Нужно было как-то реагировать, но уничтожение базы термоядерным ударом с орбиты не выглядело хорошим решением – всё-таки «Либерти Уан» числилась объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. Было принято решение осуществить зачистку базы малыми силами. Решение принимали в узком кругу – только военные и силовики, не ставя в известность президента РФ и её либеральную клику – при текущей политике замирения с постлюдьми наверху никто не санкционировал бы столь решительных действий. Всё бы ограничилось очередной нотой протеста.

Так Графен и оказался в служебной командировке. Сердце его ликовало. Штабная работа для него, боевого офицера, была хуже всего – тоска смертная. А тут – дали пулемёт и крутись, как хочешь. Штурмовая группа – пятьдесят человек – разбилась на группки по три-четыре человека и через разные шлюзы синхронно проникла на территорию базы, не встретив никакого сопротивления. Это уже было странным. Командование предполагало, что трудности начнутся ещё на стадии десантирования, когда шесть челноков ухнули с высокой орбиты прямо вниз, на Кидонское плоскогорье, отстреливая ложные цели и совершая превентивные маневры уклонения – на случай, если противник откроет заградительный огонь с поверхности. Но враг бездействовал. ПВО молчала, если, конечно, вообще была.

Челноки жёстко сели, врубив в последний момент тормозные двигатели, и уже через полчаса отряды входили в шлюзы «Либерти Уан». Согласно плану операции, каждое звено должно было зачистить и удерживать свою часть базы. Графен взялся проверить бывший командный пункт поселения. Осторожно продвигаясь к своей цели по коридорам, едва освещённым аварийными лампами, он быстро понял, что шлем штурмового скафандра ему только мешает: снижает угол обзора и главное – в нём хуже слышно, несмотря на активные микрофоны. Графен знал, что воздухом базы можно дышать – они проверили его состав, как только вошли. Инструкция запрещала снимать шлем в бою, потому что ранения головы обычно смертельны, но Графен не собирался получать ранения головы – в особенности по вине шлема, ограничивавшего его органы чувств. Отстегнув шлем, он повесил его за спину. Так-то лучше! Теперь он слышал всё – собственные шаги на каменном полу, свист пара, вырывавшегося из прохудившихся труб, шелест вентиляции и мерные удары капель, срывавшихся с полотка. С помочью тактического прожектора, укреплённого под стволом пулемёта, он освещал встречавшиеся ему развилки и комнаты, вырубленные в камне. Когда хеленмарцы съезжали отсюда полвека назад, они забрали с собой практически всё – ободрали утеплитель со стен, смотали проводку, даже двери вывезли. Сейчас это было только на руку – если нет дверей и мебели, труднее устроить засаду. Те, кто разморозили базу, должны были привезти всё оборудование с собой, так что Графен сразу заметит современные вещи.

Первые следы вражеского присутствия она нашёл в комнате, примыкавшей к радиальному коридору, ведшему к центру базы. Он ещё не подошёл к дверному проёму, а уже унюхал – вот оно. Запах трудно было с чем-то спутать. Свиноморфы устроили тут сортир.

Едва ли бы хряки стали ходить до ветру далеко. Графен откинул тактический экран на запястье и высунул за угол объектив миниатюрного тепловизора – на экране отобразилась картинка. Ярко-красные трубы, чёрно-синий пол. Чисто. Так он стал проверять каждое ответвление тоннеля, пока не заметил засаду – за очередным поворотом стояла лазерная пушка, наверняка самонаводящаяся. Позади, в небольшом помещении, расположились свиноморфы – с такого удаления было трудно сказать, сколько их. Сгрудившись вокруг портативной плитки, они ели. Типичное их занятие. Наличие роботизированной пушки ослабило бдительность противника. До свиней было метров пятнадцать. Графен вытащил из подсумка пузырную гранату и, не выходя из-за угла, закинул хрякам, тут же отдёрнув руку. Лазерный луч запоздало мазанул по стене, раздалось удивлённое «хрю», громкий хлопок, а потом – долгий скрипучий звук, будто вели пенопластом по стеклу – это затвердели цианоакрилатные пузыри.

