– Вторая шестерка… Один дагестанец, остальные арабы. Четверо из Египта, один – иорданец. Третья шестерка… Один балкарец, остальные пакистанцы. Да, это, скорее всего, отряд из Сирии. Пробирается частями. Но в Сирии банды были большие, в несколько сотен человек, как мне говорили. Боюсь, следует еще гостей ждать. Не сегодня, так завтра. Ломаченко, занесите убитых в ущелье, чтобы их издали видно не было. Может, еще кто на подходе.

– Если кто на подходе, должны были стрельбу слышать. Все равно насторожатся.

– Здесь их и встретим. Вацземниекс, занимай со своими позицию. Мы пообедаем, тебя сменят, потом будем взрывать «нору»… – Старлей замолчал, увидев приближавшегося сапера ефрейтора Жулудкова, а когда тот подошел, спросил:

– Как там дела?

– «Схрон» был заминирован. Видимо, эти знали, как ловушку снять. Сняли без проблем. Я новую установил. Там взрывчатки чуть ли не полтонны. Оружия, боеприпасов много, еще всякого, я даже не посмотрел чего. Медикаменты разные… Но, думаю, уже не доберутся. Камни с крышки начнут снимать, сразу себе на гроб крышку положат. Я напрямую соединил взрыватели с камнями. Только нам лучше уйти подальше, взрыв будет мощным. Возможен горный обвал.

– Но пообедать-то рядом можно? – спросил Вацземниекс.

– Если в «схрон» не соваться, приятного всем аппетита… Мне бы тоже… Только рядом с убитыми я аппетит обычно теряю. Даже при таком аромате… – Младший сержант потянул носом. Запах вареной баранины ветром выносился из ущелья.

В оперативный штаб Антитеррористического комитета опять не удалось дозвониться. Казалось, что там не желали брать трубку, поскольку не бывает такого, чтобы там даже дежурного не оставалось Там и помимо него всегда полно военных и силовиков. Но длинные гудки следовали после каждого набора номера. Наверное, были какие-то неполадки в системе связи. Пришлось опять звонить к себе в отряд и через штаб отряда передавать сведения в оперативный штаб, который и направил взвод спецназа в это ущелье. Начальник штаба отряда подполковник Кириллов очень удивился появлению бандитов в ущелье и еще больше удивился тому, что их там оказалось так много и что подавляющее большинство бандитов – наемники из арабских стран. Обычно наемников считают единицами, и никогда их не бывает больше, чем местных.

– Что-то, видимо, изменилось в обстановке. Тебе, Владислав Григорьевич, дополнительная забота. Нужно понять, что именно происходит. Для всех для нас понять. Ты же военный разведчик, должен разобраться.

– Постараюсь, товарищ подполковник. Извините, мне знаки делают. Похоже, еще бандиты идут. Будем разбираться…

– Работай. Про мою просьбу не забудь…

Просьба командира, хотя и называется просьбой, всегда есть приказ. Это Старицын давно усвоил. И потому ответил коротко:

– Так точно. Работаю. Постараюсь выяснить.

– До связи. Сообщай…

– До связи, товарищ подполковник.

Старший лейтенант убрал трубку, перебросил из руки в руку свой короткий автомат, удлиненный только тяжелым глушителем, и поспешил к устью ущелья, где Ломаченко уже расставлял солдат по позициям. Замысел старшего сержанта стал понятен сразу. Здесь, на месте, находился сейчас весь взвод. И, учитывая тесноту пространства и узость прохода, сил хватало для отражения даже самой мощной атаки. Но от мощных бандитских атак спецназ уже отвык. В последние годы банды чаще встречались мелкие, численностью в три, от силы в шесть человек. Но это не значило, что больших банд уже не существовало. Время от времени мелкие банды объединялись для проведения какой-то серьезной акции, и тогда им необходимо было противопоставлять умелую организацию и профессиональные военные знания. Да и сами по себе крупные никуда не делись. Они только проводили акции небольшим, не сразу заметным составом. Когда передвигается крупная банда, ее легко заметить и блокировать, а маленькую группу заметить и выделить трудно. А блокировать приходится уже после того, как бандиты каким-то образом «отметятся» и прольют чью-то кровь.

Старший сержант расставлял солдат так, чтобы они смогли пропустить бандитов в проход и там расстрелять с трех сторон. Но замысел заместителя командира взвода разрушил младший сержант Вацземниекс. Он осторожно выглянул за камни, чтобы узнать, далеко ли бандиты, и тут же вернулся к командиру взвода с сообщением:

– Две группы по шесть человек идут. С одной и с другой стороны. Правая будет здесь через пять минут, левая минуты на три позже.

