Проводились также учения различного характера. В начале января 1941 г., после состоявшегося в конце декабря 1940 г. совещания высшего командного состава Красной армии, Генеральный штаб провел две оперативно-стратегических игры, которым суждено было стать последними играми такого крупного масштаба перед Великой Отечественной войной. Первая игра проводилась 2–6 января 1941 г. на Северо-Западном направлении, вторая 8—11 января – на Юго-Западном, так что ими охватывалось все пространство между Балтийским и Черным морями. Обе игры проводились в три этапа, на каждом из которых участники в соответствии с заданиями и полученными вводными принимали решения и исполняли в письменном виде директивы, боевые приказы, оперативные сводки и другие документы, и заканчивались принятием решения по обстановке к концу третьего этапа^[112].

Однако практически на учениях и маневрах отработка вопросов подготовки и ведения морских десантных операций столкнулась с трудностями. Так, по утвержденному Генеральным штабом Красной армии плану оперативной подготовки войск Одесского, Северо-Кавказского и Закавказского военных округов в 1941 г. по две-три дивизии каждого округа должны пройти специальные учения по отработке вопросов высадки и отражения морского десанта. Начальник штаба Черноморского флота сообщил штабу Северо-Кавказского ВО, что сможет провести с этими дивизиями только два учения, предусматривающие высадку десантов силою рота – батальон. В своем донесении начальнику Оперативного управления Генштаба РККА начальник штаба СКВО В.М. Злобин подчеркнул, что такой масштаб учений принесет незначительную пользу как войскам округа, так и морским силам флота, а самое главное – он не решит основной задачи, стоящей перед войсками СКВО, о подготовке войск к крупным десантным операциям. Решение этого сложного и важного вопроса снова будет отложено на Определенный срок, а войска и флот к десантным операциям готовы не будут. Об авиационной компоненте речь фактически не шла^[113].

Начальнику Генштаба было доложено, что Военный совет СКВО считает крайне необходимым провести в 1941 г. не менее двух крупных десантных учений (с участием не менее как дивизии в каждом) с тем, чтобы решить важнейшие вопросы десантирования войск сразу, а не размениваться на мелочи, как это предлагает Главный морской штаб. Штаб СКВО считает, что учения, предлагаемые штабом ЧФ, ни войскам, ни флоту ничего не дадут. Военный совет Одесского ВО просил командующего ЧФ для подготовки к десантным действиям провести в 1941 г. в трех дивизиях (116, 150 и 156-й сд) по три-четыре учения по высадке морского десанта силой в один усиленный стрелковый полк.

Черноморский флот оказался неготовым из-за полного отсутствия десантных кораблей специальной постройки и крайне ограниченных десантных средств к таким напряженным совместным учениям.

Выполнению этого плана помешала война. Было проведено только одно совместное учение. За несколько дней до начала войны, в июне 1941 г., ЧФ провел большое учение по высадке оперативного десанта, с посадкой войск в Одессе и высадкой в районе Евпатории^[114].

За учениями лично наблюдал заместитель наркома ВМФ адмирал И.С. Исаков. В этом учении участвовал почти весь флот, войска Одесского ВО и значительное количество транспортов торгового флота. Авиация привлекалась как к обеспечению подготовки десанта, сосредоточения и посадки войск на транспорты (посредством прикрытия Одессы), так для обеспечения морского перехода, а также для прикрытия высадки и развертывания действий десанта в Крыму^[115]. В результате проведенной подготовки ЧФ в основном отработал вопросы планирования, производства расчетов и организацию взаимодействия. Были проверены корабли и транспортные средства и установлены нормы и возможности их использования в десантных операциях. Войска приморских округов получили некоторую практику в решении задач при участии в десантах. Результаты учения были признаны удовлетворительными. Вместе с тем стало ясно, что подобные десанты не только малоэффективны, но и нереальны. Необходимо было принимать кардинальные меры. Но времени на это уже не было, через три дня началась война.

