Глава 2

Изображение на мониторе было неважного качества. Это и сам капитан-оперативник понимал и потому объяснил:

– Съемку вел на китайскую трубку мальчик из местных. Камера на трубке слабая. Спецы из республиканского ФСБ, как смогли, улучшили изображение, но это все, что удалось. При укрупнении растут пикселы. Смогли сделать улучшение за счет частичной мультипликации, но это не страшно. Само действие не изменено. Если есть желание, можно сделать экран чуть-чуть поменьше. Здесь записана ножевая схватка, которую устроил эмир Омахан в селе. Это запись для тебя. Она сдублирована на флешку, чтобы можно было на смартфоне посмотреть. Переходник есть, чтобы UCB на мини-USB переключить?

– Нет.

– Выделю. Только с возвратом. Это личный переходник, чтобы флешки на трубке просматривать. Короче говоря, сейчас нам важно следующее. Обрати внимание на общие планы. Все бандиты в масках «ночь». Почему? Как думаешь? – Костя спрашивал настойчиво, почти настырно, требуя мгновенного ответа. Мне ответить было, впрочем, несложно, поскольку предположение уже было высказано командующим войсками ГРУ в шифротелеграмме:

– Они постоянно живут среди мирных жителей. В банду уходят только по команде. Это уже опробованная бандитами тактика. Применяется во многих районах Кавказа. Началось все с попытки захватить Нальчик. Помнишь? Не было в округе ни одной крупной банды, и вдруг сразу несколько сот человек набралось. Откуда пришли? Из окрестных домов. Своего часа дожидались.

– Вот-вот. Мы совместно с ФСБ к расследованию подключились, хотя это и не наша функция. Но для разработки операции требовались данные. Ездили по селам в округе, проводили показы и опросы, не узнает ли кто. В основном в опросах участвовали представители власти и полиции. Простых жителей на разговор «раскрутить» сложно. Боятся. Никто не знает, куда и к кому банда пожалует в следующий раз. Какое село выберет. Кого пожелают подпалить, кого расстрелять, а кого зарезать.

Но нам ментов и представителей власти хватило. Таким образом, было опознано шесть человек. Двое – из одного села. Местный полицейский знает обоих еще по школе, говорит, что они были одно время закадычными друзьями, но когда вернулись, как сами говорят, «с заработков», один из Москвы, второй из Екатеринбурга, стали только издали здороваться, но даже близко друг к другу не подходят.

Подозревали, что они были не на заработках, а в банде. Допрашивали. Тот, что был в Москве, саму Москву совершенно не знает, работал в бригаде с узбеками и молдаванами в Московской области, строил кому-то дом. Но хозяин их всех сильно обманул. Когда дом был готов, он взял и умер. И расплачиваться стало некому.

Второй Екатеринбург как город вроде бы немного знает. Знает местных парней – своих земляков, которые давно уже там осели и занимаются криминальным бизнесом. Но он тоже без денег вернулся. Говорит, жил там у женщины, у которой от него скоро будет ребенок. Все деньги оставил ей. Имя женщины и адрес называть не захотел. Зачем, дескать, женщину позорить и зачем его перед ней позорить.

Факт остается фактом – друг с другом они не общаются. Если один стоит в магазине в очереди, второй заглянет и сразу уходит. Очень старательно демонстрируют, что их ничто не связывает. Настолько старательно, что в это верить не хочется. А теперь вот их узнали по фигуре, по походке, по жестикуляции, хотя ни один суд таких данных не примет. Но мы это обязаны иметь в виду. Трое других – из разных сел. Один из райцентра, на который и было совершено нападение. Он особенно старался в уничтожении полицейских. Причем, как говорят, приводил других бандитов к их домам, где уничтожались целые семьи, вместе со стариками, старухами и детьми. Это обычная практика Старшего брата Сатаны – убийства целых семей.

– Надеюсь, парней, которых опознали, пока не тронули?

– Обижаешь… Их пригласили в ресторан, пообедали с ними. Наш командир сводного отряда лично пообедал. И даже начальника штаба не пригласил. Бандиты расчувствовались, тем не менее ничего не сказали.

Такой язык я тоже понимаю и потому ничего не возразил.

– Продолжай…

– Теперь о наших планах. План, разработанный в оперативном отделе вашего батальона, в принципе пригоден. И годится на завершающий этап операции. Хотя нам всем кажется, что там присутствует слишком большой и неоправданный риск. Ты уверен, капитан, что сможешь справиться со Старшим братом Сатаны?

