Князь махнул ей и вернулся в кабинет. По-хорошему, надо бы сопровождать Танзани и Алазорского, но дел по горло, и если не сделать их сейчас, то завтра они вырастут как снежный ком. Только что гонцы доставили очередные послания от магистратов городов. Нужно их прочитать и обязательно ответить как можно скорее, иначе они не смогут вовремя прислать своих представителей на собрание городских цехов, которые выдвинут делегатов в парламент. А если они опоздают, появятся обиды и претензии именно к нему, а ему и без этих обид проблем хватает. Еще надо разобраться с едой для строителей. Филипп Норт творил настоящие чудеса, проталкивая караваны с продовольствием по осенним разбитым дорогам, доставляя их туда, где разворачивались активные строительные работы. Доставлял на склады гравий и песок. Он же отвечал за своевременные закупки этого продовольствия в соседних герцогствах. Из-за войны своего продовольствия не хватало катастрофически. А самое паршивое заключалось в том, что зерна полно, только вывезти из деревень его невозможно: либо никто этим не занимался из-за гибели или бегства мятежных баронов, либо не рискнули везти малыми караванами. Причина – разбойники на дорогах и упущенное время. А сейчас вновь назначенные бароны, даже если смогли собрать с подвластных деревень продукты, не рисковали отправлять их на продажу – сил для охраны не хватало. Некоторым городам грозил голод, нужно собрать информацию и о таких, чтобы своевременно доставить туда продовольствие. Войну с разбоем на дорогах пока вела только охрана караванов, которые приходилось собирать очень большими, но уже скоро к этому делу должны подключиться и эльфы, пока же они тренировались в окрестных лесах, вылавливая разбойников поблизости.

Князь приказал захватывать их живыми – бесплатные рабочие руки были нужны на прокладке дорог. Со следующей весны это строительство развернется по всему герцогству.

Беспокоили жалобы дворян на ущемление чести… Ну что с ними делать? Лично он с радостью отправил бы такие жалобы в туалет, но ведь не сделаешь. Не вовремя старое дворянство зашевелилось, пытаясь вернуть себе потерянные привилегии. Частично князю удалось приглушить недовольство обещанием рассмотреть все их предложения в парламенте, в котором каждый дворянин имеет два голоса против одного из низших сословий… Не со всеми такая отговорка срабатывала, но надо разбираться…

– Хочу маленький домик в лесу, – пожаловался князь в никуда после прочтения очередной жалобы.

Все-таки долго водить дворянство за нос не получится, и надо подумать о том, какие привилегии им дать в обмен на утерянные. Причем такие, чтобы и герцогству польза была, и их удовлетворяли бы.

– Паровой двигатель, скорострельные винтовки, – ядовито проворчал он, вспомнив прочитанные на базе книги о прогрессорах в других мирах. – Какой, к черту, паровой двигатель, тут людей бы убедить построить в деревнях простейшие уборные, а не гадить под первым попавшимся кустиком. Впору программу всеобщую вводить по принципу первых пятилеток, только не «электричество в каждый дом», а хотя бы уборную. А то, видите ли, Возвышенные Боги ничего не говорили на эту тему!

Князь еще раз перечитал жалобу, достал перо и в углу написал:

«Жалобщика бить кнутом прилюдно, но сдержанно, за устройство отхожих мест под кустами в строящемся городе штрафовать, вышвыривающих мусор из окон арестовывать на пятнадцать суток с принуждением к работе по очистке улиц от нечистот, ими же сотворенных. – Князь подумал, вздохнул и дописал: – Дворян же, пойманных на этом, штрафовать на пятьдесят экю».

Сурово и недемократично? Ну, пусть кто-нибудь попробует по-другому объяснить безграмотным крестьянам пользу отхожих мест и поддержания чистоты. Не лично же ему ездить к каждому убеждать. Первое время особенно тяжело ему давалось подписывать смертные приговоры, но пришлось привыкать и к такому. Причем князь заметил, что смертные приговоры заигравшимся членам магистратов и купцам он подписывает намного охотнее, чем простым людям. Последних, если они не закоренелые убийцы, отправляли на каторгу. Отработают – и свободны, а от первых двух какая польза на каторге? Только воровать и умеют, даже убивают конкурентов не сами, за деньги заказывают. Ну, туда им и дорога.

Ближе к вечеру вернулись герцог Алазорский и граф Танзани. Герцог не видел армию князя в действии, поэтому для него тренировка солдат стала настоящим открытием, и он пребывал в несколько растерянном состоянии. Граф же имел возможность наблюдать армию не только на тренировке, но и в бою, для него увиденное не стало сюрпризом, но произведенное на герцога впечатление ему определенно нравилось.

