Глава вторая

В какую сторону не кинешь взгляд, кругом один и тот же унылый пейзаж: жёлтые мёртвые скалы под раскалённым небом. Ни единого признака жизни. Только кое-где топорщатся заскорузлые колючки, чудом пустившие корни в этом мёртвом мире камней, да иногда ящерицы мечутся из-под ног, пытаясь укрыться в норах.

От солнца спрятаться невозможно. Беспощадные жгучие лучи достанут везде. Раскалённые камни излучают жар. К ним не прикоснуться. Как будто находишься в огромной печи. А дороги не видно конца. За одной горной грядой призрачно синеет следующая, дальше еще и еще – и так до самого горизонта.

Хармхаб мысленно проклинал эти горы. Иногда в душе поднимался отчаянный крик: не лучше ли было идти с боями вдоль Хапи. Там, если суждено было погибнуть, так в бою… А здесь издохнешь от жажды. Жара выжимала из тела всю влагу. Губы солёные и сухие. И пить много нельзя: сделаешь один глоток, не заметишь, как всю флягу опорожнишь. Но разве жажду утолишь тёплой водой, которая уже начинала вонять. Зачем он пошёл этим путём?

Но душа-советник Ху, а вместе с ней душа Эб, что живёт под сердцем, нашёптывал полководцу: этот путь – правильный. Возможно, от жары и переутомления умрут с десяток ослабевших воинов, но это – все же лучше, чем постоянные стычки с нехсиу. Хитрые твари умеют устраивать засады, причём действую коварно, безжалостно: могут отравить колодец или подкрасться ночью и напасть на спящих. Никакого понятия о чести. Да и откуда честь у дикарей?

Воины совсем измотались, преодолевая горные уступы. Кони храпели и отказывались идти. Приходилось помогать животным. Хармхаб слезал с колесницы и шёл рядом, пока конюхи понуждали упиравшихся животных идти вперед. Колено опухло, горело, но вроде бы расходилось.

– Эй! Мальчишка, ты где? – обернулся Хармхаб.

Сети прошлёпал босыми ногами к полководцу. Мальчик сильно устал, но не показывал виду. За спиной болтался огромный для его роста чехол со стрелами.

– Почему без обуви? – строго спросил Хармхаб.

– Не нашли моего размера, – оправдывался мальчик. – Сандалии дали, но они большие. В них идти неудобно. Он показал пару старых грубых сандалий, привязанных к поясу.

– Пятки обожжёшь, да пальцы собьёшь – какой тогда из тебя вояка.

– Я осторожно хожу.

– Силы еще есть?

– Да, Непобедимый.

– Далеко от меня не отходи.

– Позволь спросить, Непобедимый.

– Спрашивай.

– Мы добудем в этом походе славу?

– Славу? – удивился Хармхаб. У мальчишки еще хватает сил думать о славе. Он крепче, чем казался. – Что ты знаешь о воинской славе? Она только на вид красивая, а сама перепачкана кровью, и измазана грязью, при этом воняет потом и смертью. Вот какая она – воинская слава.

Мальчик кивнул, как будто понял.

– Я отправился в поход не ради славы. После смут и неурожаев страна нуждается в золоте Куши, – начал объяснять он мальчишке, а может самому себе. – У местных скотоводов огромные стада. Поставки мяса спасли бы страну от голода.

– В Кемет может наступить голод? – удивился мальчик.

– Может. Всему виной неумелое правление усопшего правителя – Сына Солнца, Эхнэйота. Рассказывали тебе жрецы-наставники о Солнечном правителе? Зря он закрыл все храмы и запретил людям молиться своим Богам. Не все приняли, а многие не поняли новое учение о едином Солнечном Боге, дарующим жизнь всему живому. Жрецы, хранившие миропорядок, знавшие магию, письменность и многие другие науки вынуждены были идти пасти скот или обрабатывать землю. А военные? Постигать воинское искусство стало не престижно. Сын Солнца терпеть не мог отважных менфит³⁴ или искусных колесничих.

– Почему? – мальчик семенил рядом с хромавшим Хармхабом и ловил каждое слово.

