Цитаты из книги «Говорю от имени мёртвых»

почему сейчас мне хорошо? Восстановив шаг за шагом всё, что происходило в кабинете, и прогнав это на несколько раз, я вспомнил тот самый момент, ускользнувший от меня при первых попытках анализа – барьер! Я не просто так запустил руку в барьер, в этот момент я ни с кем за барьером не контактировал, моей целью был сам барьер, а точнее та энергия, которая в нём находилась. Не знаю, кто или что подсказали мне эту возможность, но я снова, лёжа на диванчике, запустил руку в барьер, чувствуя, как потоки живительной энергии наполняют каждую клеточку организма, изгоняя прежнее состояние душевной и физической депрессии. Зарядившись от барьера, я чувствовал себя готовым на полёт к Луне и обратно даже без помощи космических кораблей! Боже, что это за волшебная субстанция? С одной стороны она отделяет наши миры непроницаемой стеной, с другой – даёт безграничную энергию тому, кто с ней работает! И почему мне никто не сказал об этом раньше? * * * В приёмную мэра я вошёл за пять минут до назначенного времени. По всей видимости, меня ждали, потому что секретарша тотчас же сняла трубку, что-то сообщила, что-то услышала и, положив трубку на аппарат, устремилась мне навстречу. – Михаил Григорьевич? – любезно улыбаясь, нежно проворковала секретарша. – Вас ждут, прошу, проходите в кабинет Степана Самуиловича. Ожидающие приёма смотрели на меня с явной неприязнью, они сидели тут давно

от этого Седой и его планы никуда не денутся. А может закрыть лавочку и сказать, что потерял способности? Думаешь, Седой поверит? Ага, сперва пришьёт, потом поверит. Тоска! Засада! * * * На следующий день, едва начался приём, позвонили из мэрии и любезно пригласили на встречу с исполняющим обязанности мэра по вопросу подготовки к празднованию дня Победы. – Извините, не понял, а я тут с какой стати? – звонок меня не то, чтобы удивил, но насторожил. Меняйло успел как-то пробиться к своим подельникам или это случайность, никак не связанная со вчерашним ночным разговором? – Вам объяснят при встрече, – уже гораздо суше ответил женский голос. – Вас ждут сегодня в четырнадцать часов! – информация звучала, как приказ, подлежащий неукоснительному исполнению. – Просьба не опаздывать, у Степана Самуиловича плотный график. Голос не стал ждать моего ответа, по всей видимости, там, откуда звонили, привыкли к беспрекословному подчинению. Кстати, а Степан Самуилович не Лопухов ли? Интересное совпадение! И что меня там ждёт? На какое-то время мысли о предстоящей встрече отошли на второй план, потому что в кабинет ввалилась толпа гопников, которую Светлана при всем желании не смогла бы остановить, а охрана явно не решилась им перечить. – Чо, в натуре, можешь бакланить с мертвяками, пацан? – главный тотчас же развалился в кресле для клиентов, закурил и осмотрелся, выпуская дым в потолок. – Прикольно у тебя тут, – оценил он увиденное. – Нам бы с корешом перетереть за жизнь, сделаешь? Да ты не боись, мы нормальных пацанов не трогаем, – он с ухмылкой на лице оглядел свою кампанию, которая с готовностью заржала, поддерживая приколы главаря. – Если с нами по-хорошему и мы шоколадные, усёк, пацан? Чо молчишь, немой что ли? Есть же охрана, можно вызвать полицию, но по-прежнему, как и раньше тело охватило противное оцепенение, как у кролика перед удавом. Не в тёмной подворотне, не в глухом тупике, в собственном офисе я сидел и отчаянно боялся за свою жизнь, хотя ничего страшного ей пока не угрожало. – Здесь не курят, – слегка справившись с волнением, предупредил я и демонстративно открыл форточку. – Плохо сказывается на результате, может вообще ничего не получиться. Слова звучали всё более уверенно и жёстко, сказывались многочисленные сеансы, да и занятия в тренажёрке придавали сил не только в физическом плане. – Понял-понял, – гопник подскочил, суетливо огляделся в поисках пепельницы, но не найдя ничего подходящего, ткнул бычок в землю фикуса. – Нам результат нужен, без базара, пацан! Как скажешь! – И в кабинете может находиться только один из вас, остальные в коридор, а лучше на улицу, чтобы клиентов не распугать, – я говорил строго и жёстко, ставя ультиматум. Храбрости мне, как ни странно, придавал белый халат, фонендоскоп и слово «доктор», к которому я за это короткое время успел привыкнуть, считая себя настоящим доктором человеческих душ.