Графен высунул камеру – коридор вспучился пенящейся массой, поглотившей и свиноморфов, и пушку. Масса твердела на глазах, становясь прозрачной. Графен подошёл к самой границе пены. Комната была заполнена прозрачными пузырями – твёрдыми и хрупкими, как лампочки. Пушка силилась сдвинуть ствол, но клей держал крепко. Посреди помещения в нелепых позах висело три свиноморфа, не в силах пошевелиться и даже вздохнуть. Графен вскинул пулемёт и сделал три выстрела – из-за массивного глушителя они были бесшумны, только углепластиковые гильзы зацокали по полу. Пули пробили хрякам головы, оставив в пузырчатой массе каналы, по которым потекла кровь, Это было похоже на выдвигающиеся в сторону Графена красные стержни.

Он отвернулся и пошёл искать обходной путь. Через несколько суток пузыри деградируют от атмосферной влаги, и трупы опустятся на землю, если, конечно, раньше не прибудет команда зачистки и не промоет помещение тугой струёй ацетона.

Судя по снаряжению, свиноморфы были хеленмарскими военными. Но тогда почему их так мало? Графен проверил журнал вызовов – тот был пуст. Радиосвязь внутри базы работала плохо, но, похоже, другие отряды пока не встретили достойного сопротивления.

Сохраняя бдительность, Александр добрался до командного центра базы – пещеры сорока метров в диаметре. Кое-где подвесной потолок отвалился, обнажив марсианскую породу. За стенными панелями, частично снятыми, виднелись трубы и выпотрошенные лотки – повсюду валялись остатки изоляции. Разбитые экраны, сломанная мебель. В центре было расчищено немного места. Там стояли армейские ящики. Графен насчитал пять спальных мешков. Качество снаряжения – очень высокое. Наверняка, здесь ночевали офицеры. Графен поёжился – с драконами лучше не сталкиваться, особенно в тесных тёмных коридорах помещениях. Он мельком осмотрел вещмешки – мясные концентраты, вода в бутылках, запасные батареи к оружию, военная электроника, молитвенная фигурка Отца драконов Хаяо Кодзимы, боевые стилеты – заострённые кристаллические трубочки. Драконы втыкали такие в своих жертв, чтобы те истекали кровью.

Отойдя подальше, Графен закинул гранату в центр бивака – десятиметровая сфера вздулась по центу помещения, заскрипела, оседая, и вот в свете подствольного прожектора искрился огромный стеклянный одуванчик. Пыль от таких пузырей приводит к болезням лёгких, так что Александр поспешил дальше – перед ним открылся длинный зарешёченный коридор – это были тюремные камеры.

Поселение «Либерти Уан» должно было стать американским обществом в миниатюре. И если на родине сидел каждый тысячный, на Марсе за решёткой оказывался каждый сотый. Вне матушки-Земли социальные процессы протекают острее – и если в США преступника было проще застрелить на месте, то здесь каждый человек был на вес золота. Ровно столько стоит доставить колониста с Земли и обеспечить проживание. А в условиях, когда часто не хватает основного – помещений, воздуха, воды, еды и тепла – люди испытывают постоянный стресс, который не так-то просто снять. Тут нет природы, почти нет животных, выбор половых партнёров невелик и всё строго регулировано. Гражданские бунты первопоселенцев, бывших, по сути, невозвращенцами, показали, что самое страшное для колонии – стихийное восстание. На каждые сто жителей базы надо иметь, как минимум, две камеры, а лучше пять – таким был американский опыт колонизации.

Смотря на решётки, Графен поморщился – это не драконы придумали, они лишь воспользовались тем, что досталось им в наследство. Просто постлюди стали больше сажать и убивать – в Хеленмаре тюрьмы никогда не пустуют.

С пулемётом наперевес он пошёл, проверяя камеры, и скоро наткнулся на первых заключённых, а точнее – на их трупы. Они были убиты в спешке, несколько часов назад – одних упокоили выстрелом в лицо, другим перерезали горло, кого-то свежевали, вырезав крупные мышцы. Драконы были людоедами – они ели людей и зверочеловеков, и даже других драконов – не в ритуальных целях, а чтобы подкрепиться.

Похоже, хеленмарцы хозяйничали тут последнюю пару месяцев, раз успели обзавестись пленниками. Их держали голышом, так что, кто они и откуда, понять было сложно, но все они были базовыми людьми.

Миновав тюрьму, Александр попал в бывший кафетерий, ныне превращённый в пыточную. Ещё одна забава хеленмарской элиты. На пластиковых столах лежали внутренние органы, расфасованные по пакетам. Рядом стоял вакуумный упаковщик и радиационный стерилизатор – считай, готовый консервный заводик.

Помещение было заляпано кровью, со столов свисали ошмётки плоти. В центре комнаты, покачиваясь на цепи, висела девочка лет десяти – крюк входил под рёбра. Её освещал переносной прожектор, словно это была инсталляция на модной хеленмарской выставке.

Графена передёрнуло – во время войны ему многое пришлось повидать, но к мёртвым детям он так и не привык. Убрав пулемёт, он подошёл осмотреть тело. Оно могло быть заминировано, но ловушек он не нашёл.

Графен взял девочку под мышки и снял с крюка. И тогда она застонала – тихо-тихо. Александр чуть не выронил её от неожиданности, но осознав, что ребёнок жив, не стал медлить. Скинув с ближайшего стола всё лишнее, он уложил девочку на холодный сырой пластик и, вытащив из медицинского подсумка чудо-пластырь, запечатал им рану.

Девочка открыла небесно-голубые глаза, окружённые густыми ресницами. Обветренные губы прошептали «пить», и Графен напоил девочку из фляжки.

– Так холодно, – прошептала она, и Александр, достав из подсумка химическую грелку, подложил ей под бок.

– Как тебя зовут? – спросил он. Так его учили: в критической ситуации имя – это ключ к общению.

– Олеся, – ответила девочка слабым голосом.

– Откуда ты, Олеся? – спросил он.

– Луночарский сто двенадцать, – прозвучало как название какой-нибудь мелкой агрофермы или горняцкой станции, коих в округе было без счёта – Кидония была плотно заселена.

– Как ты попала сюда?

– Драконы напали. Убили маму, папу, брата… – девочка всхлипнула и протянула к Графену руки, словно хотела прижаться к нему. Он наклонился, и она обняла его голову.

– Как тебя зовут? – спросила она, и он ответил:

– Александр.

– Вот ты и попался, дебил! – сказала Олеся, а потом стиснула его голову так, что захрустели шейные позвонки. Графен попытался оторвать её от себя, но тут через его мозг прошёл электрически разряд. Он обмяк и повалился на пол. Девочка оказалась сверху. Свирепо скалясь, она прорычала:

– Александр Графен, дважды герой России, убийца драконов… Ты и вправду такой дремучий идиот, каким тебя показывают в наших сериалах? Ничего, сейчас я это исправлю!

Она притянула его лицо к своему. Её глаза больше не были цвета неба. Они были блестящими, как фольга, с вертикальным зрачком. Это были глаза серебряного дракона. Девочка впилась в его губы – её детское тело, теперь налившееся невероятной силой, вздрогнуло в рвотном позыве, и что-то густое, с металлическим привкусом, потекло ему в глотку, обжигая слизистую. Графен дёрнулся, но новый удар тока потряс его, заставив вытянуться. Мерзкая жижа втекала в него, казалось, бесконечно, но он, преодолевая боль и онемение, собрал силы, чтобы садануть дракона по голове – один раз, другой. Каким-то чудом он прервал этот извращённый поцелуй-кормление, столкнув её с себя – сначала коленями, потом ногами. Она рвалась к нему, истекая из пасти серебристой рвотой – с отрешённой яростью, словно это было ритуалом, который нельзя прерывать, а потом внутри Графена что-то вспыхнуло, испепелив разум, и он исчез в темноте, которая длилась тысячу лет и одно мгновение…

Когда Александр открыл глаза, он всё ещё лежал на полу пыточной – под затылок ему подпихнули какой-то свёрток. В голове шумело, в горло словно залили свинец, но он всё ещё был жив. Напротив, на складном стуле, сидела девочка-дракон «Олеся». Теперь она была одета в форму полковника сил спецопераций. Правую сторону груди покрывали маленькие металлические значки – боевые награды.

Не сводя глаз с Александра, дракон достала из кармана пачку и выудила тонкую сигарету, а потом свела большой и указательный пальцы – с треском вспыхнула плазменная дуга. Прикурив, девочка затянулась табачным дымом. Её лицо сохраняло ту же детскую невинность, как когда она изображала «Олесю», но теперь добавилась мрачная задумчивость взрослого.

Графен попробовал пошевелиться – получилось. Сев, он осмотрел себя. Теперь на нём был скафандр хеленмарского штурмовика – узковатый в груди и руках, зато свободный в животе и ногах, словно был сделан на какого-то толстяка. Шлем стоял рядом. Но главное – на коленях Графена лежала хеленмарская штурмовая винтовка.

Схватив оружие, Александр навёл оружие на хеленмарку, но стоило это сделать, как его шарахнуло током, и винтовка выпала из рук.

Девочка рассмеялась, впрочем, без особой радости.

– А вот хрен тебе трансбуккально, Графен, – сказала она.

– Чего?

– За щеку, вот чего, – пояснила дракон.

– Что ты со мной сделала, демон? – прохрипел он.

– Ввела тебе специальные наноботы в глотку. Наноскопические роботы, просекаешь? Они проникли тебе в мозг и сформировали там имплант дистанционного управления, синхронизированный через квантовую спутанность с контролирующей структурой у меня в мозгу. Мы теперь связаны, какие бы пространства нас не разделяли. Ты теперь мой конфидент.

– Конфидент?

– Особо доверенное лицо. Недобровольный помощник.

– То есть раб?

– Нет. Сейчас ты не сможешь уловить разницу, но потом поймёшь, что она огромна… Но не сейчас. Сейчас поводок будет очень коротким, потому что в ближайшие несколько часов наша жизнь целиком будет зависеть от того, насколько ты мне послушен.

Графен попробовал встать, но выходило с трудом – перед глазами всё ходило ходуном. Держась за край столешницы, он неуклюже поднялся.

– Какого чёрта ты – ребёнок?

Девочка позволила себе сдержанную улыбку:

– Я неотенический дракон. Биологически мой возраст навсегда заморожен на отметке десяти лет, но так-то мне пятнадцать.

– И ты уже полковник? – не поверил Александр.

– Вы русские слишком хорошо умеете убивать наших офицеров, так что у меня была быстрая карьера.

– Почему ты оставила меня в живых?

– Заткнись и хорошенько прислушайся, – сказала девочка, и тогда он услышал звуки далёкой стрельбы и взрывов. В коридорах «Либерти Уан» шёл бой.

– Скоро всё кончится. Атака русских отбита. Это изначально было ловушкой – база станет вам могилой. Мы превосходили вас пять к одному, когда начался бой, а сейчас ваши силы окружены и уничтожены. Ты, Графен, последний выживший.

– Что тебе от меня надо?

– Мы договоримся. У нас будет взаимовыгодное соглашение, – она подошла к нему. Взглянула в глаза и сказала торжественно:

– Я стану твоим билетом отсюда, а ты – моим билетом в Российскую Федерацию.

– Но почему?

Дракон подвинулась вплотную – при их разнице в росте она упёрлась носом ему в живот и, задрав голову, поманила пальцем. Он наклонился, и она прошептала ему в ухо:

– Ненавижу Хеленмар. Я сваливаю.

Он отодвинулся, посмотрел ей в глаза. Они снова были голубыми, с человеческим зрачком.

– Как ты это делаешь?

– Голография, – ответила девочка: – Удобно для инфильтрации. Люди привыкли, что дракона легко узнать по глазам, и не ждут подвоха.

– Как тебя зовут на самом деле?

– Астра… Астра Нейзильбер, – после небольшой паузы ответила дракон.

– Что за скафандр на мне? От него несёт.

– Моего адъютанта, свиноморфа. Он был похож на тебя размерами. Поэтому я его и выбрала.

– Где он сейчас?

– В животике, – Астра довольно улыбнулась и добавила: – Он выполнил свою роль. Больше не думай о нём.

– А что будет со мной, когда я выполню свою роль? – прямо спросил Александр.

Девочка-дракон задумалась.

– Ну, ты, как минимум, будешь величайшим героем своей страны, но я сомневаюсь, что ты сможешь так легко выполнить ту грандиозную задачу, что я тебе поручу. Возможно, у тебя уйдут на неё десятилетия. У меня на тебя очень большие планы, Графен. А пока что мы должны выбраться отсюда живыми вдвоём – я, хеленмарский полковник, и ты, мой верный свин-адъютант. Надевай шлем и отправляемся. С этого момента говорить буду только я. Твоя роль – беспрекословно выполнять мои команды и молчать при любом повороте событий. Максимум, можешь хрюкнуть – не более того.

– Я, может, не могу убить тебя сам, – сказал Александр. – Но что мне помешает подставить тебя? Просто буду тупить на месте – бей током сколько хочешь. Твой обман раскроется.

– Ты можешь, – пожала плечами дракон. – Меня отдадут под трибунал. Возможно. Я отлично умею выкручиваться и врать. А вот тебя убьют – это точно. Или на месте, или отвезут в столицу для публичной казни. Это будет шоу! Казнь Графена. Всегда мечтала увидеть, если не поучаствовать… Но это в прошлом. Сейчас я хочу свалить. А ты чего хочешь?

– Убить всех драконов, – честно ответил Графен.

– Тогда это не то место, откуда стоит начинать, – пожала плечами Астра. – Потому что здесь и закончишь. У нас мало времени на пустые разговоры. Скоро тут будут штурмовики.

– Только пока, а потом посмотрим, – Графен надел шлем, пахнущий хлевом.

Когда они шли к ангару, он спросил её по закрытому радиоканалу, соединявшему только их двоих:

– Кто повесил тебя на крюк?

– Сама насадилась, – ответила девочка, не открывая рта. Устройство аудио-связи, похоже, было встроено в её мозг. Синтезированный голос был лишён эмоций.

– Как это сама? У тебя был бок проткнут, – не поверил Графен.

– У меня оторванные руки и ноги отрастают, не то, что бок. Неотеническая регенерация, как у аксолотля, понимаешь?

– Прям вот заново?

– Не прям вот сразу, но да – заново.

– А тех людей – в камерах – ты убила? Только не ври.

– Не я. Я же не единственный тут дракон… Я не приказывала их убивать, но и не возражала. Да и с чего бы вдруг, а? – на ходу повернулась к нему Астра.

Графен промолчал, потом спросил:

– Как ты знала, что я пойду к тебе, в командный центр?

– Я не знала. Мне просто был нужен любой русский спецназовец, которого я сделала бы конфидентом. Поэтому я выбрала себе самого крупного адьютанта-свиноморфа, чтобы спецназовец точно влез в его скафандр… Ты был случайным элементом в моём плане, Графен. Вероятность встретить тебя была исчезающе мала – на такое я даже не рассчитывала. Каждый из нас вытянул свой счастливый билет.

Александр хотел было буркнуть что-нибудь несогласное, но тут из-за угла вышли хеленмарские штурмовики. Графен начал вскидывать винтовку, но тут же получил удар током. Было похоже на то, что он остолбенел от неожиданности. Встречные тоже дёрнулись к оружию, но вовремя признали своих. Шагнув к стене, чтобы дать им пройти, хеленмарские военные салютовали Астре:

– Коммандер!

– Штурмовики, – ответила Астра быстрым жестом.

Вскоре штурмовики стали попадаться на каждом повороте – они прочёсывали базу, зачищая остатки сопротивления.

– Коммандер! – Штурмовик. – Коммандер! – Штурмовик. – Коммандер! – Штурмовик, – продвижение по базе превратилось в непрерывную череду воинских приветствий.

Было видно, что штурмовики уважают девочку-дракона и относятся к ней предельно серьёзно – ни малейшего намёка на то, что она вообще-то выглядит как десятилетний ребёнок.