– Так-то оно так, только как ни спеши, лес у нас большой, солнце, вон, скоро сядет, а после заката в лес лучше не соваться. Зазывку увидишь – и всё, нет обратной дороги. В глушь лесную она тебя заманит да погубит, – мрачно сказал старик.

– Зазывка? Это кто, какая-то местная байка? – улыбнулся было Белов, но, наткнувшись на суровый взгляд старика, осёкся.

– Вы, городские, смотрю, шибко умные. Думаете, раз у вас технологии да мобильные телефоны, то вы хозяева жизни, а мы, деревенские, сидим в глуши и ничего не понимаем. А если мы рассказываем что-то, то сразу – «байки», ишь. Сами-то вы по телевизору что за байки смотрите? Про суперлюдей в масках, обтягивающих цветастых костюмах или трусах поверх трико, которые мир спасают! Тьфу, прости господи. У меня внук есть, он мне этих героев показал, так я два часа плевался. Разве это мужики?! А главное, вы думаете, что в каменных стенах вам ничего не угрожает. А окажись такой городской в лесу или на болоте, где нет ни связи, ни интернета, ни карт с навигаторами, что будет? А я тебе скажу, что. Страх, суета, паника! А всё почему? Да потому, что не знаете ничего, ничего про это не говорили вам по телевизору, и в интернетах ваших этого нет. И суперцветастый мужик в маске вас тут не спасёт, – сердито сказал старик. – Так и с духами природы. Люди давно про них не говорят, а доведётся встретить на пустой дороге или в густом лесу, не знают, что делать и как себя вести, и при встрече погубят сами себя. Зазывка – девка красивая, волосы длинные, наготу её скрывают, и не всякий путник найдёт в себе силы идти по своим делам, обязательно за ней в лес увяжется. А ежели остался бы, то и дошёл целым и невредимым, – старик отчаянно махнул рукой.

– Хорошо, – сказал Денис. – Убедили. Пойду по дороге и не буду сворачивать. Спасибо, Степаныч, постараюсь не поддаться чарам лесной красавицы, чем бы она меня там не заманивала.

Майор подал было руку старику, но тот вдруг сказал:

– Всё равно вижу, что не веришь мне. Жалко тебя. Знаю же, что заманит нечистая в лес, так и пропадёшь… Если работы не боишься, помоги поленья в воз побросать, я их повезу в соседнее село, как раз нужно свояку в деревню за лесом доставить. Думал, завтра отправлюсь, но как доброму человеку не помочь?

Белов кивнул. Старик ободряюще улыбнулся:

– Я быстро дрова доколю, а ты свои вещи возле дома на лавку положи, чтобы не мешали работать. Телега вон там стоит, в неё бруски и скидывай, сам разберёшься, что к чему. Видно, что не дурак, хоть и из города приехал.

Денис усердно принялся за работу.

– Степаныч, заметил я, что у вас много домов пустует, – полувопросительно сказал он, забирая очередную партию поленьев у старика.

– Мало людей осталось, одни старики век доживают, а молодёжь уезжает. В деревне работать много надо, дрова колоть, огород сажать, скотину обихаживать – не модно это сейчас. Да ты сам увидишь, как по деревне поедем, – почти все дома заброшены и заколочены, буквально несколько осталось, где ещё старики или старухи навроде меня живут. И так не только здесь. В соседних деревнях такая же ситуация, так что помогаем друг другу, как можем. Я вот, слава богу, физически крепок. Дрова поколю, свояку отвожу… А если не помогать, то совсем деревни опустеют, старикам-то одним тяжело, – с грустью ответил Леонид Степанович.

Дальше они работали молча и почти не разговаривали, старик изредка подбадривал и хвалил Дениса за сноровку. Когда воз был наполнен, Степаныч сбегал в хату за бутылкой самогона и рюмками. Денис хотел было отказаться, но понимал, что обидит хозяина. Выпив по стопке, они закусили бочковыми огруцами. Усталость у Дениса будто рукой сняло, а старик, казалось, и не устал совсем, даже испарины на лбу не видно было.

Выпив ещё рюмку, старик вывел из конюшни лошадь. Пока он запрягал, Белов умылся у жестяного рукомойника.

– И сантехнику менять не надо, и с трубами никаких вопросов, – усмехнулся он про себя.

– А зачем тебе туда, за лес-то, на ночь глядя? Если бы родня там жила, то знал бы дорогу, явно по другим делам едешь? – спросил старик, когда они отъехали от дома.

– Из милиции я. Люди пропали, найти надо. Кстати, – Денис достал из папки фотографии. – Может, вы видели кого-нибудь из них?

Он протянул фото старику. Тот глянул снимки и вернул майору.

– У нас раньше часто люди пропадали, да и в соседних деревнях. Находили их в лесу или на болоте, но уже мертвыми… А этих, что на картинках, – нет, не видел. Может, другой дорогой они ехали, – он слегка прищёлкнул поводьями.

– Погоди, как – пропадали? И что, вы никуда не сообщали о пропавших? – удивился Белов.

– А куда ты сообщишь? Тут все знают: коли пропал, так нечистые забрали… Это у вас в городе власть, у вас и ищут… Ты вот скажи мне, власть, – старик глянул на майора и усмехнулся. – Что вы против духов можете? Ты его не арестуешь и в клетку не посадишь. А у нас пропал человек, значит, потом знающие люди идут его искать. Главное, время подгадать, когда можно по нашим лесам да болотам ходить, а когда – гиблое это дело, потому как пойдёшь искать – и пропажу не найдёшь, и сам пропадёшь.

