До Пальмового оазиса, хорошо укреплённого поселения, они добрались без происшествий. Здесь остановились на днёвку, пополнили запасы воды и снова двинулись в путь. Фургон тряхнуло, когда они отъехали от оазиса примерно на мушкетный выстрел. Барджус вспомнил эту яму: когда он был здесь в прошлый раз, он чуть не потерял в ней колесо. Но тогда вокруг ещё росли деревья.

Через три дня пути долина стала повышаться, иссохшие холмы с развалинами домов и мелких крепостей то и дело поднимались то слева, то справа. Однажды на далёкой возвышенности Шестипалый заметил огромный серо-белый разлапистый дуб. С веток его во множестве свисали продолговатые свёртки. На таком расстоянии нельзя было сказать, что внутри свёртков, но Барджус готов был поклясться, что дуб движется. Выяснять, что это, никакого желания не было, и уборщики поехали дальше, постаравшись до ночи оставить между собой и тем дубом максимально возможное расстояние.

Барджус пытался ещё несколько раз разговорить Кэрана, но ничего не получалось. Тот исправно выполнял все обязанности, но ни на какие темы говорить бывший герой не желал. Отмалчивался, отделывался односложными ответами, а когда Шестипалый затягивал песню, морщился.

Вскоре показался Сноградский холм. Высокий, правильной круглой формы он казался погребальной насыпью над воителем-гигантом. Ничего даже близко похожего на здания на холме не было. Сноград не зря прозвали Мерцающим городом. Его нежно-лиловые башни появлялись на своих местах только в вечерних сумерках. Тонкие изящные шпили тянулись к небесам как мелодия флейты, летящая в ночное небо: эфемерно и неуловимо. Кроме этих шпилей в Снограде не было ничего: ни домов, ни стен, ни башен. Тамошних жителей можно было встретить только если они сами того хотели. Для нежданного гостя башни оставались простым миражом.

Фургон Кэран поставил на самой вершине холма, там, где у Снограда было то, что можно было бы назвать “городской площадью”. Солнце уже начинало клониться к закату. Над холмом словно начинало сгущаться облако: незримое, не ощутимое, но тем не менее вполне реальное как покалывание на коже перед грозой.

Кэран и Шестипалый слезли с козел. Они вслушивались в тишину, и резко оборачивались, когда им казалось, что прямо за спиной тихо позвякивают серебряные колокольцы. Тщетно. Холм щетинился жёсткой жёлто-зелёной травой и отцветшими солецветами, а кроме них тут не было ничего, даже камней; прожорливые оранжевые ящерки, снующие у подножия, подниматься сюда не решались.

– Ну что, господин младший уборщик, прибыли, – Барджус с наслаждение потянулся, прогибая спину назад. Он почувствовал, как захрустело в спине и улыбнулся. – Извольте видеть: кругом тишь да гладь, а потому разрешаю оправиться и подготовиться к встрече с заказчиком. Будете охранять фургон, пока я проведу переговоры.

– Я с тобой, – Кэран твёрдо взглянул в глаза Шестипалому. – Мне надо поговорить с этим Грегором.

– Чего это? Он твой родственник что ли?

– Чутьё.

– Спрячь своё чутьё поглубже, – Барджус набычился. Его раздражение начинало побулькивать как котёл на хорошем огне. – Я тут командую, и я говорю, что ты останешься у фургона. Не знаю, как там у вас, у блаааародных героев, а у нас, обычных чистильщиков, всё по-простому. Командир говорит, ты делаешь, усёк?

– Я чувствую: мне надо поговорить с Грегором. Не знаю, как объяснить, но у меня было подобное. Будто я горю и кричу сам себе сквозь толстое стекло. В прошлый раз я кричал себе скакать во весь опор в Новый Динт…

Кэран опустил глаза.

– И что? Поскакал?

– Нет, – Кэран помотал головой как нашкодивший пацан, но тут же поднял взгляд снова. Его глаза блестели. – Тогда я выполнил приказ, повёл отряд в рейд. А когда вернулся, узнал, что Новый Динт взят, разграблен, сожжён, и мантикоры пируют на улицах. В этот раз я поступлю иначе.

