Вскоре машина выползла на то место, которое собственно и называлось “Черная лиса”. Дорога вынырнула из леса прямо к берегу Орлиного озера. На самом деле оно называлось совсем по-другому, но кто-то из местных жителей пустил байку, что с высоты птичьего полета озеро напоминает контуры распрямившего крылья орла. Байка понравилась немногочисленным обитателям озерного побережья, и с тех пор черт-его-знает-как-там озеро стало Орлиным. А для владельцев базы сия достопримечательность стала визитной карточкой. Дальше дорога переваливала через деревянный мостик над впадающей в озеро речушкой и выходила к пяти постройкам. С первого взгляда домики больше напоминали памятники русского зодчества. Невысокие бревенчатые здания с треугольными крышами и резными ставнями. По подсчетам Игоря зданиям было около семидесяти лет. Хотя точной даты постройки базы никто не знал. Изначально место это было чем-то вроде хутора, и строилось без какого-либо разрешения. Первым хозяином Игорь называл некоего Ильяза Шаталина. Так по крайней мере поведала ему экс-владелеца базы Лия Шаталина, внучка основателя “Черной лисы”. Хутором это место оставалось не долго, до тех пор пока в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году главное здание – “Пламенное” не оправдало своего названия и не превратилось в горстку пепла, смешав свою пыль с останками Ильяза Шаталина, находившегося во время пожара в доме. Именно с этим пожаром связана еще одна визитная карточка “Черной лисы”. История о цыгане. Говорят, что за две недели до пожара, на берегу Орлиного, в то время еще носившего свое оригинальное название, остановился табор цыган. Они обосновались чуть восточнее хутора, и по ночам можно было видеть оранжевое зарево от десятка костров. Шаталин забеспокоился. О цыганах шла дурная слава, говорили, что они воруют детей. А на хуторе помимо него находились его дети: младший сын, девятнадцатилетняя дочь с мужем и его годовалая внучка Лия. Но дни проходили, а кроме костров и громких голосов с восточного берега цыгане больше никак о себе не напоминали. Однажды сын Шаталина вернулся из леса и сообщил, что видел людей с берега. Они бродили по лесу и будто что-то искали, распевая колдовские песни. “Мне кажется, они скоро будут здесь. Это точно. Они что-то ищут, но пока без результата. И они будут искать это у нас. Вот увидите”. И сын Шаталина оказался прав. Утром у порога “Пламенного” стоял цыган. Когда хозяин дома вышел на крыльцо гость поклонился.

– Мир дому твоему, господин, – седой цыган коверкал слова, но говорил очень бегло. Шаталин посмотрел через плечо гостя и заметил еще с десяток его земляков на подъездной дороге, в том месте, где она скрывалась в густом лесу.

– И тебе доброго дня, – старик Шаталин недоверчиво посмотрел на цыгана, – и будь любезен, скажи, что тебе и твоим родственникам от меня надо.

Цыган заулыбался, демонстрируя Шаталину то, что когда-то было зубами, а ныне напоминало покосившийся, помеченный тысячей собак, дырявый забор.

– От тебя нам ни нужно ни копейки, нам нужно то, что находится на этой земле, – цыган жестом указал на хутор.

– Ах ты дьявол, – вспыхнул Шаталин, – земли моей захотел! – он бросился к двери, но седой цыган опередил его, словно маг, откуда ни возьмись, возникнув на пороге.

– Прошу выслушай меня, – гость вскинул руки, словно сдаваясь, – нам не нужна земля твоя, и не нужны деньги твои. Нам только необходимо немного времени, чтобы осмотреться вокруг.

– Какого черта вам нужно здесь? – Шаталин немного успокоился, поняв, что гости не собираются заселяться в его дом без его же разрешения, но тревога не исчезла.

– Может быть и ничего, – сухо произнес цыган, – но я даю тебе слово, что все твое останется при тебе. Нам чужого не надо. А то, что нам надо, поверь мне, ты бы и задарма не взял. – Видя, что Шаталин все еще сомневается, гость добавил. – Мы пришли к тебе как друзья приходят к друзьям, и просим у тебя разрешения. А ведь мы могли поступить по другому. Дай нам полчаса, всего тридцать минут и мы уйдем.

Шаталин согласился, и цыгане принялись за осмотр. Хозяин старался не упускать из виду ни одного человека, предварительно вооружившись старым охотничьим ружьем. Сын с зятем помогали ему присматривать за новоиспеченными соседями. Не прошло и пяти минут, как один из цыган неистово заорал, призывая родственников к колодцу. Шаталин последний подоспел к месту, которое привлекло внимание цыган. Растолкав столпившихся людей, он подошел к колодцу.

