Я сидел в том же кабинете, что и в самый первый день моего пребывания на острове. Даже сейчас, по прошествии трех часов, лабиринт вспоминался как кошмарный сон.
Очнулся я возле того самого грота, в который вошел на испытание. Рядом стояли Мастер и Деррон и с тревогой смотрели на меня.
– Все уже закончилось? – спросил я еще не до конца уверенный.
Деррон молча подошел ко мне и обнял. Подобное проявление чувств было для него совершенно несвойственно, и я крайне удивился.
– Что случилось?
– Ничего. Ты молодец. Я горжусь тобой, Егор. – Рыцарь, не стесняясь, вытер слезы. Я с удивлением заметил, что Мастер тоже плачет.
– Да что с вами? Можно подумать, я с того света вернулся. Мне же ничего не угрожало. – Я с подозрением посмотрел на них. – Ведь не угрожало?
Мастер поспешил меня успокоить.
– Ничего. Просто всегда отрадно видеть, что ученик оправдывает твои ожидания.
– Но ведь не было ничего сложного. Как только я догадался, что сражаюсь со своим страхом, я понял, что надо делать.
– Эх Егор, Егор… Только то, что ты еще очень молод, оправдывает твою наивность. А знаешь ли ты, что только один из сотни проходил это испытание с первого раза? Если бы это было так легко, то почему тогда так происходит, по-твоему?
– Один из ста? Но почему? Там же один только страх.
Мастер хмыкнул.
– Один только страх. Как будто этого мало.
– Ты не понял, Егор, – вмешался Деррон. – И, честно говоря, я рад, что ты не понял. Тебе приходилось бороться в лабиринте не только со страхами. Но и с гордыней, завистью, ненавистью. Скажи, неужели тебе не доставляли удовольствия победы в схватках, и тебя не тянуло сражаться снова и снова? Сражаться, чтобы доказать всем, что ты лучший? Разве ты не узнавал в своих противниках тех, с которыми тебе уже приходилось сражаться и которые когда-то причиняли тебе боль?
Я пожал плечами.
– Конечно, я гордился победами, но я смотрел на это как на спортивное состязание и считал это чувство вполне обоснованным. Что касается доказательства моего мастерства, то я ведь уже три недели никому не проигрываю. Я просто знал, что я там самый лучший и не считал нужным кому-либо это доказывать. Поэтому меня особо и не тянуло подраться. Я никогда не любил драки и предпочитал удрать, а не ввязываться в бессмысленные бои. Что касается ненависти – так ведь вы сами говорили, что нельзя ненавидеть того, над кем смеешься. В лабиринте же мне частенько приходилось смеяться над моими соперниками.
Мастер расхохотался.
– Деррон, мы опять забыли, что он из другого мира. Его рационализм смог разбить даже чары рыцарского камня. Ну какой рыцарь откажется от драки только потому, что считает ее бессмысленной?
– Это плохо? – я растерянно глядел на смеющихся друзей.
– Что ты, конечно нет. Более того, мы надеемся, что твое мышление для многих окажется крайне неприятным сюрпризом. Но хватит, мы уже задерживаемся. Сейчас ты отправишься к себе в комнату, переоденешься в парадный костюм, и не смотри на меня таким взглядом, а потом приходи в мой кабинет. Нам предстоит долгий и серьезный разговор. А теперь, Деррон, приступай. – Мастер отступил в сторону, освобождая дорогу рыцарю.
Деррон вышел вперед с моим мечом.
– Егор, на колено.
Я растерялся и, чтобы скрыть растерянность, попробовал пошутить:
– Как драматично! Словно в рыцарских романах.
Но суровый взгляд рыцаря лучше всяких слов убедил меня, что сейчас не время для шуток. Пришлось подчиниться. Деррон, удерживая шеркон за лезвие, коснулся рукояткой обруча на моей голове. Мастер запел какое-то заклинание. Я почувствовал жжение там, где камень касался лба. Но прежде чем оно стало невыносимо, пение мага оборвалось, и боль вместе с ним.
– Будь достоин звания, которым награждаю тебя от имени повелителя древнего Атла. Вручаю тебе этот меч, носи его с честью и будь достоин его.
Рыцарь отнял меч от моего лба и протянул его мне. Я, не вставая с колена, взял меч правой рукой за рукоять, а левой за лезвие. Затем осторожно поднес клинок к камню на обруче и на секунду замер. Встал, убрал меч в ножны и поклонился сначала Мастеру, потом Деррону.
