Но я по натуре не спортивный болельщик и потому не стал интересоваться, какая из машин его задавит. Тем более что чувствовал движение за спиной. И обернулся вовремя. Водитель «Панамеры» уже вернул себе равновесие и примеривался, чтобы нанести новый удар ногой. Что ему такие глупые удары дались! Сам, наверное, небольшого ума и с весьма примитивной подготовкой... Я стоял правым плечом вперед и, хотя от природы не левша, разворачиваться в противоположную сторону не стал, как не стал давать возможность парню нанести удар. Выставил вперед правую руку, заставив противника поднять обе свои к голове в интуитивном защитном движении, а сам ударил левой между предплечий в середину груди, в межреберье.

Вообще-то это страшный удар. Можно и соединительные ткани в грудной клетке порвать, можно устроить человеку ушиб сердца, что тоже не слишком хорошо. Можно вообще убить, если сердце такого удара не выдержит. Несмотря на то что врачи прослушивают сердце с левой стороны груди, оно находится практически посредине и только слегка смещено в левую сторону. А врачебное прослушивание ни о чем не говорит. Доктор слышит только то, что отражает стетоскоп.

Мой удар оказался удачным. Водитель «Панамеры» сломался пополам и уткнулся носом в асфальт. Тем временем на ноги начал подниматься и тот, что начал драку. Чтобы он освободил мне дорогу, я аккуратным пинком по физиономии отправил его из согнутого положения в лежачее под «Панамерой».

Дорога была свободна. Я сел за руль, заметив, как какая-то молодая красотка снимает все происходящее на камеру своей трубки, и спокойно уехал. Нервы после «выброса пара» как-то сами собой успокоились, и я безропотно потерял всего лишь полчаса при выезде на шоссе Энтузиастов, а потом час в пробке на самом шоссе...

* * *

Компьютерные игры я не признаю принципиально, а компьютер использую только для того, чтобы «прогуляться» по разным сайтам – в первую очередь по новостным – и по армейским форумам. Иногда и сам что-то пишу, чтобы не потерять воинский дух и передать его частицу другим.

Компьютер моей мамы, учителя сельской школы, был довольно слабеньким, а линия связи – не широкополосная, поэтому, чтобы посмотреть только то, что я смотрел у себя дома, мне требовалось втрое больше времени. У нас в городке со связью все-таки получше, чем в подмосковной деревне. Тем более что провайдер у нас был свой, армейский. Иногда медлительность компьютера мамы меня раздражала, но в целом я скоро привык. На форумы теперь заходил редко, но новости смотрел всегда.

Интернет тоже, понятное дело, имеет своих хозяев, а хозяева имеют свои политические предпочтения, которые создают общий фон сайта. Тем не менее там можно узнать более подробную информацию и, что важно, более правдивую, чем в телевизионных новостях. Верить последним – это то же самое, что верить словам наших руководителей разных рангов. Многие из кожи вон лезут, чтобы доказать, как распрекрасно мы живем. Они-то живут совсем в другом измерении, а насчет нас вопрос еще долго, похоже, будет оставаться открытым...

В этот раз Интернет преподнес мне сюрприз, которого я не ждал. Я не искал специально такие сообщения. Но они оказались представлены в разных, но похожих вариантах сразу на нескольких новостных сайтах в разделе происшествий вместе с сообщением о разбившемся самолете, где было множество жертв. Вообще обо всех происшествиях на дорогах в новостных сайтах сообщается регулярно, а уж о тех, что происходят на территории Москвы, – обязательно. Кто-то не поленился и расписал мое столкновение с молодыми кавказцами. На сайтах даже присутствовали фотографии ярко-синего «Порше Панамеры», стоящего, перегораживая полторы полосы на МКАДе. Но не было, к счастью, ни моей фотографии, ни фотографии моей машины, ни номера. Однако один из чеченцев – а я только из новостей узнал, что это чеченцы, – умер в результате удара в грудь от разрыва сердечной аорты. Должно быть, несмотря на то что я бил не ударной рукой, а левой, все-таки не рассчитал силу. На мою машину, белый «Тигуан», был объявлен розыск, как и на человека, находившегося за ее рулем в момент происшествия.

Обычно в таких случаях, когда в деле замешаны или кавказцы, или машины с «мигалками» на крыше, в Интернете откуда-то выплывают и фотографии участников, и даже видеозаписи всего произошедшего. А я хорошо видел, как какая-то девица с горящим от возбуждения взглядом снимала меня камерой трубки. Но она свою запись не выставила и номер моей машины никак не «засветила». Впрочем, это совсем не говорило о том, что через час или даже завтра видеозапись не будет опубликована. Но пока ее не было, и это утешало.