– Как тебе удалось заставить даже рыцарей тренироваться? – поинтересовался герцог, когда немного успокоился и устроился с бокалом вина в мягком кресле.

– Вопрос к графу, – усмехнулся князь. – Он своим ледяным взглядом так их запугал, что те даже после его отъезда продолжают слушаться. Привычка, наверное, выработалась.

Герцог глянул на мрачного графа и хмыкнул.

– Возможно. Он и гвардию короля так выдрессировал, что мало кто ей противостоять осмеливается. Хорошо, в свое время у короля хватило ума не отправить ее в поход на Эриха.

– Двести человек погоду не сделали бы, это даже Совет понимает. К тому же в бою задача гвардии – охрана короля. Где он, там и она.

– Кстати, интересно, – князь встрепенулся, – ведь я в свое время встретил короля, когда он уходил из битвы после поражения… А где тогда была королевская гвардия?

– В те дни при короле было всего пятьдесят человек, – поморщился граф Танзани. – Мне приказали остаться в столице и охранять ее высочество Ортинию и королеву-мать.

– Граф хочет сказать, – перевел Ленор Алазорский, – что он выступал против похода, и его в качестве наказания король оставил в столице вместе с большей частью гвардии. Таким образом, его величество выразил ему свое неудовольствие.

– Хм… А знаете… на месте короля я бы вообще распустил гвардию.

Удивить получилось. Князь даже поежился под этими «дружелюбными» взглядами. Поэтому он счел за лучшее пояснить:

– Просто я хорошо знаю историю своей страны и других стран. Везде, где была привилегированная военная часть, очень быстро она начинала играть… скажем так… не очень хорошую роль. Стремились сами выбирать королей и сажать их на трон, сбрасывая неугодных. Вот вам пример из истории моей страны. Был один император, которого потомки назвали Великим. Он провел много реформ, в том числе и создал гвардию. Это были лучшие полки, в которые отбирались лучшие воины. Они первыми шли в бой и первыми поднимались на стены крепостей. Они потом и кровью заслужили звание гвардии. Когда император умер, гвардия стала опорой трона… Определенные люди воспользовались этой опорой, чтобы посадить на трон нужного человека, тем более что император не оставил прямого наследника. Конечно, тут им повезло, и если бы наследник был назначен, такой трюк им бы не удался, гвардия еще помнила великого императора. Но сложилось так, как сложилось. Вот вы, граф, не будь Артона, тоже, наверное, из лучших побуждений поддержали бы того, кого посчитали бы лучшим наследником.

– Что-то мне не нравится, куда пошел разговор, – проворчал Ленор.

– Мне тоже, – согласился князь, жалея о своей несдержанности. А вот граф удивил всех.

– Продолжай. – А на недоумевающие взгляды собеседников пояснил: – Если есть опасность трону, я должен о ней знать.

– Ну… ладно. В общем, гвардии такое участие в судьбе страны понравилось, тем более что после смерти императора ее в бой уже никто не посылал, а вся высшая знать старалась пристроить своих детей именно туда, поближе к трону, где так легко делать карьеру. Прошло некоторое время, и войны выигрывали совершенно другие полки, обычные армейские, а гвардия стояла в столице, гордясь теми победами, которые завоевывали не они, а их предшественники в те времена, когда гвардия действительно была лучшей частью вооруженных сил. Зато у них очень здорово получались дворцовые перевороты, после которых каждый новый император… или императрица, одаривали их в благодарность разными привилегиями и землями. А те, кто действительно воевал, презирали эту гвардию.

– Мои люди не отсиживаются в тылу.

– Граф, если бы это был единственный пример. Могу вспомнить еще преторианцев… были такие в одной древней империи. Тоже лучшая часть, тоже охраняла трон… а потом стала менять императоров так, как хотела. Еще могу рассказать про янычар, в свое время захвативших очень много разных земель и наводивших страх на многих королей и императоров. Закончилось все тем, что они сами стали выбирать властителя, пока у одного сильного монарха не лопнуло терпение и он не приказал разогнать их, используя обычные полки. Вашу гвардию ведь создал отец Артона?

– Да.

– И вы, граф, лично отбирали туда лучших? И тренировали их?

– Да.

– Как вы думаете, сколько пройдет времени, когда придворные сообразят, что пристроить своих сыновей к вам – это лучший способ обеспечить их карьеру? И как долго вы сможете сопротивляться очень влиятельным людям? А эти влиятельные люди быстро сообразят, что гвардию, в которой делают карьеру их отпрыски, следует держать подальше от боев? При дворе карьера вернее и безопаснее. К тому же в разных… сложных случаях эта гвардия может напомнить королю, за кем сила. Она же будет состоять как раз из отпрысков таких аристократов. Кому будет предана эта гвардия? Королю? Или своим родственникам?

