Закон 18 мая 1885 г., представляя преимущество мелким винокуренным заводам, установил 7 % перекура с первого миллиона градусов и 5 % с остального количества. Законом 9 июня 1887 г. эти нормы были понижены на 2 %. Усилия заводчиков направились на увеличение выкурки с целью получения большего перекура. Его наличие на рынке давало возможность заводчикам продавать спирт ниже существовавших акцизных ставок. «Установившиеся цены на спирт, – отмечал Н.С. Терский, – обыкновенно едва покрывают стоимость винокуренных припасов, затем как большая часть стоимости собственно производства, так и проценты на затраченный капитал, вместе с предпринимательским барышом, могут быть получены только при перекуре». Получить перекур позволяло лучшее устройство заводов, лучшая технология производства, лучшее качество материалов (большая степень их чистоты и предварительной обработки), лучшее их сочетание.

Для упрощения надзора над производством и сбытом вина «Положение» определило наименьший допускаемый размер завода в 540 ведер квасильных чанов (в совокупности). Законом 25 мая 1888 г. нижний предел емкости квасильных чанов был опущен на отметку в 270 ведер, а Законом 1 июля 1890 г. верхний предел поднят до 9 тыс. ведер емкости. Порядок измерения и описания завода был следующий: должностные лица акцизного надзора, прибыв на устроенный завод, проводили подробный осмотр его помещений и строений, принадлежащих заводу, а также земель, находящихся под заводом, вместе с постройками и двором. Осмотр завода производился по его отделениям: квасильному, дрожжевому, перегонному или аппаратному, помещение для контрольных снарядов, паровичную, солодовню, спиртоприемную или затрубную, лабораторное помещение для рабочих, винокура, акцизного надзора, подвалы для хранения спирта, склады или амбары материалов винокурения и топлива, контору, жилые дома (квартиры) управляющего заводом, винокура и других лиц, служащих на заводе; помещения для скота, состоящего на барде, для рабочих при откармливаемом скоте, бордяные лари. При осмотре указанных выше помещений и отделений завода подробно записывалось, из чего он состоит, сколько этажей, что находится в каждом отделении. Затем в опись завода вносилась заводская посуда, которая нумеровалась. Далее проводился осмотр перегонного аппарата и обеспечений, указанных в смете, утвержденной управляющим акцизными сборами, измерялись дрожжевые чаны и кадки с квасильными чанами. Измерение дрожжевой посуды завода производилось только геометрическое и без составления протокола. Измерение же квасильных чанов производилось геометрически и водою с составлением протокола. Работы по измерению заводской посуды производились рабочими завода и за счет заводчика¹⁶.

Рост ставки акцизного сбора сопровождался одновременным увеличением объема поступлений акцизных налогов в бюджет и ростом контрабанды спирта из-за границы. Контрабандный спирт был в два или даже в три раза дешевле российского. В условиях множественной частной торговли государству было сложно бороться с контрабандой спирта, и она приняла огромные размеры. По оценке комиссии, рассматривающей вопрос о мерах борьбы с контрабандой спирта, ввозимого из Пруссии и Австрии, убытки казны от нее достигли в 1882 г. 19 млн руб. Водочные напитки (наливки и настойки), сделанные из уже оплаченного акцизом спирта, сначала не подлежали вторичному обложению. Водочные заводы, имея патент, могли выпускать напитки любой крепости и самого разного качества. Акцизный надзор только пресекал производство напитков, выделанных из нелегального (корчемного) спирта. Отсутствие контроля за качеством водочных напитков, привело к заполнению рынка низкокачественными водочными изделиями. Зачастую это был просто разбавленный или разбавленный и подкрашенный спирт. Часто эти напитки не проходили дополнительной очистки и имели произвольную крепость, от 18 до 30^о. Торговля так называемыми «специальными водками», которая не подвергалась акцизному надзору, позволяла обходить закон об обязательной крепости простого хлебного вина, и была настолько выгодной, что совершенно вытеснила его из продажи. На этой почве появились заводы, которые не имели ничего кроме печати, они фактически продавали свои этикетки и право накладывать печать на посуду со спиртом, разбавленным водой. Это привело к уменьшению количества потребляемого спирта, а следовательно, и к снижению доходов казны¹⁷.