– Постараюсь. Я еще не видел запись его схватки. Когда посмотрю, смогу составить мнение, насколько он серьезный боец и что я смогу с ним сделать. Или он со мной… Можешь не сомневаться, капитан Костя, – сказал я, положив руку оперативнику на плечо и заглянув в глаза, – что я мечтаю вырастить хорошими людьми двух своих дочерей, выдать их замуж и растить тоже хорошими людьми своих внуков. А это значит, что я откажусь от ножевого боя со Старшим братом Сатаны, если увижу, что не смогу с ним справиться в поединке. Я отлично понимаю, что я просто хороший боец, но не непобедимый. Непобедимых бойцов, кстати, вообще не бывает.

– Ты, капитан, мне просто бальзам на душу льешь, – скривился Костя Константинов. – А то я уж думал, что с нас опять на похороны офицера будут деньги собирать.

– А кто-то погиб? – спросил я, зная, что гибель офицера в спецназе ГРУ всегда считается чрезвычайным происшествием, и случается такое крайне редко. Кажется, со времен первой чеченской войны такое случалось только несколько раз, с тех пор как в «перестройку», по личной подаче главы ЦК КПСС, сначала разогнали лучших офицеров спецназа, как отработанный материал, как ненужный мусор – просто выбросили на помойку истории. Но потом, когда воевать стало некому, а в Чечне хрен знает что творилось, памятуя успех спецназа ГРУ в Афганистане, набрали срочным порядком новые подразделения из танкистов и мотопехотинцев, назвали «спецназом» и послали в бой с одним названием вместо подготовки.

Тогда погибли многие. Но само понятие спецназа выжило благодаря остаткам спецназа прежнего. И сейчас те времена вспоминаются с горечью. Но они прошли, спецназ ГРУ снова на высоте. В нынешние времена гибель солдата или офицера спецназа военной разведки считается чрезвычайным происшествием, и об этом циркулярно сообщается всем частям и подразделениям спецназа ГРУ, изучаются материалы, чтобы не допустить подобного в будущем. Я, конечно, за время краткосрочной командировки в Москву мог пропустить такое, хотя мне тоже должны были сообщить и ознакомить с материалами перед отправкой в новую командировку. И потому я весьма удивился прозвучавшему слову «опять».

– Нет, слава богу, – сказал Константинов. – Собирали на похороны и поминки офицеру, который от рака умер. Военному пенсионеру, первому командиру сводного отряда. Умер он дома, а собирали здесь, где он служил, когда у нас еще своего городка даже не было.

– Понятно. Мы всей ротой к тому моменту опоздали, а новый момент я обещаю не создавать. Слушаю тебя, капитан, дальше.

– Дальше – сам соображай, что можно предпринять и как предпринять, чтобы собрать снова всю банду, заставить ее в строго определенное время напасть на то же самое село, но при этом следует заранее вывезти оттуда всех ответственных людей, кого бандиты не сумели уничтожить в первое посещение.

Если другое село брать, там мирные жители пострадают. Новые мирные жители. А в этом селе не пострадали только те, кого найти не смогли. Нет, пострадали. Дома у них сгорели. Старший брат Сатаны уничтожил пожарную охрану, после чего поджег село. Много домов сгорело. Хорошо, ветра не было, а то и остальные дома сжег бы. А потом, когда к селу выступили федеральные силы, эмир Омахан моментально увел свою банду в горы. Там рассредоточился, бандиты разошлись по своим домам. Снова спрятались. Некоторые, наверное, даже на работу ходят, хотя на всех в округе работы не хватает. Безработица на местах массовая. Особенно среди молодежи. А молодежь здесь сам знаешь какая. Все с амбициями, все хотят стать героями. А на всем Большом Кавказе, так издавна повелось, главными героями всегда считались абреки^[4]. Абрек – почетная здесь профессия. Но своих грабить – сложно. И узнать могут, и украсть у большинства нечего. Потому абреки и подаются в Россию.

– Спасибо за лекцию, капитан Костя, – сказал я. – Только это все мне давно известно. И я бы предпочел вести разговор не в общем, а конкретно. Наработки по выманиванию Старшего брата Сатаны из логова какие-то существуют? Есть какие-то данные о том, где это логово расположено? Может, есть смысл запустить массовый беспилотный поиск?

– Это один из самых разрабатываемых вариантов, – кивнул оперативник. – На одном варианте мы никогда не пробусковываем. Мы прикинули возможности местных сил ФСБ, МВД и даже запросили техническую помощь погранвойск. Общими усилиями мы сумеем обеспечить себя флотом в сорок четыре беспилотника. Причем использовать предполагалось беспилотники разных типов, и самолетного, и вертолетного, и даже бомбардировщики, которые прибыли к нам на испытания. Вместо бомбовых прицелов можем установить на них камеры наблюдения. Есть специалисты, которые это сделают, есть операторы, которые будут работать с беспилотниками. Нет главного – района, где искать Исмаилова. Обшаривать подряд все горы – себе дороже. Потеряем столько времени и не найдем, что нужно. А если эмир Омахан вообще в пещере сидит? Пролетит над ним беспилотник, спугнет только, а обнаружить не сможет… Этот вариант мы держим про запас на самый крайний случай. И разрабатываем другие… Готов выслушать, что мы предлагаем? А ты потом уже будешь сам выбирать, что тебе удобнее.