– Наверное, потому как сам был слаб телом. У него вечно чернели круги под глазами. Ни один мастер росписи по лицам не мог их скрыть. Грудь впалая, плечи не развиты. Бедра толстые и округлённые, словно у женщины. Даже я стеснялся при нем своих широких плеч и высокого роста.

– Почему он не любил жрецов?

– Трудно сказать – почему. Он вообще никого не любил, кроме своего Солнечного отца – Йота. И нас, детей Больших Домов он не любил. Многих знатных писцов прогнал от себя, а приблизил людей из низших, неграмотных. При дворе в охране появились наёмники. Всякий сброд нанимали: и ассирийцев, и митаннийцев, даже хеттов. Порядок в столице поддерживали маджаи из Куши.

– Чем занимался правитель? – Мальчик поправил на плече тяжёлый чехол, наполненный стрелами.

– Вечно молился своему богу Йоту и корпел над новым учением об устройстве мироздания. Он говорил, что Бог един и его частичка во всем: в человеке, в змее, в травинке, даже в камне. Красота приводит мир к гармонии, а сила разрушает его. Сын Солнца чрезмерно ценил поэтов, художников, скульпторов и прочих бездельников. В Ахйоте на каждом углу открывались мастерские резчиков и скульпторов. Еще одной большой глупостью Эхнэйота я считаю то, что он раздавал ответственные государственные должности всяким низшим писцам. Они ничего не смыслили в управлении, но зато наизусть знали все гимны Йоту. Понимаешь?

– Конечно! Если писарь плохо умеет читать, то он такого напишет…

– Вот-вот. – Хармхаб одобрительно потрепал его по плечу. – В итоге: после правления Сына Солнца государство утратила власть над северными землями. Мы потеряли все: Лабан, Приморье, Нахарину. Вдобавок здесь, на юге начались восстания. Нехсиу выжили всех скотоводов и земледельцев. Армия ослабла, жречества нет, – вообще никакого управления страной. Большинство чиновников в провинциях воры и взяточники.

– А Семенхкерэ?³⁵ Когда он надел корону Обеих Земель, что ему удалось?

– Ничего, – безнадёжно махнул рукой Хармхаб. – Он возомнил, будто сможет покорить всю вселенную, как когда-то Великий Менхеперра Тутмос. А в это время народ голодал.

– А как он погиб?

– По глупости, да простит мне Амун непочтение к нему. На очередной пирушке выпил много вина, разум его помутился. Он решил поохотиться в пустыне. Колесница сорвалась в оросительный канал. Правитель захлебнулся. А воды в канале было – по колено.

– Но ты и мудрейший Эйя помогали восстановить государство, – с глубоким уважением произнёс мальчик.

– Кое-что смогли, – неопределённо пожал плечами Хармхаб. – Правитель Тутанхамун, да живёт он вечно, вековечно, взошёл на трон совсем ребёнком после гибели Семенхкерэ. Что он смог сделать? Ему венец Обеих Земель на голове держать было тяжело, а тут всей страной надо править мудро, да еще врагов усмирять. Тогда-то верховный жрец Эйя встал по правую руку от правителя, я – по левую. Народ мы накормили, жизнь в стране наладили. Теперь решили усмирить Куши.

– А нехсиу и раньше восставали?

– Время от времени дикари пытаются нападать на приграничные города. Еще при Небмаатра Аменхотеп Хека Уасете презренная Куши захлебнулась в собственной крови. Несокрушимая армия Кемет прошлась с боями до самого четвёртого порога.

– Ты участвовал в том походе? – большие глаза Сети вспыхнули любопытством.

– Я был тогда совсем юнцом. Постарше тебя, конечно. Мне доверили командовать четом³⁶ молодых лучников. Я помню, как нас боялись враги, и как уважали местные жители. Теперь другие времена. И нехсиу уже не те. Сейчас дикари хорошо вооружены и неплохо изучили тактику боя.

– Кто их учил?

– Я же и учил, – горько усмехнулся полководец. – Многие из них служили в армии Кемет. Под моим началом совершили поход на север, в Нахарину. Тогда нам удалось разгромить самого Суппилулиуму³⁷ – грозного правителя Великой Хатти, и прогнать его обратно за Бычьи горы. Многие нехсиу сражались лучниками в меше Юга.

