Глава 2

Спецназ МВД, прибывший на место трагических событий, по сути своей, как понял Семипалатин, таковым не был. Состоял он из офицеров разных званий, от лейтенанта до майора, собранных, как говорится, с миру по нитке, из сельских населенных пунктов Центральной России специально для командировки на Северный Кавказ. Менты влезли в черную униформу, натянули на себя бронежилеты с разгрузками и шлемы, получили оружие, отличное от пистолетов и короткоствольных автоматов, привычных им.

Конечно, они горели желанием проявить себя в бою, но какой из них мог получиться спецназ, старший лейтенант понял уже по их манере поведения и походке. Эти люди были горды собой и на настоящих солдат-спецназовцев посматривали слегка свысока, с легкой насмешкой, считали, что новая черная униформа придает им невероятные силы и возможности.

Семипалатин уже сталкивался с такими вот, извините, спецназовцами, не умеющими даже перекат и перебежку толком выполнить, не говоря уже о более сложных действиях. Но заострять на этом внимание старший лейтенант не стал. Тем более что разговор он вел не с командиром группы ментовского спецназа, а с руководителем следственной бригады. Ему Семипалатин и обрисовал ситуацию под протокол, а потом и подписал его, радуясь, что самому ничего сочинять не пришлось. Старший лейтенант не любил эти бумаги, особенно если их приходилось писать от руки, предпочитал любой необходимый текст набирать на компьютере.

Подполковник юстиции Газалиев, из местных, республиканских, кадров, сразу разослал своих подчиненных по разным направлениям и потребовал от командира ментовского спецназа выделить каждому следователю группу прикрытия на случай, если кто-то из бандитов убежать не успел и сумел спрятаться в каком-то доме или дворе. У Семипалатина сложилось такое впечатление, что эти следователи даже не умели стрелять из пистолета, который имелся у каждого из них. По крайней мере, именно такое мнение имел, видимо, о своих подчиненных руководитель следственной бригады подполковник Газалиев. Но, может, он просто берег свой личный состав от любых посягательств со стороны бандитов.

Завершив разговор с ним, старший лейтенант Семипалатин вышел на связь с майором Лиговицким и доложил ему ситуацию. Майор пообещал сразу же выслать в райцентр еще одну бронемашину и трейлер, чтобы забрать сгоревшую.

Старший лейтенант Семипалатин отключился от связи и отошел в сторону, к своим коллегам, двум старшим лейтенантам, командовавшим взводами резерва.

К нему тут же подскочил заместитель командира взвода старший сержант контрактной службы Колотушкин и сказал:

– Вас, Игорь Витальевич, срочно требует к себе подполковник Газалиев.

Он вызвался показать двор, в который следовало идти, и даже сам пошел следом. Это на тот случай, если командиру взвода необходимо будет послать кого-то с поручением. Связь, конечно, дело великое, но она же на весь взвод работает, а поручения бывают и деликатными, о которых всем знать не положено.

Командир взвода поспешил во двор, указанный ему. Следственная группа во главе с подполковником Газалиевым стояла перед крыльцом, по которому, как определил старший лейтенант еще на подходе, разлилась большая лужа крови. Скорее всего, даже две. Ведь если бы эта кровь вытекла из одного человека, то он обязательно лежал бы здесь же, сам не будучи в силах даже уползти. Разве что его унесли бы отсюда. Но с чего такая честь, если рядом с крыльцом валялся другой бандит, без признаков жизни?

Рядом с дорогой недавно валялось еще несколько тел. Но там сотрудники «Скорой помощи» уже загрузили работой патологоанатомов местного морга, отправили бандитов в холодильник, а со двора тело унести еще не успели.

Но и с улицы убитых медики отправляли в морг только после осмотра места их гибели следователями. Те карманы бандитов обыскивали, забирали документы, средства связи и оружие, проводили многочисленные замеры от различных точек, составляли рукописные планы места происшествия, на том же листе тщательно описывали место гибели каждого человека.

Это была нудная, кропотливая работа, но проводилась она в полном соответствии с ведомственным Положением об осмотре места происшествия. При этом сами следователи зачастую понимали ненужность некоторых действий и их несоответствие общей ситуации. Однако никто не роптал и не рисковал выступать против правил, утвержденных много десятилетий тому назад, когда еще не существовало многих современных методов, например, той же видеофиксации. Даже рулетки у них были ручные, тогда как строители и все прочие спецы, которым часто доводится отмерять расстояние, давно уже использовали лазерные. Следователи сильно отставали от реальностей нашего века.

– Вы звали меня, Абдул-Меджид Ниязович? – спросил командир взвода у подполковника.

Он сам не знал, почему не желал общаться с представителем следственного ведомства на уставном языке.

– Да. Ты же теперь будешь, как мне сказали, эту банду курировать.

– Мне такого еще не сообщали, товарищ подполковник. Но, скорее всего, это буду именно я со своим взводом. У нас так обычно и случается. Кто первым с конкретной бандой столкнется, тот ее и добивает. Наверное, я этими вот гадами и займусь. Знать бы только, где они прячутся.

– Не сообщили тебе, значит, просто не успели еще, позже передадут. Главное в том, что твой начальник штаба мне сказал, чтобы я с тобой всей информацией делился. Так вот, полюбопытствуй, что в этом доме бандиты натворили. Пройди внутрь, посмотри, если нервы имеешь достаточно крепкие.