Барджус нахмурился и некоторое время сверлил взглядом невозмутимое лицо мечника. Аль, похоже, решил, что он тут самый важный и начальник ему не указ. Наглый сноб! Шестипалый почувствовал, что крышку котла сейчас сорвёт. Он подошёл к Кэрану и ткнул его пальцем в грудь.

– Слушай сюда. Ненавижу повторять приказы, но до тебя, тупой ты аристократишка, похоже туго доходит. Ты не у себя в Динте. Ты – здесь. В моём фургоне. Я тебе говорю, что делать. И я тебе говорю, что тут ты останешься и будешь меня ждать!

Кэран не отвёл взгляд. В его серых глазах мелькнула молния. Он явно не привык к тому, чтобы с ним так разговаривали.

– Задолбал ты меня, – отчеканил мечник. – Ни минуты помолчать не можешь, а мозгов с ларпов хрен. Командуй на кухне своей, солехлёб.

Барджус побагровел. Полузабытое унизительное прозвище мушкетной пехоты, хлестнуло как кнутом.

***

Лёгкое покашливание растопило ледяную тишину.

– Господа, не могли бы вы немного отойти? – проговорил негромкий голос.

Кэран и Барджус, продолжая сверлить друг друга взглядами, отступили немного в сторону. На том месте, где они только что стояли соткалась из воздуха круглая башня. Гладкие лиловые стены поблёскивали в последних закатных лучах, к узкой высокой двери вели две ступени из белоснежного мрамора с золотыми прожилками. Вся башня была тонкой, не более десятка шагов в поперечнике, или… Кэран моргнул. Вместо того, чтобы загибаться, стены постепенно расплывались, растворялись в воздухе. Иногда казалось, что сквозь башню просвечивают первые звёзды.

Дверь отворилась, и на верхней ступеньке показалась маленькая девочка. Босая, румяная, в белоснежном платьице, с белокурыми локонами, постриженными до плеч, она изучала уборщиков распахнутыми синими глазами. Немного так постояв, она развернулась и ушла обратно в башню.

– Это… что такое? – спросил Кэран.

– Приглашение, – ответил Барджус. – Видишь, дверь оставили открытой. Значит, страж счёл нас неопасными, и хозяин хочет поговорить. Пошли что ли, а то приглашение отзовут.

Кэран кивнул, поднялся по ступенькам и открыл дверь. Барджус пошёл за ним. Протискиваться пришлось боком, за дверью оказался узкий длинный лаз в неровной каменной кладке, который постоянно изгибался то влево, то вправо. Борода Кэрана то и дело попадалась между стеной и грудью, и ему постоянно приходилось задирать голову повыше. Один раз он поднял глаза вверх. Потолка у коридора не было. Вместо него там разворачивалось звёздное небо. Кэран остановился. Поднял руки, уцепился за верхний край стены и вылез наверх. Шестипалый выкарабкался сам.

– Ну, наконец-то, я уж было начал сомневаться в ваших интеллектуальных способностях!

Здесь, наверху под яркими низкими звёздами посреди гладкой блестящей равнины стояло большое мягкое кресло. В кресле, положив ногу на ногу утопал человек в изящных мягких полусапожках с цветочным узором, лёгких белых брюках и кремовой рубахе на выпуск. Его лицо скрывалось в тени, на виду оставались только сложенные вместе холёные ладони. В пальцах, украшенных сложной цветной татуировкой, медленно щёлкали гранатовые чётки.

– Нет-нет, ближе подходить не стоит, – сказал человек, когда Кэран шагнул вперёд. – И к склянкам тянуться тоже не надо, уважаемый Барджус, это может плохо кончиться для вас.

Татуированный указательный палец оторвался от чёток и укоризненно покачался влево-вправо.

– Господа, позвольте представиться. Меня зовут Грегор. Раз вы здесь, значит многоуважаемый Иннадорий внял моей просьбе. Надеюсь, вы и правда хорошие специалисты, потому что работа предстоит непростая.

Кэран скрестил руки на груди.

Грегор перекинул несколько бусин. В тишине раздавался лишь лёгкий звон, когда одно зёрнышко стукалось о другое.

– Речь пойдёт о Весёлом озере. До войны там был унылый курорт для престарелых матрон, лечебные купания, целительные молитвы в храме Тамиары, – татуированные пальцы сделали жест будет сметали крошки со стола, – теперь курорт обезлюдел. Мне нужна одна безделица, которую можно там найти. Видите ли, я не могу отойти далеко от своего обиталища, поэтому мне нужны помощники, чтобы добыть даже такую мелочь.