– И сколько времени ты мне даешь? – Граф выглядел… пугающе.

Князь поежился под его взглядом, подумал:

– Пока командуете вы, никто проталкивать своих не рискнет. Но когда придет время, взамен вас постараются поставить своего человека. Если вы сохраните влияние, сможете назначить своего протеже, нет – может получиться у них. Потом покатится. Медленно – если на троне окажутся сильные короли, или быстрее в те моменты, когда трон займет король слабый.

– Я подумаю над этим, – пообещал граф, давая понять, что больше на эту тему говорить не хочет.

Совещание закончилось совсем не так, как хотелось князю. Кляня свой длинный язык, он попрощался с графом и герцогом до завтра, а сам отправился на половину семьи Тиндонов. Постучал.

– Ваша светлость? – удивилась Улияна.

– Прошу прощения, госпожа. Скажите, Аника еще не легла спать? Я бы хотел с ней поговорить.

Улияна нахмурилась, обернулась в комнату.

– Я сейчас выйду, – раздался голос девушки из-за двери.

Через мгновение Аника действительно вышла из комнаты. Князь чуть поклонился, приглашающе махнув рукой в сторону балкона. Аника на миг замерла, потом пожала плечами и зашагала следом за князем.

Он вышел на балкон и облокотился на перила, разглядывая открывающийся вид. Небо уже начало понемногу темнеть, скрывая в синеве дальние предметы.

– Красиво, правда?

Девушка огляделась.

– Наверное. Милорд…

– Вольдемар. Лучше так, Аника. Как-никак я ваш официальный опекун.

– А вам не кажется, Вольдемар, – с непередаваемым сарказмом произнесла девушка, – что мы сейчас находимся в довольно двусмысленном положении? Тем более к вам вроде бы приехала невеста.

Князь тихонько рассмеялся.

– Знаешь, Аника, никак не могу понять тебя. То порой ведешь себя как серьезный и… ну почти как взрослый человек, а то как самый капризный ребенок. Я долго пытался разобраться.

– И зачем?

– Затем, что мне не нужна война в моем доме. – Князь повернулся к ней и серьезно посмотрел на девушку. – И я понял, что настоящую проблему мне можешь создать только ты. Не твой брат, который еще мальчишка…

– И которому талантливый воспитатель может вложить в голову все, что пожелает? Вы ведь себя считаете талантливым воспитателем, милорд?

Опять сарказм. Он хмыкнул.

– Подслушивала? Но рад, что тебе запомнились мои слова.

– Ну да. – Аника горько хмыкнула. – Корт только о твоей сестре и говорит: «Аливия то, Аливия это. Ах, как же здорово она дерется! А ее брат обещал научить меня владеть мечом!»

– А ты бы хотела, чтобы он сидел злой, мечтая о мести за отца и брата, растрачивая на подобные мысли всю свою жизнь? Это сделало бы его счастливым? Или тебе это не важно?

Аника отвернулась:

– Это нечестно.

– Аника, ты веришь, что я не хотел, чтобы все произошло именно так?

– Я уже не знаю, чему мне верить. Так почему я настоящая проблема?

– Потому что я никак не могу понять тебя. Как ты правильно заметила, с Кортом проще, он еще мальчишка. А вот ты… ты уже достаточно взрослая, чтобы все понимать и делать свои выводы, не опираясь на авторитеты, но еще не такая опытная, как твоя мать, чтобы принять все произошедшее и стараться устроиться в той ситуации, которая есть.

– Ты считаешь это хорошим качеством? – ядовито поинтересовалась Аника.

Князь поморщился.

– Знаешь, у меня дома есть такой тест. Показывают человеку картинку, на которой изображен бегущий мальчик, впереди стоит стул. И вторая картинка, на которой тот же мальчик налетает на стул и падает, расшибая себе коленку. Так вот, если эту картинку показать ребенку в возрасте до пяти лет и спросить, кто виноват в той ситуации, ответ будет: стул. Он помешал мальчику бежать.

Девушка хмыкнула, князь тоже чуть улыбнулся.

– А вот если показать картинки детям постарше, то они уже ответят, что виноват сам мальчик, который бежал, не глядя по сторонам.

– И в чем суть?

– Суть в том, что дети взрослеют с разной скоростью. Я не о прожитых годах, а о психологическом возрасте. Некоторые и в четырнадцать лет остаются детьми, у которых всегда виноват стул.

– Хочешь сказать, что я виню стул?

