– Да? В таком случае я – исключение, я мечтаю прослыть победителем победителей драконов. – И, прежде чем кто-нибудь успел меня остановить, я дал коню шпоры. Не знаю, почему я решил спасти этого дракона, наверное, он просто напомнил мне меня самого. Я, как и он, потерял родителей и теперь бегаю по этому сумасшедшему миру в поисках Ключа.

В последний момент я все-таки удержался от того, чтобы сразу броситься в бой. Все-таки разговор с Мастером не прошел для меня бесследно, хотя я до сих пор не мог понять, что он хотел мне сказать.

Осадив коня позади рыцаря (о том, что этот человек рыцарь, мне сообщила знакомая пульсация камня в обруче), я как можно вежливей спросил:

– Не будет ли любезен многоуважаемый рыцарь сообщить мне, какой по счету голова этого дракона будет в вашем замке?

Подскакавшие следом мои друзья, уже готовые было вцепиться в меня, чтобы я не бросился на рыцаря, остановились и ошарашенно посмотрели на меня. Рыцарь тоже был ошеломлен этими словами и недоуменно обернулся, за что немедленно поплатился. Дракончик, воспользовавшись тем, что его враг отвлекся, так шандарахнул своего врага хвостом, что тот отлетел метров на десять и только тогда смог подняться. Ух, как он ругался! Мне показалось, что он сейчас бросится на меня, но рыцарь был благоразумен и, оценив численное превосходство противников, сухо осведомился:

– Вы не могли бы подождать с вопросами, пока я не разберусь с этой ящерицей?

– Так именно об этом и речь! – с энтузиазмом воскликнул я, стараясь игнорировать подозрительные взгляды друзей. – Это имеет для меня принципиальное значение. Видите ли, если этот дракон ваша вторая жертва, то я извинюсь и оставлю вас в покое, если третья, то я подожду, когда вы закончите, и обращусь к вам с одним делом, а если это ваша четвертая жертва, то обращусь с этим делом к вам немедленно.

Рыцарь слегка потряс головой, то ли от удара хвостом дракона, то ли от моих слов.

– Какое, черт возьми, имеет значение – второй это мой дракон или третий?

– О, самое прямое, – с прежним радостным энтузиазмом ответил я. – Я слышал, что в этих краях рыцарь считается настоящим рыцарем только тогда, когда одолеет троих драконов. Это так?

– Что за чушь?! Впервые слышу об этом!

Я на его слова внимания не обратил.

– Ну а у нас рыцарь считается настоящим только тогда, когда одолеет троих настоящих рыцарей из ваших мест. Вот я и спрашиваю, какой по счету у вас этот дракон. Если второй, то я извинюсь и отправлюсь искать настоящего рыцаря. Если третий, то я подожду, когда вы его победите, став тем самым настоящим рыцарем, и сражусь с вами. Ну а если этот дракон у вас четвертый, то и ждать не стоит.

Мне показалось, что рыцарь сейчас задохнется от ярости. Мои друзья тоже задыхались, только от смеха. Никак не пойму, я тут что, штатным клоуном устроился? Они потешаются над всем, что я делаю. Неожиданно громкий рык сбил мои мысли, и я сам едва не полетел с коня. Немного испуганный, я обернулся в поисках источника шума и обнаружил, что звук исходит от дракона – он смеялся! Это было настолько неожиданно, что все с недоумением замерли и обернулись к нему. В гробовом молчании все смотрели на смеющегося дракона. Это зрелище было не то чтобы привлекательным, но совершено необычным. Дракон наконец успокоился.

– Ха! Кажется, теперь и за охотниками начнется охота, – пророкотал над нами могучий бас. Если это дракончик, то представляю, как разговаривают взрослые драконы.

– Простите? – недоуменно переспросил Илья Муромец.

– Ну, вы ведь здесь затем, чтобы поохотиться на тех, кто убил больше чем трех драконов? Я правильно понял вашего спутника?

Так, понятно. С чувством юмора у рептилий всегда было туго.

– Заткнись, ящерица!!! – яростно взревел рыцарь. – Сейчас я разберусь с этим нахалом, а потом займусь тобой!

Так, с чувством юмора плохо не только у рептилий. Этот железный болван тоже принял мои слова за чистую монету.