– И что же это? – поднял бровь Барджус.

– Вода. Наберите вот эту ёмкость, – у ног Кэрана появилась небольшая стеклянная банка, – и возвращайтесь не позднее, чем через три дня. Понимаю – спешка увеличивает риск, поэтому готов предложить полную предоплату.

Кэран поднял банку и повертел в руках. Обычное стекло, широкое горлышко, плотная керамическая крышка на хитрых защёлках. Он поставил банку обратно и погладил бороду. От слов теурга так и несло обманом. С другой стороны, Иннадорий говорил о богатых закромах теурга, да и возвращаться несолоно хлебавши не хотелось.

– Нет, – раздался твёрдый ответ Барджуса. Похоже, коротышка тоже что-то почуял. Оно и немудрено: один шулер другого всегда узнает.

– Вот как? Почему? – удивился Грегор.

– Во-первых, не доверяю теургам. Особенно тем, которые прячут лицо и свои истинные намерения. Во-вторых, это работа для геройской гильдии. Мы – уборщики. Очищаем территории от останков монстров, убираем яд и последствия заклятий. Поиск артефактов это не к нам.

– Понимаю, вы опасаетесь, что на озере что-то есть, – сказал Грегор. – Уверяю вас, это не так. Совсем недавно партия героев ходила туда по моей просьбе. С ними был довольно сильный теург. Пуговиц у него штук пять на камзоле было. Так что можете считать, что это задание – обычная ваша работа. Очистка территории, уборка яда, и что там ещё.

Барджус поправил перевязь и сделал движение, будто собираясь повернуться; Грегор на миг перестал перебирать чётки.

– Вижу, я вас не вполне убедил, – сказал теург. – Может быть, это поможет?

Перед уборщиками появился изящный столик с резными ножками. В стеклянной столешнице отражались звёзды, а за звёздами угадывалось плавное неспешное движение теней, которых не было и быть не могло на небе. Тени вспучились, взвились над столешницей чёрным штормом.

Кэран отпрыгнул назад. Попытался нашарить рукоятку меча. Барджус пригнулся. В правой руке у него оказался пистоль, а в левой блеснула склянка.

Вихрь над столиком прекратился также быстро, как начался.

– Господа, господа, прошу успокойтесь, – в голосе Грегора слышалась улыбка. – В мои намерения не входило причинять вред, хотелось только впечатлить вас. Уж простите старика за театральность. Итак, вот что я готов предложить за ваши старания.

Кэран снова выпрямился и перевёл взгляд на столик. Там на изящной подставке из винно-красного дерева с золотистыми прожилками лежал меч. По узкому воронёному немного изогнутому клинку бежали строчки алых символов; время от времени по ним словно пробегала волна, и тогда символы вспыхивали. Сталь переходила в длинную – кулака на три – рукоять, обмотанную потёртой кожей с вытравленными на ней теми же знаками. Рядом с мечом – простые деревянные ножны.

Кэран как заворожённый потянулся к мечу. Он забыл обо всём. Касание рукояти было как рукопожатие старого друга, шершавая кожа приятно скользнула в левую ладонь. Кэран взмахнул клинком, раз, другой. Меч шёл ровно, не нырял и не задирался. Идеальный баланс, точно по руке! Клинок был лёгким, но опытный воин чувствовал, какая сила скрыта в тёмной стали.

– Рад, что он вам понравился. Это один из так называемых мерцающих клинков, – удовлетворённо сказал Грегор. – Выкован, насколько мне известно, около пятисот лет назад странствующим кузнецом-теургом Вугом Каменная Спина для Торгула, пятого Набольшего Хана. Имя клинка – Скейр. Говорят, в этом мече, как и в прочих творениях Вуга скрыта демоническая душа, способная одарить владельца великой силой и увлечь в великую бездну. Инструментальных исследований я не проводил, но некая сущность в мече и правда есть, так что будьте осторожнее.

– Для вас, старший алхимик Барджус Шестипалый, у меня тоже есть интересное предложение.