Военно-теоретические взгляды 1930-х гг. на морские десантные операции были реализованы во Временном полевом уставе РККА (ПУ-36), Временном боевом уставе Морских сил (БУМС-37) и во Временном наставлении по ведению морских операций, введенном в действие в 1940 г. (НМО-40)^[116]. 4 мая 1937 г. заместитель народного комиссара обороны – начальник Морских сил РККА флагман флота первого ранга В.М. Орлов подписал приказ за № 059, которым вводилось в действие «Временное наставление по боевому применению морской авиации 1937 г.» (просуществовавшее до конца войны)^[117].

В ПУ-36 признавалась важная роль десантов, однако вопросы подготовки и ведения десантных действий еще не получили достаточно полного освещения в основном тактическом документе Красной армии. В ПУ-36 были также определены основы организации взаимодействия флота и авиации с сухопутными войсками. Устанавливался порядок подчинения и взаимной поддержки, указывалось на необходимость установления прочной связи, обязательного обмена специалистами и делегатами (офицерами связи). Во Временном боевом уставе Морских сил (БУМС-37) проблеме десантных действий уделено значительно больше внимания. В IX главе БУМС-37 рассматривался один из видов совместных боевых действий армии, авиации и флота – обход фланга противника тактическим десантом. В уставе определены масштабы десанта. Считалось, что состав тактического десанта, содействующего общевойсковому соединению на побережье, должен быть в пределах до стрелкового полка с его артиллерией и пулеметами, усиленного ротой танков. В случае необходимости нанесения противнику более глубокого удара или создания нового направления для вторжения на его территорию устав предусматривал проведение специальной совместной операции (оперативный десант), в соответствии с чем видоизменялись состав и организация десанта.

Учитывая близость фронтовых частей и резервов противника к району высадки, устав уделял особое внимание скрытности подготовки и внезапности, стремительному переходу и высадке десанта, выбору наиболее выгодных участков высадки, надежному обеспечению и организации взаимодействия десанта с частями, действующими с фронта. Бой за высадку и саму высадку десанта рекомендовалось проводить в темноте, с расчетом окончания развертывания войск десанта на берегу до рассвета. Высадку первого и последующих эшелонов рекомендовалось производить стремительно, при непосредственной огневой поддержке корабельной артиллерии, танков, десанта и авиации, подавляя систему ПДО (батареи, огневые точки, прожекторы).

Предусматривались различные мероприятия обеспечения десанта: скрытность маневра; разведка; оперативное прикрытие десанта; непосредственное прикрытие посадки, перехода и высадки; содействие десанту артиллерией флота; предварительное подавление авиации противника в районе операции; траление фарватеров и проводка за тралами. К мерам боевого обеспечения десанта на берегу относились: расчленение его боевого порядка, поддержка корабельным огнем, выброска вспомогательного воздушного десанта. Его задача – сковать часть сил противника для облегчения развертывания морского десанта и последующее завершение окружения фланговой группировки противника.

В связи с отсутствием десантных кораблей специальной постройки считалось, что для скрытности и быстроты маневра десант может перебрасываться на боевых кораблях, что исключает сбор транспортных средств, демаскирующий подготовку, ускоряет переход, сокращает общий состав кораблей в маневре. В качестве высадочных средств устав рекомендовал применять самоходные баржи (лихтеры), а также моторные боты.

В целом, в отличие от БУ-30, в котором в основном сохранялись элементы линейной тактики^[118], БУМС-37 отражал тактику маневренных соединений разнородных сил, а также массирования сил для ударов и взаимодействия, причем впервые вводилось положение о взаимодействии в оперативном и тактическом звене, в том числе и в отношении морских десантов. В уставе содержались требования постоянной готовности к активным наступательным боевым действиям в море, воздухе, в прибрежных водах, а также к десантным действиям.