– Дяденька, вы ведь не приняли мои слова всерьез? – испуганно спросил я. Нет, наверное, мне не рыцарем надо было становиться, а клоуном.

– Тебе бы в бродячий цирк записаться, – неодобрительно буркнул Деррон. – Успех гарантирую.

– Принял! – Рыцарь поднял с земли свой меч и направился к своему коню. – Ты принимаешь бой, сопляк?

– А может, не надо? – Вопрос прозвучал настолько робко, что я сам себе удивился.

В этот момент я увидел своих друзей и усмехнулся. Муромец с Леонором ничего не понимали и откровенно таращились на меня как на чокнутого. Ролон хмурился, пытаясь уловить суть моего поведения. Далила же явно приняла мои чудачества за чистую монету. Только Рон улыбался да Эльвинг, встретившись со мной взглядом, закатил глаза, показывая этим все, что думает о моем поведении. Вот уж кого мне ни разу не удалось обмануть, так это вот эту парочку. Похоже, они всегда знают, когда я придуриваюсь, а когда серьезен. В меня же словно черт вселился, и я продолжал насмешничать, сознавая всю нелепость ситуации.

Рыцарь даже не удосужился ответить и вскочил на коня, изготовив копье.

– Неужели вы с копьем пойдете на того, у кого его нет?

Рыцарь опустил копье и дал шпоры коню.

Поляна была не слишком большой, и места для разбега было немного, но достаточно, чтобы насадить человека на эту длинную булавку. А рыцарь уже был близок настолько, что стоило подумать о жизни. Старательно изображая ужас, я завопил так, что, казалось, зашелестели все деревья в округе. Потом попытался развернуть коня (естественно, неудачно) и неуклюже увернулся от копья, картинно свалившись с седла. Рыцарь же, проскочив мимо, остановился и с недоумением посмотрел на копье, потом на меня. Потом решил, что мне просто повезло вовремя свалиться с коня, поэтому он и промазал. С отвращением сплюнув, рыцарь соскочил с коня и, обнажив меч, двинулся ко мне. Двинулся уверенно и целеустремленно.

– Я тебя сейчас на куски изрублю, трус несчастный.

– Точно! – обрадовался я. – Именно на куски! Только в терновый куст не бросайте!

Об этой сказке рыцарь явно не слышал и в недоумении остановился. Потом, очевидно решив, что от страха я совсем спятил, двинулся дальше.

– Энинг, кончай клоунаду! Никому не смешно.

Я обернулся и посмотрел на Эльвинга. Тот, кажется, уже успел всем объяснить, что я дурачусь, и никто не порывался броситься мне на помощь, но с любопытством смотрели на это зрелище. Только один эльф в этой компании был хмур и с какой-то непонятной грустью смотрел на меня. Эта его грусть так резанула мне по сердцу, что совсем расхотелось веселиться. Почему он так печален? Ведь он-то лучше других знает, что этот рыцарь, даже в его латах, мне не соперник. Почему же он так смотрит на меня? Но решение этого вопроса пришлось отложить на потом. Рыцарь уже подошел довольно близко. Одним плавным движением я взялся за рукоятку шеркона и стал его доставать, одновременно разворачиваясь и делая шаг навстречу рыцарю. Тут же подключаю дей-ча, концентрируя силу на мече. Левая рука слегка поддерживает правую, и мой меч очерчивает плавную дугу снизу вверх, слегка чиркая самым кончиком по доспехам. Рыцарь не то чтобы защититься, но даже дернуться не успел. Шеркон так же плавно вернулся назад в ножны. Удар был настолько стремителен, что вряд ли кто его даже заметил.

Ошеломленный рыцарь замер на месте, и в этот момент его латы распались точно по тому месту, по которому прошелся мой меч, при этом под доспехами одежда рыцаря даже не была повреждена. Он посмотрел на доспехи, потом перевел полные ужаса глаза на меня.

– Убирайся! – коротко приказал я.

Рыцарь испуганно кивнул и, теряя по дороге части доспехов и оружие, помчался к своему коню. Вскочив на него, он, не оглядываясь, умчался в лес. Ему вслед несся заливистый свист Рона и смех Далилы.

Ролон хлопнул меня по плечу.

– В следующий раз предупреждай, когда тебе захочется позабавиться. А я уж чуть на помощь тебе не кинулся. Но какой артист!