На столике рядом с мечом появился небольшой конверт. Барджус не торопясь подошёл, лениво открыл конверт, достал оттуда измятый старый пергамент. И замер с округлившимися глазами.

– Да, это именно оно, – подтвердил Грегор. – Сфинксов Огонь, секрет императорских алхимиков. Несколько сложен для новичков, но ведь вы же не новичок, Барджус?

Шестипалый промолчал. Он впился в пергамент, перечитывал его раз за разом, шевеля губами и морща лоб.

– Итак, господа, изменилось ли ваше мнение?

Кэран ещё будучи героем уяснил: каждый наниматель всегда старается заплатить поменьше и торгуется до упаду. Мерцающих клинков было выковано всего несколько десятков, а столичные лаборатории давно стёрты с лица земли. Не стал бы теург предлагать такую цену за доставку воды.

Кэран посмотрел на Барджуса. Похоже, тот пришёл к схожим выводам, на конопатом лице жадность боролась с осторожностью. Шестипалый вздохнул.

– А ещё я знаю, как найти Криса, Кэран, – сказал Грегор. – Без меня у вас ничего не получится. Ваш… кхм… противник… весьма умелый сноходец. Он умеет скрываться и скрывать. Например, он очень искусно прячет Муару.

Кэран вздрогнул. Сердце сжала печаль. Пыльная дорога. Полный муки вопль изуродованной ведьмы.

– Она мертва.

– Не совсем. Впрочем, можете мне не верить и попробовать отыскать их самостоятельно. Точно также, как делали… сколько там?.. Два года?

– Три, – буркнул Кэран. Он подошёл к столу, взял меч и конверт. Клинок убрал в ножны, а бумагу передал Барджусу. – Ладно, договорились. Но учти, если обманешь…

– Да, да… – длинные пальцы сделали жест, словно отгоняли муху. – Вы обязательно меня зарубите. А теперь прощайте. До встречи через три дня.

Пространство вокруг пошло рябью как море в штиль под слабым ветерком. Через секунду оба уборщика оказались у фургона. Судя по звёздам, прошло не более получаса. Вокруг теснилось множество лиловых башен, совершенно одинаковых – полупрозрачных, без всяких признаков дверей или окон. В руках у Кэрана оказалась банка. Он сунул её за пазуху и забрался на козлы.

– До озера отсюда далековато, если хотим успеть, нам пора выезжать. Иди поспи алхимик. Разбужу с рассветом.

Барджус сел рядом. Вид у него был мрачный и злой.

– Ты нарушил приказ. Ты принял заказ, хотя не должен был. Я хочу знать, что там у тебя за история с этими Муарой и Крисом, и во что я вляпался из-за твоего “чутья”. Пока мы просто выполняли задание Гильдии, твоё прошлое меня не волновало. Предали тебя – бывает, молчишь об этом – твоё право, у всех свои шрамы. Но теперь я хочу знать подробности. Ясно?

Кэран погладил бороду. Хомяк, поскрипывая, спускал фургон с холма. Чем ближе к подножию, тем становилось холоднее. У подножия влияние Снограда закончилось, и в свои права вступил всегдашний ночной мороз.

– Ты прав, Барджус. Я расскажу утром, а сейчас мне надо подумать, а тебе – поспать. Кинь тулуп, пожалуйста.

Шестипалый крякнул и полез в фургон.

Глава 5. Красавица на балу

И ахнула!

Зал казался бесконечным. Тонкие золотые узоры на белоснежных стенах вились и переплетались то листьями и ветками, то строчками из знаменитых поэм, а то картинами пиров и охот. Ряды шестигранных колонн бело-серого мрамора тянулись по правую и левую руку. Со сводов высоченного потолка свисали огромные золотые люстры, каждая размером с карету. Они сияли разноцветными огнями, а от одной люстры к другой тянулись длинные гирлянды цветов и бумажных фонариков. На блестящем паркете с равными промежутками стояли фонтаны в виде статуй богов. А где-то в далёком далёке у противоположной стены высился пустой сейчас каменный помост.