– Какого дьявола паника, – Шаталин нервно оглядывался, держа ружье на изготовку.

– Вот, – седой цыган, сидевший до этого времени спиной к хозяину хутора поднялся и указал пальцем на замшелый камень рядом с колодцем, – мы нашли то, что искали.

На этом заканчиваются мои познания об истории про цыгана. Игорь не успел рассказать мне все целиком, потому что в этот момент его позвала Анна, у нее что-то сломалось на кухне, и он как примерный муж бросился ей на помощь. Единственное, что он успел мне еще поведать, переступая за порог, это то, что цыгане захотели провести какой-то древний обряд, но Шаталин послал их в очень отдаленное место и еще не очень хорошо отозвался об их матерях, ближних и дальних родственниках, не забыв упомянуть чертову бабушку, а для убедительности пальнул из ружья. Цыгане ушли. Через две недели “Пламенный” подтвердил свое звание. Причина пожара неизвестна. Думайте сами.

Автомобиль медленно подкатил к загону, в котором лениво копошились свиньи.

– Добро пожаловать в наше скромное жилище, – гордо произнес Игорь. – Прошу на высадку.

Я с радостью вылез из машины и вобрал в себя свежий воздух. Здесь, рядом с озером, он не казался таким сухим и мертвым. Неожиданно накатило странное чувство веселости. Словно в лесном воздухе содержался морфин. Как давно я ждал этого. Всего год, а кажется вечность.

На пороге главного здания нас уже ждала семейная пара – “первые поселенцы”, как окрестил их Игорь.

Худощавая дама, с выражением лица которое я называл “злобная математичка”, стояла, скрестив руки на груди, и с неподдельной злобой следила за нами. Из-за спины побито выглядывал муж – высокий черноволосый мужчина с большим горбатым носом. Как только мы подошли к крыльцу, женщина сардонически улыбнулась.

– Не уж то приехали. А мы было подумали, что вы решили оставить нас здесь одних. Без воды! – последнее слово она произнесла так холодно, что моя спина невольно покрылась мурашками. Не от страха, нет, от отвращения.

– Извините, – Игорь поднялся на крыльцо, – но…

– Никаких НО, – “математичка” истерично взвизгнула, – никаких НО! Я заплатила деньги, я хочу отдохнуть, и я хочу чтобы у меня была вода. Вода за деньги. Холодная, горячая, теплая, она должна быть. – Ее лицо резко изменилось, став безупречной каменной маской. – Я даю вам двадцать минут, Игорь Андреевич. Двадцать минут и ни секундой дольше, – с этими словами она развернулась и ушла в дом, как можно сильнее хлопнув дверью.

Ее муж (Игорь без сомнения назвал его “Греческий нос”, или “Главный рубильник”, или еще как-нибудь в этом роде) еще пару секунд переминался с ноги на ногу, затем сбивчиво произнес:

– Не обращайте внимания, Машеньку иногда заносит, но на самом деле… – пронзительный зов любимой женщины не дал закончит мысль. – Я… вы… – он нервно махнул рукой и скрылся в доме.

Какое-то время все молчали, думая каждый про свое, но, безусловно, об одном и том же. Эти мысли я и озвучил.

– Братцы, фашисты ушли, а концлагерь остался. Откуда вы взяли этого обергруппенфюрера?

Аня обняла меня за плечи и, прижав к себе, тихонько произнесла:

– Ты еще других не видел. Надеюсь, те кто приедет, хоть как-то разбавят эту преисподнюю.

– Да уж, – Игорь не стал понижать голос, – иначе мы просто свихнемся. И ведь никто нам даже награду за мужество посмертно не даст.

– А что с водой?

Аня пожала плечами, Игорь проделал то же самое.

– Скорее всего, после весны где-то образовался засор, хотя я не уверен.

– Тогда давайте я принесу воды из колодца.

– Остынь Робин Зе Гуд, – Игорь не весело улыбнулся, – тебе надо отдохнуть с дороги, подкрепится. Хотя бы чаю попить. А колодец все равно не работает.

– Как это?

– Вот так, – Игорь взял сумку и открыл входную дверь, – пересох.

* * *

Наскоро разбросав вещи в своей комнате, я сразу побежал к Ане и Игорю, чтобы получить свое первое задание и приступить к работе. Поручений, как всегда, оказалось немало. В целях экономии, Аня и Игорь старались большую часть работы на базе выполнять сами. Это изматывало, но сберегало для семьи порядочную сумму денег. Зимой, когда посетителей было немного, и база снималась в основном на пару дней, чтобы провести свадьбу, день рождения или корпоративную вечеринку, Игорь с Анной справлялись своими силами. А летом и постояльцев становилось больше и соответственно проблем. А уж здесь моя неугомонность была для семейной пары настоящим кладом.