– Для того в ваш кабинет и пришел, чтобы выслушать.

– Тогда слушай…

* * *

После обсуждения нескольких вариантов, так ни на чем и не остановившись, я обменялся с офицерами оперативного отдела телефонными номерами и ушел. То есть я спросил не номер каждого из них, а только номер отдела и номер персонально капитана Константинова, который мне дверь открывал. Он оказался старшим в группе. Ему же дал номер своего смартфона.

В казарму к своей роте я вернулся, когда уже действительно рассвело. Согласно расчетам оперативного отдела штаба нашего батальона, разведрота должна была только-только прибыть в расположение сводного отряда. Значит, у нас имелся выигрыш около двух часов. Только я пока не знал, с кем мы будем играть и как запас времени использовать. И даже не знал, в какую игру. И потому разрешил командирам взводов после ночной дороги не поднимать солдат – пусть отдохнут. Сам закрылся в ротной канцелярии, маленькой комнатушке, отделенной только перегородкой от комнаты каптера, то есть, грубо говоря, от складского помещения.

Но меня такое соседство не пугало. Я никому не мешал, никто не мешал мне. Главное, здесь был один-единственный, но настоящий письменный стол. Я вытащил свой смартфон, без труда соединил его через переходник с флешкой и стал смотреть на смартфоне видеофильм, начало которого уже просмотрел на мониторе компьютера в оперативном отделе штаба сводного отряда спецназа ГРУ.

Признаться, этот ножевой бой мог бы заинтересовать меня только в том случае, если бы у Старшего брата Сатаны был достойный соперник. Пока же я видел только одностороннее неоспоримое преимущество, как у кошки во время игры с мышкой. Эмир мог закончить эту игру в любую минуту, то есть тогда, когда это ему надоест.

Единственное, что я сумел отметить для себя, как очевидную крупную ошибку Омахана Исмаилова, это его фиксацию некоторых движений. Сначала он зафиксировал руку, когда подставлял нож под удар с левой руки в лицо, не бил навстречу, а фиксировал в определенном месте, потом, уже в завершение схватки, он предельно жестко зафиксировал всю свою руку, когда подставил ее вместе с ножом под удар ментовского майора.

Подобная фиксация, на мой взгляд, чревата большими неприятностями. Если заранее знать об этой склонности, можно было бы, особенно во втором случае, подправить направление движения своей руки, изменив траекторию, по которой проходит лезвие, и располосовать эмиру руку с ножом так, что он уже не смог бы держать в ней оружие.

Ради понимания таких моментов и делаются видеопросмотры боев соперников. К сожалению, в моем распоряжении был только один видеосюжет. Если бы существовали другие, уверен, мне предложили бы их в оперативном отделе сводного отряда. Да и сами офицеры оперативного отдела догадались бы сделать запрос в ФСБ республики по поводу видеоматериалов. Предполагаю даже, такой запрос был сделан. И ответ был отрицательным. Или пока был отрицательным.

По тем материалам, что были на Старшего брата Сатаны, было видно, что первичные навыки ножевого боя он приобрел, находясь на «зоне». Мне захотелось пообщаться с каким-нибудь уголовным специалистом-«ножевиком», и я сказал об этом офицерам оперативного отдела.

Капитан Костя Константинов обещал поискать. Не пообещал «доставить», а только поискать. При этом я понимаю, насколько трудную задачу я ему задал. Сейчас такие специалисты уже практически перевелись. Я однажды разговаривал со спецназовцем ФСИН^[5]. И он высказал мнение, что уголовный мир изменился на семьдесят процентов. Вернее, на семьдесят процентов изменились люди, отбывающие наказание на «зонах».

Раньше большинство находящихся там составляли «бакланы»^[6], после них самая многочисленная среда – профессиональные уголовники разного профиля. Сейчас количество «бакланов» осталось прежним, хотя народ «распоясался», но реальные сроки хулиганы получают редко, а вот количество профессиональных уголовников уменьшилось втрое. Но выросло количество непонятных полуинтеллигентных типов, взяточников и казнокрадов, умеющих красиво говорить.

