– Мастеровой люд их в стекло переплавляет, – улыбнулся головорез. – Переплавлять ваши стекляшки в сорок раз легче, нежели варить стекло с ноля. Потому наши мастера у вас только стеклянный хлам принимают. Как начинаете присылать подделки, так назад отправляют. – Он окинул взглядом своих громил и закончил: – Пора в путь-дорогу. Садись удобно да держись крепче, человече. Поедем быстро, до рубежей надобно засветло добраться.

Головорез ушел вперед и принялся совещаться о чем-то с наездником на медведе. Тем временем молодая дикарка пересела с груженных снаряжением экспедиции саней в одну упряжку с Майком. К его великому облегчению, её ручной мутант остался в передних санях, и Майк решил использовать эту возможность для разговора. Тем более что большая часть увешанных оружием жлобов на этот раз бежала за санями на лыжах, и места в повозке стало гораздо больше. Однако стоило ему подсесть к девице поближе, как жлоб-напарник вернулся. Он взял из передних саней какой-то здоровенный тюк и уложил его на повозку Майка точно между ними. Майк мысленно прыснул. Дикарь охраняет свою собственность! Если ему дать кирпичей, он бы между ними стену возвёл! В этот момент сексапильная дикарка покосилась на Майка своим сомнамбулическим взглядом, и он понял, что девица не прочь пообщаться, это обычный женский намёк, женское кокетство везде одинаково.

– Рад видеть вас вновь, мисс Вес-ни-ана! – улыбнулся Майк. – Я слышал, вы проделали опасный путь, чтобы проводить нас в эту выдающуюся миссию! Вы не будете против, если я пересяду к вам поближе? Мистер Свитогоа так неудачно положил между нами свою поклажу…

– В этом тюке лежат припасы для тебя, гость, – холодно ответила девица, смерив его высокомерным взглядом. – Еда, одеяла, дрова для разведения костра, чтобы ты не замерз на поверхности ледника. И положены они сюда удачно, аккурат посредине, дабы сани шли ровно, и заодно передовую упряжку чуть разгрузили, так ход быстрее будет.

Она отвернулась и поискала глазами Святогора. Тот уже ушел вперед вместе с хозяином медведя, и повозки тронулись, быстро набирая скорость. Оба дикаря бежали рядом с медведем и продолжали переговариваться на бегу. Стало быть, жлобу сейчас не до неё. Майк придвинулся ближе к девице, насколько позволял убогий тюк, сшитый из каких-то грубых шкур. Надеюсь, подумал он, при таких морозах в этой, без сомнения, грязной шерсти не водятся паразиты. Ещё не хватало потом вытряхивать их из карманов снаряжения.

– Мисс Вес-ни-ана, – Майк продолжал улыбаться. – Я же просил вас называть меня просто Майк! Мы же друзья! Скажите, а вы не планируете присоединиться к нам в нашем путешествии? Ваша помощь могла бы нам очень пригодиться! Особенно ваши способности в медицине…

– Я хотела, уважаемый Просто-Майк, – высокомерный взгляд дикарки скользнул по нему исподлобья. – Но к моей печали, Святогор велел мне возвращаться восвояси. Посему я провожаю вас до Великого Льда, далее вы пойдете вдвоем. И да помогут вам Предки, кои суть Боги наши.

Она хотела было отвернуться, но Майк не дал ей такой возможности. Надо предпринять попытку тонкой манипуляции её гипертрофированным самомнением и вынудить её пойти с ними. Пусть считает, что он на её стороне, тогда они окажутся в большинстве: двое против одного. Головорезу-напарнику крыть будет нечем, и он вынужденно согласится с мнением большинства.

– Вы должны настоять на своём, Вес-ни-ана! – немедленно возразил он, проигнорировав её издевку. – Он должен уважать вашу позицию! В цивилизованном обществе все равны! Не позволяйте ему диктовать вам условия, это дискриминация по половому признаку! – Он сделал участливое лицо. Давай, детка, заглатывай наживку, где твоя индивидуальность? – Поедемте с нами! Вы должны поступать так, как считаете нужным!

– Я так и поступаю, – совершенно спокойно ответила сексапильная дикарка. – Потому и вернусь в скуф, едва вы поставите парус, будучи на поверхности ледника.

– Боюсь, я не понимаю, – поморщился Майк. – Вы же считали необходимым идти с нами!