– Да будет по вашему слову.
Мастер и рыцарь одновременно поклонились мне в ответ, потом повернулись и пошли к замку. По правилам, теперь мне нельзя было разговаривать целый час, давая камню возможность со мной познакомиться. Вот ведь идиотизм, знакомиться с камнем. «Пудинг, познакомься – это Алиса, Алиса – это пудинг». Тьфу.
Здравствуй, каменюка, меня зовут Егор, а тебя? Как и ожидалось, ответа не последовало. Но я уже успел убедиться, что в магическом мире все не так просто, как кажется, и поэтому приходится придерживаться определенных правил. Поэтому я поспешил к себе в комнату, где, по случаю торжества, переоделся в парадный камзол, который возненавидел с первого взгляда. Не уверен, правда, что я тогда больше ненавидел – его или уроки по этикету, на которые этот костюм приходилось напяливать. Если бы не настойчивая просьба Мастера, ни за что бы его не надел. Камзол представлял собой нарядную, алых и белых цветов, одежду для дворцовых приемов. Теперь, правда, как рыцарю мне полагалась голубая перевязь для меча, что, как я надеялся, несколько улучшит вид сего одеяния. Ладно, еще один день потерпеть можно, надеюсь, что последний.
Оглядев итог получасовых мучений (когда я надевал его первый раз, то провозился часа два), я убедился, что с мечом одежда действительно смотрится гораздо лучше. Просто поразительно, как всего лишь одна деталь может все изменить. Впрочем, по моему мнению, на любой девчонке такой наряд смотрелся бы намного лучше. Ох уж мне мода этого мира! Но ничего не поделаешь – этикет. Этот самый этикет, причем различных стран, вместе с геральдикой и прочей средневековой мишурой, Мастер вдолбил в меня еще основательней, чем Деррон фехтовальные приемы.
Еще раз осмотрев себя в зеркале, я решил, что меч и обруч делают этот наряд вполне терпимым. Я даже стал выглядеть солидней. Прямо маленький принц. Показав язык отражению, я вышел в коридор и отправился к Мастеру. Час уже прошел, и можно было, наконец, приступить к серьезному разговору.
И вот уже второй час шел разговор ни о чем. В кабинете был накрыт богатый стол. Мастер с Дерроном расспрашивали меня об испытании, школе, друзьях и тому подобной ерунде. Я терпеливо отвечал, пытаясь ничем не выказать раздражения. В конце концов, я мучился полгода вовсе не для того, чтобы вести сейчас беседы согласно этикету Галлийского королевства. Наверное, в настоящее время у нас есть и более серьезные темы, которые стоит обсудить. Например, предстоящее путешествие.
– Не торопись, Егор, еще напутешествуешься. – Мастер как всегда легко прочитал мои мысли. – Самое главное – соблюдать терпение.
– Что, еще одна проверка? – Я был уже на взводе. – Я, конечно, могу потерпеть, но чем быстрее мы займемся делом, тем быстрее я смогу привести к вам вашего мага…
– …и тем быстрее вернешься домой, – понимающе кивнул Мастер. – Ну что ж, если не хочешь отпраздновать свое производство в рыцари…
– Не хочу, и чихал я на ваше рыцарство. Я сделал так только потому, что вы сказали, будто иначе нельзя.
Деррон с неодобрением посмотрел на меня. Кажется, мои слова сильно его задели.
– Иначе нельзя. – Мастер терпеливо не замечал моей грубости. – И если тебе так не терпится, то давай займемся делами.
– Давайте. Вы обещали рассказать – при каких условиях мои сверстники могут стать рыцарями.
– Прежде всего – рыцарь в нашем мире не то, что в вашем. У вас рыцарь – дворянское звание. Здесь – титул человека, выдержавшего испытание, и тем самым заслужившего право на некоторые привилегии. В Магическом мире есть две возможности стать рыцарями – по праву рождения и по заслугам, хотя последнее и трудно. Король может любому человеку недворянского происхождения даровать право пройти испытание.
– В нашем мире так же.
– Не совсем. В вашем мире рыцарь – почетный титул, который дают за заслуги. Здесь это немного не так. На рыцарское звание может претендовать любой. Для этого достаточно пройти испытание. Звание рыцаря почетно, но… Как ты думаешь, что произойдет, если кто-то не сможет пройти испытание?
А действительно, что? До сих пор я об этом как-то не задумывался.
– Не знаю.
