Читать бесплатно книгу «Superстар» Сергей Skolorussov полностью онлайн — MyBook

Глава третья

26 августа

Смильтон сидел в кабинете следователя СКР и листал дело Андрея Ярославовича Тумашова. Папка была толстой, но стоящей информации в ней было крайне мало. Тем не менее, прочитав документы один раз, Смильтон стал внимательно перечитывать их заново. В руках у него была записная книжечка и карандаш. По ходу чтения он иногда что-то записывал, произнося при этом: «Такс-такс-такс». За соседним столом сидела миловидная брюнетка. Она занималась каторжной для любого следователя рутиной: набивала в компьютере письма, повестки, постановления. На высокой спинке кожаного кресла висел её мундир с погонами капитана юстиции. Дверь резко отворилась, и в комнату с улыбкой на губах ввалился высокого роста полковник:

– Николь…, – увидев старика, он тут же осекся и изменился в лице. – Николь Викторовна, почему в кабинете посторонний?

Она улыбнулась в ответ:

– Юрий Аркадьевич, познакомься, это Александр Яковлевич Смильтон.

Полковник критически оглядел гостя и ухмыльнулся:

– Понял. Теперь мы точно всех переловим. «Криминальная столица» навсегда останется в прошлом. На улицах Питера отныне будет тихо, спокойно и культурно.

Старик выдержал наглый взгляд распоясавшегося полковника, хлебнул чайку и, обнаружив, что чашка пустая, плеснул в неё из потёртого временем термоса новую порцию:

– Не бойся полковник, статистику я вам не испорчу. Вашу статистику невозможно испортить.

Полковника это задело. Никто уже давно не позволял себе так изощрённо ему хамить. Разве что вышестоящее начальство. Он подошёл вплотную к Смильтону и, чуть наклонившись, сделал вид, что внимательно изучает материалы дела:

– Ну что, Алексей Яковлевич, уже раскрыл? Достаточно одного прочтения?

– Нет, Георгий Аркадьевич, скоро сказка сказывается, да не скоро дело раскрывается.

– Запомни, дед, меня зовут Юрий Вагин, а не Георгий Жуков.

– И ты запомни, – спокойным голосом возразил старичок. – Меня зовут Александр Яковлевич, а не Алексей Яковлевич.

Полковник, опёршись своими ручищами на стол, вылупился на Смильтона, стараясь задавить его невообразимо суровым взглядом. Но тот невозмутимо почесал за ухом и, отхлебнув из чашки, предложил:

– Чем понтами бренчать, сгонял бы лучше за кипяточком для старика.

Вагин даже оторопел, выпучил глаза, а потом захохотал:

– Ну, дед, ты мне нравишься. Выдержка у тебя, как у космонавта. Ладно, сейчас звякну, принесут тебе кипяток.

Полковник подошёл к столу Николь Викторовны и нажал кнопку селектора:

– Вагин говорит. Слушай, будь другом, принеси чашку чая в кабинет Перескок.

– Кипятка! Заварка у меня своя, – вставил пояснение Смильтон.

В это время раздался телефонный звонок. Старичок почесал двумя руками голову, потянулся, пошевелил плечами, расправив лопатки, и неторопливо вытащил из кармана брюк старенький облезлый сотовый:

– Смотри-ка, не жулики. А то мне каждый день прощелыги разные названивают. Откуда в стране безработица? Столько народу на телефонах сидит и ежедневно интересуется: есть у меня лишние деньги и мозги или нет? – всю эту тираду он проворчал негромко, скорее для себя: – Алё! Смильтон моя фамилия. А, Слава, здравствуй, дорогой! Чем занимаюсь? Этим и занимаюсь. В следственном комитете сижу. Какие перспективы? Хорошие перспективы. Хорошие для следствия, естественно. Да, да, да. Зацепок много. Даже чересчур. Почему бездари? Нет, и не лентяи. Хорошо поработали. Папка тяжёлая. Боюсь надорваться. Нет, сегодня я буду здесь. Ты хотел мне машину дать. Завтра она понадобится. Пусть к девяти утра к моей парадной подъедет. Не трудись, номер я всё равно не запомню. Но у нас во дворе представительских машин не пруд пруди. Найду.

Он отключил телефон и улыбнулся смотрящей на него Николь:

– Не думал, что в преклонном возрасте буду рассекать по городу на чёрном мерседесе.

Вагин снова подошёл вплотную к старику, с ухмылкой поинтересовался:

– Это каких-таких зацепок в деле много?

– Разных.

– Пример.