Старший лейтенант поднялся на крыльцо и услышал голос, доносящийся из-за двери. Пожилая женщина что-то говорила, скорее всего, по-аварски. В поселке жили в основном представители именно этого народа. Женщина, судя по интонации, явно чем-то возмущалась, проклинала кого-то. Впрочем, после той беды, которая здесь произошла, трудно было рассчитывать услышать что-то иное, например, заливистый смех. Тут же к ней подключился мужчина. Он говорил достаточно категоричным и весомым тоном, слова произносил с уверенностью, нимало не сомневаясь в своей правоте.

Командир взвода вошел в дом. Старший сержант Колотушкин шагнул туда за ним следом.

Сразу за входной дверью, неестественно подломив под себя руки, все еще сжимающие автомат, лежал бандит с простреленной головой. В нее угодили, видимо, сразу несколько пуль, выпущенных с короткой дистанции. Они прошли навылет, разворотили затылок. Кровь и мозговое вещество забрызгали стену коридора. Смотреть на нее было даже неприятнее, чем на самого убитого.

Длинный коридор вел внутрь дома. Двери в нем располагались и справа, и слева. Все они были закрыты. Как раз за ближайшей из них по левую сторону и раздавались голоса людей, разговаривающих вроде бы на аварском.

Игорь Витальевич решил не мешать чужой беседе и шагнул по коридору дальше, к следующей двери, которая только что распахнулась. В коридор вышли молодой следователь и человек в белом медицинском халате, забрызганном кровью. Это был врач с машины «Скорой помощи», которая стояла рядом с домом, или судмедэксперт из следственной бригады, возможно, патологоанатом. Таковых теперь в поселке было сразу четверо, включая специалиста, присланного из соседнего райцентра. Предусмотрительное решение, если учесть общее количество убитых.

– Там что? – спросил старший лейтенант молодого следователя.

– Дети. Две девочки и мальчик. Зверство-то какое! Какой был смысл детей-то убивать?

Семипалатин заглянул за дверь и увидел, что дети были расстреляны прямо в своих кроватках. Они, наверное, что-то услышали, испугались и пытались закрыться одеялами, которые, к сожалению, не обладают свойствами бронежилетов и бывают не в состоянии выдержать попадания пуль. Тем более что расстреливали их бандиты с близкого расстояния, когда пуля еще имеет самую высокую скорость.

Эта детская комната была настолько мала, что там даже развернуться было бы трудно. Поэтому командир взвода и решил туда не заходить. Семипалатин знал, что старший сержант Колотушкин имел довольно слабую нервную систему. Бывали случаи, когда его рвало от вида чужой крови. Как же он тогда отреагирует на убитых малолетних детей?!

Следующая дверь тоже была слева. Старший лейтенант распахнул ее и шагнул за порог.

Эта комната была раза в четыре больше детской. На старомодном диване с круглыми валиками завалился на бок пожилой, если не сказать, что очень старый, мужчина с простреленной грудью. Его щеки и подбородок покрывала густая седая щетина. Он носил очки в круглой роговой оправе. Вместо сломавшихся дужек к ним были привязаны нитки с обычными гайками понизу. Сейчас очки свалились на кончик носа, с трудом, но все же держались на нем. Поправить их было некому, да и необходимости в этом не просматривалось. Родственники будут хоронить этого человека. Они и решат, в очках его под землю укладывать или без них.

Перед диваном стоял круглый стол, покрытый темным лаком, с белой ажурной скатертью, связанной крючком. Она красиво, почти торжественно контрастировала с поверхностью дерева. На столе лежали футляр для очков и раскрытая книга. Дочитать ее мужчине уже было не суждено.

По другую сторону стола, у стены, между двумя неширокими окнами, располагался компьютерный столик с монитором на нем. Системный блок стоял в отделении, специально для этого и предназначенном.

Перед столиком в офисном кресле сидела старушка, бессильно свесившая руки и уронившая подбородок на грудь.

Семипалатину показалось, что она вздохнула. Он обошел стол по кругу, приблизился к ней, готов был потребовать, чтобы старший сержант Колотушкин, вошедший в комнату следом за ним, позвал сюда врачей, и приложил два пальца к горлу старушки. Сонная артерия не пульсировала.

Только после этого старший лейтенант увидел на теле старушки сразу четыре ранения. Расположены они были по косой линии. Первая пуля вошла в правый бок в районе печени, последняя попала в район плеча, чуть левее ключицы. Автомат, из которого стрелял бандит, наверняка был без дульного тормоза. При очереди ствол швыряло вверх и влево. Две средние пули пробили старушке грудную клетку. Одна из них вошла в тело в районе сердца. С такими ранениями даже молодые люди не выживают. А об этой женщине и говорить не приходилось. Она, видимо, услышала, как кто-то вошел в комнату, повернулась вместе с креслом на колесиках и получила очередь.

В кого убийцы стреляли раньше, в старушку или в старика, было не ясно, но это обстоятельство не играло особой роли. Но ни он, ни она перед автоматной очередью даже не встали и оказать сопротивление стрелку возможности не имели. Но ведь бандитов могло быть и два, и три, хотя стреляли только двое. Возможно, даже одновременно.