– Я считаю необходимым слушаться своего суженого, – всё так же спокойно произнесла молодая дикарка. – Он много старше и мудрее меня, и негоже будущей хранительнице очага перечить будущему главе рода ради неразумного упрямства. Я очень хочу пойти с ним, но сделаю как велено.

– Это неправильно! – заявил Майк. – Вес-ни-ана, вы лишены элементарных демократических свобод, это дикость – зависеть от решения человека, который вам даже не муж!

– Ты, верно, захворал на ухо, Просто-Майк, – участливо посмотрела на него дикарка. – Я слушаюсь его велений по своей воле. Жены Расичей сами выбирают для себя достойного мужа, а мужи сами выбирают для себя достойную жену. Если выбор сделан, значит, жена уверена в мудрости избранника и может во всем положиться на него, равно как он может во всём положиться на неё, ибо заключившие любомир супруги не есть два человека. Они суть одно целое, две половинки, сложившиеся воедино. Потому я буду ждать его возвращения дома, коли он так велел.

– Не подумайте, что я хочу вас обидеть, мисс Вес-ни-ана, – Майк постарался скрыть охватившее его раздражение. Вот же тупая заносчивая стерва! – Но мое имя – Майк, а не Просто-Майк! Я хочу, чтобы вы запомнили: я – Майк! Вы поняли меня?

– Поняла, Ямайк! – невозмутимо подтвердила дикарка. – Это всё, что ты хотел сказать, гость?

Ах ты примитивная троглодитка! Издеваешься над цивилизованным человеком? Думаешь, ты много чего собой представляешь?! Ты, безграмотная косматая дылда, даже не догадываешься, кто на самом деле ты и твоё доисторическое племя дебилов! Сейчас посмотришь, как надо издеваться!

– Майк, мисс! – улыбнулся он, демонстрируя, что оценил шутку. – Майк! Вы зря смеетесь над моими словами, Вес-ни-ана. Ваша приверженность примитивным стереотипам не имеет смысла. Вы позволяете кому-то ущемлять своё достоинство, как вы говорите, добровольно. А между тем мистер Свитогоа может и не вернуться к вам. Мало того что без вашей медицинской помощи мы можем погибнуть в сердце безжалостного Холода или от когтей мутантов. Помимо этого, в Новой Америке имеются и другие угрозы. Например, у нас множество красивых девушек. Некоторые из них могут заинтересоваться вашим суш… судж… эээ… бойфрендом, ведь если он спасет нашу страну, то станет героем, мечтой многих женщин! И мистер Свитогоа останется с ними, ведь не просто же так он до сих пор не сделал вам предложения! Я бы посоветовал вам не отпускать его одного в место, наполненное соблазнами, и держать ситуацию под контролем!

– Святогор – витязь, – дикарка даже глазом не моргнула. – Он принадлежит к касте варягов, по-вашему – воинов. А вою не должно брать жену до тех пор, пока он не встретит свою тридцать вторую весну. Так гласит Закон Предков. Ибо вой должен ещё дожить до этих лет, что суть доказательство его воинского уменья. Дабы женщина знала, что не останется вдовой через лето-другое после заключения любомира лишь из-за того, что её супруг-вой двадцати с небольшим лет от роду погиб в сече, ибо лета его ещё младые и он не успел освоить ратное дело как должно. Потому Пращуры установили рубеж в тридцать два лета.

– К чему такие сложности? – Майк позволил себе ироничную ухмылку. Под лицевой маской дикарка не заметит его эмоций, а слушать её первобытную чушь без улыбки слишком трудно. Экскурс в фольклор аборигенов от первого лица! – Тридцать два года слишком большой срок!

– Если варяг пережил его, то он умелый вой и просто так на поле брани не сгинет, – в глазах дикарки снова мелькнуло странное выражение. – Святогор недавно встретил своё тридцатое лето, и потому мы будем ждать ещё два.

– Вы не боитесь, мисс, что впустую потеряете лучшие годы своей жизни? – тонко подковырнул напыщенную дикарку Майк. – Два года – большой срок, всё может измениться не раз. Особенно когда вокруг столько соблазнов, сколько в Новой Америке! Контролировать его во время нашей экспедиции будет единственно правильным решением.