– Плохо, – подвёл итог Сети. – Но этот поход мы завершим успешно?

– Конечно. Даже не сомневайся. Правда, начало мне совсем не нравится. Как-то все складывается неудачно. А в Уасте жаждут вестей о громких победах. Хотят увидеть пленных вождей, бредущих вслед за колесницей полководца. Какой там! Как бы нам самим не зажариться в этих горах.

– Но мы же все равно победим! – уверенно произнёс Сети, сжав кулачки.

– Победим. Обязательно победим. Воевать с дикарями стало труднее, чем раньше. Нехсиу не вступают в открытый бой. Вечно прячутся в горах и подло нападают ночью. Уничтожают обозы с продовольствием, отстреливают вестовых. Они не гнушаются убивать даже местных кушитов, кто помогает армии Кемет. Но им не избежать схватки в открытом поле. Вот тогда им покажем!

– А как ты привык вести войну?

– Я веду войну, как учили великие полководцы: лицом к лицу с противником, в полный рост – вот это по–честному, по-мужски.

Их беседу прервали разведчики.

– Горы заканчиваются. Скоро выйдем к Хапи. До порогов осталось два дневных перехода. Впереди спуск и небольшая долина, – докладывал старший. – Там есть ручей. Можно разбить лагерь.

– Слава Амуну, – с облегчением выдохнул Хармхаб. – Не верится, что скоро кончится это пекло. Нехсиу не заметили?

– Мы осмотрели все окрестные скалы. Все чисто, – заверил старший разведчик.

– Что-то не так, – усомнился Хармхаб. – На всем пути мы не встретили ни одного чернокожего разбойника. Неужели нехсиу без боя пропустят нас в долину? – Он подозвал командиров и приказал: – Всем глядеть в оба. Оружие держать наготове.

Лучники расчехлили луки и приготовили стрелы. Пехотинцы достали из ножен мечи и кинжалы. Красноватые мрачные скалы песчаника сужались и нависали уступами над тропой. Впереди проглядывалось широкое ущелье. Внизу зеленела долина, суля долгожданный отдых. Просто чудом казался этот оазис среди однообразных мёртвых склонов. Хармхаб вздохнул, предвкушая спокойный сон и глоток прохладной воды из ручья. Но вдруг военачальник краем глаза заметил, как высоко в небе кружит падальщик. К стервятнику вскоре присоединились еще две птицы. Не к добру. Слуги Сета просто так летать не будут. Хозяин – Бог войны Сет, владыка красной пустыни, посылает их только туда, где должна пролиться кровь. Сердце часто заухало в груди – это душа Эб предупреждала об опасности.

– Мой щит! – крикнул Хармхаб оруженосцу.

Воин, следивший за оружием полководца, поднёс прямоугольный деревянный щит, обтянутый леопардовой шкурой. Оруженосец помог пристроить щит на левую руку полководца, но тут же вскрикнул. Лицо его перекосилось от боли, и он сполз на землю. В спине торчала стрела с черным оперением нехсиу.

– К бою! – крикнул Хармхаб.

Со всех сторон полетели камни. Стрелы с грозным шуршанием проносились над головой. Хармхаб быстро оценил обстановку. Единственное спасение – быстро проскочить узкую расщелину между скал и вырваться в долину. Если ввязаться в бой прямо здесь – неминуемы большие потери. Нехсиу прятались за скалами. Стрелкам их не достать. А штурмовать крутые склоны – бесполезно. Он приказал колесницам быстро двигаться вперед. Копьеносцы, догоняли повозки. В бой не вступали, только закрывались щитами и бегом миновали самое узкое место. За расщелиной оказалась широкая, каменистая площадка, где можно было развернуть строй. Нехсиу вообразили, что напугали противника, с визигами и боевым кличем бросились преследовать воинов Кемет. Непобедимый только этого и ждал. Он приказал пехоте выстроиться. Моментально возникла стена щитов. Первую волну нападавших остановили и опрокинули. Как только враг дрогнул, сразу же из под щитов выскочили лёгкие пехотинцы с небольшими щитами и короткими мечами. Завязалась жестокая схватка. Налетела вторая волна нехсиу. Лёгкая пехота тут же отступала и спряталась за щитами копьеносцев. Враг вновь наткнулся на стену щитов и частокол копий. Нехсиу поздно сообразили, что сами попали в западню. Они попытались отступить обратно к скалам. Но Хармхаб тут же пустил в погоню лучников – маджаев. Сам схватился за лук. Лёгкая пехота отсекала дикарям путь к отступлению. Битва закипела с новой силой, но на этот раз нехсиу надолго не хватило. Не многим удалось удрать. Большинство дикарей пали мёртвыми или сдавались, падая на колени.

