– Попробуем. Дистанция паспортной слышимости есть. Правда, предельная, тем не менее гор между нами нет. Должно сработать. Переключатель на шестой диапазон. Пробуем?

– Я уже переключил.

– Переключаю, – сообщил Сакратов и убрал от уха трубку. – Я – Сократ, как слышишь?

Наушник «подснежника» отозвался только угольным потрескиванием, но человеческого голоса не донес. Пришлось снова поднести к уху трубку.

– Связи нет, Владим Саныч.

– Я уже понял... Один треск. Наверное, следует выслать по человеку на предельную дальность, чтобы попробовали оттуда.

– Хорошо. Я Косца высылаю.

– Тогда я – Жнеца. Старшего лейтенанта Крестьянкина. И позвоню сейчас Варнакову, пусть Пахаря пошлет. Это капитан Сохнин. Есть у него такой, позывной – Пахарь.

– Добро. Майор Литовченко уже выходит. Разведчики мои еще не вернулись. Он встретит, они покажут крайнюю точку.

– Хорошо. Как вернутся, созвонимся. Конечно, хорошо бы связь наладить. С трубкой совместные действия координировать трудно.

Максим Васильевич закончил разговор и повернулся на звук шагов Литовченко.

– Давай, Михал Саныч... Ты же все слышал?

– Слышал. Шестой диапазон?

«Подснежник» имел всего шесть жестких диапазонов для связи внутри групп, причем количество радиостанций в группе не ограничивалось. Шестой диапазон считался самым неустойчивым для связи, но имеющим наибольшую дальность. А это было как раз то, что нужно, чтобы все три группы смогли действовать согласованно.

* * *

Ушедшие в поиск капитан Агарев и старший лейтенант Субботин слышали разговор своего командира с командиром смежной ОМОГ, поскольку «подснежник» имеет чуткий микрофон, который улавливает и слова, раздающиеся из трубки, и потому быстро откликнулись.

– Сократ, я – Свеча, – вышел на связь Агарев. – Как слышите?

– Докладывай...

– Нашли «растяжку». Установлена очень неумело. Как эти деятели сами не взорвались, удивляюсь. Снимать рискованно. Маленькой нагрузки достаточно, чтобы в снегопад граната взорвалась. Или даже в сильный ветер. Идти следует осторожно. Оставляю у «растяжки» Четверга, чтобы показал Косцу. Сам иду дальше.

– Сколько прошел? – вступил в разговор Литовченко.

– Метров триста.

– И я уже двести...

– Косец, ты бегом бежишь? – спросил подполковник Сакратов.

– Я иду третьим, следовательно, мне мины и «растяжки» искать не нужно. Я, командир, привык на товарищей полагаться.

– Топай, полагательный ты наш, – напутствовал командир своего заместителя.

– Я товарища майора уже слышу, – сказал старший лейтенант Субботин. – Топает он, как эскадрон гусар. Бандиты тоже, может быть, слышат.

– А тебя видят, – не остался в долгу майор. – Я тебя вижу.

– Хорошо, что майор у нас не бандит, – заметил уже ушедший дальше капитан Агарев.

– Отставить базары, – скомандовал Сакратов. – Внимательнее работать. Четверг, встретишь майора, можешь возвращаться. Втроем впереди делать нечего...

– Понял, товарищ подполковник. Уже почти встретил, – отозвался старший лейтенант Субботин. – Покажу и вернусь.

– Сократ... – позвал капитан Агарев. – Здесь какие-то чудеса на тропе...

– Что там?

– Тропа ровно идет, но есть обходной след, который снегом забросали. Причем не слишком аккуратно. Даже ночью определяется.

– Должен быть натяжитель для мины. Сам снимешь?

– А кто еще снимет? Пока Жеглов доберется...

В группе был и штатный сапер старший лейтенант Шарапов, однако Агарев всегда считался среди товарищей мастером на все руки и с минами умел обращаться не хуже профессионального сапера. Да и многое другое умел делать не хуже специалистов. Так, например, спиливал замедлитель гранаты. После такой операции граната взрывалась почти сразу после освобождения рычага. Бросать такие гранаты, конечно, было опасно, но для «растяжек» и «картошки»<$F«Картошка» – «сажать картошку»: вдавливать в землю или в снег гранату с сорванным кольцом, при этом вдавливать так, что при освобождении у гранаты распрямлялся рычаг и происходил взрыв; обычно «сажают картошку» на тропе, которой пользуются в темное время суток.> они годились как нельзя лучше. И Сакратов, не сомневаясь, разрешил Агареву разминирование. Дело, в принципе, не самое сложное в саперской практике. Необходимо одной рукой придержать натяжитель с прежним усилием, а второй вывинтить взрыватель из мины.

– Меня вот что интересует, – задумчиво сказал майор Литовченко. – Мины и растяжки и на других тропах стояли. И по другой тропе, и по нашей группы шли...

Невысказанный вопрос был ясен.

