В капюшоне хорошо,
Снега мокрого пушок
Пролетает мимо,
Медленно, лениво.
Саперави кружка ждет,
Утром в лужах будет лед
Отражать полеты
Птиц и самолетов.
ноябрь 17
Мы прошли по утренней росе,
И тропа, виляющая змейкой,
Оборвалась где-то на косе,
В почве сочной, в паутине клейкой.
Ивняка тугие плети на плече
Просят поклониться водоему,
Пыль висит на солнечном луче,
Придавая значимость объему.
Если проползти еще едва,
То трава раскроется немного,
Там, где начинается вода —
Старая железная дорога.
сентябрь 17
В твоем уме, что и вчера,
все то же самое —
ходячий автомат.
Почистив зубы, ходишь на работу,
ты так рад,
что наступает пятницы хмельная передышка.
В твоем уме все то же самое,
бегущая строка,
и у любви, как у больного старика —
за придыханием последует одышка.
сентябрь 17
После каждого глоточка
Говорю себе я – точка,
После каждого глотка
Говорю – наверняка,
После выпитой пиалы
Допускаю, что не мало,
А прикончу бутылек,
Посмотрю на потолок,
Без раздумий устремляюсь
К магазину со всех ног.
март 17
На капающий город
навязчивый сквозняк,
отращивая бороду
стращаю молодняк.
Плетусь из подворотен
к ближайшему метро,
и бесы на излете
вонзаются в ребро.
февраль 17
Льстить любимым музам,
Выглядеть нахалом,
Хохотать от пуза,
Обходиться малым.
Быть всегда причастным
К звукам тонкой лиры,
Наблюдать бесстрастно
Ускользанье мира.
Боевым искусствам
Верить без причины,
И с особым чувством
Ожидать кончины.
декабрь 16
Сон лучистый, снег пушистый,
От иконы мягкий свет,
Мужичонка неказистый
У окошка пьет рассвет.
Электрички подпевалы
Дружно выстроились в ряд,
И вороны у вокзала
Говорят и говорят.
декабрь 16
когда два дракона в море
резвятся, бросая чешуи,
твоим небесам понятно,
что это чаинки в гайвани.
охвачен врасплох покоем,
омоет листву к третьей страже
стремительный синий ливень,
улитки упругий сок.
июль 16
мимо облаков, дерева, реки
рама велосипеда
синий мальчик Кришна
развесил пухлые губы
так хочется петь и танцевать
по-дурацкому
с цацками лам
браслетом месяца
в полотне степи
бороться с калмыком
во имя Всевышнего
кожу изодрав
и потом, чтобы лечь с тобой,
вымыть голову кислым
молоком.
май 16
Разбрюхатилась весна —
Ой ведь дура, ой красна,
Побежала по задворкам,
По сусекам, по столам,
Перегаром по пригоркам,
Всем алейкум, всем салам!
Говорит – теперь я баба,
Маслянистая услада,
Ой ведь дура, ой красна
Возвращенкою ткана.
Выпей мягкую сосульку
И пока качаешь люльку,
Навий день благодари,
Что молчат монастыри.
январь 16
Так где же ты был,
когда тебя не было?
За сетью созвездий
небесного невода?
В тени подозрений
и сводчатых арок?
В мерцании айсберга?
В капельках пара?
Ты строил дворцы
досточтимых отцов,
стал сочною шлюхой,
вождем кузнецов,
тряпичником, воином,
поэтом, ученым,
скрипичным ключом,
воскресеньем прощеным,
горою и городом,
гулом турбин,
и голым рабом,
что несет паланкин,
Ганешей, конечно,
Иисусом и сном,
и днем белоснежным,
и красным вином.
Поэтому к черту
стихи бытия,
стихия уверена —
я – это я!
январь 16
Подумать только —
оставаться одному,
смотреть в окно,
в обои и обиды,
не соблюдать режим,
не строить виды,
не верить беспокойному уму.
Померкнув
между первой и второй
от жгучих губ
вечнозеленой феи,
плениться музами
да музыкой Орфея,
и как паяц заигрывать с хандрой.
январь 16
А помнишь, было иначе?
Та панорама —
окно в никуда,
Там мы,
томные мальчики,
раскидывали на года —
пагоды слов,
институты,
парки, водку, луну,
невозмутимость Будды,
телеэфиры…
и тут ты,
всасываешь
что к чему
ноябрь 15
Сирота Ясунари в пожаре заката
Пасту чая неспешно обдаст кипятком,
Выдох трех крепостей – безупречная ката,
Но в заставах застыл мироздания ком.
Так в дыму криптомерий цветет Камакура,
Разрывает монаху коана нарыв,
На бумаге его тень хмурой фигуры,
И бездонное море, и стоны горы.
октябрь 15
В длинной бороде дня
дети пронизаны лучистой водой
сухой палкой
они выуживают желтые листья.
Ветер запутался в кронах
в его пальцах раскидистые ветви
раскачивают хрупкий
оберег неторопливого шага.