Сходу Игорь озадачил меня несколькими поручениями, решение которых должно было занять весь день, конечно с перерывом на обед. Первым делом я направился в “Главный”, чтобы взять перчатки. Поднимаясь на крыльцо, я не заметил, как из дверей выскочила девушка. Погруженная в свои мысли, она тоже увидела меня лишь в последний момент. По всем законам, столкновение было неизбежно – столкновение произошло. Девушка с фиолетово- рыжими волосами, собранными в пучок с помощью невероятных размеров уродливого краба, с жалобным стоном повалилась на ступеньки, и видимо решив, что так будет справедливо, потащила меня за собой. Через секунду мы оба сидели на крыльце.

– Мои шорты испорчены, – разноцветноволосая даже не взглянула на меня. Она медленно, словно во сне поднялась на ноги и теперь пыталась рассмотреть свои бежевые коротенькие шортики со всех сторон. Как мне показалось, хотя из вежливости я старался не пялиться на девичью попку, шорты были совершенно чистые. Но девушка тем не менее совсем раскисла.

– Они никуда не годятся, – голос медленный, словно кто-то затянул запись на проигрывателе. – Как я буду ходить в них. – Она снова изогнулась, пытаясь посмотреть, что твориться на задней стороне шорт. Затем обреченно вздохнула. – Весь день неправильный. Все не так. Наверное, меня сглазили.

– Мне кажется с вашими шортами все в порядке, – подал голос я.

Словно только сейчас поняв, что находится на крыльце не одна, девушка подняла взгляд. Затуманенные и совершенно умиротворенные глаза оценивающе смерили меня. Как будто она пыталась понять, стоит ли этот человек того, чтобы тратить на него время.

– Вы ничего не понимаете, – по-детски обиженно произнесла она, – они ведь грязные.

– А по-моему они абсолютно чистые, – я тоже встал, и скрестив руки на груди, постарался сделать уверенный вид.

Девушка взглянула на меня как на полного дурака.

– Я же говорю вам, что они испачкались. – Взгляд был таким искренним, что поставил меня в тупик. Неужели все постояльцы “Черной лисы” сумасшедшие. Я стоял, глупо скрестив руки и не знал что делать. Спорить было бесполезно. Девушка явно обитала в своем мире, и в нем ее шорты были грязные. Уйти я не мог, а она похоже просто не хотела. Так мы и стояли – я со скрещенными руками и потерянным видом, она с большими стеклянными глазами, впившимися в меня и видом инопланетянки.

– Может вас устроит стиральная машинка, – неуверенно произнес я, и сразу решил, что сказал глупость. Однако мое предложение нашло поддержку. Глаза инопланетянки прояснились, и она одарила меня невинной милой улыбкой. Инопланетяне улыбаются – подумал я и улыбнулся в ответ. – Это значит да?

– Конечно, – девушка с фиолетово-непонятной прической быстро закивала, – моим шортам нужно срочно искупаться. – С этими словами она радостно захихикала, от чего стала похожа не на инопланетное существо, а на клиента психиатрической лечебницы.

Я спустился с крыльца и указал в сторону одноэтажного здания, примостившегося с левой стороны от главного корпуса “Черной лисы”. Когда-то там была столовая. Но те времена, когда на базе одновременно жили больше двадцати человек давно прошли, и столовая стала не нужна. Теперь в ней располагалась прачечная, хотя три стиральные машинки активаторки времен Ноева потопа, две из которых не работали, были единственным ее оборудованием.

Дверь прачечной была не заперта, и мы вошли внутрь. В помещений оказалось довольно темно, в первую очередь из-за развешанных повсюду простыней и другого постельного белья. Сырость и прохлада сразу сковали тело.

– Как здесь холодно, – девушка тянула слова. – Как в колодце.

– В колодце? – переспросил я. Такого сравнения я еще не слышал.

– Ну да. Как в колодце – сыро, холодно и бесконечно.

На этот раз я не стал спрашивать, что значит бесконечно, боясь получить в ответ какую-нибудь инопланетную чушь.

Мы пересекли комнату, в которой когда-то стояли длинные столы, и на полу еще можно было различить места, где крепились ножки, и повернули в узкий коридорчик. В конце его обнаружилась дверь, ведущая в подвал. Я нащупал на стене выключатель и щелкнул по нему. Засветились две лампочки, осветив неглубокий спуск вниз.