Я хотел было кинуться к бестолковому Николаю, чтобы спасти его от верной смерти, как стрельба сменилась на всё более уверенное, хотя и достаточно громкое пыхтение автомобильного двигателя. – Да, чего ему сделается? – отозвался, видимо, Серега. – Он же железный! Сейчас карбюратор подрегулирую и катайся, как на новом! – Вот же мужик, золотые руки, – кинулся было рассказывать мне Николай историю про мастера, как дверь распахнулась, и в кабинет вошёл невысокий, средних лет мужчина в обычном костюме, без пистолета, с обычной бумажной папкой на завязочках под мышкой. Коротко стриженный, скуластый, он смотрел на меня прищурившись, словно прицеливался или оценивал ситуацию. – Товарищ капитан, задержанный… э-э-э, приглашенный эксперт прибыл, – поспешил доложиться Николай. – Прибыл, значит? – капитан сел за стол, движением руки предложил мне снова сесть и начал внимательно оглядывать, словно экспонат в музее. – Любопытно, а я вас себе по-другому представлял, – признался он. – Документы при себе? – Документы? В смысле паспорт? – Ну, да, документы, – капитан смотрел с нескрываемой усмешкой, – паспорт тоже сгодится. Должен же я знать, с кем разговариваю, – он взял паспорт, раскрыл его и внимательно сверил фотографию с моей физиономией. Затем, забавно шевеля губами, прочитал, кто и когда выдал мне документ, перелистнул на страничку с пропиской, заглянул в раздел, связанный с жёнами и детьми. – Не женаты, значит? Занятие у вас серьёзное, ответственное, а ни жены, ни детей, словно собираетесь в любой момент сбежать от обманутых клиентов. – Я никого не обманываю, – понятно, что капитан меня подначивает, но всё равно обидно, когда говорят такое. – Люди получают то, за чем приходят. Ещё никто не сказал, что его обманули. Или кто-то накатал жалобу? – Да, шучу я, успокойтесь, Михаил Григорьевич, – капитан протянул мне паспорт. – Никаких жалоб, исключительно отзывы в самых восхитительных тонах, поэтому мы к вам и обратились за помощью. Человек пропал, девочка семи лет: вышла из школы и пропала по дороге домой. Это произошло позавчера. Точнее пропало три ребенка, но данные по остальным потеряшкам поступили только сегодня утром. Розыски ничего не дают, свидетелей нет, подозреваемых тоже. Вы наша последняя надежда, Михаил Григорьевич. Ничего себе, прямо обухом по лбу. Сижу как на иголках, переживаю, строю из себя узника совести, а тут горе вселенское – дети пропали. Представляю, как сейчас переживают родители. – Постойте, товарищ капитан… – Леонид Петрович, – поправил капитан, – так будет проще. – Вы же понимаете, Леонид Петрович, что я могу… моя специфика… если я смогу с ними поговорить, значит… – Мы понимаем, и всё же, – капитан явно решил идти до конца, – даже в этом случае вы, я надеюсь, сможете поговорить с детьми. Это так? Я кивнул головой, изо всех сил надеясь, что ни с кем из них мне не придется разговаривать таким способом. Как угодно, только не так.