– Женщина, которая в шляпе, одета очень броско. Найти её по этой одёжке нетрудно. Её найдём – многое прояснится.

– Больше месяца уже прошло. Как ты её найдёшь?

– Найду, не твоя забота. А то, что столько времени потеряли – это одно из многочисленных ваших упущений. Я не стал об этом отцу покойника говорить, чтобы вас не позорить.

Полковник даже оторопел, чуть отпрянув назад. Затем захохотал, оглядываясь по сторонам и как бы ища поддержку:

– Во даёт, Пинкертон! Только зашёл – уже дело раскрыл. Дед, ты не много на себя берёшь?

– В самый раз беру. Ни больше, ни меньше.

Старик раскрыл термосок и заглянул внутрь. Затем вытащил из кармана тряпичный туесок и стал сыпать в сосуд сбор трав. Вагин не унимался. Его бесила наглость простоватого на вид дедка:

– Какие нахрен упущения? Давай, мудрейший, выкладывай!

– Ты этого точно хочешь? – не отрывая взгляда от сыпавшейся в термос струйки, переспросил Смильтон.

– Говори.

– Хреново вы работаете, бездарно. Где анализ крови покойника?

– Зачем он нужен? Смерть наступила от удара головой о пол.

– Так это несчастный случай?

– Да.

– Не получается. Убили его. Убили твёрдым тупым предметом. Это не я придумал. Это в экспертизе так написано.

– Написано-то, оно написано. Но написать каждый может. Пол тоже твёрдый и тупой.

– Но рана от удара о пол не может быть такой, как в нашем случае. Эксперт сразу заметил, что при ударе о пол, рана была бы шире и пришлась бы на наиболее выпуклую часть затылка. А здесь рана немного смещена в сторону и более локальна. Эксперт, по характеру краёв раны даже предположил, что удар мог нанести левша.

– Это тонкости, которые не решают дела. В жизни и не такие чудеса случаются. Где отпечатки пальцев? Нет их. Где орудие убийства? Нет его. Не мог неизвестный «твёрдый тупой предмет» из закрытой на замок двери сам собой исчезнуть. Каким образом вероятный преступник попал в квартиру?

– Обычным – она открыла дверь ключом. Таким же образом до этого вошла в подъезд. Это же хорошо видно по записи с камеры наблюдения.

– Ничего там не видно. Женщина закрывает терминал домофона своим телом.

– Видно, всё там видно.

– Вы считаете, что это она его убила? – вставила свой вопрос Перескок.

– Да. Больше некому.

– Но свидетель, живущий двумя этажами выше, показывает, что «шляпа» позвонила ему в дверь и спросила Крашенинникова, – высыпал доводы Вагин. – Это случайная женщина. Просто – женщина. Через пять минут она вышла из подъезда. Что-то больно сноровистая для убийцы. Ты не находишь? Только матёрый волк за такое короткое время способен убить, стереть отпечатки пальцев, забрать орудие убийства, да ещё успеть сбегать на верхний этаж, чтобы пустить следствие по ложному следу. У нас таких киллеров не зарегистрировано. И не только у нас. Таких преступников не бывает. Совсем не бывает. И не может быть.

– Чтобы обознаться квартирой, случайному человеку незачем проникать в подъезд. Для этого есть домофон.

– Может, она цвет двери только помнила – поэтому и поднялась наверх. Вообще, глупый разговор. Пустой! Никчёмный. Не найдёшь ты преступника. Нет его. Это несчастный случай.

– Если бы! Убийца – женщина. И я её найду.

– Дед, забьёмся? Ставлю пятихатку, что ничего у тебя не выйдет.

– Лады.

Вагин критически оглядел прикид старика, скривил ухмылку:

– Да, доверие к следственному комитету после того, как ты засветишься на публике, будет подорвано. Где такой пиджачок урвал? – полковник дотронулся до плеча своего визави. – В сельпо?

Смильтон уже вернулся к изучению дела, равнодушно парировал:

– Приятно иметь дело с грамотным человеком. Слова-то какие знаешь! Не беспокойся так уж – через неделю я на твои деньги себе обновку куплю.

– Ну-ну! Дерзай…

Когда любитель пари удалился, старик обратился к девушке:

– Как тебя дедушка зовёт?

– Какой из двух?

– Без разницы.

– Один Коля, другой Ника.

– Тогда я тебя Колей буду звать. Не бойся – не на людях.

– Александр Яковлевич, так вы, правда, работали следователем?

– Не работал.

– Нет?

– Нет. Служил.

– Какая разница?

