– В одном месте, в паре километров от Жёлтой Зоны, есть заброшенный нефтяной промысел. – Анна подошла ближе и перешла на шепот. – Раньше, до Зависимости, это было почти вплотную к Поясу, там добывали «Икс» и по трубам прогоняли его через Зелёную Зону для улучшения экстраординарных качеств. После катаклизма, когда Ареал резко вырос, нефтепромысел превратился в усеянный аномалиями лагерь Зомби. Там человек двести на тот момент находилось. В общем, долгое время не то что туда, в окрестности те никто не ходил. Как-то раз встретила я одного знакомого сталкера, так он рассказывал, что вроде какая-то банда из отморозков ничейных пыталась тот промысел захватить и с Зомбаками сцепилась. Полдня стрельба стояла, а потом из Жёлтой вышел Фронтовик. Короче, с тех пор там пусто. Из бандюков тех не выжил почти никто, и Зомби ушли, те, которые уцелели. И стоит там нефтяной танк совершенно бесхозный, а в нем «Икса» тонн пятьдесят. И никто его не сливает.

– Почему? – Татьяна вопросительно склонила голову. – Так сильно этого Фронтовика боятся? Я что-то слышала про эту аномалию. Она на собаку вроде похожа, на большую. Так?

– Фронтовик – это самая опасная аномалия Ареала, – без тени насмешки сообщила Анна. – Страшнее Зыби. Может убить человека на расстоянии в километр, если заметит. Издали выглядит как солдат в форме красноармейца времен Великой Отечественной, при котором всегда находится Собака – огромная чёрная тварь размерами с носорога или даже крупнее. Сталкеры до сих пор спорят, одна это аномалия или две. Ведь вблизи её никто не видел, а те, кто видел, уже ни о чем не расскажут. Есть мнение, что Фронтовика притягивает перестрелка, если в ней участвует больше тридцати человек. В Зелёную Зону он выходит редко и далеко забредать не любит, но тот нефтепромысел не так уж далеко от Жёлтой находится. Но главная проблема не в этом, всё равно там сейчас воевать особо не с кем.

– А в чём же? – Володина щелчком сбила подбирающуюся к ней Синьку, медленно ползущую по спальному мешку. – Если я правильно поняла, то либо про нефтепромысел никто не знает, либо туда нельзя попасть из-за аномалий. Иначе нефть откачали бы ещё на второй день после того, как оттуда все ушли.

– Ты правильно понимаешь, – удовлетворённо отметила Анна. – Известно про него много кому, он ведь лет десять в том месте стоит. А вот попасть туда до сих пор никто так и не смог. То есть на территорию самого промысла попасть можно, а вот подойти к танку с нефтью – нельзя. Вокруг него раньше был отдельный забор с колючкой, на котором теперь Паутины больше, чем одна нить на миллиметр! Студень в каждой ямке, куда же без него, а на месте рухнувших ворот сидит немалых размеров Грава. Мало того, что забор четырёхметровый, так ещё и за ним сюрпризов хватает. Где-то Плешь, где-то Мясорубка, с другой стороны Соленоид сидит очень крупный, запросто до любой стены добивает, в пяти метрах над землёй Туча ходит, едва ли не вечнозелёная. И помимо этого там всякой другой дряни хватает. Словом, не пройти никак. Сперва находились оптимисты, пытались пробраться к танку. Да так все там и остались.

– И что я могу сделать в таком случае? – Володина непонимающе нахмурилась. – Летать я не умею, перепрыгнуть эту твою Тучу тоже не смогу. Даже если очень хорошо разбегусь.

– Там в одном месте есть дерево поваленное, мне тот сталкер рассказывал, – объяснила Анна. – У меня даже фотоснимки есть, с двух сторон, могу показать! Оно рухнуло прямо на забор и верхушкой лежит на крыше нефтяного танка. Очень удобно получилось, словно лестница через забор точно к верхнему люку. Я думаю, дерево кто-то специально повалил, хотел добраться до «Икса». Если по его стволу пройти, то можно сразу на крышу той ёмкости попасть.

– Так чего же он сам не прошёл? – хмыкнула Татьяна. – Там что, дерево узкое или угол крутой?

– И дерево узкое, и угол крутой, – невесело вздохнула Анна. – И Паутина в кроне. Он обойти её пытался, упокой, господи, его грешную душу, но сделать это можно только по боковой ветви, а она тонкая слишком, прогибается сильно под весом тела. Короче, сорвался он с неё прямо в Студень. Полчаса лежал и выл, пока весь не размяк. Так его тряпьё там и осталось до сих пор.

