– И что нам это дает? – наморщил лоб Григорий, но закончил его размышления я, – наверно то, что сервисные работники санатория как-то замешаны во всей этой чертовщине.

– Не факт, – начал подбирать аргументы Анвар, но не успел, потому что в кадр в этот самый момент вплыла какая-то синяя похмельная рожа, а сразу вслед за этим экран Ромашки погас, и появилась надпись «Связь с КП утеряна».

– Знаешь, кто это? – хором с Гришей спросили мы у Анвара.

Тот потряс головой, а зато вместо него выступила на первый план все та же Тамара.

– Я вроде бы узнала эту рожу, – сказала она, нервно кусая губы, – это Палыч, старший механик в гаражах, алкаш и матерщинник.

– Очень интересно, – опять сказали мы с Гришей почти одновременно, а продолжил один я, – стало быть, главный по чертовщине у нас получается алкаш и матерщинник… еще что-нибудь про него знаешь? – уставился я на Тамару.

– Знаю, – тут же ответила она, – сорок лет ему с небольшим, живет в Погуляе, семьи нет… ну была то есть когда-то, но жена от него сбежала лет пять уже как.

– Не густо, – вздохнул Гриша, – ну что, прогуляемся до гаражей что ли, друзья?

– Я не против, – на автомате вылетело из меня, а Афоня демонстративно щелкнул затвором пистолета, тоже демонстрируя свою готовность к бою и походу.

– Притормозите маленько, – остановила нас Тамара, – может, сначала проверим остальные возможности этой Ромашки?

– Мысль интересная… – ответил я, – давайте проверим, но только осторожно. Какую следующую команду будем вводить?

– Там что-то было про защиту периметра, – напомнила Ирина, – вот эту защиту и надо проверять.

– Верно, – ответил я ей в полной тишине, остальные ответственности на себя брать не захотели. – Начнем с первого варианта, верно?

И я в полной тишине опять начал вводить соответствующую команду… но успел набрать только пару букв, как вдруг непрерывный рокот генератора, стоявшего на кухне, стих и плашка заряда на экране опять засветилась красным цветом. Я забил то, что ввел, и быстро выключил прибор, во избежание.

– Бензин кончился, – первым догадался Афоня.

– Ну, значит, нам теперь точно дорожка лежит к гаражам, заодно и топлива запасем…

Экспедиция в преисподнюю

– Там же муравейник по дороге к этим гаражам, – напомнил Анвар, – они вас не сожрут между делом?

– Подавятся, – хмуро парировал я его опасения, – тем более, что мы возьмем и обойдем стороной этот муравейник.

– Точно, – поддержал меня Григорий, – как уж там в детском фильме пели… нормальные герои всегда идут в обход.

– Опять через ларек можно попробовать, – добавила ценных указаний Тамара, – мы там уже были сегодня и ни одной этой твари не встретили.

– Решено, – капитан решительно встал со своего стула, прихватил двустволку и начал отдавать распоряжения, – идем в обновленном составе, я впереди, Афоня в центре, Иван замыкающий. Той же дорогой, через автостоянку и ларек… сколько у нас по прямой до гаражей?

– Метров двести, – дал справку Анвар, – может чуть побольше.

– Надеюсь, что дойдем в целости и вернемся в сохранности, а вы двери и окна не открывайте, в случае чего действуйте по обстоятельствам, – выдал прощальное напутствие Гриша, и мы снова двинулись к черному ходу.

– Слушай, командир, – озвучил я неожиданную идею, – а может, через главный выход выйдем?

– А смысл? – это Тамарка спросила.

– Вдруг наши эээ… противники отслеживают, что и как мы делаем, тогда они могли приготовить какой-нибудь сюрприз на нашем стандартном пути… неприятный. А так мы внесем разнообразие и сломаем им коварные планы… ну если они их строят, конечно, эти планы.

– Да можно и так, – задумчиво отвечал Григорий, – заодно и на Ленина посмотрим, что там с ним и с его рукой. У кого ключи от главного входа? – обернулся он к остающейся в корпусе группе.

– У меня, – отозвался Анвар, показывая большую связку ключей.

– Открывай, – скомандовал ему капитан, – а потом запереть не забудь. Да, сигналом нашего возвращения будет двойной выстрел из калаша – только по нему снова отопрешь. Иван, а ты захвати еще пару рожков к калашу, пригодится.

