– Даша, – положила кисть и протянула мне руку.

Так мы и познакомились. Через сорок три минуты ровно, она посмотрела на часы. Я понял, что к ней должен присоединиться и кто это будет. И как неоднократно вспоминал Пятачок в известных детских книгах: я вспомнил, у меня же срочное дело… Кланяюсь и передислоцируюсь. Но ныряю не в авто к Борьке, а взбираюсь на одну из высоток, что так бестолково понатыканы где ни попадя, но это возвышалась в нужном месте. С балкона я лишь убедился в том, что логика порой действует. К Даше на полных парусах примчался бриг под названием "Студент". И они стали обниматься и целоваться.

Вот удивительно: у людей ничего нет, а они счастливы. А мне все что-то хочется на путь встать, куда-то идти, зерна отделять от плевел. И деньги покоя не дают.

Когда у меня будет миллион… такая поганая-поганая мыслишка, гораздо неприятнее Змея Горыныча и во сто крат сильнее. Непрерывность увеличения какой-либо величины наши головы воспринимают с трудом. Нам порядок подавай (не в смысле не хаос, а 10, 100, 1000 – порядок величины). Вот буду миллионером и… как будто что-то изменится. При моем образе жизни до цифры с шестью нулями все время не хватало чуть-чуть. И чем больше я прилагал усилий, тем меньше становилось это чуть-чуть и тем больше надо было прилагать усилий-нервов-времени. Я как та лягушка из парадокса Зенона – никак не мог допрыгать до заветной черты (или черты завета). Нет, если всё, что у меня есть, продать… причем продать не в спешке, а неторопливо, выручая за недвижимость и акции их настоящую цену. Если себя ограничивать и копить. Миллиона можно было достичь. Но я не привык мучиться ради тараканов в собственной голове. Пусть радуются уже тому, что я их не прихлопнул. А тараканчик "хочу быть миллионером" рос и жирел. Матерел и борзел. А может, это был вообще клоп, и он сосал мою кровь.

Я его прихлопнул, когда погиб Борька. Сначала, я ничего не почувствовал. Ну был человек и нету. Ни одна струна не дрогнула. Видимо, как до жирафа не дошло сразу. А потом сделал кой-какие выводы. И пошел примерно в том же направлении, но другим курсом. Мне стало понятно, что я не большой злодей. Я не могу жертвовать людьми. Они никак не превращаются в пешек. Я не войду в историю, ну и собака сутулая с ней! Пусть будет зарыта без мумифицированья. И стало легче. Всё-таки в собственной клеточке классификации жизненных форм на планете земля, жить легче, чем шастать по клеточкам чужим и экспансировать.

Наверное, когда выйдешь за пределы таблицы классификации, тогда и узнаешь всю правду-матку. Ну а пока продолжаю суетиться, в меру сил, стараюсь минимизировать сей процесс.

Когда начали стрелять, я успел лишь сам факт стрельбы зафиксировать. А Борька вывернул руль. Это спасло меня, но уже не могло спасти его. Стреляли из обгоняющей наш "бумер" "девятки". И посему пули принял Борька, хотя летели они несомненно в меня. А вот с контрольными выстрелами у наемников не заладилось. Я выполз из продырявленной консервной банки и стал палить не шибко метко (ни в кого не попал), но в качестве заградительного огня и такого шума хватило. А Борька завалился на баранку и все вокруг заполнили нескончаемый гудок. Реаниматорщики развели руками. А я сидел на капоте и размышлял. Почему-то думалось о простом. О тачках. Я решил больше не платить фирме БМВ: мне некуда больше спешить, и спортивный стиль ни к чему. Все равно тебя, если надо, догонят и остановят. На чем бы ты не ехал. Но думка завершилась без оргвыводов – на огонек зарулили люди в погонах и меня арестовали. Потому что киллеров они арестовать не могли. В газете появилась моя фотография, фотография мертвого Борьки и множество никчемных слов про бандитские разборки. Трупы, пальба, раскуроченные иномарки – это была модная тема. Тогда. Когда погиб Борька.

С тех пор я стараюсь ездить без шофера. Бизнес вести без помощников. Заниматься сексом без жены. Что касается Машутки, то она же ничего не знает. К ней не придут. Ее не будут пытать за городом или мучить вопросами у следователя (чуть-чуть не считого). Можно сказать, что мне не хватило пороху преодолеть очередной невидимый глазу рубеж. А может, я свернул правильно, по стрелке.

А вот когда я стал интересоваться жизнью счастливых людей. Когда понял, что как бы не пыжился, у меня не выходит? Или когда в очередной раз "сошел с ума" и окружающие – в который уже раз – стали судачить о моих причудах? Внешним наблюдателям видней, но непонятнее. Мне понятнее, но не видней.