– Большая, – он сделал значительную паузу, после чего пояснил: – Сейчас многие работают: кто проституткой, кто киллером. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то из них служил. Так вот: я служил. Можешь возразить, что многие государственные чиновники тоже служат. Может быть. Может. Но в основном они работают на должностях, которые, якобы, заслужили. Заслужили? Чем интересно?

– Что-то как-то слишком сложно.

– Нет, наоборот – просто, как дважды два. Работают люди руками, а служат сердцем. Если берут взятки – значит, работают. Если нет – значит, служат.

– Странная формула.

– Зато правильная.

– Занятный вы человек.

– Не «занятный» – интересный.

В помещение вошёл лейтенант с дымящимся чайником. Старик сразу засуетился со своей посудой:

– Так-так-так, сказал бедняк. Денег нет, хоть чаю выпью, – наполнив термос, повернулся к девушке: – Ну что, Коля, для начала встретимся с супругой покойника?

– Вызовем повесткой?

– Зачем? Сами наведаемся. Дорога для следователя – хорошее место собраться с мыслями, проанализировать накопленный материал. В дороге всегда приходят стоящие идеи. Если не хочешь – не ходи. Я сам. Корочку мне дали. Такс-такс-такс, что тут в ней? Нормально: внештатный сотрудник, майор в отставке. Правильно написали. Как я сказал – так и написали. А то всё «запаса», «запаса» … Какой из меня запасник? Курам на смех.

Глава четвёртая

27 августа

– Зря ты Николь Викторовна со мной увязалась. Поди на работе дел невпроворот.

Они ехали на заднем сидении автомобиля, любезно предоставленного Тумашовым.

– Генерал приказал всегда быть рядом с вами. И во всём оказывать содействие.

– Ну, если генерал приказал… Тогда, конечно.

Старик уставился в стекло, за которым просматривались пейзажи летнего Питера.

– Но мне и самой интересно, – доверительно констатировала девушка.

– «Интересно»? Гм… Это хорошо, когда интересно, – попутчик вновь повернул к ней голову и улыбнулся.

Николь улыбнулась в ответ, но тут же стала серьёзной:

– Александр Яковлевич, только не спрашивайте Алину Борисовну про то, как она добралась до дачи. Мы проверили её алиби. В семнадцать пятнадцать она приехала к себе на дачу в Бабино на такси. Таксиста мы нашли – он подтвердил. Соседи видели, как она приехала. И даже разговаривали с ней. Покинула она дачу на такси полчетвёртого ночи. Смерть Андрея наступила примерно в десять часов вечера. Как видите, алиби стопроцентное.

– Я читал материалы дела. Но спасибо, что ты мне напомнила. Боишься, что я беспросветный склерозник?

Николь смутилась:

– Не боюсь. Просто расставила акценты.

– Во сколько видели её соседи?

– У-у-у, – девушка недоумённо пожала плечами, – сразу после приезда.

– А потом?

– А что «потом»? Потом у неё свет горел, и она никуда не выходила.

– «Свет горел», – старик улыбнулся. – Это меняет дело. Не может же человек скрытно уехать в город, не выключив при этом электричество.

Девушка поджала губы, поняв, что Смильтон ёрничает.

Они ехали в ресторан, в котором их ждала Алина – решили совместить полезное с приятным. С утра же Александр Яковлевич и Николь побывали возле дома, в котором было совершено преступление. Старик деловито обошёл все окрестности, выясняя какие камеры наблюдения не были проверены следственной группой. Оказалось, что таких камер нет. Смильтон при этом облазил все кусты. Что он там искал, Николь узнала чуть позже. Участковый, вызванный капитаном, был ещё совсем мальчишкой. По крайней мере выглядел он именно так. Александр Яковлевич дал ему задание переговорить с хозяевами машин, в которых установлены регистраторы.

– Дима, не поленись, поспрашивай всех. И не только тех, кто паркует машины здесь, но и у других домов по периметру. Нам надо обязательно выяснить, каким образом эта дама в шляпе сюда добралась.

– Возможно, она на такси прямо к подъезду подъехала, – возразил лейтенант и указал на дверь парадной: – В таком случае она попала в объектив только этой камеры, видео с которой мы имеем.

Перескок возразила:

– Вот таксистов мы как раз всех опросили. Во все транспортные фирмы был отправлен запрос с фото этой женщины. Нет, такси её не привозило. Это точно. Слишком приметно она одета.

– Значит, на частной машине: своей или чужой, – выложил варианты участковый.