Э.Ф. Нольде писал о таких «заведениях»: «Существуют… оптовые склады, специально устраиваемые для снабжения законными паспортами самого незаконного спирта, мнимо передвигающегося из одних концов империи в другие. Иногда вы приезжаете в склад, вечно состоящий из двух-трех бочек спирта, а между тем книги этого склада с помощью их чеков, свидетельств и пр. служат передаточными пунктами для большого передвижения спирта. Склады для такой передачи устраиваются преимущественно в городах при размерах торговли столь значительной и быстрой, что даже опытный акцизный чиновник чуть ли не даже в момент присутствия его в складе не уследит и не поймет в чем дело. Иногда же такие склады устраиваются в глуши, где частые ревизии невозможны». При этом он предполагал, что ежегодно от недобора акцизного сбора государство теряло ежегодно до 200 млн руб. «Самые распространенные и самые большие по размерам злоупотреблений, – по его мнению, – совершаются в Царстве Польском, в северо-западных, юго-западных, юго-центральных и южных губерниях, несколько умереннее они в некоторых северных и северо-центральных губерниях»¹⁸.

В.П. Смирнов вспоминал: «У знаменитого поэта Некрасова был брат Федор Алексеевич. Заводчик, водочник, богач. В своей Карабихе Ярославской губернии он производил разнообразные напитки, в том числе и ром. Откуда там было взяться рому? Как и винам бордоским, бургундским, хересу? Про него написал Салтыков-Щедрин, а поскольку передо мною нет той его статьи, попробую восстановить ее по памяти. Процесс выделки у Некрасова был очень простой. Он брал подлинную бочку из-под подлинного вина и наливал в нее в определенной пропорции астраханский чихирь, т. е. кизлярскую дешевую водку, и воду. На бочку вливалось ведро спирта, а потом, смотря по свойству выделываемого вина: мадера, малага, рейнвейн, – шло столько-то патоки, столько-то дегтя и столько-то сахарного свинца. Затем эту смесь мешали, пока она не сделается однородной, а после бочки закупоривали. И вот по прошествии времени, когда вино отстоится, приходил хозяин или главный приказчик, и начиналась так называемая сортировка… Плюнет в бочку один раз – выйдет просто мадера по цене 40 копеек. Плюнет два раза – выйдет цвеймадера, цена от 40 копеек до руб. А если плюнет три раза – выйдет дреймадера (цена от 1 руб. 50 копеек и выше, ежели, например, мадера "столетняя"). Потом все это лилось в бутылки, забивалось пробками и поставлялось на стол губернатора. Тот свидетельствовал, "что лучше он ничего не пивал", и товар шел прямиком сперва на Нижегородскую ярмарку, а оттуда уже – по всей России»¹⁹.

Продолжало сокращаться количество винокуренных заводов: в 1883–1888 гг. их было 565, в 1889–1894 гг. – 482. Вместе с тем увеличивалась их мощность. Так, в 1886–1887 гг. действующие заводы по размерам выкурки распределились таким образом: 73 малых (с выкуркою менее 25 тыс. ведер), 336 средних (с выкуркою 25–100 тыс. ведер) и 90 больших (с выкуркою свыше 100 тыс. ведер). Таким образом, при сокращении более чем в 2 раза числа мелких и средних заводов количество крупных производств выросло на 10 %. Другое крупное изменение затронуло винокуренные материалы. В 1860–1870-е гг. основным сырьем для производства алкоголя в великороссийских губерниях был хлеб. В 1866–1871 гг. перекуривалось около 36,5 млн пудов хлебных припасов против 0,5 млн пудов картофеля (соотношение составляло 73:1). Начиная с 1880-х гг. картофельное винокурение стало преобладать над хлебным. В 1891–1895 гг. было перекурено 16,9 млн пудов хлебных припасов и 36,5 млн пудов картофеля (соотношение 1:2). При общем сокращении количества перекуриваемых хлебных припасов почти вдвое, количество перекуриваемого картофеля возросло в 73 раза. Свою роль сыграли выгодные нормы выходов из картофеля, установленные законодательством, меньшие колебания урожая картофеля против хлебов, умножение картофельных посевов в великороссийских губерниях. Акцизный период стал временем небывалой концентрации винокуренного производства. Если в 1866–1871 гг. 857 расположенных в великороссийских губерниях заводов производили 365,6 млн ведер вина в 40° при средней выкурке в 42,7 тыс. ведер, через 20 лет, в 1886–1891 гг. – 491 завод выпускал из своих подвалов 355,4 млн ведер, имея в среднем выкурку в 72,4 тыс. ведер. Получалось, что при падении числа заводов на 43 % выкурка на один завод выросла на 70 %²⁰.