Водка на могиле Борьки не пилась. Убийцы не находились. Не те, что исполнили – тех-то скоро обнаружили в одном из моргов. Передозировка. Кто-то им помог улететь на волне кайфа в далекое далеко. А вот кто отдал приказ. Я в очередной раз убедился в собственном бессилии. Прожевал и не выплюнул. И немного скис. На рельсы вагонетку моей житухи поставила Даша.

Когда она плача что-то невразумительное голосила в трубку. Когда она плакала у меня на груди. Когда кричала на всю Вселенную, что ей не за чем жить. Я во-первых, высушил ее слезы, во-вторых, согрел ее, в третьих, доставил целый поднос удовольствий. Конечно, всё это не шло ни в какое сравнение с любовью. Но отвлекло. Слезы я высушил опытными и проверенными временем словами-пустышками. Мы хотим услышать то, а не сё и надо говорить именно то, а не сё. Согрел я Дашу своими объятиями и водкой с моей исторической родины – горного аула Казань-сити. Поднос наслаждений состоял из секса, нежного, бесконечно долгого и ни к чему не обязывающего. Потому что дружбы между мужчиной и женщиной не может быть в принципе, мы с Дашей и не стали друзьями. Не любовники мы, потому что нелюбим друг друга. Не муж и жена, потому что она верит в возможность брака по любви. А я уже не женюсь. Мы скорее просто пассажиры одного и того же самолета. Или автобуса (не так быстро, зато можно свернуть).

Когда я позвонил (куда не следовало, но обязательно надо было)? Всему своё время. Тем более, что будущее, которое теперь уже прошлое показало: звонил я в нужное время и по редкому теперь в Москве телефон автомату. Мой звонок не отследили. Порой почтовый голубь гораздо полезнее лазерного канала связи. Приколы технического прогресса – все лазеры под контролем, а про голубей забыли.

Когда я явился – с часовым опозданием – в свой офис в понедельник, Машутка уже ждала меня на боевом посту с кипой новостей.

– "Икс-ком" оборвал все телефоны. Помощники депутата Противовсехова оборвали телефоны. Звонила некая Лика и промурлыкала следующее: "где лапа?", потом продублировала это сообщение трижды, что, видимо, для этой манерной барышни не свойственно, так что можно заключить, что и она оборвала телефон. Звонили от генерала каких-то там стратегических войск или генеральных штабов, я когда звездочки на погонах вижу, теряю волю… в курсе? (она опять пропустила местоимение) – Машутка надула губки и стала вспоминать всех ли, кто обрывал провода, она вспомнила.

– Телефонные компании озолотятся, столько километров кабеля нужно будет поменять.

– Как отдых? – ну ведь могла спросить: как отдохнул, или как отдохнули? Вот ведь…

– Машутка, да какой отдых без тебя! Я так соскучился, я сам бы телефоны оборвал, звоня к тебе. Но ведь знаю, муж, ребетенок, да и трубка у меня чего-то барахлит, надо аппарат поменять.

Бухаюсь на колени, Машутка тянется ко мне. Далее ребятки, которые выбрали профессию слухачей наслаждались абсолютно неинформативными охами-вздохами. А то, что офис уже прослушивался, я знал наверняка. Когда люди оборвут телефоны, они начинают использовать радио и другие беспроводные технологии.

В разгар утех не вполне горизонтальных (потому что проходили и на столе и под столом), меня пытались добыть с помощью телефона. Но кто же отвечает на звонки во время секса? Только озабоченные бизнесом кексы. Чтобы не разочаровывать людей на прослушке – в десятых, и в первую очередь ради гармонии полов, оргазмы были повторены многократно. Мебель и более мелкие предметы человеческого обихода пришли в такой беспорядок, что работать в конторе стало абсолютно невозможно.

– Пошли гулять, – два слова были сдобрены десятком поцелуев и наши языки нашли друг друга без звуков-посредников.

– А как же… – договорить Машутка не успела.

Спустя очередной – считайте, ребятки, считайте – акт любви без презерватива (я слежу за здоровьем и уж конечно не заражу семейную женщину ничем, кроме гриппа – но сопливым я не целуюсь) я всё-таки ответил на вопрос:

– Не могу дозвониться до знакомой ведьмы. А без её совета в данном серьезном деле ничего не буду предпринимать.

– Ты мне не рассказывал про ведьму.

– Должны же быть у мужчины какие-то тайны. На прогулке расскажу. Куда пойдем7

– Может, на Чистые пруды. Там нас никто не найдет?

– Быстрее ветра мы помчимся… – нас не нашли на Чистых прудах, потому что нас там не было.