– Ты меня сейчас разыгрываешь? Таким мрачным способом? – предположила Володина. – Это такой чёрный юмор, да? Мол, там все умирают, пора и тебе по этому дереву полазать? Не проще ли дойти по дереву, сколько получится, а там веревку с крюком забросить, зацепиться как-нибудь и залезть без экстремальных эксцессов?

– Думаешь, никто не пробовал? – фыркнула Анна. – Не за что там цепляться. Гладкий он, танк этот, словно лысина Геворкяна. Все выступающие части отвалились в момент катаклизма или потом, кто его знает… Только по дереву можно до крыши дойти, и то надо момент правильно выбрать, чтобы Туча летала с другой стороны танка, она ниже его крыши где-то на метр, и ещё что-нибудь крупное нужно за забор зашвырнуть, чтобы Соленоид в него разрядился, только это очень ненадолго. Короче, секунд десять есть на то, чтобы залезть, не больше. А там ещё по гнущейся ветке пройти надо, на самом верху.

– То есть если я потеряю равновесие, то упаду в Студень, если не смогу быстро пробежать по тонкой ветке, то попаду в Паутину или опять же упаду в Студень, а если не успею уложиться во время, меня убьёт Соленоид, – подытожила Татьяна. – Я ничего не упустила?

– Да никуда ты не упадёшь! – укоризненно заявила Анна. – Ты же мастер спорта международного класса! Там всего три метра идти, по той ветке! Она прогибается, это правда, но ты же весишь едва пятьдесят килограмм! Ближе к основанию она прогибается слабо, а там допрыгнешь… ты же допрыгнешь, да? Тебе же это запросто!

– Три метра? С места?! – У Володиной расширились глаза от такого заявления. – Издеваешься?! Я же не штангист! Как отталкиваться, стоя на узкой ветке?! Там бы просто на месте удержаться!

– Разве ты не можешь разбежаться прямо по дереву? – с надеждой посмотрела на неё Анна. – Ну, вы же носитесь там по гимнастическим брёвнам, сальто всякие крутите на десять метров через весь ковер, я олимпиаду по телевизору смотрела, ваши девчонки там сигают дай-то бог!

– На бревне работают в спортивной гимнастике, а я занималась художественной, – возразила Татьяна. – Это не одно и то же! И гимнастический ковёр – это не поваленное дерево!

– Танюха, пожалуйста, хотя бы просто посмотри на снимки! – буквально взмолилась Анна. – Нам с тобой очень нужна эта нефть, иначе всю жизнь будем по норам от всех прятаться, словно зверьё, пока не поймают и не продадут кому-нибудь! А тут такой шанс подвернулся, Кусок нам обязан будет, отказать не сможет, а там я его в оборот возьму так, что будем жить, как хотим! Я уже договорилась с ним насчёт машины, он даст для этого похода свой «КамАЗ» с прицепной цистерной, транспортом мы обеспечены! Сталкеров и старателей я соберу, желающие найдутся, если узнают, что дело верное и рисковать не придётся! И время есть подходящее – скоро Новый год, прямо первого января, ночью, и двинем! Половина бандюков будет по своим борделям зависать, другие на Нейтралку, в кабаки рванут, напиваться в честь праздника. Кто-то из сталкеров, конечно, по Зонам ходить будет, но конкурентов точно не встретим! Под утро будем уже у нефтепромысла, ты Паутину на том дереве сама видеть будешь, а больше там ничего опасного нет! Это наш шанс, и твой, и мой!

– Конечно, что там может быть опасного, – вздохнула Татьяна. – По сравнению с ласковыми объятиями Прокопенко и других отморозков падение в аномалию – это мелочь. Она хоть убивает мгновенно. Ладно, показывай фотографии. А как быть с ультиматумом твоего Геворкяна? До Нового года ещё неделя.

– Я скажу, что ты взяла время подумать и определишься, с кем жить, после праздников. Ты же в Ареале совсем недавно, никого не знаешь, пока ещё в шоке от всего случившегося и тому подобное. Так что потерпят, никуда не денутся! – махнула рукой Анна. – Как только у нас будет этот «Икс», пусть проваливают к чёртовой бабушке! Наша фирма в их услугах более не нуждается.