– Мне пленный нужен, – вовремя вспомнил командир взвода просьбу-приказ начальника штаба отряда. – Иностранцы по-русски имеют полное законное право не говорить. Постарайтесь выделить того, кто разговаривает по-русски. По сколько человек в группах?

– Для местного ущелья уже установлен стандарт, товарищ старший лейтенант. По шесть человек в каждой группе.

– Первую группу уничтожаем полностью. Вторую пытаемся заблокировать. Можно ополовинить состав. Трех человек для допроса хватит. Стреляем по ногам. Множественные ранения – никуда не уйдут.

Солдаты заняли позицию, попрятались каждый за своим камнем, из которых, по сути дела, и состоял невысокий склон. Получилось так, что позиция спецназа была на два, а местами и на три метра выше тропы, по которой должны были пройти бандиты. Это исключало попадание в своих. Кроме того, стрелять сверху вниз всегда удобнее, чем снизу вверх.

Младший сержант Вацземниекс раздувал ноздри своего крупного прибалтийского носа и «подпитывался» запахом вареной баранины, который ветер доносил до позиции. Видимо, на этот же запах и бандиты собирались. Старший лейтенант Старицын устроился так, чтобы ему видно было между камнями часть тропы в десяти метрах от входа в ущелье. Когда бандиты показались в этом «окошке», Владислав Григорьевич поднялся, положил автомат на камень и скомандовал:

– Огонь!

С пятиметровой дистанции трудно было промахнуться. Группа из шести бандитов была уничтожена за две секунды, и никто из них не успел даже оружие с плеча снять. Еще тридцать секунд ушло на то, чтобы оттащить трупы с тропы и забросить их выше, за камни. Но все делалось аккуратно – ни одна железяка не звякнула, ни одна обессиленная рука из-за камня не выглядывала, – чтобы вторая группа ничего не услышала и ничего не заподозрила, и шли бы бандиты, как их предшественники, без всякого опасения. Они так и шли. И даже спешили, потому что появились с опозданием не на три, а только на две минуты. Но это их не спасло. Солдаты уже все подготовили и снова заняли свои позиции.

Владислав Григорьевич, глядя в то же самое «окно», что и с первой группой, ждал, когда покажется вторая, но она почему-то задерживалась. Все допустимое время вышло, и Старицын понял, что происходит. Бандиты увидели на земле кровь. Кровь в мерзлую землю впитаться не успела, а убрать ее времени не было.

Но командир взвода спохватился вовремя.

– Они уходят! – крикнул он. – Огонь! – и поднялся первым, как полагается командиру, отыскивая глазами банду. Он смотрел как раз туда, куда и требовалось – на выход из ущелья, даже успел дать очередь, прежде чем его самого достала и сбила с ног пуля. Этого хватило, чтобы солдаты забыли про необходимость захватить пленников. Автоматы с глушителями слабо стрекотали, но проход был слишком узкий, и задние прикрывали своими спинами передних. Два бандита все же смогли выскочить и убежать. Но, когда спецназовцы спрыгнули с камней на тропу и выскочили из ущелья, бандиты исчезли, россыпи скал давали им возможность спрятаться. А чтобы найти кого-то среди скал, требовались, по крайней мере, рота солдат и сутки поиска. Можно было, конечно, поискать следы, но на камнях следов не видно, а снег в горах еще не выпал.

Кроме того, старший лейтенант Старицын не знал, сколько всего бандитов может подойти и когда они подойдут, если подойдут вообще, и потому не желал ни распылять свои силы, ни подставлять под возможный удар свои поисковые группы.

Откуда вообще шли бандиты? Это был важный вопрос, но ответ можно было узнать, только взяв «языка» и допросив его. Но командир знал, какими сложными могут быть допросы с этими выходцами с Кавказа или арабских стран. Народ они фанатичный и несговорчивый и смерти не боятся, так что никакой гарантии к прояснению ситуации это не даст. Проще и надежнее проследить логическую цепочку событий, чтобы попытаться понять их.

Посмотрев на свою трубку, старший лейтенант Старицын стал звонить начальнику штаба своего отряда подполковнику Кириллову. Доложил ему о сложившейся ситуации и о своем ранении, а также попросил добыть для себя некоторые сведения.