– Как в фильме ужасов. – Голос инопланетянки скорее говорил о том, что она сейчас уснет, но уж точно не о том, что ей страшно.

Мы спустились вниз в помещение, где в мегаполисе различного хлама и старой мебели в самом отдаленном конце примостились три бочкообразные стиральные машинки и несколько полок с моющими средствами.

– Вот, – я показал на среднюю машину, – эта рабочая. Включается очень просто, там только одна кнопка. Стиральный порошок я сейчас найду. – Искать долго не пришлось. Ближайшая полка оказалась заставлена всеми видами средств для стирки. Недолго думая я взял коробку с надписью “Real”. Хороший он или плохой я не знал, но моя мама всегда пользовалась именно этой маркой, да и шорты инопланетянки были совсем не грязные. Повернувшись обратно, я оторопел. Девушка стояла как и прежде, но только шорты она держала в руках, оставшись в одних лазурных трусиках, с трудом скрывающих святая святых женщины. Учитывая, что у меня никогда не было серьезных отношений с противоположным полом, и такие картины я видел только в фильмах, ситуация оказалась для меня жаркой.

– Вот, – я протянул коробку вперед и только потом понял, что до сих пор смотрю на лазурный треугольник трусиков инопланетянки.

Не дождавшись, когда девушка соизволит забрать у меня стиральный порошок, я торопливо прошел к машинке. Рядом стояли четыре ведра два из которых были заполнены водой. Поставив коробку с порошком на соседнюю машинку, я вылил оба ведра в барабан.

– Ну вот, – я нервно потер руки, стараясь не смотреть на девушку, по крайней мере, ниже пояса. Получалось плохо. – Можете стирать. Засыпьте порошком, и пусть она крутит минут пятнадцать. Я принесу еще воды, чтобы прополоскать. – С этими словами я быстро ретировался из прачечной.

* * *

Разобравшись со стоком вдоль забора, я с чувством выполненного долга отправился в “Главный”, чтобы немного отдохнуть и попить чаю. В разгар дня, я не ожидал увидеть кого-нибудь на кухне, и поначалу никого не заметил. А когда Аня, сидевшая на стуле возле окна в самом углу кухни, предложила мне попробовать зеленый чай, я подпрыгнул от неожиданности и чуть не разбил чашку.

– Ты что так испугался? – Мой озадаченный вид повеселил ее. – Это всего лишь я. Приведений мы не заселяем, так что боятся нечего.

– Я не заметил тебя. Тоже решила чаю попить?

– Да нет. Нужно обед готовить. Через два часа уже подавать.

– Обед? А где Люся? – Люся была нашим поваром. Молодая девушка жила в поселке Росово по соседству. Приходила обычно утром, готовила обед и ужин, а завтрак оставался на Ане с Игорем. Я и Люся были единственными кого наняли в “Черную лису”, да и то за небольшие деньги. Без нас на базе можно было поставить крест.

– Людмила Ивановна перебралась в город. Теперь работает в какой-то забегаловке. Пока никого не нашли, мне приходится заниматься готовкой. Я и так уставала, а теперь у меня ощущение, что надо мной ставят опыты, сколько я смогу выдержать. Вечером у меня хватает сил только доползти до кровати.

– Может тебе чем помочь?

– Не надо, у тебя самого куча работы. Я как-нибудь справлюсь. – Это был один из пунктиков Ани. Если она делала какую-то работу, то не терпела, чтобы кто-то вертелся рядом. Какая бы сложная задача не стояла, Аня должна была знать, что каждый шаг ее рассчитан и сделан именно ею.

Налив чаю, я сел за стол. Аня продолжала сидеть на стуле и смотреть в окно. Я мог ошибаться, но мне показалось, что в ее взгляде я уловил тоскливую безысходность. Она казалось потерянной, выбившейся из сил, и причиной этому была не только физическая усталость.

В коридоре послышались шаги. Они быстро приближались к кухне, и через секунду в дверном проеме показался их владелец. Высокий светловолосый мужчина в оранжевой безрукавке и шортах цвета хаки. Он весело подмигнул мне, хотя во взгляде я почувствовал холод, и помахал рукой. Только это была не рука. Я удивленно охнул. Мне и раньше приходилось видеть протезы, но таких – никогда. То, что торчало вместо руки мужчины, больше напоминало экспериментальный образец тысячелетней давности. Огромная пластмассовая рука, сантиметров на десять длиннее левой, застывшая в одной позиции. Позиции – “только что у меня в руке был стакан”.