Пока несколько бип-персон писало кипятком от невозможности поймать одного мелкого злодея, я плел ткань своего будущего алиби. Алиби настолько ненадежного, чтобы никто (что значит никто) не смог порвать эту невидимую и неосязаемую материю. Майя рожденная в июне. Это не каламбур, это мой билет на кораблик бумажный "Спасение". Когда вы хотите сделать алиби не стоит финтить ушами – занимайтесь повседневным. Всё, что делали делайте так же как всегда. Введите только один новый элемент. Но фишка в том заключена, что этот элемент должен быть предусмотрен вами загодя. Гораздо раньше, чем шняга кипеша замутит шнягу… я хотел сказать форс-мажор скрасит сюрр повседневного бытия (губы могут выложить кладку: "бытиё-моё" и сдобрить ее раствором слюны).

Когда я познакомился с ведьмой на казанских двориках стоял февраль. Не морозный, но ветреный, что делало хождение по улицам гораздо менее комфортабельным, чем если бы стояли спокойные и не суетливые деды-морозы. Я покупал треугольники в лотке, что был рядом со "Сказкой" (детское кафе). Почему бы мне не зайти в само кафе и не купить всё то же самое? и не мерзнуть, и не ловить скрюченными пальцами мелочь? почему было не послать за пирожками Аделя? Потому что при выборе треугольников нельзя доверять никому, потому что настроение было пакостное и дела не ладились, потому что хотелось кого-то запинать ногами, а если сидеть в тачке, то никакого повода не найдешь запинать кого-то ногами.

– А у вас шнурок развязался, – сказала мне девчонка с летящими глазами (они с хозяйкой, видимо, предпочитали разные авиакомпании).

Я посмотрел на свои высокие шнуровые ботинки (тогда я предпочитал функциональность удобству – пнешь врага такими и он сразу теряет много пунктов здоровья). То ли она прикалывалась надо мной, то ли одно из двух – шнурки были в порядке.

– А, кажется, я поторопилась, они потом развяжутся.

– Когда потом? – из носа моего выбивалась сопля, щетина мерзла и отказывалась согревать щеки, глаза резали и действительность и ветер – организовались, понимаешь, в одну шайку-лайку.

– Не знаю. Я иногда вижу будущее, – она по прежнему смотрела на шнурки моих ботинок, потом летящие глаза зыркнули на меня, – но вы лучше завяжите.

Я должен был завязать завязанные шнурки. Здрастье, пое… впрочем, сейчас я уже не употребляю мат. Так я в тот день никого и не поломал. Лишь сам слегка стал сбоить, переведя на компьютерное арго – глючить. Девчонка легко забурилась в нашу пацановскую компанию, пила водку и не пьянела. Глаза будь сохраняла летящие и всех очаровала. А контингент ведь там кучкавался тогда суровый – могли бы и изнасиловать. Запросто. А за шнурками я с тех пор поглядываю. И ведь действительно иногда развязываются.

Впрочем по настоящему видение ведьмой будущего я проверить не смог. Но это не значит, что она его не видит. Просто я на счет всяких забубенных вещей очень сомневающийся тип. Вот пистолет – штука понятная, сюда нажимаешь и газы начинают расширяться. А проклятия или наговоры, они как-то на меня не особо действуют. Если бы действовали – то давно бы уже знал, есть ли что после смерти.

Когда стране не хватает сверхидеи, это сильно напрягает особо умных и беспокойных. Они начинают вместе думать о разном, потом обзывают друг друга дураками и далее переходят уже на личности, ломают копья и умирают неудовлетворенными и неизвестными. Говорят, человеку, который сформулировал идею для России при жизни поставили бы памятник. В свое время я вдоволь насмотрелся на Ленина. В Казани Владимир Ильич представлен богато и по разному. И его в больших и малых формах не сносят. Он так и воплощает себя в разных материях. А вот с его идеями стало напряженно. Впрочем, если для воплощения идеи в жизнь требуется столько трупов, то я пожалуй обойдусь и без памятника. Но всё-таки скажу. Во-первых, надо приучить себя вместо "вау" говорить "ух ты!" Дальше пойдет легче. Вместо двух бутылок водки пить одну. Дальше пойдет легче. Вместо одной бутылки водки пить две… но минералки, или на худой конец вина. Правда столько вина в природе не существует, так что и я родил утопию. Может, по старинке, по шаблону начать формулировать: бей тараканов – спасай свиней (или наоборот). Это понятнее и легче. Особенно, когда есть что залить за глаза. Ах да, еще надо работать усердно, много и мостить дороги. Нет, правильно сделали, что меня из универа выгнали в свое время.

Когда между тобой и картинкой жизни встает прозрачная водка, то многое меняется. Некоторое понимается легче. Всё остальное не понимается, но колесики под черепушкой крутятся на холостом ходу быстрее, щекочут сильнее и горлышко засасывает внутрь. А дальше просто: или спираль, или алгоритм. Алгоритм простой: мочи его прямо здесь и сейчас. А под рукой кстати оказывается ножичек для колбаски. Плавали знаем.