Избиение чеченцев в сообщении преподносилось как действие, возможно, профессионального спортсмена или сотрудника военного ведомства, знакомого с восточными единоборствами. Причем сразу было высказано, что этот человек угрожал своим жертвам смертью. Должно быть, это оставшимися в живых чеченцами была озвучена моя попытка представиться. Они так и не поняли, о чем речь. И слава богу, что не поняли. Впрочем, если менты не обучены толком стрелять из миномета, это вовсе не говорит о том, что они не умеют искать. И вполне способны до меня добраться. Тем более что кто-то может сбросить в Интернет дополнительную информацию.

Приятного в моем положении было мало, хотя всерьез расстраиваться было, по сути дела, еще не от чего. Поразмыслив, я решил, что предпринимать ничего пока не следует, а лучше ограничиться только контролем сообщений на эту тему в новостных сайтах. Если на меня появятся новые данные, тогда уже необходимо будет что-то предпринимать. В частности, обеспечить себе какое-то алиби или придумать еще что-нибудь.

Я глянул на часы внизу монитора и хотел было уже встать, чтобы заварить свежий чай к приходу мамы, когда взгляд упал на значок электронной почты. Мне пришло письмо. Вообще-то сообщение могло прийти и маме, но я, зная ее электронный адрес, не знал пароля для открытия ее почтового ящика. А свой пароль я уже ввел несколько дней назад, когда проверял почту. Следовательно, открыть я мог только письмо, пришедшее мне.

Заглянув в почтовый ящик, я убедился, что почта действительно пришла на мой адрес, и стал открывать файл, но это оказалась настолько долгая процедура, что я, высказав про себя несколько не совсем добрых слов в адрес местного провайдера, успел заварить чайку. И даже после этого некоторое время пришлось подождать. Кто мог прислать такое объемное письмо, я не знал. Но посмотреть надо было срочно...

«Да, срочно», – понял я, когда файл открылся и оказался видеофайлом. Смотрел я его, не включая звука, потому что слышать мне ничего и не требовалось. Но смотрел с критическим любопытством. Это была хорошо выполненная видеозапись моей схватки на дороге. При этом можно было хорошо рассмотреть и меня самого, и номер моей машины. Это меня, признаться, не удивило, хотя внешне мне собственные действия не понравились. Раньше я действовал более быстро и резко. Значит, следует потренироваться.

И только после этого я начал соображать, что может значить для меня это сообщение. Сама съемка была, видимо, подготовлена заранее, иначе трудно было бы снять все так четко, без помех со стороны других машин и чтобы я этого не заметил. Снимали, похоже, издалека, но с применением объектива, обладающего мощным «зумом». Но главное было не в этом. Главное было в том, что кто-то меня поджидал. Из этого легко вытекал вывод – кто-то знал, что именно ему придется снимать. То есть молодые чеченцы на «Порше Панамере» были подставными, которым дали задание завязать со мной драку. Может быть, их наняли специально, чтобы меня избить. И они готовились к этому, не зная даже, на кого нарвались. И, естественно, не ожидали, что одного из них после такого столкновения придется хоронить, причем, в нарушение мусульманских традиций, не в день смерти, ибо в день смерти из судебно-медицинской экспертизы труп обычно не выдают. Но тот, кто нанимал чеченцев, сам прекрасно знал, что им уготовано. Иначе вся идея с видеосъемкой не имела бы ровно никакого смысла...

Вообще, как мне сразу показалось, кто-то выстроил мне ловушку, в которую я просто не мог не попасть. Это просчитать – как ухо почесать. Мой характер и мое боевое прошлое после ранения меня не покинули, и я остался все тем же капитаном Смертиным, командиром роты спецназа ГРУ, все тем же Саней Смерть, Саней Валар, каким и был, и всех встречных и поперечных старался в этом убедить. О ловушке говорил самый элементарный анализ полученной видеозаписи. Просмотрев ее трижды, я пришел к окончательному выводу: кто-то подготовил этот инцидент, а я попался, тупо и упрямо отправляясь к удаву в разинутую пасть. И сейчас сижу именно там, хотя еще не чувствую этого, и даже думаю, что могу в любой момент выскочить из ловушки и исчезнуть, куда мне вздумается. Нет, товарищ капитан! Влипли...

