Глава 9
Город и деньги

Пару раз я сходил с маршрута, чтобы ободрать кору с придорожных деревьев или собрать дикие ягоды. Постепенно инвентарь заполнялся: коры я набрал более 7 килограммов, веток – 4,3. Ягоды весили мало – за пару часов мне удалось набрать меньше одного килограмма. Надеюсь, они очень ценные, иначе весь труд мой станет напрасным.

Несколько раз я устраивал охоту на микроволков – оказалось, что за каждого получаю целую шкурку. Странно, игра больше не предлагала мне съесть внутренности еще живого моба, чтобы получить его силу или ловкость. Подстраивалась под мое состояние?..

«Шкуры микроволков особенно ценятся в крупных городах, – сообщила мне инфопанель. – Тракийские модницы заказывают себе целые комплекты одежды, сшитые из шкур микроволка, выкрашенных в разные цвета».

Название я придумывал, явно ленясь, а не развлекаясь. Те же «ведмежатки», на мой взгляд, были просто шедевром. А «микроволк»… Просто маленький волк, подумаешь. Правда, опыта за микроволков давали явно сообразно с их размерами и названиями… Истребив как-то целую стаю на одной из лесных опушек, я получил от силы полторы сотни очков опыта. В небе кружили воронактили и черные карки – инфопанель подсказала, что для охоты на них нужно дистанционное оружие или магические умения. Пару раз я попробовал сбить пернатую дичь, бросаясь в них придорожными булыжниками. Но, видимо, меткости для этого мне не хватало, а потому очень скоро я махнул на птичек рукой.

Воронактили, микроволки – когда в Джи появятся новые игроки, их ждут потрясающие открытия. Русскоязычных игроков, во всяком случае, точно.

Вскоре на горизонте показалась блестящая речка, а на ее берегах – довольно приличный по размерам поселок. Несколько явно сторожевых башен и аккуратные двух-трехэтажные домики, центральная площадь и рынок.

«Сорренфелл», – гласила направляющая табличка со стрелкой. Ну что ж, название вроде бы адекватное. Странно, что не какой-нибудь Фарнсонберансен или еще что покруче. За мной бы не заржавело…

Дорога пошла под уклон. Оказалось, что до Сорренфелла было гораздо дальше, чем я представил себе вначале. Я все шел и шел, слишком долго, несмотря на то что уже не отвлекался на микроволков и гигантских кроликов, копошащихся в придорожных кустах. Мои силы были почти на исходе, я чувствовал, что нахожусь в игре уже слишком долго. Но проклятый поселок приближался издевательски медленно. Когда я стал различать фигурки людей, сил почти не было. А тут еще, как назло, на входе в Сорренфелл оказался самый настоящий контрольно-пропускной пункт. Или как там это называлось в Средневековье?

– Стой! – закричал мне солдат, закованный в броню с головы до ног. – Стой, странник!

Я послушно остановился. Часовых было четверо, вооружены они были короткими, но явно не игрушечными мечами. Сколоченные из досок ворота в поселок были сжаты с боков зарослями кустарника, постепенно переходящими в лесную чащу слева и скалистый холм справа. Прорываться что с одной, что с другой стороны было равносильно самоубийству. Краем глаза я заметил нескольких арбалетчиков, засевших в кустах, – лучше не дергаться.

Солдат, приказавший мне остановиться, направился в мою сторону. Подойдя достаточно близко, но все же на безопасное расстояние, солдат опустил забрало грубо выкованного железного шлема.

– В Сорренфелле падучий недуг, странник, – мрачно изрек он. – Находиться в городе небезопасно.

«Ах вот как – это все-таки “город”!.. Ну надо же».

– Мне нужны ночлег и пища, – спокойно сказал я стражнику. – Если в Сорренфелл мне нельзя, скажите, как далеко отсюда до какого-нибудь другого ближайшего города или селения?

Солдат неуверенно покрутил головой, будто ища поддержки у своих товарищей, и ответил:

– Неподалеку стоит Ларенхоу, странник. Но люди там тоже страдают от этой напасти. В провинции мор, разве ты не слышал?

Я отрицательно покачал головой.

– Впрочем, неважно, – махнул рукой стражник. – Болезнь косит почти всех взрослых, но не затрагивает никого из детей. Хотя бы им повезло…

Я судорожно соображал. Не может такого быть, чтобы в город нельзя было войти ни при каких обстоятельствах. Может, стоит дойти до соседнего, как там его, Ларенхоу?.. Но если там тоже мор, имеет ли это смысл?

– От падучего недуга есть средство? – вдруг спросил я.

– Есть, – как-то быстро кивнул стражник. – Но оно стоит дорого, не каждому горожанину по карману.

Вот она, средневековая логика, – людей косит болезнь, а лекарство в районе заражения можно только купить. И знатные вельможи, скупающие целебные порошки для себя и обрекающие своих вассалов на верную смерть, не понимают, что без народа станут никому не нужны.

– Где его можно купить? – спросил я у стражника.

Он недоверчиво осмотрел меня с головы до ног и расхохотался.

– Тебе не хватит денег, даже если ты продашь свою руку алхимику, – сквозь смех сказал стражник. – Я могу пропустить тебя, но уйти ты уже не сможешь. Его милость приказала сдерживать распространение мора.

– Идет, – кивнул я. Не думаю, что кредитов, выбитых из несчастных гоблинов, не хватит на порцию порошка или зелья. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

– Пропустить! – крикнул стражник и отошел в сторону.

Мечники расступились, стрелки опустили арбалеты и вытянулись в полный рост, уже не скрываясь. Я прошел под деревянной аркой и ступил на булыжную мостовую Сорренфелла. Впереди лежал и стонал какой-то старик в буром тряпье, чуть поодаль лежала молоденькая миловидная женщина. Редкие прохожие старались обойти их, выписывая сложные зигзаги.

– Странник! О странник! – зашипел кто-то рядом.

Обернувшись, я увидел сгорбленного человечка, закутанного в пыльный серый плащ. Лицо карлика было скрыто под такой же пыльной и серой маской.

– Тебе не выжить здесь без целебной микстуры, – продолжал шипеть карлик-горбун. – Нужно принять ее внутрь, пока болезнь не охватила тебя!

Что-то он не очень похож на алхимика или лекаря. Будто бы прочитав мои мысли, карлик вытащил из-под полы пузырек с мутной коричневой жидкостью.

«Неизвестный состав. Чтобы распознать его, необходимы навыки в мастерстве “Алхимия”».

Человечек настойчиво протянул мне руку с зажатым в ней грязным пузырьком.

– Пока не поздно! – встревоженно сказал он. – Поторопись, иначе никто не спасет!