Во-первых, командира взвода интересовала информация о хозяевах «схрона», вокруг которого разворачиваются все события. Что это за банда, каков ее численный состав, какой профессиональный состав. Второе было наиболее важно, потому что громадное количество взрывчатки предполагало ее активное использование. Значит, должен быть в банде опытный подрывник, и даже не один. Для одного подрывника, даже совсем молодого, этой взрывчатки хватит на три жизни. Во-вторых, Владислав Григорьевич попросил выяснить, насколько это возможно, не было ли минувшей ночью замечено переходов границы. Скорее всего, следовало запрашивать пограничников на российско-грузинской границе, но нельзя исключить и российско-азербайджанскую, поскольку карта показывала возможность прохода и оттуда через сквозные ущелья к «схрону». Однако с грузинской стороны путь был прямым и более коротким.

– Сам-то как, Владислав Григорьевич? – спросил начальник штаба.

– Не скажу, что нормально, но терпеть можно. Вот и терплю.

– Помощь пока никакая не нужна?

– Обходимся своими силами. Только вот заряд аккумулятора в трубке кончается, в следующий раз смогу связаться с вами из ближайшего населенного пункта.

– От тебя до ближайшего населенного пункта семьдесят километров по зимним горам. Это не прогулка. Лучше выходи к дороге и останови любую машину. Или трубку подзарядишь, или чужой трубкой воспользуешься. Движение по дорогам все же есть. Я тогда сразу транспорт за тобой вышлю.

– До дороги, товарищ подполковник, тоже двое суток добираться.

– Я не знаю обстановку, но по карте вижу, что до населенного пункта путь труднее, хотя и короче. Ладно. Сам ориентируйся. Не будем заряд трубки расходовать. Если у тебя все, тогда до связи…

– До связи, товарищ подполковник…

«Подобное притягивается подобным», – написал когда-то древний мудрец Гермес Трисмегист в своих «Изумрудных скрижалях». Видимо, потому один из двух убежавших бандитов вернулся и пытался подстрелить уже раненого командира взвода. Одна пуля старшего лейтенанта нашла и притянула следующую очередь. Хорошо, что бандит торопился и не сумел как следует прицелиться. Но второго сбежавшего найти не удалось. Тем не менее очереди и от него следовало ждать. Поэтому старший лейтенант Старицын решил отвести взвод чуть глубже, оставив в устье ущелья только отделение младшего сержанта Вацземниекса. Одному отделению там есть возможность спрятаться так, что видно никого не будет, а для взвода места все же маловато.

К месту бандитского костра возвращались без торопливости. Тем не менее чистой тропы, в обычном понимании, здесь не было, приходилось скакать с валуна на валун. А Владиславу Григорьевичу такая нагрузка была противопоказана. По спине сразу потекла струя крови, значит, открылась рана, и ее снова требовалось обработать. Присев у костра, Старицын позвал санинструктора.

– Хлоргексидин заканчивается, товарищ старший лейтенант, – пожаловался тот. – Рану полноценно нечем обработать. А обрабатывать, я чувствую, придется несколько раз.

– Ты хочешь, чтобы я послал тебя в аптеку? – усмехнулся Старицын.

– Жулудков говорил, что в «схроне» сумки с медикаментами…

– Жулудков! – позвал старший лейтенант, ефрейтор тут же оказался рядом с командиром взвода. – Можно «схрон» разминировать?

– Если есть необходимость, без проблем. Я помню, где минировал…

– Сделай. Нужно сумку с медикаментами достать.

– Лучше всем отойти подальше, – порекомендовал сапер.

– Тогда – только после обеда.

В данном случае командир взвода, по сути дела, жертвовал собой ради того, чтобы накормить своих солдат. Но кровотечение не сильное, и боль можно было терпеть.

Много времени обед не занял. Потом два отделения сменили отделение младшего сержанта Вацземниекса в устье ущелья, а пришедшее отделение пообедало так же быстро, как два других, и опять отправилось на пост. У костра остались только командир взвода, сапер и санинструктор. Ефрейтор Жулудков сразу приступил к работе.

Старший лейтенант уже разоблачился с помощью санинструктора Сапожникова и ждал на холоде с обнаженным мощным торсом, рельефности и объемности которого мог бы позавидовать любой профессиональный атлет. Чтобы не простыть, Старицын просто набросил на плечи бушлат сразу после того, как Сапожников смыл кровь со спины.

Ефрейтор Жулудков уже обрезал провода, ведущие к натяжителям взрывателей, откинул крышку «схрона» и сам полез вниз, откуда подал санинструктору полотняную сумку с красным крестом.

– Что там такое тяжелое… – пожаловался сапер. – Здесь медикаментов на целый госпиталь, кстати, хватит. Ох и запасливые ребята нам встретились… Андрюша, посмотри, что в сумке. Может, в разных сумках разное?

Полотняная сумка оказалась зашитой.

– Натуральная фабричная упаковка, – сказал Сапожников. – На швейной машинке прошивали. И шов даже двойной.