* * *

Неновый «КамАЗ» медленно двигался по петляющему через чахлый лес ночному просёлку, таща за собой пустую автоцистерну. Пятеро вооружённых человек в разномастных камуфляжах сидели в кузове, распределившись среди подрагивающих двухсотлитровых бочек, заполнявших почти всё пространство. Порожние ёмкости были составлены друг на друга и опасно подпрыгивали на ухабах, норовя свалиться на людей, и сталкерам приходилось постоянно поправлять расползающиеся бочки. Следом за «КамАЗом» шёл совсем старый «ЗиЛ», в раздолбанном кузове которого находились ещё четверо и какое-то видавшее виды оборудование. За очередным поворотом водитель головной машины резко нажал на тормоз, и грузовик остановился, едва не спровоцировав в кузове бочечный Армагеддон. Сидящие среди бочек люди с тихими ругательствами потирали ушибы и поправляли чуть не разлетевшийся по лесу второй ярус ёмкостей.

– Ещё одна новая аномалия? – Анна посмотрела на водителя. – Ты хоть их в память УИПа заносишь? Нам ещё обратно ехать!

– Тут УИП старый, без памяти, – недовольно скривился водитель. – Его как в бампер встроили лет пять назад, так и не меняли с тех пор. Кусок новый покупать не хочет, говорит, денег пока лишних нет. Я запомню, что где, у меня память хорошая. Пока будете «Икс» качать, нанесу на карту. Ладно, сидите здесь, мы с мужиками пойдём, разберёмся. – Он вышел из машины.

– А почему вы не хотите забить их в навигатор? – поинтересовалась Татьяна. Они с Аней сидели в кабине, рядом с водителем, на правах организаторов похода. – Ту т же должна быть навигация, я помню, на эту тему РАО в Москве устраивала целую презентацию.

– Навигация аномалий в реальном времени доступна только сотрудникам РАО, – фыркнула Анна. – Без авторизации до спутника не достучишься, или откуда там сигнал идет. Всё, что можно сделать, это определить своё местоположение, и на том спасибо. Но общая карта аномалий есть только у РАО, а они дальше Сателлита и своих секторов не выходят и в такой глуши данные не собирают. Хотя вокруг себя местность проверяют исправно, после каждого Выброса. Все, кто не примкнул к Сателлиту, могут надеяться только на свои силы. Сталкеры, конечно, заносят в личные Джи Пи Эсы то, что обнаружат, но связи с какой-нибудь глобальной сетью у УИПов нет, поэтому каждый надеется только на себя и с другими не делится. Да и толка от этой делёжки было бы мало, после катаклизма с каждым Выбросом места расположения аномалий меняются сотнями. Хотя сейчас отметить точное расположение аномалий на дороге я бы не отказалась. Ладно, у кого-нибудь из наших обязательно есть Джи Пи Эс, люди подобрались опытные. Это у меня УИП старый, без памяти. Был у меня раньше хороший Джи Пи Эс, да продать пришлось, когда дочку искала…

Анна замолчала, болезненно закрыв глаза, но тут же спохватилась и указала на её левую руку:

– Слушай, Танюха, у тебя же УИП последней модели! – Она коснулась новенького прибора на Татьянином предплечье. – Давай тебе в память забьём всю эту гадость, что на дороге попадается! Назад поедем – спокойнее будет! Все-таки в кабине сидим, если та рухлядь, что на бампере установлена, откажет, первыми вляпаемся! Я тут на бумажке записывала на всякий случай, можно с картой сверить, у водилы есть! – Она сняла пришпиленную скрепкой к солнцезащитному козырьку бумажную карту.

Пока сталкеры возились с определением границ усевшейся на дороге аномалии, они занесли в память УИПа всё, что попалось ранее, и Татьяна с удовлетворением отметила, что использование УИПа уже не вызывает у неё затруднений. За прошедшее с момента побега время она научилась разбираться в показаниях прибора и поняла, что, пожалуй, именно её неопытность и позволила ей тогда скрыться от погони. Бандиты знали, что у неё есть УИП, но не учли, что она с трудом понимала его сигналы. Когда погоня проходила мимо неё, не особо внимательно разглядывая окрестности и деревья, они делали это не по безалаберности, а просто потому, что никто из них не думал, что, имея УИП, можно убегать так медленно и нелепо. Наверняка они примерно рассчитали, куда она должна была дойти к тому моменту, там и вели тщательные поиски. Преследователям попросту не пришло в голову, что Татьяна будет обходить каждую аномалию до тех пор, пока тревожный сигнал УИПа не стихнет полностью, ведь зуммер подаётся заранее, и на дисплее возникает пиктограмма аномалии, её ориентировочное название, направление на неё и удаление в метрах с точностью плюс-минус десять сантиметров. И зачастую удаление это составляет от трёх до пяти метров, а иногда и больше, в зависимости от типа и силы аномалии. Вот только если ты прибор этот видела один раз, да и то мельком, то всё это обилие цифр, значков и стрелочек для тебя тёмный лес. А Прокопенко, когда велел своим шестёркам её стеречь, наверняка сказал, чтобы следили внимательнее, ведь она работала в «Неравнодушных» и имеет теоретическую подготовку по Ареалу. Тюремщики просто переоценили её возможности.