Сокращение же общего количества произведенного алкоголя на 2,9 % неминуемо вело к казенным убыткам. Руководствуясь фискальными соображениями и под давлением «сельских хозяев, государство приняло меры к поддержанию мелкого винокурения и уравниванию выгод крупных и мелких заводчиков. Законом 4 июня 1890 г. устанавливалось деление заводов на коммерческие и сельскохозяйственные. Сельскохозяйственной объявлялась выкурка, производимая в течение 200 дней между 1 сентября и 1 июля и не превышающая 75 ведер вина на каждую десятину пахотной земли, всего в имении должно быть не менее 60 десятин. Устройство винокуренных заводов в городах и учреждение для их содержания акционерных компаний запрещалось. Законом, вступающим в силу 1 июля 1891 г., перекур был заменен безакцизным отчислением. Оно давалось не в награду за получение высоких выходов спирта, как было прежде, а в вознаграждение потерь, понесенных заводчиком в виде естественной усушки и утечки спирта. Чем крупнее завод, тем лучше он был устроен и, следовательно, тем меньше у него были потери, потому безакцизное отчисление постановлено было производить в обратном отношении к выкурке: 2 % на первые выкуренные 25 тыс. ведер, 1,5 % при выкурке 25–75 тыс. ведер и 0,5 % – при выкурке 75–300 тыс. ведер. Сельскохозяйственные винокурни, кроме того, получили право на дополнительное безакцизное отчисление, и оно находилось в обратном отношении к количеству выкурки: 4 % – при выкурке до 12,5 тыс. ведер, 2 % – при выкурке 12,5–25 тыс. ведер, 1,5 % – при выкурке в 25–75 тыс. ведер, 0,5 % – при выкурке 75–150 тыс. ведер.

Если бы перекур сохранился, заводчики могли рассчитывать на прибыль в 0,11–0,19 руб. за ведро в зависимости от размеров выкурки. При безакцизном отчислении промышленные заводы получили не более 0,01–0,08 руб. за ведро, тогда как сельскохозяйственные – 0,3– 0,24 руб. В наиболее выгодном положении оказались заводы, производящие до 1 млн градусов; курившие 1–3 млн градусов, остались на прежних условиях; крупное производство было стеснено. Правительственные узаконения затормозили процесс падения численности заводов. В период 1891–1895 гг. в великороссийских губерниях курили вино 482 завода, на 1,8 % меньше, чем в 1886–1891 гг. В общем числе заводов в 1891–1992 гг. доля производств, расположенных в помещичьих усадьбах, составила 64,1 %, смешанных – 23,5 %, промышленных – 12,4 %. В 1894–1895 гг. доля сельскохозяйственных заводов выросла до 70,3 %, за счет сокращения доли смешанных – до 20,3 % и промышленных – до 9,4 %. В 1891–1895 гг. общая выкурка составила 309,3 млн ведер вина, что было на 13 % меньше, чем в предыдущее пятилетие²¹.

Вместе с тем был «парализован» процесс концентрации производства: средняя выкурка, возраставшая в течение всего акцизного периода, упала до 64,2 тыс. ведер (на 11,3 %). В 1891–1892 гг. в процентном соотношении к общей выкурке сельскохозяйственные заводы производили 36,8 %, смешанные – 38,8 %, промышленные – 24,4 %. В 1894–1895 гг. 42,6 % от общей выкурки производили сельскохозяйственные заводы, 36,4 % – смешанные, 21 % – промышленные. Становилось ясно, что сельскохозяйственное производство не в состоянии обеспечить прирост валового объема алкогольной продукции. Несмотря на всевозможные способы стимулирования ведущей отрасли дворянского предпринимательства, лучшие его годы остались в былом.

Будущее было за предприятиями нового типа, образцом которых мог служить Теткинский винокуренный завод Курской губернии, оснащенный «комбинированными трубчатыми и бульерным паровыми котлами, в общей сложности в 440 сил. На заводе был установлен железный трубчатый холодильник с медными трубами для затора, перегонный бражный аппарат бельгийской системы, 2 ректификационных медных перегонных аппарата с регуляторами, дефлегматорами и холодильниками, 12 железных угольных фильтров, перегонный спиртный эпюратор завода Бормана Шведе в Варшаве, железный дрожжевой чан с мешалкой завода Ваганд в Ревеле и чугунной зерно-солододробилкой. На заводе также имелось 9 паровых машин, из них 7 – вертикальных и 2 – горизонтальных, имеющих в сложности 94 силы».