со Светкой спорить опасно. Пообещав вернуться, чмокнув её в губы, отправился в путь, чувствуя себя, если не Христом, то супергероем точно – вот, что значит любовь ближнего. * * * Погода, словно поддерживая меня морально, изменилась в лучшую сторону. Поднявшийся ветер разогнал серые облака, горячее июльское солнце моментально высушило асфальт, на улицах стало больше красивых девушек и женщин, но ничего из этого не радовало молодого экстрасенса, не ожидавшего от вызова в полицию ничего хорошего. Могли просто повод найти, чтобы добиться своего, – бубнил я под нос, хмуро глядя на улыбающихся, радующихся лету пешеходов. В кабинете меня ждал молодой сотрудник уголовного розыска, сообщивший, что капитан Удальцов сейчас у начальства и просил его подождать. – Чай, кофе? – любезно предложил сотрудник. – Только без сахара, получка завтра, а сахар кончился. – Спасибо, не надо, – отказался я, чувствуя, что никакой чай в меня сейчас не полезет. – А по какому делу меня вызвали, что-то случилось, я что-то нарушил? – Да что вы, – отмахнулся сотрудник. – Меня, кстати, Николаем зовут, а вас Михаил Григорьевич, если не ошибаюсь. – Можно просто Михаил… Миша, – поправился я, не чувствуя себя пока полноценным Михаилом Григорьевичем. – Говорят, что вы можете типа с мёртвыми разговаривать? – в глазах Николая горел неподдельный интерес. – Они же померли, как с ними разговаривать? Типа душа, да? – Типа да, – коротко ответил я, вовсе не успокоенный словами сотрудника. – Так что от меня нужно капитану Удальцову? Хотя бы в общих чертах, если можно, – попросил я, надеясь как-то подготовиться к разговору со следователем. – Не могу, Миша, – развёл руками Николай, – капитан приказал без него тему не начинать. Он у нас знаешь, какой строгий? Жуть! Его все бандиты на районе боятся за принципиальность. Если накосячил, Петрович мигом за шкварник и в СИЗО. Ещё никто от него не уходил домой, только на зону. Да ты, то есть вы не дрейфи, э-э-э, не бойтесь – это же он с бандюками так, а вы эксперт! – быстро уточнил Николай, заметив, как вытянулось моё лицо во время живописания судьбы личностей, попавших в кабинет Петровича. – Спасибо, успокоил, – я тяжело вздохнул. – Можно на ты, так проще. Кабинет следователя действовал на меня угнетающе. Давили стены, угрожая схлопнуться и раздавить, как комара. Телефон угрожающе звонил и звонил, а Николай даже не собирался на него отвечать, полностью поглощенный разговором с интересной личностью, то есть со мной. В коридоре слышались матюки задержанных и окрики охранников, их сопровождающих. Десятки людей ходили, топали, пробегали по коридору, громко хлопая дверями, словно в коридоре шла ожесточенная перестрелка. А потом и вовсе раздалась настоящая автоматная очередь за окном. – Неужто завёл? – удивился Николай и кинулся к окну. – Серёга, ну, как наш козлик, поживёт еще?

срочнее – им нужна моя помощь, как эксперта. Звонок мне не понравился, тем более, что мы только что, буквально вчера отбили очередной наплыв желающих именно из этой государевой службы, позвонив их начальнику напрямую. И вот опять, да не на приём напрашиваются, а уже к себе вызывают. Это ли не наглость? Сделав вид, что буквально счастлив от сделанного предложения, вежливо отказался, сославшись на плотный график приёма. Потом сбросил звонок, выключил телефон и выкинул из головы этот разговор. Но они не унимаются, а дело серьёзное – это не телефонный разговор, за неявку по повестке могут и арестовать. – Нужно идти, Миша, это не игрушки! Спорить со Светкой, настроенной столь решительно, я не стал, тем более, что позвонили с поста охраны – меня ожидает машина. Нетрудно догадаться, какая именно машина и куда она меня повезёт. – Как думаешь, сколько мне дадут? – пошутил я и едва не схлопотал журналом по голове. – Сам дурак и шутки у тебя дурацкие, – заявила Светка, сменив гнев на милость и смахивая с моей рубашки невидимые пылинки. – Ты там это, веди себя скромно, спокойно, со всем соглашайся. Главное, вернись домой – я тебя буду ждать! Она так крепко прижалась ко мне всем телом, что я совершенно точно понял, если не вернусь вовремя, она взорвет райотдел, расстреляет весь личный состав, раскидает СИЗО по кирпичикам, лишь бы спасти милого. В такие моменты