Смильтон пожал плечами:

–Чего зря огород рядить? Ты выясни у владельцев автотранспорта – есть она у них на регистраторах или нет.

– Боюсь, много времени прошло…, – начал заунывную песню участковый.

– «Боюсь…» А ты не бойся, – оборвал его скулёж старик. – Если ничего не делать, а только затылок чесать – абы, да кабы, – перспектив не будет. Ищи, родной! Ищи, – он повернулся к следователю. – А ты, Николь Викторовна, состыкуйся с метро. Надо и там поискать, если, конечно, у них записи сразу не затирают. Но мне кажется, что по закону они должны все видео долго хранить.

– Месяц – это точно. Я знаю.

– Всё равно подсуетись. Вдруг повезёт?

В это время старик увидел дворника и поспешил к нему. Участковый и следователь потянулись за ним.

– Здравствуй, уважаемый! – поприветствовал Смильтон гастарбайтера.

– И вам, здрасьте, – дворник остановился, выставив в сторону худосочную метлу.

– Мы следственная группа… – Александр Яковлевич при этих словах полез в задний карман брюк за удостоверением.

Но таджик просчитал его намерения и перебил:

– Не надо, не показывай. С вами наш участковый. Что-то спросить хотел?

– В этой парадной человека убили.

– Опять?

– Нет, нет – месяц назад.

– А-а-а! Я испугался. Совсем, думаю, плохо, – улыбнулся южанин, неплохо говоривший по-русски.

– Я знаю, что сейчас многие жилищные компании заставляют своих сотрудников перебирать и утрамбовывать мусор. У вас есть такое?

– Ай, есть! Раньше хорошо было. Теперь работа-забота такая… Ай, жадные, хотят за один раз много мусора вывезти, – стал жаловаться дворник. – А мы всё разгребай, пластик-мастик отдельно, картон-мартон отдельно, всё остальное – трамбуй. Совсем нас замучили. Никакой жизни не стало. А люди плохие. Окна-двери поменяли, мебель-шмебель поменяли – всё сюда, – указал он на мусорные баки.

– Ты же помнишь, когда здесь в квартире человека убили?

– Да, помню. Нам зарплату в тот день дали. Это месяц назад было. Завтра опять обещают дать.

– Я на всякий случай спрашиваю: не попадались ли в тот день или на следующий при переборке мусора странные предметы?

– Знаешь, дорогой, каждый день странные предметы попадаются. Вчера телевизор выбросили. Большой такой. Включили, а он, шайтан, работает. Всё выбрасывают. Богатый дом, богатый город. У нас коней не выбрасывают.

– «Коней»? – переспросила Николь.

– Ага, коня в прошлом году выбросили. Большой такой, – он выставил ладонь на уровне своей груди.

– Пони, что ли? – снова поинтересовалась девушка.

– Зачем «пони»? Конь. Тяжёлый такой. Три нас его только смогли поднять, – он показал на пальцах количество участников подъёма лошади. – Из железа сделан. Но не из железа.

– Как это? – Николь так и не могла вникнуть в смысл его рассказа.

Дворник постарался объяснить:

– Из железа, но не из такого, из которого всё делают. Цвет другой. Не чёрный.

– Медный? – спросил участковый.

– Нет, другое слово.

– Бронзовый? – догадался Смильтон.

– Да! – обрадовался гастарбайтер. – Бронзовый. Мы его на металл отвезли. Нам много денег дали.

– Хорошо, хорошо, – решил вернуться к руслу расследования старик. – А вот камень в мусоре тебе случайно не попадался?

– «Камень»? Какой-такой камень?

– Булыжник. Ты в горах жил? Вот по берегам у вас там камней много.

– А-а-а, понял. Нет. Погоди, однако, был камень. Точно был. Помню. Я пакет потянул – он пустой, но тяжёлый. Думаю, странно, что такое? Смотрю в нём маленький пакет, а в пакете камень. Красный.

– Красного цвета? – поинтересовался Александр Яковлевич.

– Нет, кровь на нём.

– Куда дел?

– Не знаю, выбросил. А куда его?

Старик развернулся к Перескок:

– Да, вот вам и несчастный случай. Угу. Так-так-так… Так они и жили: спали врозь, а дети были…

…Александр Яковлевич давно не был в ресторанах. Он существовал на пенсию. И этим всё сказано. Антураж ему очень понравился. Всё сияло и светилось. Официанты шустрили. Сервировка была на высшем уровне. Алина сказала, что это ресторан друга семьи, поэтому с неё и её друзей здесь денег не возьмут. Но Смильтону такой расклад не очень понравился. Старик заказал скромно: борщ и котлету по-киевски. Всё то, что великолепно готовила его покойная супруга. Трапеза не впечатлила. Его Люся готовила несравненно вкуснее. Шестнадцать лет одиночества – жизнь постоянного сравнения «до» и «после».