– Значит, в этих группах был кто-то, кто знал, где они установлены, – сразу понял Максим Васильевич. – Кто-то за группами ходил. Не всем же известно расположение базы...

– Скорее всего, так. Максим Василич, что с «растяжкой» делать? Снимать ее – греха не оберешься: только дотронешься, сорвется.

– А ты перешагни, – мудро посоветовал командир. – Веху поставить не забудь...

– Четверг уже выставил. Не прозеваете.

– Тогда гони дальше. Только не топай сильно...

– Понял, гоню... Свеча, ты где?

– Кажется, пост бандитский. Громко говорят, смеются. Будто бы пьяные.

– О чем говорят? – поинтересовался Литовченко.

– Следует вызвать вертолетом переводчика...

– А что пьют?

– У меня не настолько длинный нос, чтобы туда протянуть и разнюхать.

– А ветра нет?

Капитан не ответил.

– Сократ, включаю шестой диапазон.

– Рано еще... Смежники могут не дойти.

– А что им мешает? И мне ничего не мешает подождать...

– Все включаем шестой диапазон, – распорядился Максим Васильевич.

2

Конечно, все военные разведчики услышать другие группы, даже если те перешли на новый режим работы «подснежников», не могли. Но слышать их должны будут майор Литовченко и капитан Агарев. Этого для проверки достаточно.

– Сократ, а здесь на тропе снег сырой, – доложил Литовченко. Ночной морозец еще не пришел...

Сырой снег при отсутствии мороза делает наст не скрипучим и пригодным для скрытного движения.

– Что предлагаешь?

– Ликвидировать пост. Потом подморозит, труднее подобраться будет.

Максим Васильевич думал секунд десять.

– Это уже будет означать, что мы начали, не дожидаясь соседей. А если они еще не готовы? – сказал он нерешительно, но не отказал категорично, поскольку понимал выгоду положения, которую можно потерять через каких-нибудь полчаса. И эта потеря может стать настолько опасной, что будет способна вызвать другие потери, теперь уже личного состава.

– Поговори, командир... Им это тоже не безразлично.

– Да, – согласился подполковник Сакратов и вытащил трубку.

Подполковник Варнаков ответил сразу.

– Максим Василич, мои разведчики уже выходят на дальний рубеж.

– Мои тоже на месте. Говорят вот, что там снег сырой, можно к посту подобраться. Считаю стоит атаковать.

– У меня снизу такое же предложение поступило. Думаю, можем начинать. Я позвоню Канарейкину.

– У меня на связи Жнец, – сообщил Литовченко. – Слышит хорошо. У него прямая связь со своим командиром, можно не звонить. Я сейчас все объясню.

– Ага, – добавил капитан Агарев. – Он сам с тем же предложением выходит.

– Павел Александрович, слышал?

– Нет.

– Мои установили связь с группой Канарейкина. У них такое же предложение.

– Понял! Работаем! Сейчас и мои на связь выйдут, – Варнаков отключился от разговора.

Максим Васильевич спрятал трубку во внутренний карман, жестом подозвал к себе снайпера и кивком показал ему на тропу:

– В темпе на позицию. Включай ночной прицел и страхуй. Косец, до прихода Жеглова не высовываться. Работать только со страховкой...

– Понял. Пусть гонит с низкого старта...

– Гоню, – согласился снайпер и двинулся по тропе очень быстро.

– Прялка, не забудь про «растяжку», – напомнил подполковник Сакратов.

– Помню, товарищ подполковник!

– Косец, втроем справитесь?

– На посту, похоже, только двое. Если есть третий, то, скорее всего, уснул. Мы аккуратно, ползком, из-за кустов...

– Если Прялка их увидит, можно будет и не ползать, – предположил капитан Агарев.

– Они где сидят? – на ходу спросил снайпер.

– На посту сидят, – честно ответил майор Литовченко.

– В яме? Среди кустов? На дереве?..

– Может, и в яме. За кустами не видно. Голоса только слышно, – объяснил капитан.

– Посмотрим, – пообещал Веретенников. – Я уже вижу вешку. Где ее обходить?

– Справа, по краю, – посоветовал старший лейтенант Субботин. – Там Свеча наследил. Специально для тебя утаптывал.

– Прошел... Мину сняли?

– Разминировали, – ответил капитан Агарев.

– Я подходить близко не буду, – сообщил снайпер. – Здесь место повыше. Тут и останусь.

– Устраивайся, только не засни сразу, – посоветовал майор Литовченко.

– Если буду храпеть, разбудите, – попросил Веретенников. – Сократ, слышу переговоры снайперов ОМОГ Канарейкина. Они уничтожили свой пост.

– Я тоже слышу, – подтвердил Литовченко.

– Парней Варнакова не слышно? – поинтересовался Сакратов.

– Пока нет.

– Странно. Они ближе к нам.

– Пригорок, – посетовал Литовченко. – Шестой диапазон хорош, когда работаешь на открытом пространстве. Пригорок уже мешает.

– Ладно, потом выясним... Прялка, что у тебя?

– Аккумулятор слаб.