– Ничего. Просто этот человек не будет рыцарем. Рыцари – отдельная категория дворян, стоящая от остальных в стороне и посматривающая на прочих смертных свысока. Когда дворянин проходит испытание, то к его титулу добавляется слово «рыцарь» рыцарь-граф, рыцарь-герцог и так далее. Если испытание не пройдено, то они остаются просто графами, герцогами. При этом слово «рыцарь» идет впереди основного титула, поскольку считается намного почетней. Даже короли бывают рыцарями. Но если ты скажешь «рыцарь-король», он прикажет отрубить тебе голову за оскорбление. Титул «король» всегда идет впереди титула «рыцарь». Советую запомнить это – полезно для здоровья.
– Я запомню, но почему вы мне об этом раньше не говорили? Тогда бы мы не теряли сейчас время. И каковы вообще обязанности рыцаря?
– Официально: защищать справедливость, странствуя по миру. Бороться со злом, защищать слабых и угнетенных. По существующим договорам рыцари имеют право пересекать границы всех государств. Ну а на деле они в основном кичатся друг перед другом своей славой, рассказывая выдуманные подвиги. Пользуясь своими правами, они предпочитают заниматься в деревнях… – Мастер внезапно осекся и посмотрел на меня, – да, гм… в общем, разными делами, никак не делающими им чести. Поэтому их хоть согласно договорам и пускают в другие страны, но все же предпочитают присматривать за этим буйным братством.
– Веселенькая перспектива.
– Не переживай. Не все же такие. Встречаются и настоящие рыцари.
– Да? – я скептически поднял бровь.
– Да, – ответил Деррон. – Не забывай, что ты теперь тоже рыцарь. И если ты будешь жить по законам чести, то одним настоящим рыцарем станет больше.
– А раньше говорить об этом я не мог. – Мастер посмотрел на Деррона. – На эту тему можно говорить только с рыцарем.
– Тоже правило?
– Тоже. Но ладно. Давай теперь поговорим о твоей легенде. Как бы нам тебя назвать? Имя Грег нравится?
– Не нравится. Чем плохо Егор?
– Всем хорошо, только в Магическом мире это имя не встречается. Хорошо, сначала поговорим о твоей легенде, а потом уже ты сам подберешь себе имя. Как я уже говорил, дети, хоть и нечасто, но становятся рыцарями. Так как при испытании отсутствует какое-либо ограничение на возраст испытуемого, стать рыцарем очень соблазнительно для юного поколения, что они и делают при любой возможности. Им нужно только дворянское происхождение и согласие родителей. Хвала небу, родители быстро выбивают дурь из молодых голов, но некоторым родителям просто все равно, тем более, если это касается младших детей, не наследников. В таком случае они вполне могут разрешить испытание. С глаз долой, из сердца вон, так, кажется, у вас говорится? Но и здесь, из чистого благоразумия, они не дают разрешения раньше, чем их чаду исполнится пятнадцать, реже четырнадцать лет.
– Но вы говорили, что иногда рыцари бывают и младше.
– Бывают. В основном сироты, так как им некому запретить, а разрешение родителей, если те уже мертвы, не требуется.
– Значит, вы предлагаете мне назваться младшим сыном какого-нибудь дворянина, которого «любящий» отец поспешил сплавить подальше с глаз? – Я задумчиво посмотрел на Мастера.
– Не совсем. Я предлагаю остановиться на варианте с сиротой. Чем меньше вранья, тем лучше. Если ты назовешься сыном дворянина, то вполне можешь встретить какого-нибудь знакомого твоего «отца».
– Но ведь это тоже будет неправда. Я же не сирота.
– В этом мире – сирота. О господи, прости меня, Егор. Я не хотел тебя расстраивать.
– Ничего. – Я попытался остановить слезы, хлынувшие при напоминании о том, как далеко я от дома и от родителей. – Все в порядке.
Мастер недоверчиво посмотрел на меня, но продолжил:
– В этом случае нет опасности встретить знакомого твоей «семьи».
– Вообще, тебе надо называть как можно меньше вымышленных имен, – вмешался молчавший до этого Деррон. – Мастер лучше меня разбирается во многих вещах, но в этом у меня больше опыта. Поэтому я предлагаю другой вариант.
– И какой? – я с интересом посмотрел на своего, теперь уже бывшего наставника.