Он своим ножом разрезал мешок, не вскрывая шов, и выпрямился, застыв в недоумении. Выбрался из норы и ефрейтор Жулудков и тоже замер в той же самой позе. Но он быстрее пришел в себя и позвал:

– Товарищ старший лейтенант, посмотрите, что здесь за медикаменты.

– Что там?

– Сами посмотрите…

Пришлось раненому старлею встать и подойти.

Внешне он ничем не показал своего удивления, но приказал:

– Проверьте остальные сумки. Может, все же медикаменты там найдутся.

Первая сумка была битком набита пачками с долларовыми купюрами…

Все же одна из сумок оказалась с настоящими медикаментами, что можно было определить на ощупь. Там были шприц-тюбики с промедолом, хирургические изогнутые иглы и нити для операционных швов, было множество различных ампул и шприцов к ним, множественное количество перевязочного материала. Покопавшись во всем этом богатстве, ефрейтор Сапожников выбрал одну ампулу, обломил конец, набрал содержимое в шприц и сделал укол старшему лейтенанту. Владислав Григорьевич сразу почувствовал, как «блокируется» участок ранения, становится бесчувственным. После этого Сапожников повел себя, как настоящий хирург, выбрал нити, заправил их в иглы и наложил на выходное отверстие от пули крест-накрест два шва. Обработав рану антисептиком, вздохнул:

– Сейчас бы только чайную ложку настоящего меда, и рана затянулась бы уже завтра к вечеру. Мы проверяли на раненом. Через сорок часов рана с медом затягивается. Не зря в старину ратники в поход с собой брали баклажку с медом. Лучшее лекарство. Еще лучше мед с пергой. Перга еще и любое воспаление убирает.

– Я в этом ущелье ни одного улья не видел, – вздохнул Старицын. – Заклеивай, Андрюша…

– Клей тут есть, но он, кажется, послеоперационный, для лежачих больных. Вам, товарищ старший лейтенант, не поможет.

– А мне и простого пластыря хватит.

Санинструктор наложил бактерицидный тампон и приклеил его к спине пластырем. Старший лейтенант воспользовался тем, что местная блокада раны еще не прошла, и самостоятельно начал одеваться. Сапожников хотел было помочь командиру взвода, но тот кивнул головой в сторону «схрона», из которого Желудков вытащил все сумки с красными крестами и вскрывал уже третью:

– Помоги Саньку. Пересчитайте деньги, если получится. Хотя бы пачками, не вскрывая.

– Бежит кто-то, – кивнул в сторону входа в ущелье Жулудков. – Опять, наверное, бандиты пожаловали…

– Пересчитайте, – распорядился Владислав Григорьевич. – Я вам в помощь посыльного оставлю. Потом снова заминируете «схрон». А сумки с «баксами» перенесите на выход, к нам поближе. Там их спрячем. Работайте, я пошел.

Старший лейтенант встретил посыльного недалеко от обеденного костра.

– Товарищ старший лейтенант. С двух сторон по банде подходит. В каждой человек по тридцать. Идут быстро, – доложил тот.

– И хорошо, что идут. Если бы убегали, было бы хуже. Ждать и догонять – хуже ничего не бывает. Иди, помоги двум ефрейторам. А я туда двинулся…

А на месте, где взвод занял оборону, царили деловитое спокойствие и ожидание. Старший сержант Ломаченко невозмутимо ждал вместе с другими, когда пожалуют бандиты, но троих бойцов выслал на двадцать метров вперед, туда, откуда можно было наблюдать за бандитами и контролировать их передвижение. Один смотрел в одну сторону, второй в другую. Третий посматривал и туда, и сюда, но нужен был для исполнения обязанностей посыльного, чтобы без крика и жестов донести весть до командира.

Старший лейтенант Старицын после перевязки чувствовал себя неплохо. Он на всякий случай приготовил для себя еще два шприц-тюбика промедола, хотя знал, что ставить себе сразу два укола этого наркотического препарата рискованно, но если по одному, то можно будет блокировать боль. Может быть, и стрелять будет возможность не с пояса, а прицельно, от плеча. Тем более, при численном превосходстве противника каждый ствол и каждая выпущенная пуля имеют значение. Как раз, когда командир взвода дошел до позиции своего заместителя, от разведчиков отделился посыльный и бегом устремился к командиру.

– Что там? – шагнул старший лейтенант к солдату, едва тот взобрался на огораживающие тропу камни и выпрямился в полный рост.

– Еще одна банда справа. Такой же примерно численности. Догоняет первую бегом.

– Получается, три на одного… Классика!^[2]