На свежем воздухе меня опять первым делом удивил странный запах, не хвои и не опавших листьев и даже не цветочков, кои росли тут слева и справа от входа, а что-то совсем постороннее… гарь что какая или совсем уже что-то химическое…

– Ничего не чувствуете? – спросил я у напарников, те дружно помотали головами – ну будем считать, что у меня одного такие проблемы с обонянием.

Рука Ильича была высоко воздета в небеса, а это значит что? Как рассказал мне этот непонятный товарищ из спального корпуса, вроде бы это означает включение защиты вокруг санатория. Хотя он тоже соврать ведь мог, здесь у нас все только и делают, что врут.

– Дверца в постаменте открыта, – констатировал этот факт Григорий, – проверять будем, что там внизу?

– Как бы это ловушкой не оказалось, – резонно ответил ему Афоня, – залезем, она и захлопнется.

– Афоня дело говорит, – выдал свое мнение я, – мы вообще-то в гаражи собрались, вот туда и надо двигаться, а Ленин подождет.

– Точно, – капитан развернулся направо и мы начали свой поход в звенящей тишине.

Стена корпуса закончилась, нам открылся вид на административное одноэтажное здание, как раз с того конца, где в прошлый раз Гриша разглядел паутину. Я внимательно рассмотрел эту часть здания, но ничего там не обнаружил.

– Впереди на полсотни метров чисто, – сообщил нам капитан, а я добавил, – сзади тоже все окей… никаких шевелений.

– Слушайте, – вдруг сказал Григорий, – а вам не кажется, что этих тварей стало гораздо меньше, чем утром, например?

– Кажется, – ответил я, а Афоня счел нужным промолчать, – может, они передохли все, а мы и не знаем?

– Может быть… – бросил капитан назад, но сразу вслед за этим поднял руку и затормозил, – муравей и червяк впереди справа на два часа.

Мы притормозили, выставив свое вооружение в указанную сторону – там действительно имели место две эти твари размером с большую кошку каждый, но никаких атакующих действий они не предприняли. Да и вообще никаких действий тоже, червяк так и вовсе дохлый лежал, по-моему.

– Не трогают они нас – и ладно, – сказал я, – идем дальше.

На автостоянке тоже ничего не изменилось… хотя нет, у моего Дастера оказалось спущено заднее правое колесо.

– Паук что ли прокусил? – начал я с огорчением рассматривать поломку.

– Это вряд ли, – ответил Гриша, – резину толщиной в два сантиметра он точно не прокусит… не отвлекаемся, двигаем дальше.

Но мимо ларька с гордым названием Сапсан я все же не сумел пройти.

– Давай хотя бы немного еды наберем, – сказал я, обращаясь в основном к капитану, – кто знает, когда мы сюда в следующий раз выберемся.

– И напитков надо прихватить, – поддержал меня Афоня, а Гриша подумал чуть-чуть и дал добро.

– Только проверьте сначала помещение, – напомнил он.

Внутри ларька было тихо и сумрачно и, кстати, химией вонять стало уже совсем невыносимо. Но я не стал зацикливаться на этом деле, а просто сгреб кучу консервов в 2 пакета, взял их с кассы, а Афоня то же самое сделал с водкой, коньяком и портвейном (молодец, про наших дам не забыл). Через минуту мы опять оказались на улице, один пакет я отдал Грише, чтобы хоть одна рука у каждого была свободна. И мы завернули за угол здания.

И здесь ничего существенного не поменялось… хотя нет – стол и стул лежали на боку, перевернутые кем-то или чем-то, при этом столешница, например, у стола оказалась расколотой примерно пополам. И минимум в двух местах на земле были потеки какой-то розовой гадости.

– Когда мы в прошлый раз уходили, – тихо сказал капитан, – тут такого безобразия не было.

– А эта розовая пена мне что-то очень напоминает, – добавил я.

Гриша окинул меня продолжительным взглядом, но ничего добавлять про розовую пену не стал. И мы двинулись вперед, обогнув по дуге валяющиеся стол со стулом. А впереди оказались заросли высокой крапивы, в которые еще и мусора навалили, наверно просрочку из ларька. Как уж там говорили классики… что это за скверный город, только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор – черт их знает откудова и нанесут всякой дряни. Забора здесь не было, правда, но и на просто заброшенное место у нас любят разную дрянь сваливать…

– Осторожнее вы там, – предупредил нас капитан, – ноги не переломайте.