сентябрь 15
Когда проснемся лунными, волшебными, голодными,
Плесну в росу слюны твоей горячие ручьи,
Пойдешь со мною тропами, каналами обводными,
Заваривать в золе зари тибетские чаи?
январь 11
Одним броском, рывком, наскоком
Тебя в осколки разобью!
Сожмет мой прочный тонкий кокон
Запястья, шею, грудь твою.
Сквозь сон и стон, и липкий воздух
Едва открыв увидишь ты,
Как твердый член сбивает звезды
С окоченевшей Пустоты.
январь 11
От умирающих пионов
Ушли пахучие жуки,
Сухие листья, стон вагонов,
Стекло бутылки у реки.
Не попросившие прощенья
Следят как плавает душа,
И лишь молоденький священник
Кадилом машет не спеша.
Температурит
теперь и ты
как все один
хрипато дышишь
от никотина
костлявый космос
под селезенкой
укрыл туманом
о, настроение
играть и дальше
сосок лимона
публично срезав
Вот ты засранец,
Ворон Ану
Чертова птица
Ворон Ану.
Может ворона ты
Ворон Ану?
Где тебя носит?
Никак не пойму.
Ну ка, лети ты,
Тебя окрестил
Силой того
Кто спасенья просил,
В окна врывайся
К девчонке моей,
Губ не целуй ее,
Виски не пей.
Ты наворуй для меня
(не кричи!!!)
Серьги, колечки,
Чулки и ключи,
Ты распугай ее
Близких подруг,
Бдительным будь
Ибо кошки вокруг.
Каркни, что встречу
В семнадцать ноль-ноль,
Ягод куплю
И смешной алкоголь.
Я же заснуть без нее не могу,
Где тебя носит, проклятый Ану.
январь 11
Солнце веселое,
всеми весеннее,
тени от сосен
и высота,
синее синее
солнцесплетение
ласково рыжего
лижет кота.
Долгая отповедь
дому далекому,
к полночи мысли
полны и юны,
понаблюдай
как всевидящим оком
форточка срежет
глазунью луны.
И до утра,
растревоженный звездами,
словно в порту загулявший матрос,
будешь вздыхать
и с видом серьезным
тихо насвистывать что-то под нос.
март 06. Бабино
Они рубят ритмы и рифмы
по своим нормам
в квартирах, фирмах
наперекор
силлабо-тонике спальных районов,
стишкам местечковых газетенок,
строки которых
обезжиренный кефир.
Им не нужен
затертый до дыр
мир, не портящий борозды.
«Максимализм» —
говорят умудренные,
ибо последним
уже до звезды
куда тот катится,
мать его так.
Они рубят ритмы
бритвой
по выродку с пятью подбородками,
сдобренного баблом
за успешный прокат порнухи,
по всему, что сжирают мухи,
по торчку, зарядившего жизнь
в перманентный укус инсулинок,
завтра проносится мимо,
запах людей-личинок
насилует ноздри,
волки в овечьих шкурах
метят в козыри.
Возня из-за грязи грузит,
но здесь так дышат
шустря и шурша,
говорят: «all inclusive»
и пока не сдохнем
сохнет на ушах лапша.
Шаг за шагом
факиры речитатива
против мыла —
смело, игриво
рубят рифмы и ритмы
городов-сортиров,
их слова – абсорбенты,
бинты,
их биты – шаманские бубны
и губы не лгут.
Кожа улиц вымокла.
Пот последних поэтов.
июнь 06
Ветер вечен
На Черной Речке,
Лишь по утру туман-повеса
Поведал мне, что кровь Сверчка
Текла проклятьем для Дантеса.
сентябрь 05
Падал дождь на камни,
Капля в травах тонет,
Мы смеемся резво —
Мир в комбинезоне.
Присмотревшись в оба,
Облизнув мосты,
Впитывал автобус
Мокрые зонты.
Из-за молний вспышек,
Наважденьем вспеня,
Рыскают по крышам
Звери сновидений.
Прогрызая бреши
В облачную дверь
Ты войдешь неспешно —
Самый нежный зверь.
И в блаженной лени
Теплится рассвет,
Сядешь на колени
Лапы спрятав в плед.
Падал дождь на камни,
Ускоряя бег,
Я не знаю как мне
Нравится тебе.
июль 00
сентябрьской ночью
ткани разрываются
кости стучат о бетон
но нам нипочем
резиновые дубинки —
портативные члены
символы мироздания
в кровоточащем анусе
холодного города
сентябрь 00
французский поцелуй
за коробок спичек
бесподобная отреченность
пьяного эквилибриста
я прихожу к женщинам,
которые вешают мои сердца
на бельевые веревки
взамен
напиваюсь как свинья
рисую пальцем на стекле знаки внимания
слишком много глаз
разноцветных и пустых
шествие в коробках
вокруг да около
в спящих окнах шипение пластинки
кто-то жалобно смеется
в лучах разбитого стекла
лилипуты, чья армия
вяжет мои волосы
возгласы
обещали перерезать горло
если заплачу,
но я только открываю рот,
чтобы выпустить птиц, улетающих на юг
осень 00
О проекте
О подписке