В 1940 г. вышло Временное наставление по ведению морских операций (НМО-40), являвшееся основным оперативным документом ВМФ СССР накануне войны. В нем наряду с общими вопросами подготовки и ведения операции давались основные положения по типовым операциям. Специальная глава была посвящена морским десантным операциям. Советская военная наука рассматривала их как одну из важнейших форм содействия приморским флангам сухопутного фронта. Высадка десанта считалась наиболее активным видом совместных действий армии и флота. В зависимости от масштабов и значения десантной операции наставление классифицировало десанты на стратегические, оперативные, тактические и диверсионные. Цели и состав этих десантов соответствовали в основном положениям, изложенным в труде И.С. Исакова «Десантная операция». НМО-40 правильно определяло трудности осуществления морской десантной операции, ориентируя командный состав армии, авиации и флота на сложность операции и поиск путей преодоления трудностей в ее осуществлении.

Основные положения подготовки и ведения морской десантной операции в части действий авиации, изложенные в НМО-40, сводились к следующему: тщательная и скрытная подготовка операции; правильное и надежное взаимодействие сухопутных, морских и воздушных сил на всех этапах операции; достижение единства командования в операции; сочетание высокой насыщенности огневыми средствами в частях десанта с максимальной маневренностью и подвижностью; переход десантного отряда морем предусматривалось обеспечивать охранением и авиационным прикрытием, а его высадку – поддержкой кораблями и авиацией^[119].

Как указывалось в приказе № 059, «Временное наставление по боевому применению морской авиации» содержит главнейшие указания и требования по использованию морской авиации в бою и операциях на море и является основным уставным руководством для командного состава Морских сил РККА»^[120].

Наставление морской авиации образца 1937 г. включало в себя девять глав: первая глава – «Назначение и боевые задачи морской авиации»; вторая глава – «Основы организации боевого управления»; третья глава – «Разведка»; четвертая глава – «Боевые действия против воздушных сил противника»; пятая глава – «Боевые действия против морского противника и морских баз»; шестая глава – «Боевые действия на сухопутных участках приморской полосы театра»; седьмая глава – «Применение авиации в охранении флота»; восьмая глава – «Организация базирования морской авиации»; девятая глава – «Нормы боевой работы».

«Морская авиация является специальным родом морской вооруженной силы, входящим в состав Морских сил РККА и предназначенным для боевых действий на морских театрах», – отмечалось в начале первой главы Наставления. Таким образом, «Временное наставление по боевому применению морской авиации 1937 г.» закрепило за морской авиацией статус самостоятельного специального рода сил.

Определенный отпечаток на Наставление 1937 г. накладывал и тот факт, что морская авиация в начале 1937 г. была в составе Военно-воздушных сил РККА, ее самостоятельность вновь практически была утрачена и развитие отечественной морской авиации продолжало вестись по остаточному принципу. При этом в оперативном отношении морская авиация находилась в подчинении флотов на соответствующих морских театрах военных действий^[121].

Особое значение «Временное наставление по боевому применению морской авиации 1937 г.» имело для организации боевой работы авиации флота, особенно в плане использования оперативных и тактических возможностей морской авиации. К началу Великой Отечественной войны была создана четкая структура авиации флота, включавшая в свой состав управление ВВС ВМФ, части центрального подчинения и военно-воздушные силы флотов и флотилий; определены основные рода авиации ВМФ. Морская авиация вступила в войну, находясь на стадии совершенствования организационно-штатной структуры и технического перевооружения. Штурмовики, пикирующие бомбардировщики, противолодочные самолеты в ее составе полностью отсутствовали, недостаточным было и количество торпедоносцев.

Основной недостаток в организации морской авиации в начале войны состоял в том, что структура летных частей – полков – оказалась нежизнеспособной в военное время^[122]. В силу своей громоздкости (авиационный полк состоял из пяти эскадрилий и насчитывал 60–80 самолетов) они были недостаточно маневренными и трудноуправляемыми. Уже к концу 1941 г. авиаполки включали в свой состав по три авиационные эскадрильи, по 10–13 самолетов каждая. Были сокращены и соответственно реорганизованы отдельные эскадрильи. Кроме этого, в дальнейшем организация ВВС флотов совершенствовалась в направлении отделения тыловых органов (авиабаз, ремонтных мастерских и т. д.) от боевых частей и соединений с подчинением их заместителю командующего ВВС флота по тылу. В результате такой организационной перестройки повысилась маневренность летных частей и качество управления всеми организационно-штатными структурами ВВС флотов.