– Никогда не видел ничего подобного, – тоже выразил свое восхищение Леонор, рассматривая часть доспехов, оброненную убегающим рыцарем. – Металл как будто бы разрезан, а не разрублен. Поразительно!

Рон тоже радостно скакал вокруг меня, требуя научить его такому удару. Но я смотрел только на эльфа. Тот же старательно отводил взгляд.

– Поздравляю с победой! – только и сказал он.

Это поздравление настолько контрастировало с общей восторженностью, что все удивленно посмотрели на него.

– А дракон убежал, – гораздо радостней продолжил он. – Далила велела ему сматываться, и тот улетел.

Но я был уверен, что этот радостный тон всего лишь маска для остальных. На самом деле он не испытывал никакой радости. Напрягая тот дар камня, который позволял мне чувствовать эмоции людей, я понял, что на самом деле эльфу сейчас очень грустно и эта грусть каким-то образом связана со мной.

Из леса мы вернулись на дорогу слегка возбужденными. Ролон и Муромец продолжали обсуждать недавний поединок. Леонор же, как всегда, предавался размышлениям. Он задумчиво вертел в руках часть доспехов и что-то бурчал себе под нос. Рон и Далила устроили игры в догонялки и теперь на конях носились друг за другом. Только эльф выглядел печальным и отрешенным. Я подъехал к нему.

– Эл, что случилось?

– Да нет, все в порядке. Почему ты решил, что что-то случилось?

– Но я же вижу! Не пытайся обмануть меня, мы же друг друга давно знаем. Так что произошло?

Эльвинг помолчал, потом неуверенно посмотрел на меня.

– Ты ведь сказал, что я твой друг. Друзья ведь могут говорить прямо, если их что-то тревожит?

Я удивился таким словам и с недоумением посмотрел на него.

– А что тебя тревожит?

– Ты.

– Я?! О чем ты?

– Понимаешь, ты же сам сказал, что мы давно знаем друг друга. Ты изменился. Ты становишься настоящим рыцарем. Я не могу больше быть твоим другом. Дружат равные, а я тебе не ровня.

Я рассмеялся, но мой смех быстро погас, когда я понял, что эльф говорил серьезно.

– Ты что, сдвинулся по фазе? – Вряд ли Эльвинг знал это выражение, но смысл он понял. – Что ты несешь?

– Послушай, – остановил он меня. – Выслушай и не перебивай. Ты ведь наслаждался этим боем. Ты знал, что этот рыцарь для тебя не соперник! Ты знал, что легко одолеешь его, но зачем было насмехаться над ним? Зачем ты устроил это представление? Это же только лишнее унижение для него. В Амстере ты больше обращал внимания на чувства людей. Помнишь, после боя с Третнихом ты переживал, что зря унизил его при всех? Тогда ты часа два не мог успокоиться. А ведь Третних был негодяем и заслуживал гораздо большего, сейчас же ты походя оскорбил, потом унизил человека, который ничего тебе не сделал.

– Но я же только хотел спасти дракона, – попытался оправдаться я. – Он бы иначе не отпустил его.

– Раньше бы ты обязательно попытался уладить дело миром. И только если бы это не получилось, стал бы сражаться. Но и в этом случае сделал бы все, чтобы дело закончилось без ущерба для вас обоих. Знаешь, сейчас я не назвал бы тебя странным рыцарем.

Если бы мне почти то же самое не говорил до этого Мастер, то я, скорее всего, проигнорировал бы слова Эльвинга. Теперь же я задумался. Неужели я и в самом деле становлюсь тем, кого здесь называют рыцарем? «Теряешь себя» – так сказал Мастер. Не может быть! Нет, эльф что-то путает! Но я прекрасно знал чувствительность эльфов к подобным вещам.

Эльвинг уехал вперед, но я не стал догонять его, предпочтя остаться в одиночестве. До самого вечера я предавался размышлениям, пытаясь разобраться в самом себе. Заметив мое взвинченное состояние, никто не решался со мной заговорить. Только видя, что я не собираюсь распоряжаться по поводу ночлега, ко мне подошел Муромец.

– Действительно пора остановиться. – Я обвел взглядом местность. – Вон какое-то строение виднеется. Там и остановимся.

Муромец хотел что-то возразить, но только кивнул. Мы съехали с дороги и направились к видневшемуся вдали строению.