Поначалу я действительно увлекся, но теперь сеансы уже становятся всё больше рутиной, зарабатыванием денег, отбытием повинности, чем увлечением. Поэтому, на мой взгляд, я хожу на работу, поэтому так и хочется её прогулять в такую погоду. Но кто мне позволит? Работай, Миша! Тем более, что день приближается к обеду – заветному времени для каждого работяги. Светлана, остановив собиравшегося вбежать в кабинет очередника, вошла и закрыла дверь. – Миша, тебя в полицию вызывают, – она смотрела на меня с удивлением и подозрением. – Ты что-то натворил? Говори немедленно, я вся на нервах! – Перепутали, наверное, – отмахнулся я, но вдруг вспомнил о вчерашнем телефонном звонке. – Это по другому делу! Забыл совсем, что они звонили. – Что значит забыл? По какому делу? Почему я не знаю? – застрочила она. – Это же не кошелек потерять, тут в полицию вызывают, – с каким-то трагизмом в голосе произнесла Светка. – Слушай, не нагоняй волну, всё в порядке, им нужна помощь, просто помощь, меня вызывают как эксперта. Я рассказал, что вчера во время прогулки, когда я стараюсь быть совершенно один, зазвонил мой, по забывчивости не выключенный, мобильный. Если не отключаться хотя бы на время от всех проблем, внутренняя душевная батарейка быстро садится. Поэтому при любых обстоятельствах два раза в день я ухожу в парк и гуляю, наслаждаясь ветром, солнцем, тишиной и покоем. Находясь в состоянии лёгкого транса, я не сразу понял, кто звонит и что ему от меня нужно. Позвонивший представился капитаном уголовного розыска, уточнил, с кем он разговаривает и попросил подойти к ним в отдел в тот же день, как можно

Не бывает плохой погоды, бывают неправильные пчелы После такой встряски работать я уже не мог, поэтому приём на этот вечер отменил полностью, пообещав, что завтра начну пораньше и отработаю всех, чей сеанс сорвался. Ничего, подождут, никуда их покойнички не денутся, тут живых бояться нужно. Светлана потребовала объяснить, что происходит и не отступила, пока я не выложил всё в деталях. Думала она недолго, решение приняла быстро: – Пусть всё идёт, как идёт! С этой проблемой нужно переспать, а там видно будет. Переспать со Светкой я всегда готов, а вот с проблемой, да ещё с такой, в постель ложиться не хочется. Замучаешься, а не уснёшь до утра, будешь ворочаться, придумывая ужастики один другого страшнее. До сей поры я как-то старался избегать негативной части жизни, зная о ней исключительно из кино. Встретившись с преступником лицом к лицу, понял, что кино всё врёт, в жизни многое проще и страшнее, а главное непредсказуемее. Тем не менее, благодаря Светке, а точнее её любовным битвам, я уснул, как младенец, умудрившись до утра ни разу не проснуться. Утро подарило верный ответ на мучивший меня вопрос – Светка права, пусть всё идёт, как идёт. В конце концов, ну, не убьёт же он нас! Мы ему ещё пригодимся, нужно просто придерживаться определённых правил и это, как он там сказал – следить за базаром, чтобы чего лишнего кому не надо не ляпнуть. Дрессировщики в цирке к хищникам в клетку входят, голову им в пасть суют, а мне-то всего лишь помочь двум людям найти общий язык. Отдаст Клещ этому бандиту алмазы и сгинет на веки вечные в аду, как и его подельник когда-нибудь. Все люди смертны, на всё воля Божья! К тому же, как бы противно это не было мне и Светке, услуги подобного рода могут понадобиться им и впоследствии, а быть нужным, значит, долго жить. Светка, явившаяся из кухни в спальню в моей рубашке на голое тело, заявила безапелляционно, что я супер, что я гений и, вообще, потрясный мужик! С таким утверждениями я категорически согласился, поэтому выпрыгнул из постели голодным тигром, крепко чмокнул любимую в губы и потащил на кухню, чувствуя неимоверное желание проглотить, если не мамонта, то существенную его часть. * * * Рабочее утро началось в стахановском темпе – приходилось навёрстывать вчерашнее безделье. К счастью клиент шёл простой и непривередливый. После короткого разговора люди, просветлев лицом, спешили уйти, оставив в нашей кассе весьма существенную плату за столь небольшую, как мне казалось услугу. Но, согласитесь, я честно предупредил – до-ро-го – если человек платит, значит, цена устраивает. Так я думал, пока в мой кабинет не вошла Мария Степановна, потерявшая в одночасье детей и внуков, погибших в автокатастрофе. – Здравствуйте, доктор, – негромко поздоровалась она, войдя в мой кабинет. Я и правда был похож на доктора в белом халате, на шее стетоскоп висит, на столе прибор для измерения давления, книги по медицине. Светка настояла, мол, так у людей доверия больше, чем просто к мальчику. Привычка у людей – доктор все