Когда обед подходил к концу, Алина перешла к разговору:

– Тесть мне позвонил и обнадёжил на ваш счёт. Не будем тянуть. Что вас интересует?

– Хотелось бы для полноты картины непосредственно из ваших уст услышать, каким при жизни был Андрей.

Старик потягивал зелёный чай из широкой фарфоровой чашки и морщился при этом. Он от него давно отвык.

– «Каким»? – Тумашова взяла в руки салфетку и упёрлась взглядом в расфокусированную неопределённость. – Хм, даже не знаю с чего начать.

– Начните со знакомства.

– О, как вы глубоко своё любопытство погрузили.

– И всё-таки.

Алина была в деловом костюме, достаточно ярком и стильном. Стиль этот больше подходил для молодых бизнесвумен. Но Тумашову в безвкусии и в излишней смелости было трудно упрекнуть. Она не выглядела «женщиной под сорок». Скорее – чуть за тридцать. Стройная, подтянутая, энергичная, ухоженная. И в остальном – изящна и красива. Единственное, что выдавало в ней опытную, взрослую женщину – это взгляд. Проницательный, холодный, взвешенный. Она вытерла руки, отложила салфетку и слегка откинулась на спинку стула:

– Нашему сыну восемнадцать. Он второй год живёт в Лос-Анджелесе. Учится там. В январе следующего года мы с Андреем должны были отпраздновать двадцатилетие совместной жизни. Но кроме дня бракосочетания, мы всегда отмечали и день нашей любви. День его смерти совпал по трагической случайности с этим памятным днём. Эта дата всегда была для нас праздничной. Возможно, даже самой праздничной. Да… Двадцать лет назад 22 июля мы провели незабываемую ночь в одном старинном, шикарном отеле. Это была наша первая брачная ночь. Ночь любви. Тогда мы обручились навеки. Да… Судьба играет в совпадения. У-у-у… – она горестно вздохнула, но собралась с силами и продолжила: – Всякое бывало, но жили мы с ним хорошо. Просто замечательно. Он был настоящим мужчиной, человеком, отцом, супругом. Познакомились в университете. Я только поступила, а он перешёл на третий курс. У нас два года разница.

– Извините за нескромный вопрос, но я обязан его задать. Вы любили друг друга?

– Это вы меня извините. Вопрос немного глупый. Вы, умудрённый жизнью человек, должны понимать, о чём спрашиваете. Конечно, мы любили друг друга. Как иначе?

– Я это спрашиваю потому, что некоторые давно готовы разбежаться и живут вместе, пока дети не выпорхнут из гнезда. Так бывает.

– Но не в нашем случае. Я понимаю, о чём вы спрашиваете. Вы проверяете версию ревности и раздела имущества при вероятном разводе. Сразу скажу: я ревнивая. Но Андрей повода не давал. Раздел же имущества не мог меня сильно волновать. Я зарабатываю достаточно много. И даже больше, чем просто «много». Я никогда не была нахлебницей и приносила в семейный бюджет не меньше, а чаще даже больше, чем Андрей. Я человек самостоятельный. Самостоятельного человека не очень интересует раздел. В нашем случае это тоже никак не может быть поводом для мотива. Я же понимаю, вы меня проверяете на мотив преступления. Можете не отвечать. Так вот, у нас не было брачного договора, поэтому всё наше имущество делилось бы поровну. В любом случае, квартира, дача, машина, дом в Черногории и квартира в Москве записаны на моё имя. Бизнес? Да, Андрей был владельцем трёх фитнес-центров. Доход довольно большой. Стабильно большой. Но в случае продажи – выручка пустяковая. Тем более, что есть вероятность вообще понести убытки. Сколько ещё продлится коронавирус? Так вот, все помещения наших фитнес-центров – это аренда. В плюсах только оборудование, вымуштрованный коллектив и реноме престижного заведения, которое Андрей зарабатывал годами своими талантами и старанием. Теперь, всё что осталось после него, я запишу на сына. А бизнесом будет руководить управляющий, назначенный мной. Это заместитель Андрея, который трудится с ним… трудился… Который работает в фирме уже десять лет.

Бесплатно

4.49 
(43 оценки)

Читать книгу: «Superстар»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно