Цитаты из книги «Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо»

Для поддержания высокого уровня организации требуется соответствующий «уровень нравственности» (способности подчинять и подчиняться), присутствующий далеко не у каждого индивида. Меньшинство правит не только потому, что меньшему числу людей легче организоваться (пока миллион человек договорятся между собой, вечность кончится); оно правит еще и потому, ч

меньшинство организованно именно потому, что оно меньшинство. Сто человек, действуя согласованно, с о

формулировке и заключается революционное открытие, которое Моска попытался донести до своих современников. Власть в любом обществе принадлежит не отдельным «монархам» и не «всему народу»; наиболее значимые решения готовятся и принимаются хотя и небольшой по численности, но группой людей, составляющих правящее меньшинство. Вот почему предыдущие теории общественного устройства, основанные на аристотелевской классификации форм власт

В то время когда в других итальянских государствах бушевали восстания и провозглашались республики, во владениях Карла-Альберта всего лишь сменялись премьер-министры[524].

даже самые простые особенности Власти открываются перед учеными лишь в редкие исторические моменты, когда стечение обстоятельств выносит их на поверхность повседневной жизни. Разглядеть в потоке событий новый закон

Казалось бы, с появлением в Европе конституционных монархий теоретики должны были перейти от изучения государств (которые становятся теперь всего лишь «машинам

Государство, долгое время являвшееся высшей властью на своей территории, превращается в маску, скрывающую настоящих властителей. Государственная машина продолжает ехать вперед, но изучение ее шестеренок больше не позволяет ответить на вопрос: кто же сидит за рулем?

Пока мы не можем точно ответить на вопрос: кто на самом деле правит Великобританией? – мы не имеем права говорить, что английский король управляет, но не правит.

условиях[503] предложение вигов оказалось предпочтительным, и в 1689 году был принят Билль о правах[504], поставивший Закон (а значит, и принявший его парламент) выше английского короля.

реальной власти и превращения его в безличную машину для соблюдения законов. Тридцати лет (с момента казни Карла I до начала обсуждения «Двух трактатов» в кругу Шефтсбери) оказалось вполне достаточно, чтобы английские аристократы на собственном опыте убедились в недостаточности гоббсовского