Подготовка такой акции могла быть проведена только с целью заснять результат, который в итоге и был заснят. То есть вся операция проводилась персонально против меня. Об этом же говорил тот факт, что видеозапись прислали на мою электронную почту, хотя в адресе не было никаких указаний на то, кому она принадлежит. Я, конечно, не могу дать гарантию, что этот адрес известен строго ограниченному количеству людей, тем не менее у меня на спине он не написан. Но всякий, кто когда-то работал в форумах, знает, что при регистрации электронный адрес указывается обязательно. Имея соответствующие навыки, добыть электронный адрес человека, более того, даже вскрыть пароль его почтового ящика не слишком сложно. И потому опираться только на точный адрес было рискованно. Но в совокупности со всем остальным это служило лишним подтверждением целенаправленной акции.

Внешне не просматривалось, кому понадобилось меня подставить. В такой ситуации в первую очередь ищут врагов, откровенных, скрытых и вероятных. С открытыми все понятно: в моем случае это как раз те, кто назначил кругленькую сумму за мою голову. Мне это льстило, но немножко мешало в быту. Приходилось соблюдать излишнюю осторожность во многих жизненных ситуациях. Даже жена, с которой я развелся три года назад, по моему настоянию сменила фамилию на девичью и поменяла фамилии сына и дочери. Жена по профессии – врач-патологоанатом, и потому моя фамилия ей и нравилась, и подходила на ментальном уровне. Но с ней пришлось расстаться и поменять паспорт.

Открытых врагов в случае с видеосъемкой следовало рассматривать в последнюю очередь. Им не было смысла так замысловато меня подставлять. Допустим, некто предложит выкупить пленку и в это время попытается меня захватить. Во-первых, такой захват опасен по той самой причине, по которой я получил свое прозвище. Во-вторых, зачем так усложнять и без того сложную жизнь? Нет. Здесь что-то другое.

Открытые враги действовали бы без романтики. Если я обнаружен, меня можно просто подстрелить. Никто, даже самый подготовленный специалист, не в состоянии защититься от «заказа». У человека нет глаз на затылке. А затылок почему-то не умеет рикошетом отбивать пулю – там кость слишком мягкая. Лоб, случается, создает рикошет, я встречался с такими случаями дважды. Правда, оба раза каменным оказывался не мой лоб. Пуля на излете, попадая под острым углом, при удаче действительно может срикошетить. Лобовая кость у человека самая крепкая. А затылок не срикошетит никогда. Кроме того, есть еще и снайперы. От пули снайпера вообще не существует иной защиты, кроме везучести. Но везучесть не бывает, как математическая константа, величиной постоянной.

Что еще возможно? Для чего мне прислали эту запись? Кто прислал? Это можно будет вычислить, догадавшись, для чего прислали. Отсюда нужно и плясать. Конечно, проще простого дождаться продолжения, и тогда узнать. Но к любой неожиданности следует быть основательно подготовленным. Хотя бы морально. Тогда ей легче будет противостоять – если, конечно, будет желание. Но, скорее всего, захочется, потому что за хорошие предложения, за которые держатся двумя руками, хватаются в открытую, без принуждения. А меня определенно желают к чему-то принудить, причем не найдя другого способа, кроме шантажа. Для этого неизвестные провели, надо сказать, весьма основательную организационную работу, связанную с созданием криминогенной ситуации, да плюс еще отсняли достаточно профессиональный видеосюжет. Если действительно работал профессионал, то мои дела обстоят не самым лучшим образом. Такие спецы умеют давить и привыкли доводить дело до конца. И кто же тогда?.. Частные структуры в выборе средств не брезгуют ничем. Впрочем, и государственные тоже хорошим воспитанием отличаются только на знаковых мероприятиях, когда им «светят» солидные выгоды. Значит...

* * *

Вернулась с работы мама. Я поспешил включить газовую плиту, еще раз подогреть чайник. Он уже успел остыть, пока я любовался на экране компьютера своими дорожными приключениями. Мама слегка задержалась, заглянув по дороге в магазин.

– Ты дома? – спросила она так, словно бы факт моего присутствия вызвал у нее удивление.

– А где мне следует быть? – не понял я.

– Мне почему-то казалось, что ты сегодня в Москве задержишься...

Голос у мамы всегда сдержанный и строгий. Профессиональная учительская манера говорить. И оттого я обычно чувствую себя перед ней школьником, хотя всячески стараюсь из подобного состояния выйти и к детству не возвращаться.

– Меня Москва всегда сильно утомляет, ты же знаешь. А, собственно, почему я должен был там сегодня задержаться? – не понял я, хотя легкое напряжение мамы почувствовал. Не напряжение тела, а внутреннее, нервное, прозвучавшее в голосе каким-то укором.

Мама слегка смутилась и сказала уже более тихим голосом:

– Мне просто казалось... Ты на днях с отцом Василием разговаривал. Я думала, вы договорились вместе поехать в Москву. Я с ним своих старшеклассников отпустила...