономии. Скажите, каким вы видите своё будущее? Вы возглавите оппозицию? Отойдёте на задний план, став советником будущего президента? Или насовсем уйдёте из большой политики, посвятив жизнь благотворительности? Не связано ли это решение с недавно произошедшими в Озее потрясениями?

– Как много вопросов, сеньора! – шутливо отозвался Тузейло. Мопсиха в ответ сморщенно улыбнулась, сощурив свои маслянистые глазки. – Я отвечу просто. Обо всех моих планах, которые последуют за моей отставкой, в первую очередь узнают обычные граждане Российской Автономии, а не вы, уважаемые журналисты. «Прямая линия» с гражданами Республики состоится уже в этот четверг. Спасибо за внимание!

Тузейло отодвинул микрофон и сложил лапы. Вслед заморгали вспышки камер, а журналисты взорвались от наполнявших их вопросов, которые они не успели ему задать. За многие годы у Тузика сформировался ко всему этому некоторый иммунитет, поэтому он продолжал сидеть молча и неподвижно. Через пять минут зал постепенно начал редеть. Журналисты покидали помещение, громко переговариваясь друг с другом и обсуждая услышанное. Тузейло же не сводил глаз с Александры Беррингтон – той самой колли, которая задавала ему предпоследний вопрос. Шепнув Питеру Франциско, чтобы тот постарался её задержать, Тузик продолжал пристально на неё смотреть.

Если Питер всё правильно понял, то уже сегодня вечером Тузейло вновь встретится со своей школьной любовью – Александрой Касаткиной.