Белов молча слушал старика.

– Был у нас случай в деревне, – продолжал тот. – Толик, хороший был хлопец. С невестой своей поругался. Не знаю, что там у них произошло, но люди говорили, что бес попутал её, гулящая стала. Кому такая невеста нужна? Так вот, прознал про это Толик и напился первый раз в жизни. Ходил по деревне и кричал, что жить не хочет. А это уже первый знак для нечистого: коль человек сам жить не желает, его ещё проще погубить. Злые духи тут как тут: то болезнь какую нашлют, то нападут и погубят. Ходил Толик, ходил, а потом раз – и тихо стало. Вечером следующего дня мать его побежала по деревне, голосит, мол, пропал Толик. Никогда так надолго не пропадал. Тут народ начал вспоминать, что, как стемнело, видели его на опушке. Ой, как она запричитала, что нечистая сила попутала сына и в лес заманила. Начала Гальку, невесту Толика, проклятьями поливать, та в слезах убежала. А мы с мужиками собрали, что надо, и на следующий день, как солнце встало, пошли пропавшего искать. Вот, кстати, дом, где Галька жила, – Степаныч показал на покосившуюся избу на окраине деревни и перекрестился.

– С ней что-то случилось? – спросил Белов.

– И с Толиком, и с ней… – старик глубоко вздохнул. – Парня мы в лесу нашли почти к вечеру. Лежал бездыханный под деревьями, свернувшись клубочком. Думали сначала – замёрз, а как осмотрели, укусы змеиные на нём нашли. Ты думаешь, что нет здесь ничего такого, мол, змея укусила – он и умер. А я тебе так скажу: нет и не было отродясь у нас в лесах таких скопищ ядовитых змей. На нём с десяток укусов было, будто клубок змеиный его искусал. Знающие люди сразу сказали, что на ужалок он наткнулся.

– Ужалок? Это вы так ужей называете?..

– Духи это. На деревьях обычно сидят. Сверху девицы с длинными волосами, а снизу хвосты у них змеиные. Сами безобидные, но подходить близко нельзя – вокруг них под деревьями полно гадов ядовитых водится. Толик спьяну и не понял, на что наткнулся, вот и поплатился жизнью.

Денис хотел было ещё раз усмехнуться. Очевидно, что пьяный человек заснул в лесу холодной ночью, вот и замёрз. А укусить его и правда могли, но на такое способен и безобидный уж. И всё же майор решил промолчать. Взгляд на мир у таких людей, как Степаныч, давно устоялся, и попытка поспорить могла только разгневать старика. Конечно, гораздо проще объяснить многие преступления с помощью духов и чудес. Пропал человек – лихо забрало, утонул – водяной под воду затянул. Хотя, с другой стороны, старик прав: привлечь к ответственности лихо и водяного достаточно затруднительно.

– Так вот, а Гальку, невесту Толика, через два дня после его похорон повешенной нашли. Местные бабы слух потом разнесли, мол, не простил её Толик, ночью мёртвый являлся. Мать слышала, как она в своей комнате плакала и прощения просила, а зайти к дочке боялась. Говорит, страх такой, будто не одна она в комнате, пытается к дверной ручке потянуться, чтобы дочь успокоить, но сила какая-то не даёт ей это сделать, руки трястись начинают и сознание мутнеет…

Внезапно лошадь фыркнула и взволнованно заржала.

– Нечистое почуяла, – старик приподнялся и успокаивающе погладил её. Лошадь резко остановилась и напряженно всматривалась в чащу.

– Дениска, ну-ка, спрыгни с воза на всякий случай. Только далеко не отходи, что бы ни случилось. Я пока кобылу успокою, а то если понесёт – двоих нас погубит.

Степаныч поглаживал дрожащее от страха животное.

– Тихо, милая, тихо, – ласково приговаривал он. – Вот знал же, что нельзя было ехать, чуял неладное! Надо было тебя в хате оставить переночевать, а поутру ехать. Так ты ж всё в лес рвался быстрее и меня не слушал, явно не верил тому, что я тебе про зазывку говорил.

Лошадь ещё больше занервничала и замотала головой. Старик погладил её по морде и вдруг ловко натянул на глаза тёмную повязку:

– Надо было сразу это сделать, дырявая моя голова. Если увидит нечистого – испугается, и уже никто её не остановит. Давай, Денис, быстро в повозку.

Майор послушно начал забираться на своё место, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение в лесу. Среди деревьев белел женский силуэт. «Сказки сказками, но в лесу явно кто-то ходит», – мелькнуло у Белова.

– Эй, здравствуйте! – крикнул он. – Вам нужна помощь?

– Стой! Ты куда, быстро назад! Я так и знал!.. – Степаныч уже забрался на своё место и держал в руках вожжи. – Погубит она тебя! Вернись!

От крика старика лошадь опять занервничала. Она повернула голову в сторону женского силуэта, пронзительно заржала и рванула вперёд, унося за собой телегу со Степанычем.

Майор даже не успел осознать, что произошло. Он остался один в сумерках на лесной дороге. Взгляд его был прикован к белой женской фигуре, которая плыла среди деревьев.