– Образно говоря, да. Видишь ли, есть еще другие критерии. Как можно определить, взрослый человек или остался ребенком?

– И как же?

– А вот подумай. Я сейчас буду говорить, а ты мысленно примерь мои слова на себя и сама себе ответь. Ребенок способен на поступки, но не готов принять за них ответственность и даже в случае явной вины будет твердить, что он поступал, как все, что его заставили… Знаешь, детей очень легко поймать «на слабо́». А слабо́ тебе с башни в овраг спрыгнуть? Вот кому не слабо́, тот еще ребенок. Взрослый человек понимает цену поступкам и, самое главное, готов нести за них ответственность. Что бы он ни сделал, он не будет потом говорить, что был «как все». Все это все, а поступок совершал он, и никто его не заставлял быть «как все».

Аника задумалась.

– Думаешь, я не могу тебя простить за произошедшее с отцом? И ты хочешь сказать, что мой отец сам совершил поступок и должен был нести за него ответственность?

– Не совсем. Твой отец не мальчик, все прекрасно понимал и свое получил. Разговор о тебе. Ты винишь меня за гибель твоего отца, и отсюда все неприятности.

– И я должна простить тебя?

– Хорошо, не прощай.

Аника опешила.

– А?

– Можешь не прощать, говорю. Но чего ты хочешь?

– А если скажу, что отомстить за отца?

Князь вздохнул, подумал. Отстегнул меч от пояса, вытащил и отложил ножны, полюбовался лезвием, покосился на побледневшую девушку.

– Есть что-то завораживающее в оружии, правда? Посмотри, как красиво.

Аника сглотнула, но подошла и растерялась, когда князь протянул ей меч рукояткой вперед. Осторожно приняла.

– Никогда не пробовала работать с мечом?

– Они все такие тяжелые. – Аника завороженно изучала лезвие меча.

– Мой не такой. Легче обычных мечей, не правда ли?

– Да… очень легкий… – Голос Аники дрожал, а князь словно не замечал состояния девушки.

– Даже ты с ним легко совладаешь. Попробуй взмахни.

– Легкий…

– Но тяжелее того, что я отдал Аливии. Знаешь, я ведь еще не готов сражаться настоящим боевым мечом, а с этим только приходится рассчитывать на скорость. Когда на противнике нет доспехов, такой меч самое то, а вот доспехи им прорубить невозможно, нужно искать незащищенное место.

– Я… я поняла… но твой… ваш меч какой-то странный… я не видела никогда такого металла.

– А это и не металл. Я не знаю, как называется этот материал, но он намного прочнее металла и легче него. А еще этот меч не требует заточки.

Аника в ответ промолчала. Князь еще немного помедлил.

– Убивать очень тяжело, – вздохнул он. – Мой меч легкий, ты можешь сейчас попытаться воспользоваться им… А потом что? Аливия захочет отомстить за меня. Потом твой брат за тебя. И где будет конец всего этого? Что в конце? Пепел. Умные люди сказали: хочешь отомстить, готовь две могилы – для себя и для врага.

Девушка стояла, держа меч в опущенной руке, из глаз катились слезы, которые она зло размазывала рукавом платья по лицу. Князь осторожно подошел к ней, Аника сердито сунула ему меч и разревелась.

– Почему?! Почему ты такой?! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Князь осторожно коснулся ее плеча.

– Извини мою сестру за дразнилку. Она не со зла и не хотела тебя обидеть. Просто хотела подружиться, а еще не понимает, что для этого не каждому надо бросать вызов. Но ведь и ты ей подыграла.

– А может, я хотела втереться в доверие к ней?

– Ты? – Князь тихонько рассмеялся. – Ты слишком прямолинейна для таких хитростей. Спасибо тебе.

Аника наконец справилась со слезами и повернулась к нему.

– Ладно! Уговорил. Не знаю, откуда ты такой взялся, но я не буду создавать тебе проблем! Обещаю. – Она решительно зашагала к выходу.

– Аника, – остановил ее у двери голос князя.

– Что, ваша светлость?

Князь тихонько хмыкнул.

– Подружись с Аливией, пожалуйста. Ей понадобится любая поддержка от настоящих друзей.

– Почему это я должна становиться ее подругой? – Кажется, такое предложение окончательно выбило девушку из равновесия.

– Потому, что вы обе нужны друг другу. Она дочь купца, а ты дочь мятежника. Понимаешь?

Аника отвернулась и раскрыла дверь, замерла.

– Князь, ты сумасшедший, знаешь об этом? Почему… почему я не могу тебя ненавидеть? – Она вышла с балкона и закрыла дверь, зашагав к себе, не заметив спрятавшуюся в нише у балкона фигуру.