Когда прячешься от судьбы, пусть она даже воплощена в примитивный факс, груженный шестерками по ватерлинию, нужно полагаться на себя. Только на себя и ни на кого, кроме себя. Ну разве что на добрых людей, которые как известно разбросаны на каждом километре в ненулевом количестве. Вот и доказательство. Даша опоздала на полчаса, но я этого не заметил (часы бы заметили, но у меня их нет, посему глазки иной раз зырили на общаковские, на столбе фигурном). Всю эту встречу мы обнимались и только. У нее было слишком хорошо с парнем. А я же не киборг с вибратором и кредитной карточкой. После Машутки… но не гоже обнимая одну девчонку думать о другой. Только многопроцессорные киборги так поступают, примитивным людишкам оперативки хватает только на одно действие-мысль-образ-обратная-связь-для-контроля. Вообще художницы самые далекие от нормы девчонки, если не считать ведьм, но ведьм я знаю плохо, практически никак. Вот и Даша была далеко не человеком нормальным (не уродом и не мутантом, конечно, но и не человеком, так что при чистке глобальной отправилась бы в огонь, но я бы этого не увидел – утоп в крови раньше). Когда ее волосы разбросаны по подушке, а шейка открыта… Нет, не тогда. Всегда ей присущий большой плюс: она не задает вопросов типа: что происходит в наших отношениях, какие у нас отношения, куда они катятся, кто кого и как сильно любит и любит ли вообще. Очень немногие женщины способны не выяснять отношений. Просто им предаваться. Но сегодня, она чуть отошла от принципа простожития:

– Мне почему-то кажется, что со мной ты ведешь себя не естественно. Как дракон поймавший девственницу и оставивший ее в живых. Ты либо доброе зло, либо им претворяешься, – в ее глазах было столько печали, что хватило бы на целый народ.

Видимо, день сегодня был неудачный. Есть такие дни неудачники, жалкие, никчемные деньки. Зачем они не перелистывают себя в календаре?

– Импрессионисточка моя цветолазочка, ошибочка вышла на полбесконечности. Во-первых, на всеобъемлющее зло я не тяну, пупок не держит давления. Во-вторых, и это главное, наверное, я не претворяюсь добрым и не творю добро по отношению к кому-то вокруг себя. Я поступаю как мне хочется в пределах той свободы, что предлагается путем, что топчут мои ноженьки. Он не вымощен желтым кирпичом, скорее это шоссе в никуда. Поскольку я иду по нему в определенную сторону, то есть с кровью и смертью по пути, я скорее, злодей, чем добродеятель, – а еще я печатаю на клавиатуре слепым деятипальцевым методом и могу слагать вирши нетленные и класть их на гусли (не на ноты, а на гусли!)

– Почему-то злодеи особенно хороши в кино. Объемные получаются.

– Это просто. Люди не могут принести в искусство ничего, кроме себя. А праведники, раз уж выбрали пустыни или благотворительность, то их хрен чем заманишь в искусство вообще и в ширпотреб вроде синема в частности. Ну как можно передать экстаз от любви к всевышнему? Кто его из авторов книг или актеров испытал? Вот и выходят праведники пресными. А злодеи, они же понятны, они же изведаны, они пережиты. Друзья есть, знакомые, сами грешим. Вот и выходят из под пера фактурные негодяи. Вот и притягивают. Вот и тебя, созданье явно не земное, я притянул.

Она улыбнулась и прижалась своей румяной и гладкой щекой к моей небритой и смуглой щеке. И ничего не сказала больше, чтобы не испортить ту гармонию, которой мы были вместе (ну для отпетых зануд признаюсь: да любви не было, а значит не было и гармонии, но вас, отпетые зануды, легче на корм рыбкам пустить, чем на корм собачкам).

После мороженного, кино и легкого ужина в ресторане, но до ночных огней и пустых дорог, до ярких огней фонарей и блеклых звезд я опомнился.

– У тебя дома кто-нибудь сегодня зависает?

– Родители уехали и ко мне придет Игорь, а больше виснуть никто не планировал, да и тупить тоже.

– Позвони ему и отмени свиданку.

– А что будет если я этого не сделаю?

– Или ничего, или я его убью.

– И потеряешь меня навсегда.

– Мне не нужна будущая совместная вечность, мне нужно где-то спастись этой ночью.

– У тебя проблемы, уси-пуси, – она поцеловала меня в щеку, даже не поцеловала, а просто ткнулась губами, и это был самый наш сексуальный контакт за встречу.

– Есть маленько, – я улыбнулся хитро.