Минут пять у нас ушло на преодоление этой неожиданной полосы препятствий, а потом заросли кончились и мы оказались на еще одной автостоянке, которая одним концом выходила аж на самую стелу с названием санатория, а вторым упиралась в заборчик, за которым начинались искомые нами гаражи.

– Впереди все чисто, – выдал ремарку капитан, а я добавил, – сзади тоже ничего не шевелится.

Но тут в первый раз в нашу перекличку вмешался обычно тихий Афоня.

– Слева на девять часов две здоровые мухи на кустах сидят, – вполголоса добавил он.

– Вижу, – откликнулся капитан, – вялые они какие-то, даже не шевелятся.

– Так может и хрен с ними, – продолжил я, – раз они вялые – нас не трогают, мы тоже не будем…

– Попробуем, – принял решение наш старший, – огибаем их справа по дуге… и без лишнего шума… если что, то первым стреляет Иван.

Но стрелять не пришлось, мы достаточно спокойно миновали здоровенных мух, которые даже и не пошевелились ни разу, и перепрыгнули через низенький заборчик у гаражей.

– Отсюда хорошо должен быть виден пруд с рыбками, – заметил Афоня, – а где-то рядом с ним муравейник должен быть… хорошо бы проконтролировать это дело.

– А ты откуда это все знаешь? – подозрительно спросил я.

– От верблюда, – буркнул он, – от двугорбого каракумского.

Я не стал цепляться за его слова, а просто передислоцировался еще немного вправо, к въездным воротам в санаторий, снабженным шлагбаумом, и осмотрел прилегающую местность. Остальные члены нашей экспедиции последовали за мной.

– Ну вон пруд, а вот муравейник, – показал я пальцем в ту сторону, – движения вроде бы нигде не наблюдается.

– Точно что-то случилось с насекомыми, – поддержал меня Гриша, – еще утром они куда как активнее двигались, а сейчас…

– Над прудом висит одеяло, – предупредил нас Афоня.

И точно, с досадой подумал я, – слона-то, в смысле главную опасность, я и не заметил, идиот – имело там место стеганое одеяло и даже свернутое в трубочку.

– Какие наши действия? – спросил я у Григория.

– Пока оно нас не атакует, мы тоже ничего предпринимать не будем, – сообщил он, – аккуратно передвигаемся к гаражам, Иван, ты замыкающий, следи за обстановкой.

Через полминуты мы вошли в настежь распахнутые двери одного из боксов гаража – здесь стоял самый, что ни на есть, стандартный ПАЗик системы маршрутка, которых в любом нашем городе, как грязи в марте месяце. Разве что не оранжевой расцветки, а грязно-белый он был.

– Я осматриваю бокс с правой стороны, Афоня с левой, – начал отдавать команды наш рулевой, – Иван контролирует вход, поехали…

– Пусто, – вскоре откликнулся Афоня, – и лесенка тут еще есть на второй этаж.

– У меня тоже ничего, – вышел из-за борта маршрутки Гриша, – полезли наверх что ли…

– Бензин надо поискать, – напомнил я, – мы же в основном за ним и пришли.

– Точно, – спохватился капитан, – бензин на первое, все остальное на второе… где он тут может быть?

– Если в этом боксе нет, то в соседних точно пара бочек стоит, – ответил я, – гаражные механики люди запасливые.

– И на чем мы его повезем? – озаботился Афоня, – бочка же килограмм 200 весит.

– Перельем в канистры и в тачку погрузим, – осветил я свое видение проблемы, – две канистры вот уже есть, – и я пнул их ногой, от чего раздался глухой металлический звук.

– А тачка где? – спросил капитан.

– Так рядом с гаражами лежит какая-то, – пояснил я, – слева от входа.

Топливный вопрос мы разрешили очень быстро, бочки и точно нашлись в соседнем отсеке, там же и еще три канистры обнаружились. Итого пять емкостей по двадцать литров – сто литров 92-го бензина, на сутки нашему генератору точно хватит… а если его притормозить на ночь, то и на двое суток.

– Теперь обследуем второй этаж, – не очень уверенно сказал Гриша, – если других предложений не будет…

– Не, – синхронно помотали мы головами с Афоней, а продолжил я один, – у нас в программе только этот пункт и остался, обследование якобы Командного якобы пункта.