– Множество соблазнов – это выкапывать женщин твоей страны из-под снега? – девица тихо прыснула, и в её голосе зазвучала насмешка. – Не волнуйся за меня, гость! Если бы я не была уверена в своем выборе, то не отдала бы Святогору своё сердце и не стала ему суженой, едва достигнув совершеннолетия. Жёны Расичей становятся совершеннолетними в шестнадцать лет и с того мига вольны выбирать себе супруга. Я выбрала, и он ответил мне взаимностью. С тех пор мы суженые, сие означает «будущие супруги». Мы ждем друг друга уже два лета, и они миновали, словно два дня. Посему меня не тревожит существование ваших женщин. Я храню его любовь, как он хранит мою.

– У вас двенадцатилетняя разница в возрасте?! – Майк сделал нарочито большие глаза. – Это же ужасно! Вес-ни-ана, вам всего восемнадцать, да он же для вас старик! Что у вас может быть общего?! Поверьте мне, мисс, вы нуждаетесь в более молодом и энергичном спутнике жизни!

– Правда? – сексапильная дикарка нахмурилась, задумчиво надувая губки, отчего стала ещё более сексуальной. Майк мысленно поздравил себя, дело пошло! – Дай-ка подумаю… – протянула она. – Так, двенадцать лет разницы… Когда ему исполнится сорок, мне будет двадцать восемь. Он будет всё ещё в расцвете сил, и я молода и красива. Теперь предположим, что у тебя, гость, тоже есть избранница. Пусть она будет старше тебя, ну… скажем, на два года, – дикарка бросила на него мимолетный взгляд. – Итак, тебе сорок. Ты всё ещё красив, силен и вдобавок ещё и мудр. А ещё ты спас свою страну и стал героем, значит, тобой заинтересованы женщины твоей страны. Твоей избраннице сорок два… Выглядит она, конечно же, всё так же привлекательно. Разве сложно в сорок два конкурировать с кружащим вокруг национального героя множеством заинтересованных двадцати-с-небольшим-летних девушек… – Девица сделала паузу, словно старательно взвешивала некие «за» и «против», после чего подытожила: – Знаешь, меня устраивает моё двенадцатилетнее отставание от супруга. Пожалуй, пусть всё остается так, как было, как-нибудь переживу, с помощью Пращуров наших. А вашим женщинам пусть достается кто-нибудь более молодой и энергичный, лета на два моложе их самих, чтобы у них было много общего! – Дикарка смерила его весёлым взглядом и закончила: – А сейчас, гость, мне надобно поразмыслить о деяниях целительных. Потрудись не мешать моим думам. – Она подозрительно улыбнулась: – Благодарю тебя за исполненную мудростью беседу! – И отвернулась прочь.

Опешивший Майк не нашел что ответить и не стал настаивать на продолжении разговора. То, что стервозная троглодитка попросту издевается над ним, рассказывая весь этот бред, понять несложно, в махровом шовинизме русских дикарей он не сомневается. Но что она имела в виду, когда говорила о его некой предполагаемой спутнице, которая старше его на два года?! Она же не может знать про Лив! Это совершенно невозможно! Это простое совпадение, другого объяснения не существует, вся эта чушь с колдовством с Майком не пройдет, в это верят только тупые дикари, не знающие цивилизации! Совпадение. Ей просто повезло. Да она сама не поняла, что попала в точку. Однозначно. Майк почувствовал, что ему становится жарко, и отключил обогрев арктического снаряжения. Он даже снял лицевую маску, но лицо немедленно обожгло холодом, тело пробрала дрожь, и маску пришлось надеть.

Следующие несколько часов Майк просидел сиднем в одной позе, чувствуя, как от неподвижности вновь начинает затекать спина. Опять начали мерзнуть пальцы на руках и ногах, и он заново активировал обогрев, в который раз подумав о том, что будет, если элементы питания снаряжения полностью истощатся где-нибудь прямо под бураном на поверхности мирового ледника. Мало того что такие мысли совсем не улучшали настроения, так в довершение всего взгляд постоянно упирался в бегущих за санями дикарей. Эти чертовы клонированные жлобы двухметрового роста который час без устали мчались вровень с повозками в своих меховых безрукавках посреди засыпанной тоннами снега тайги при температуре минус пятьдесят два градуса по Цельсию. Это изрядно раздражало Майка, и он попытался возобновить разговор с дикаркой, но та демонстративно не обращала на него никакого внимания и постоянно таращилась вперед, на широченную спину этого тупого громилы-напарничка. В результате до самого вечера ничего выдающегося, кроме заунывной езды через промерзший насквозь заледеневший лес, не происходило. Остановку для организации ночлега и горячего ужина Майк, уставший то включать обогрев ради мерзнущих пальцев, то отключать его из-за выступающей на спине испарины, воспринял едва ли не как эпохальное событие.