Каждая колонна была украшена знамёнами приглашённых домов. Кого тут только не было. Шидарра, Ан-Таэси, Зирофт, Огдар, даже гости из-за Зелёного моря и с северных промёрзших островов. Ну и, конечно же, все, кто хоть что-то представлял собой в Новом Динте, все-все-все они были здесь, в просторном зале императорского дворца. Под каждым знаменем собралась группка молодых людей и девушек. Они болтали, потягивали вино из хрустальных бокалов и весело смеялись. На громогласно-торжественное восклицание разодетого слуги “Воспитанницы Синего дома” никто даже не повернулся. Неудивительно. На бал Самой Длинной Ночи всегда съезжается цвет дворянства, им к таким залам и пышноусым разодетым мажордомам не привыкать.

Первая из вошедших, стройная девушка с волосами цвета спелой ржи, раскрыла веер и принялась усиленно обмахиваться. Ей казалось, что все сейчас смотрят на неё и осуждают. Ахать в публичном месте! Какой скандал!

Для девушек в нарочито скромных синих платьях с выкрашенными в синий же волосами, здесь всё было в диковинку. Они шли через зал, стараясь не вертеть головами, чтобы сохранить достоинство. Но глаза их сияли восторгом и интересом: посмотреть тут было на что.

Меж гостями мельтешили шуты в ярких масках, по традиции предлагая отгадать несложный ребус. За разгадку полагался кубок праздничной медовухи. В воздухе витали еле заметные ароматы цветов и фруктов. С ароматами смешивалась лёгкая негромкая музыка незримого оркестра. Музыканты только разыгрывались, самые изысканные и сложные сочетания звуков и ароматов появятся позже. По слухам, редкий провинциальный аристократ может удержать ритм в изысканно-сложных ароматических вальсах.

По центру зала на высоких постаментах стояли скульптуры богов из чистого льда. Каждая была вырезана с таким искусством, что казалось небожители и правда спустились на землю, чтобы наблюдать за балом Самой Длинной Ночи.

– Не вертись, Фенора, – шикнула одна синеволосая девушка на другую, когда они достигли статуи Тамиарии Прекрасной с изящной амфорой на плече.

– А кто там на балконах, Муара? – вместо ответа спросила та, слегка качнув головой в сторону.

– Няньки и гувернантки, кто ещё, – ответила невысокая девушка, шедшая чуть впереди.

Бал Самой Длинной Ночи всегда принадлежал молодёжи. Это одновременно был и экзамен на знание этикета, и возможность для молодых дворян познакомиться со сверстниками со всех концов империи. Появляться на этом празднике для старшего поколения считалось дурным тоном. Но присылать слуг для пригляда обычай не запрещал.

– Милые леди, безмерно счастлив вас видеть, – к группе девушек в синем подошёл гладковыбритый молодой человек в щегольском узорном камзоле модного персикового цвета. Он изящно выполнил сложный церемониальный поклон. – Позвольте представиться, Кэран ал-Ши…

– Ох, да это же вы! – захлопала в ладоши Фенора. – Первый клинок Осеннего турнира! Поздравляю с победой и новым назначением!

Молодой человек поклонился ещё раз. На его губах играла всепобеждающая улыбка самодовольного хлыща. Сердцеед доморощенный! Думает, небось, что все девушки – его. Как бы не так!

– К вашим услугам, леди. Рад приветствовать здесь воспитанниц Синего дома. Окажет ли кто-то из вас мне честь и потанцует ли со мной?

Муара и остальные девушки присели в реверансе.

– Благодарю вас, но… – начала было Муара, но не успела закончить положенную по этикету форму вежливого отказа.

– Да, конечно! – чуть ли не хором ответили почти все её подруги.

Кэран ал-Ши поклонился ещё раз и протянул руку Феноре. Та степенно кивнула, старательно пряча торжествующий блеск глаз.

– Девушки, не расстраивайтесь, следующие танцы – ваши! – самодовольно сверкнул зубами Кэран.

Муара еле слышно фыркнула, подняла подбородок повыше и стала разглядывать флаг на дальней колонне. Жёлтый василиск на синем фоне, какая безвкусица. Девчонки! Пять лет обучения в Синем доме и всё ради чего? Чтобы броситься в объятия первого встречного. Позор! Был бы тут Грегор. Старый теург непременно напомнил бы распоясавшимся воспитанницам, в чём их долг и для чего их растили. “Дабы сопровождать и направлять советом благородных особ”, вот для чего, а вовсе не для того, чтобы плясать с первым встречным-поперечным нахалом, пусть и победителем чего-то там.