При таком раскладе среди уменьшившегося уголовного контингента найти специалиста по «поножовщине», наверное, очень трудно. Тем более мне требовался не тот, кто пятерых спьяну зарезал, а тот, кто умеет с ножом общаться профессионально. Такие всегда были редкостью, а сейчас, когда все бандиты предпочитают пистолет, «ножевики», скорее всего, перевелись вообще.

Досмотрев до конца видеозапись на флешке, я перебросил ее к себе на смартфон, благо места свободного на диске было в избытке, и отослал с одним из дневальных переходник капитану Константинову. Тот позвонил мне через десять минут:

– Алексей, ты не спишь?

– Я и не ложился. В дороге имел возможность выспаться. Меня в машине, если не сам за рулем, всегда в сон клонит. Особенно почему-то в грузовике, – соврал я, не желая объяснять оперативнику, что после разговоров о Старшем брате Сатаны нахожусь в некотором возбуждении, которое не способствует сну. И даже если лягу, едва ли смогу сразу заснуть. А мое тело так привыкло, что, если я нахожусь в лежачем положении больше обычных четырех часов, оно устает, и потом болят все мышцы. Объяснять это было бы и долго, и не нужно. Кому интересно мое возбуждение?

– Это хорошо. Мне принесли переходник вместе с флешкой. Спасибо.

– Тебе спасибо.

– Это моя работа. Еще что у меня… Я запросил ФСБ относительно спеца по уголовному ножевому бою. Объяснил, что это необходимо для операции против Старшего брата Сатаны. Иначе они не стали бы шевелиться. Мне пообещали поискать. Есть в Каспийске один старый уголовник, уже давно вышедший на пенсию, то есть «завязавший». Его попробуют найти. В современных «зонах», как мне сказали в республиканском управлении ФСИН, искать бесполезно. Тех, кто ножом махал и кого-то порезал или зарезал насмерть, полным полно. Но бойцов с умением правильно держать нож не найти. Они в уголовной среде перевелись. Вымерли, как динозавры. Есть еще на примете в ФСБ один цыган, специалист по отдельному направлению – цыганскому ножевому бою. Если нужно, его привлекут.

– Не нужно цыгана, – отказался я. – Цыганский стиль я изучал. Он от классического отличается только тем, что в нем предпочтение отдается ржавым ножам, после которых даже легкие раны начинают гноиться. Человек страдает сразу после схватки. Мне это не интересно. Я считаю этот стиль подлостью. А вот опытный бывший уголовник – с этим я с удовольствием пообщаюсь. Когда что-то конкретное обещали сказать?

– Сегодня в течение дня его будут искать. Он может жить с женой на даче. Они туда прячутся от жены сына, которая пытается выселить их из квартиры. Такая вот история. Тогда придется на дачу ехать. Телефона там нет, мобильника человек не имеет. Как только что-то выяснится, я позвоню, – пообещал Константин.

– Хорошо. Я буду ждать звонка, – пообещал в ответ я.

Дело, как мне показалось, сдвинулось с мертвой точки, начинается движение по инерции. А инерция всегда куда-нибудь да выводит, что-то да показывает.

С пониманием этого я уже мог себе позволить лечь спать. Что и сделал прямо там, в канцелярии, где мне и было отведено спальное место. Правда, даже стандартная кровать здесь, в узком пространстве, занимала бы слишком много места. И потому солдатскими руками были сколочены нары, которые оказались слегка уˆже, чем кровать, и позволяли пройти между крайней доской и стеной. Я всегда был неприхотливым, мог спать просто на двух положенных рядом досках и вполне удовлетворялся этим…

* * *

Разбудил меня не телефонный звонок, а короткий стук в дверь. Очень аккуратный стук, больше похожий на кошачье поскребывание.

– Кто там? – спросил я.

– Можно к вам, товарищ капитан? – раздался тихий голос.

– Минутку… – Я посмотрел на часы. Спал я, оказывается, уже два с половиной часа, за которые полноценно выспаться было сложно. Но одеться мне было недолго. Короткий сон мне практически не помешал и не создал в голове тумана, как бывает после чрезмерно продолжительного сна. После короткого сна из головы не успевают выветриться те мысли, что были там раньше.

Одевшись, я открыл дверь. За порогом стоял ефрейтор Кораблев и прятал что-то за спину.

– Что тебе, Матвей? – спросил я, стараясь говорить как можно мягче.

– Да вот, придумал я как-то не так давно одну штуку… – Матвей замялся. – Вернее, не придумал, а прочитал в Интернете, но там без всяких чертежей было, я только мысль уловил, а все остальное по аналогии придумал. И свое кое-что добавил. Это было еще в прошлую командировку сюда. Здесь, в гаражных мастерских, есть механик хороший, я с ним поговорил. Сейчас вот приехали, я его навестил, он мне и отдал, что для меня сделал, как я в прошлый раз просил…