А что мне оставалось делать? Не в милицию же бежать по такому вопросу – спасите, помогите, тут покойник с бандитом бриллианты делят, а я за свою жизнь опасаюсь. Меня же самого в камеру и закроют, а потом в психушку отправят, которая по мне, похоже, давно скучает.

ныкаться, у нас ведь теперь есть способ до тебя дотянуться, я прав, парень? Я лишь моргнул глазами в знак согласия, стараясь удержать контакт до полного признания Клеща. Молчанка затянулась. – Ты, эта, парень, можешь его как-нибудь подопнуть? Я понимаю, он уже дохлый, ему терять нечего, неужто Нинки не жалко? Или хочет, чтоб она к нему тоже птичкой порхнула? Так ты, эта, Клещ, подумай, сразу она умрёт или помучается? А пацан её? Его ведь на её глазах сперва, а потом уже с ней будем миловаться, пока не помрёт. Думаешь, она тебе на шею кинется после этого? Ты, эта, подумай, Клещ! Я могу завтра подойти, время терпит, но немного! Завтра не ответишь, прощай Нинка с пацаном. Так что делать будем, Клещ? Клещ уже не пытался спрятаться или вырваться. По выражению его лица чувствовалось, что он перебирает массу вариантов решения проблемы, но ни один из них его не устраивает. Вот зачем ему после смерти те камушки? И не дурак же он отдавать их той самой Нинке, понимает, что к ней первой придут, если что. Спрятаны где-то они в надёжном месте и хотелось Клещу превратить их в красивую жизнь, но вышло все по-другому. И не заметно, чтобы беспокоила его судьба Нинки с пацаном, ни разу даже не напрягся, когда этот самый Степан Егорович про них говорил, по барабану ему, что с ними будет. – Камушки, Седой, я по разным местам заныкал на всякий случай. Так что будем договариваться по шагам. Я тебя знаю, ты меня знаешь, поэтому подстраховаться никогда не вредно. – Как скажешь, Клещ, как скажешь, по шагам, так по шагам, – явно оживился Седой. – С чего начнём? Где первая нычка?

со здоровьем во время сеанса. С каждым днём я всё больше привыкал к необходимости общаться с людьми. Оказалось, что это не так сложно, как мне казалось: они такие же, как я, просто у них другие заботы, отличающиеся от моих взгляды на жизнь, в большинстве своём они существенно старше меня. Светка принудительно гоняла меня в тренажёрку, рассчитывая вылепить из моей «глины» приличную фигуру. Я наделся халявить на занятих в качалке, но Светка так обаяла нашего тренера, что он от меня не отходил ни на шаг. Кто бы мог подумать, что обычная работа с людьми требует и хорошей физической подготовки, без этого к концу дня чувствуешь себя выжатым как лимон. А вкупе с тренажёрным залом и побитым десятком дуболомов. С первых дней оплата производилась по факту, мы рассудили, что раз тариф повремённый, необходимую сумму к оплате мы узнаем только после сеанса. Но некоторые ушлые клиенты заявляли, что они не получили того, что ждали, услуга их не устроила и платить категорически отказывались. Мы тратили своё время, а денег не получали. Став умнее, решили брать предоплату за десять минут сеанса, которая не возвращается ни при каких условиях. Сам для себя решай, если сеанс очень важен, плати, хочешь развлечься – иди мимо. Если кого-то что-то не устраивает, и он хочет забрать деньги силой, его остужает наш охранник. Теперь у нас работало с десяток помощников. Людям нужно было раздеться, попить чайку в ожидании приёма, получить предварительные консультации и рекомендации. Кто-то должен был элементарно мыть полы и чинить