– Тогда лезем наверх… хотя нет, Афоня, ты остаешься здесь и обеспечиваешь тыл, а мы с Иваном лезем.

Сказано – сделано… железная лесенка в углу бокса заканчивалась железной же дверью, весьма, впрочем, хлипкой на вид.

– Закрыто, – подергал за ручку капитан, – будем выбивать?

– Сгорел дом, гори и баня, – ответил я ему народной поговоркой, – ясное дело, надо ломать ее…

Открывалась эта дверь внутрь, так что продержалась она под нашим натиском недолго – взяла и распахнулась после второго удара… с печальным скрипом. Мы осторожно зашли в эту комнату отдыха, озираясь по сторонам. Я сразу начал искать камеру, которая транслировала вид этого КП к нам в Ромашку, и сразу ее обнаружил – висела она в углу на проводах и качалась из стороны в сторону. Невооруженным глазом видно было, что ее выворотили из кронштейна на стене, причем с большой силой.

– А вы блять кто такие? – неожиданно раздалось из дальнего угла этой комнаты.

Жизнь, как тельняшка

Я автоматически перенацелил в этот угол ствол своего калаша, Гриша то же самое сделал с винтовкой. И уже после этого я сфокусировал взгляд на источнике звука – это оказалась та самая синяя рожа, которая вплыла в кадр, а потом сломала камеру полчаса назад. Мужик в грязной линялой майке и синих шортах сидел на диванчике в дальнем конце помещения и угрюмо пялился на нас.

– Меня Григорием зовут, – нарушил наконец молчание капитан, – а его Иваном. А ты кто?

– Да мне похер, как вас зовут, – просто ответил мужик, – кто вы такие и почему по моей бытовке ползаете?

– Ты че, – перешел я на народный сленг, – башкой ударился и последние два дня в отключке пролежал что ли? За окно глянь хотя бы.

Мужик не стал упираться, встал и подошел у окну.

– Ну и че я тут увидеть должен? – хмуро спросил он.

– Пауков размером с кошку, например, – пояснил ему Гриша.

– Че я, больших пауков не видел? – пробурчал мужик, – в Анголе и не такие попадались…

– Ты бывал в Анголе? – удивленно спросил я.

– Эдиком меня зовут, – немного неожиданно вставил он свое имя, потом взял со стола пачку сигарет, прикурил и продолжил, – ну да, два года там сидел, в этой… в Луанде на базе ВВС работал.

– И чего там в Анголе хорошего? – тоже заинтересовался Гриша.

– Деньги там хорошие, – объяснил Эдик, – а все остальное херовое… особенно лихорадка эта… как ее… Денге что ли. Месяц можно пластом лежать… ладно еще, что эти дни из табеля не вычеркивали.

– А сколько платили в Анголе? – задал я шкурный вопрос, – если не секрет.

– Да какой там секрет, – махнул он рукой, – продали давно все секреты вероятному противнику – три-три с половиной тыщи баксов в месяц. После уплаты налогов.

– Неплохо, – задумчиво ответил Гриша, – я бы там поработал… но сейчас разговор не об этом – что все люди пропали, ты тоже не заметил?

– У меня отгулы были, – сообщил Эдик, – сидел здесь (он кивнул головой на батарею бутылок рядом с диваном) и культурно отдыхал. А так-то сюда никто не заходит, так что ничего я не заметил.

Мы переглянулись с Гришей и он предоставил мне право объяснять товарищу, что тут стряслось за последнее время.

– Значит так, Эдик, – начал я, откашлявшись, – два дня назад из санатория исчезли все его обитатели, кроме десяти человек… ну то есть одиннадцати – ты еще плюсом. Все дороги от нас в остальной мир либо завалило, либо наоборот глубокие провалы на них, не проехать, не пройти. И спустя сутки появились эти здоровенные твари, кроме пауков, еще и муравьи с мухами и червяками имеются.

Я поколебался немного в раздумьях, сообщать ли Эдику все до конца, и в итоге махнул рукой – пусть слушает.

– С нами связались некие лица, объявившие, что мы перенеслись с Земли в другое место, и на данный момент мы участники реалити-шоу типа нашего Дома-2…

– О, – оживился Эдуард, – Дом-2 я знаю, супружница моя его каждый день смотрела… ну пока не сбежала… там еще Степа Меньшиков был и эта… Боня, красивая девка.