Хармхаб нащупал пустой чехол. В пылу боя не заметил, как расстрелял весь запас стрел.

– Мальчишка! Где мальчишка?

Сети нигде не было.

– Где этот шакалёнок со стрелами?

– Здесь! – пропищал Сети, подавая полный чехол.

Хармхаб вложил стрелу, натянул туго лук, но последние нехсиу уже растворились среди скал.

– Я же тебе сказал: держаться рядом? – разозлился Хармхаб

– Меня оглушили, – прохныкал Сети.

Только сейчас Хармхаб заметил, что голова мальчика залита кровь. Красные запёкшиеся сгустки покрывали бритую макушку и стекали по левому виску на шею. Даже на плече видны были коричневые подтеки. Хармхаб отбросил лук и щит, нагнулся, чтобы осмотреть рану. Мальчишка взвизгнул от боли.

– Не ной! Голова цела. Слегка камнем задело. Подумаешь, кожу поцарапало. Лекарь! – позвал полководец. – Мальчишку перевяжи.

Долина оказалась просторной, но не такой зелёной, как виделось с гор. Редкие стебли жёсткой травы островками торчали среди камней. Ключ пробивался тоненькой струйкой из скалы. Земля провалилась, образовав небольшую лужицу, по краям которой отпечаталось множество следов животных. Ручеёк пытался пробиться дальше в долину, но через несколько шагов пропадал. Всю влагу впитывала в себя иссушенная зноем земля.

– Привал! Разрешил Хармхаб. Он слез с колесницы и тут же устало опустился на землю. Колено разнылось, словно кто-то пытался вывернуть ногу.

Лекарь снял повязку и озабоченно покачал головой.

– Делай примочку, да поживее, – накинулся на него Хармхаб. – И отвар какой-нибудь обезболивающий дай. Может, заговор от боли прочитаешь.

– Какой же тут заговор, – причитал лекарь. – Вон как ногу разнесло.

– Пройдёт. Что там с мальчишкой, – вспомнил полководец.

– Голову разбили. Но череп не проломлен. Отойдёт. – И вздохнул: – Жалко ребёнка.

– Я таким же был, когда стоял в рядах лучников и подавал стрелы. Никто нас не жалел, – возразил Хармхаб. – А подзатыльники получали за каждый малейший проступок.

Воины взволновались, зашумели. Все смотрели куда-то вверх на скалы. Хармхаб вгляделся, прикрыв ладонью глаза от солнца. Высоко на выступе он увидел чернокожего нехсиу. Тот кривлялся, показывал неприличные жесты. В руке он держал отрезанную голову одного из воинов Кемет и периодически смачно плевал в лицо. Стрелы едва долетали до наглеца. После каждого неудачного выстрела он громко смеялся и еще больше распалялся. Нехсиу мог долго бы так кривляться, пока бы не устал, но вдруг за его спиной неожиданно вырос человек. Он двигался быстро и бесшумно. Сильный, поджарый, осторожными быстрыми движениями напоминал хищного зверя, крадущегося к добычи. Бронзовая кожа лоснилась маслом, защищавшего кожу от горячих лучей. Человек осторожно окликнул наглеца. Тот медленно обернулся и получил сокрушительный удар в челюсть. Насмешник долго кувыркался по склону, обдирая локти и колени об острые камни. В конце концов, оказался в руках воинов Кемет.

– Кто это? – удивился Хармхаб, указывая на человека – хищника.