Однако на этот раз дикари не торопились разжигать костры. Вместо этого они поставили сани параллельно друг другу посреди лесной поляны, вытоптали между ними углубление в снегу и уложили туда тягловых животных. Одновременно часть головорезов, вместе с медведем и его хозяином, скрылась в лесу в разных направлениях, другая группа жлобов достала небольшие лопаты и принялась что-то рыть, быстро исчезая под толщей снега. Закончилась эта возня только через час, когда из леса вернулись ушедшие головорезы, и косматые копатели повылезали из-под снега наружу. К тому моменту, когда дикари всё-таки развели костры и начали ставить палатки из шкур, Майк изрядно продрог и устал слушать бурчание в голодном желудке. Дождавшись наконец-то горячей пищи, он в считаные минуты закидал в себя дикарскую кашу, от голода показавшуюся ему очень даже вкусной, и полез в предназначенную для себя палатку. Кажется, она собрана из медвежьих шкур, что-то на эту тему говорил жлоб-напарничек. Неважно, главное, что до какой-то степени тепло она держала и внутри неё можно было всю ночь спать без включенной системы обогрева. Если сани, на которых им предстоит пересечь мировой ледник, оборудованы такими же шкурами, то пока не начнется ураган, жить ещё как-то можно. Но вот под ветром… Оставалось надеяться, что дикарь понимает, что их ждёт.

– Мистер Свитогоа, – Майк задал тревожащий его вопрос, как только увешанный свастиками косматый головорез влез в палатку. – Вам доводилось бывать на поверхности мирового ледника? Вы уверены, что ваши сани выдержат ураганные ветра? Они дуют с огромной силой!

– Не впервой, – громила принялся снимать с себя свой боевой металлолом. – Сильный ураган в укромных местах пережидать надобно, его ничто не выдержит, он ледяные скалы швыряет, как еловую шишку. От него загодя хорониться будем. А сани добротные, под ветром пойдут резво. Если ветер попутный, то за сутки и тысячу верст пройти можно.

– Но почему тогда мы двигаемся здесь? – не понял Майк. – Мы могли бы подняться на поверхность ледника в районе вашего поселения и использовать это время с большей пользой!

– Стены ледника обрывистые и уходят вертикально вверх на две версты. – Головорез снял со спины неизменный сверток из шкур и уложил его у стены палатки. – Единственное место, где можно подняться наверх с тяжёлым грузом, расположено на другом конце нашего разлома. Туда и путь держим. Ежели всё хорошо будет, завтра к вечеру до ледяной стены доберемся. Спи, человече, вставать спозаранку придется, далее дорога нам предстоит неспокойная.

Дикарь задул масляную лампу, и убогая палатка мгновенно погрузилась в кромешный мрак.

* * *

Проснулся Майк от истошных воплей, доносящихся откуда-то с улицы. На лагерь напали!!! Он подскочил на подстилке из шкур и беспомощно замахал руками, пытаясь найти выход в абсолютной темноте. Головореза-напарника в палатке не оказалось, его примитивного оружия тоже. Неужели троглодиты бросили Майка на произвол судьбы?!! Пока он на ощупь искал дверной полог, крики прекратились, сменившись негромкими голосами русских дикарей. Поняв, что опасность, по всей видимости, миновала, Майк взял себя в руки, и это принесло результат. Полог нашелся, и он осторожно выглянул наружу. На улице стояла ночь, затянутого густыми тучами неба не было видно, и полнейшую темноту таёжной глуши слабо рассеивал свет факелов в руках дикарей. Несколько головорезов стояли возле выкопанной накануне ямы и освещали местность, ещё четверо извлекали из-под снежной толщи какие-то крупные предметы. Приглядевшись, Майк узнал в них человеческие силуэты. Он отыскал взглядом в толпе жлобов Святогора. Напарничек стоял рядом с ямой с копьем в руке, и извлеченных оттуда людей бросали к его ногам, неподалеку в кучу сбрасывали их оружие.