– Ты чего смеёшься? – Анна с подозрением покосилась на скользнувшую по её губам улыбку.

– Это я о своём, – хихикнула Татьяна. – Иногда быть блондинкой очень даже полезно.

– Да уж точно не здесь. – Молодая женщина истолковала её слова по-своему. – Лишний раз гормоны кипятить всем подряд! Они тут и без того дикие. Как только к Куску переберёмся, сразу же покрасим тебя в какой-нибудь противный цвет, чтобы отсвечивала поменьше. И вообще, для натуральной блондинки у тебя волос как-то слишком много. Подберём тебе комок помешковатее, с капюшоном, будешь их в шишку собирать и всегда в капюшоне ходить… – Она задумчиво оглядела её лицо: – Пару бородавок к тебе приклеить, что ли… потолще… Потом попробую сшить.

– Вообще-то я не это имела в виду, но если так будет лучше – то давай, – пожала плечами Володина. – Только сначала хотелось бы живой с этого нефтепромысла вернуться.

– Типун тебе! – возмутилась Анна. – Всё будет хорошо, мы же всё продумали, ты тренировалась…

Дверь в кабину открылась, и появился водитель. Он скользнул взглядом по разложенной карте и сообщил, тыкая пальцем в изображение дороги:

– Тут сидит Сито, от бампера до него два с половиной метра. Кто-то в него уже вляпался, там тряпьё кровавое лежит. Аномалия большая, почти четыре и восемь метра в поперечнике, УИПы дают все пять. Короче, дорогу перекрыла полностью, по этому изгибу не пойдём, срежем вот тут. – Он чиркнул грязным ногтем по карте. – Там чисто, мы проверили, но кочки мелкой полно, так что потрясет. Застрять не застрянем, но бочки бы не растерять.

Он медленно сдал назад на несколько метров и выкрутил руль до упора вправо, съезжая с поросшего травой просёлка. Свет фар скользнул по зелёным стеблям, осыпанным жёлтой пылью, и грузовик затрясся по бездорожью. Татьяна, одной рукой ухватившись за поручень, подставила УИП Ане. Та свободной рукой вводила в прибор отметку аномалии, и девушка вновь задумалась о предстоящем рискованном предприятии.

Она готовилась к нему пять дней. Фотографии поваленной сосны оказались невысокого качества, сделаны они были в сумерках и без вспышки. Как объяснила Аня, фотографировавший местность сталкер в тот день был один и опасался привлечь к себе внимание слишком большого количества зверья или кого похуже. Но даже в таком качестве сразу стало ясно, что дерево совсем не толстое. У основания его диаметр был сантиметров двадцать, а вот ближе к верхушке сужался до десяти. Ветви её кроны и вовсе наводили на мысли о неизбежной гибели. Сосна лежала, рухнув на забор, и верхушкой не доставала до края крыши нефтяного танка что-то около метра, но именно там, согласно данным Ани, крона была залеплена Паутиной. Боковая ветка, по которой теоретически можно было пройти, а практически это уже стоило жизни автору плана, на вид оказалась и вовсе чуть толще большого пальца. Как там брать разбег и на что при этом наступать? Да ещё и само дерево находится под углом градусов в сорок, не меньше.

Чтобы хоть как-то повысить свои шансы, они нашли неподалёку от поселения подходящее дерево, и Аня уговорила кого-то срубить его так, чтобы оно упало на соседние деревья под нужным углом. Получилось, прямо сказать, не очень похоже, но это было лучше, чем ничего. Оставшееся время Татьяна тренировалась на нём брать разбег, отрабатывала прыжки и пыталась продумать варианты непредвиденного развития событий. Это вселило в неё некоторую уверенность, но всё равно было страшно, и чем дольше их небольшая колонна двигалась через заполненную аномалиями тайгу, тем сильнее натягивались нервы.

К развалинам нефтепромысла добрались к четырём утра. Старая, полностью съеденная Ареалом дорога, когда-то проложенная сюда дорожной службой РАО, в десятке метров от разрушенных до состояния руин оборонительных сооружений внезапно появлялась вновь ровной и чистой, поблёскивая в свете фар новеньким асфальтом. Не доезжая до него нескольких метров, водитель остановил грузовик.