В начале 80-х гг. XIX в. 20-летний опыт правового регулирования торговли спиртными напитками в условиях существования акцизной системы их обложения выявил ряд серьезных проблем, неотложность разрешения которых была признана с воцарением нового императора Александра III. В условиях сохранения начал свободной торговли оптимизация правового регулирования торговли алкогольными напитками в этот период была призвана увеличить питейный доход государства и обеспечить развитие отечественного виноделия и сельскохозяйственного винокурения, с одной стороны, и противодействовать усилившейся алкоголизации населения или «оградить народную трезвость и народную нравственность», – с другой. Новые Правила о раздробительной (розничной) продаже напитков, принятые 14 мая 1885 г. и вступившие в действие с 1 января 1886 г. в губерниях, управляемых по общему учреждению, а также на Ставрополье, существенно откорректировали те основания, на которых прежде производилась питейная торговля в России. Закон от 14 мая 1885 г. не распространялся на г. Санкт-Петербург с пригородами и Кронштадт, где действовали особые правила о раздробительной питейной торговле от 16 июня 1873 г., а также на губернии Прибалтийские и управляемые по особому учреждению, где сохраняли действие старые правила о продаже крепких напитков, дополненные в дальнейшем некоторыми пунктами закона от 5 мая 1892 г. Это Курляндская, Лифляндская, Эстляндская, Тифлисская, Кутаисская, Эриванская, Елисаветпольская, Бакинская, Иркутская, Енисейская, Тобольская и Томская губернии, а также Карская, Дагестанская, Кубанская, Терская, Закаспийская, Сыр-Дарьинская, Ферганская, Самаркандская, Акмолинская, Семипалатинская, Семиреченская, Уральская, Тургайская, Якутская, Забайкальская, Амурская, Приморская области и область войска Донского, земли Астраханского казачьего войска, племена разных инородцев и остров Сахалин²².

Урегулирование торговли крепкими напитками было возложено на административные органы и в первую очередь на губернские и уездные по питейным делам присутствия, права и компетенция которых постепенно расширялись при одновременном усилении власти губернских присутствий. При разрешении открытия заведений для раздробительной продажи напитков вне городских поселений, исходя из местных условий, они обязывались не допускать «излишнего» их числа. Дополнительным средством регулирования числа питейных заведений служило повышение или понижение патентного сбора. При этом важно было избежать излишнего стеснения питейной торговли, что неизбежно повлекло бы подпольную беспатентную продажу, а также предотвратить установление частных монополий и сохранить конкуренцию виноторговцев. Новые «Правила о раздробительной продаже напитков» установили, исходя из численности проживавшего в данной местности населения, пределы и условия ограничения числа винных и ведерных лавок. Проявляя повышенную активность в защите интересов фиска, правительство в своей законодательной деятельности уделяло большое внимание противодействию беспатентной торговле спиртными напитками, стремясь привлечь широкую общественность к раскрытию правонарушений в этой сфере. За нарушение правил питейной торговли устанавливались соответствующие меры юридической ответственности.

Законодательство расширило круг субъектов, которым запрещалось производить питейную торговлю. Для устранения от ее производства неблагонадежных лиц уездные питейные присутствия были облечены правом не допускать к открытию питейных заведений, а также к исполнению обязанностей приказчиков и сидельцев, претендентов, от которых нельзя было ожидать правильного и согласного с интересами народной нравственности производства торговли. Таким образом, этот вопрос был изъят из ведения городского общественного управления. Вне черты общей еврейской оседлости от всякого участия в торговле спиртными напитками были отстранены евреи.

Питейный дом был упразднен как заведение, признанное наиболее вредным. Однако Закон 1885 г. распространил свое действие отнюдь не на всю территорию России. Потому в ряде регионов, в том числе и в столице, питейный дом, наряду с шинками, штофными лавками и водочными магазинами, производившими торговлю спиртными напитками распивочно и на вынос и предлагавшими покупателям хлеб и холодные закуски, сохранил свое существование. На территории же действия закона 1885 г. распивочная торговля допускалась отныне лишь в заведениях трактирного типа, где вместе с алкогольными напитками потребители могли получать горячую пищу и чай, а также в станционных домах и буфетах железнодорожных станций. Более легкие спиртные напитки разрешалось распивать в пивных лавках, во временных выставках, в погребах для торговли исключительно русскими виноградными винами.

Кроме ренсковых погребов и погребов для выносной торговли винами, устанавливались два новых вида питейных заведений с выносной торговлей – ведерные и винные лавки, обложенные менее значительным, по сравнению с распивочными заведениями, патентным сбором. Винной лавкой называлось такое питейное заведение, в котором дозволялась продажа только на вынос всех оплаченных акцизом напитков российского приготовления: хлебного вина, водочных изделий, портера, пива, меда; а также русских виноградных вин. С 1 января 1886 г. по 1 января 1894 г. содержатели винных лавок обязаны были представлять залог в размере 100 руб. от каждой лавки в обеспечение правильного ведения торговли. Но высочайше утвержденным 8 июня 1893 г. мнением Государственного совета эти нормы были отменены²³.