– Я собирался искупаться, – обратился он к Ане. – Хотел спросить, где здесь можно найти хорошее неглубокое место?

Аня никак не отреагировала на вопрос, полностью утонув в своих мыслях. С ней такое случалось. И ее мужа – Игоря, это жутко бесило.

– Я покажу вам, – пришлось брать инициативу на себя. Двумя большими глотками я разделался с чаем, вот и передохнул. – Пойдемте.

Прогулка с Николаем, так звали однорукого мужчину, оказалась не самой приятной. Мне понадобилось перекинуться с ним лишь парой фраз, чтобы составить о нем безаппеляционное мнение – высокомерный ублюдок.

Выйдя из “Главного” на дорогу, мы свернули направо к мосту. Там, неподалеку находилось песчаное неглубокое место, где обычно купались местные детишки.

– А ты откуда приехал? – армейский сухой голос. В армии я еще не был, но фильмов про нее насмотрелся, дай бог.

– Из города.

Николай мерзко рассмеялся, словно десяток железяк заскрежетали друг о друга.

– Из города? В эту глушь? Работать? – с расстановкой произнес он. – Ты что, совсем дурак?

Я промолчал, уже поняв, что зря навязался проводить этого цербера до озера.

– Ну ты и кадр. А что, здесь много платят? Может и мне поработать?! – Он снова рассмеялся, на этот раз еще противнее. Затем пробормотал что-то и уставился на озеро. Может я еще не приобрел мудрости, какая приходит только с годами, но в свои чуть меньше двадцати я знал, что с идиотами спорить не надо. Промолчи и вскоре идиот успокоится сам, не найдя поддержки своей глупости. Вот и Николай с минуту помолчав, заговорил со мной уже нормальным голосом.

– Тебе в армию надо. – Хотя ничего умного он так и не нашел в своей светловолосой голове. – Это точно, в армию. Армия это школа жизни. Без армии никуда. Тебе точно нужно в армию, и как можно дольше. Мужик без армии все равно, что лев без гривы. – Солдафон пренебрежительно глянул на меня, и видимо решив, что я не слишком умный, медленно пояснил, – лев без гривы это львица, понимаешь?

На такое умное замечание я хотел ответить, что лев от львицы отличается не только гривой, но и еще кое-какими морфологическими, анатомическими и поведенческими особенностями, но вовремя передумал. Вслух я сказал то, что Николай хотел услышать.

– Так точно!

Николай подозрительно посмотрел на меня, затем его губы ощерились в зверином оскале. По-видимому, когда-то до армии, когда Николай еще был нормальным человеком, подобное выражение лица должно было символизировать улыбку.

– Ничего, ты поймешь, о чем я. Через пару лет из тебя сделают настоящего мужика. Уж поверь мне. Ты получишь свою гриву.

Или по гриве, чуть не вырвалось у меня, но вместо этого я ткнул пальцем в ту сторону, где за мостом уже виднелась тонкая кромка озера с желто-серым песком.

– Там вы можете спокойно купаться, ничего не боясь.

Последние слова были лишними.

– Я боюсь? – воскликнул Николай и выдал монолог, так до сих пор полностью и не переведенный мной на нормальный язык с дворового сленга и армейского жаргона.

Высказав все, что хотел, Николай от души сплюнул в мою сторону, а затем направился к пляжу. Как только расстояние между нами увеличилось до безопасного, я с облегчением выдохнул. Мама часто мне говорила, что в жизни мне придется часто встречаться с “тяжелыми” людьми, но я никогда не думал, что это определение может так точно охарактеризовать человека.

Медленно я побрел в сторону “Черной лисы”, предвкушая, какими окажутся оставшиеся постояльцы, и, надеясь, что самое худшее я уже видел.

* * *

Вечером все собрались в кухне. Игорь сдвинул два стола, а Анна накрыла их розовой скатертью. Сервировать все это дело предоставили мне. Игорь все это время сидел у окна и задумчиво взирал на сгущающийся сумрак. За час на базе три раза звонил телефон. И все три раза звонили люди, заказавшие в “Черной лисе” места. И все три раза они отказались от своих заказов.

– Ну, в конце концов, осталось еще пять человек, – взбадривая скорее себя, чем нас произнес Игорь. – Тоже неплохо. Был год, когда за весь сезон у нас больше не было.

– А почему они отказались? – наверное, этот вопрос был лишним, ну отказались и отказались, но я решил, что нужно поддержать разговор и лучшего варианта, кроме как наступить на больную мозоль я не нашел.