– Твои родители и вся остальная семья погибли в междоусобной войне. Ты спасся случайно, и чтобы не погибнуть от рук убийц, бежал от врагов семьи, став рыцарем. Такое происходит сплошь и рядом и никого не удивит. Более того, при этой версии вполне понятно будет зачем ты скрываешь имя – опасаешься наемных убийц, или же враг считает тебя погибшим, и ты не хочешь его разочаровывать. Теперь ты колесишь по свету, набираясь разума и оттачивая искусство бойца, чтобы отомстить убийце.
– И в это поверят?
– Я же говорю, подобное происходит сплошь и рядом. Особенно в таких странах, где закон – чистая условность. Ты просто не говори откуда родом, ссылаясь на опасение за свою жизнь. Поверь, тебя поймут и даже помогут. Какой благородный поступок – помочь сироте отомстить за смерть семьи!
– Мне не нужна такая помощь, – угрюмо буркнул я.
– А вот какую помощь принять, ты будешь решать сам.
От этого варианта я тоже был не в восторге, но после долгого обсуждения он был признан наилучшим. Однако самые жаркие споры, как ни странно, вызвал подбор для меня имени. Ни одно из предложенных мне совершенно не нравилось.
– Зачем мне имя? – заявил я наконец. – Мне по легенде положено скрывать его, так почему же не взять прозвище?
– И какое прозвище ты хочешь себе взять? – поинтересовался Деррон.
Я несколько минут обдумывал различные варианты: от Соколиный Глаз до Зорро, но ничего из этого меня не прельстило. Поэтому я махнул рукой на все эти глупости.
– Пусть будет Энинг.
– И что это значит? – спросил Мастер.
– Энинг – это просто ЭН. Рыцарь ЭН. Неизвестный, никто, незнакомец – как больше нравится. Чем плохо?
Мастер нахмурился.
– Но тебе не кажется, что это немного по-ребячески?
– А я кто? В конце концов, нам ведь и надо, чтобы меня воспринимали как ребенка, по собственной дурости или по воле судьбы ставшего рыцарем.
– В этом что-то есть, – признал Деррон.
– Есть или нет, но имя себе я выбрал, и оно нравится мне гораздо больше всяких леммингов.
– Не леммингов, а Лимен.
– Какая разница? Вы лучше скажите, где мне искать этот ваш Ключ? С чего вообще начать поиски?
На некоторое время в комнате повисло молчание.
– Хороший вопрос, – заговорил наконец Мастер. – Я не знаю, где искать. За эти полгода я неоднократно пытался пробиться сквозь помехи, но все напрасно. Они оказались для меня непроницаемы. Я предлагаю завтра отправиться к Колодцу Судьбы.
– Что?! Мастер, ты с ума сошел? – Деррон выскочил из кресла. – Неужели нет другого выхода?
– Ты думаешь, я не искал?
– Стоп! – я поспешно вклинился в ставшую вдруг слишком эмоциональной беседу. – Мне кажется, я чего-то не понимаю. Что такое этот Колодец Судьбы и где он находится?
Мастер потер подбородок.
– Где находится? Он везде и нигде. К нему можно дойти за час, но возвращаться от него можно и год.
– Очень точное определение, – со всем возможным сарказмом сказал я.
– Точнее тебе никто не скажет. Этот Колодец тоже своеобразный побочный эффект Раскола мира. Он находится на стыке миров, не принадлежа ни одному. И там каждый может узнать свою судьбу.
– То есть, увидеть будущее?
– Нет. Не путай ясновидение с предсказанием судьбы. Колодец не предсказывает будущее, он показывает Дорогу.
– Какую дорогу?
– Дорогу Судьбы. Иначе – путь жизни.
– Но если это так, то почему вы боитесь отправиться туда?
– Потому, что там можно получить гораздо больше, чем ты спрашивал, – мрачно ответил Деррон. – С этим Колодцем лучше вообще не связываться.
– Как это – получить гораздо больше, чем надо? – удивился я.
– Не знаю, – грустно вздохнул рыцарь. – Судьба часто дарит людям подарки, но они никогда не бывают приятными.
Мрачное настроение рыцаря мне совсем не понравилось.
– Колодец так Колодец. Какая разница? Я согласен рискнуть.
– Мальчишка. – Деррон с грустью посмотрел на меня. – Тебя оправдывает только то, что ты даже не представляешь, с чем имеешь дело.
– Тем не менее, выбора у нас нет, – твердо сказал Мастер. – И мы должны сопровождать Егора. Отправлять его одного нельзя.
– Само собой. Я не затем учил его полгода, чтобы он пропал по твоей прихоти.
О проекте
О подписке