Цитаты из книги «Час воздаяния»

Как ни печально это осознавать, но вынужден согласиться, – поник Серебряков-младший. – К сожалению, тезис о том, что к драке прибегают лишь неспособные вести диалог, в действительности не более чем профанация. История показывает, что на самом деле к диалогу приступают лишь тогда, когда не имеют возможности добиться своего силой. Отобрать у слабого гораздо проще, чем убедить его расстаться с нужной тебе вещью добровольно. В итоге даже самые миролюбивые расы обязаны быть вооружены до зубов и очень опасны, иначе можно погибнуть прежде, чем дело дойдет до стола переговоров. Признайтесь, Алекс, вы заперли всех, чтобы дать возможность Людям размножиться до конкурентоспособного уровня? Позволить Человечеству догнать основных оппонентов по численности и уровню научно-технического прогресса?

исторический анализ показывает, что любая алчная правящая элита, удерживающая бразды правления ради собственной наживы, всегда делает всё для того, чтобы власть не потерять. Когда кто-либо из недовольных начинает сотрясать воздух громкими заявлениями, с ним борются. Кого-то покупают, кого-то переманивают на свою сторону и вводят в круг избранных, кого-то запугивают, кого-то уничтожают посредством подтасовок законов или несчастных случаев. В идеологиях, базирующихся на материальных ценностях, так было всегда

– Толерантность хороша исключительно до тех пор, пока окружающие наш народ восхитительно прекрасные разумные существа сидят у себя дома, – презрительно усмехнулся Тринадцатый. – И не претендуют на нашу территорию, мировоззрение, недра, богатства, власть и так далее. Я всех люблю, пока они не нарушили государственную границу моей Родины. Но вот как только нарушили – это уже враги, подлежащие немедленному уничтожению.

– Нет, Андрей, – Тринадцатый грустно усмехнулся. – Я давно живу и слишком хорошо знаю Людей. В безопасности и высоком достатке они начинают жиреть, тупеть и разлагаться. С самого начала было ясно, что со временем все уверуют в свою безопасность и начнут делать то, что Людям удается быстрее и эффективнее всего, – деградировать. И чем сытнее жизнь, тем лучше у них это получается. – Вот как? – смайлик посмотрел на Командующего с нескрываемым интересом. – С самого начала? Очень интересно, простите за плагиат! Тогда зачем? В смысле, почему? – Потому, что я, несмотря ни на что, всё ещё в них верю, Андрей, – негромко ответил Командующий. – Не в целлюлитных коров, охотящихся за модными брендами и считающих, что они звезды уже только потому, что они есть. И не в жирных сетевых интеллектуалов, блистающих друг перед другом вершинами остроумия, а в действительности никогда не державших в руках ничего тяжелее ложки и вилки и ни на что не способных в реальной жизни. Я верю в тех, кто выжил в благостном мире напыщенных индюков и капризных баб и при этом остался Человеком. Они работали строителями и космомонтажниками, учеными и геологами, врачами, пилотами, наставниками, спасателями… Пусть их осталось совсем немного и крайние несколько сотен лет их деятельность была практически не видна на фоне лопающихся от избытка интеллекта глистов, но они продолжали жить, а не существовать. Ради них я потребовал Дэю, ради них ушли в Исход два миллиона, и ради них ты сидишь сейчас в компьютере. Это и есть Люди, остальные – это паразитарные существа непонятного враждебного происхождения, и делать им среди нас нечего. Впрочем, глисты покинули организм-носитель при первых признаках опасности, ещё до нашего появления.

Можно изобрести самому либо получить в дар или в обмен на продукты собственного труда что-либо от изобретателя, но не украсть. Вики, как известно, свои технологии не распространяют, предлагая потомкам развиваться самостоятельно

Родины. Но вот как только нарушили – это уже враги, подлежащие немедленному уничтожению.

Я всех люблю, пока они не нарушили государственную границу моей

Учитывая патологическую склонность Человечества к деградации под воздействием сытой жизни? – уточнил Тринадцатый. – Или не учитывая? – Я снимаю вопрос, – хмыкнул виртуальный учёный. – Будем считать его риторическим. Полагаете, Люди никогда не изменятся? – Так сказали Вики, – пожал плечами Алекс. – По их мнению, сколько бы Человеческих поколений ни прожило свои жизни ярко, согласно законам Созидания и Совести, стоит Людям лишиться необходимости бороться за выживание, как их потомки вновь начнут погружаться в пучину социального паразитирования и бессмысленного существования, переполненного безосновательной уверенностью в собственной уникальности. Я с ними не согласен, иначе не стал бы возиться со всем этим. Я верю, что мы способны измениться к лучшему и обязательно изменимся. Но для этого требуется время.

Алекс молча оглядел израненных бойцов. Его мальчишки, давно уже ставшие взрослыми, не боятся смерти. Они готовы к ней каждую секунду и сейчас требуют от него покинуть смертельно опасный сектор. Он знает, что никто из них не погибнет, но им это неведомо. И, тем не менее, их сердца полны решимости. Тринадцатый незаметно улыбнулся. Вот оно, торжество Духа. Так кто же сказал ему тогда, двенадцать веков назад, что Люди обречены? Возможно, многие – да. Но не все!

Человеческий десант дрался отчаянно, и пусть недавно обученным воинам было неизмеримо далеко до мастерства легендарного спецназа Древнего Боевого Флота, самоотверженностью своей они не уступали великим Предкам.