– И что?

– Ничего. Смотрю. Боюсь, заряда аккумулятора до утра не хватит.

– До утра далеко. Смотри сейчас. Нашел их?

– Пока не вижу.

– По направлению тропы на два часа, – подсказал майор Литовченко.

Пауза длилась секунд тридцать.

– Есть цель... – доложил снайпер. – Единичная.

– Двое должно быть. Между собой разговаривали.

– Только одного вижу. Дремлет сидя.

– Второй может спать, – подсказал капитан Агарев.

– Там пригорок. Или бруствер. Что-то типа окопа для стрельбы лежа. Только одного вижу.

– Стрелять можешь? – спросил Сакратов.

– Могу.

– Тогда чего ждешь? Стреляй!.. Косец, Свеча – после выстрела резко вперед. Косец подстрахует...

– Понял, – ответил Литовченко. – Работаем...

– Готовы? – Это Веретенников.

– Готовы...

Наушники «подснежников» донесли слабый звук выстрела и сразу за этим резкое дыхание бегущих людей. Но добежать до бруствера они не успели. Прозвучал второй выстрел.

– Напарник проснулся, – объяснил снайпер. – Первый, похоже, на него упал. Больше никого не вижу.

Бегущие не остановились, пока не достигли цели.

– Есть, командир, – доложил майор Литовченко. – Двое часовых. От обязанностей благополучно освобождены. Прялка свое дело знает.

– Все выходим в район окопа.

* * *

Две равные по численности группы быстро соединились.

– Повар... Повар, хоть кто-нибудь из группы Повара, отзовись! – тщетно старался пробиться через эфирные помехи Сакратов, в который уже раз вызывая на связь подполковника Варнакова.

– Сократ, я – Кенар, – вместо Варнакова отозвался майор Канарейкин. – Я так понимаю, что ты Повара не слышишь, а он тебя. У меня с ним связь нормальная, с тобой тоже.

– Между нашими группами пригорок, – объяснил Сакратов. – Мои спецы говорят, пригорок на шестом диапазоне способен помешать установить контакт.

– А на пятом? – спросил Канарейкин.

– А на пятом не потянет, Владим Саныч, – ответил за командира майор Литовченко.

– Если Косец говорит, что не потянет, мне остается только согласиться, – сказал Канарейкин. – Но вот тут Повар подсказывает, что мы начинаем сходиться. Дистанция сокращается. Может, через километр можно будет на пятый диапазон перейти?

– Это можно узнать только опытный путем, – громко вздохнул в микрофон Литовченко. – Даже разработчики «подснежника» сами не знают.

– Так что, начинаем движение?

– Начинаем, – сказал майор Канарейкин. – Взвод обещает прибыть только к рассвету. Выйдем на позицию, там все решим окончательно. Со стороны Павла Александровича поступила настоятельная просьба исключить всякую горизонтальную стрельбу. Я полностью поддерживаю такую просьбу. База бандитов в урочище, откуда их не выпускать. Если где-то прорвутся, стрелять в горизонтальном направлении только себе за спину. Иначе мы друг друга перебьем.

– Согласен. – Сакратов слышал, что недавно в подобной ситуации в одной из частей спецназа внутренних войск один взвод перестрелял половину другого. – Это приказ для всех!

– Это приказ для всех! – передал Канарейкин распоряжение своей группе.

Наверное, и подполковник Варнаков приказал своей группе то же самое, но его приказа в ОМОГ Сакратова услышать пока не могли.

– Двинули! – как всегда негромко, но внятно приказал Сакратов и первым шагнул на тропу.

– Двинули, – майор Канарейкин дал аналогичную команду своей группе, находящейся где-то у подошвы соседнего хребта.

Команду Варнакова группа Сакратова опять не услышала...

* * *

Дальнейшее передвижение выполнялось уже не строго по тропе, но в боевом порядке, который требовал наступления развернутым строем. И пусть маленькую группу из шести офицеров было трудно разворачивать в широкий фронт, тем не менее она развернулась довольно широко, и военные разведчики держались друг от друга только в пределах визуального контакта, а это в ночное снежное время было чуть больше десяти метров. И каждый контролировал территорию на половину дистанции от соседа справа и слева и перед собой. Наст уже начал схватываться ночным морозцем и скрипел под ногами, но теперь этот скрип уже мало кого волновал, потому что началась войсковая операция.

Шли через негустой ельник. Но, по мере углубления в лес, деревья росли чаще, стало больше кустов, и строй стал сужаться, чтобы бойцы группы не теряли друг друга из видимости. Хорошо хоть, снег в лесу не был глубоким, и бойцы не вязли в сугробах. Все смотрели себе под ноги, понимая, что подступы к зимней базе боевиков могут быть заминированы не только по тропам, но и по периметру. И такая предосторожность не оказалась напрасной. Уже вскоре в наушниках прозвучал голос майора Канарейкина:

– Внимание всем! Мы нашли две мины. Выставлены вне тропы. Могут быть и с других сторон. Проводим разминирование.