Глава 2

Турнир начался через неделю. Утром ветер разогнал облака, день выдался ясным и теплым, несмотря на стоявший на дворе октябрь. Для турнира погода идеальна – не жарко и не холодно. День и правила поединка объявил Голос короля. Насколько я понял, Голос – что-то типа должности при короле Тевтонии – но не только, слова этого человека полностью отождествлялись со словами короля. Считалось, что Голос говорит от имени монарха. И если он произносит: «Я сказал», то понимать его следовало как «Король велел!». В жизни же это был молчаливый человек (что вполне понятно, при значимости-то каждого его слова), который тенью следовал за королем. Имени своего он не называл, подозреваю, что он вообще забыл его. Все обращались к нему не иначе как Голос.

На следующий день после прибытия королевского кортежа он собрал всех претендентов на баронство и объявил дату и время начала турнира, после чего огласил имена тех, кому выпал жребий сражаться в первый день.

Голос свернул пергамент:

– Господа, милорд рыцарь-барон согласился принять ваш вызов и решил сражаться с вами до первой крови. Поединок заканчивается в тот момент, когда у одного из сражающихся появляется кровь. Если один из соревнующихся убивает своего противника, то он лишается права продолжать поединок за баронство. Выбор оружия свободный.

По залу прокатился невнятный гул. Такого от меня явно не ожидали. Нет, то, что поединок будет до первой крови, ждали – вряд ли мальчишка, у которого, как они думали, нет шансов, согласится рисковать своей жизнью. Но вот свободный выбор оружия… на это решался не каждый. Ведь вызываемый имеет право выбора оружия, и вполне естественно, что он постарается выбрать то, которым владеет лучше всего, ведь в поединке это может сыграть решающую роль. И никто не осудит его за это. Вызываешь – будь готов сражаться тем, что предложит противник, а если не знаешь этого оружия и не владеешь им – сиди дома. От такого преимущества отказываться просто глупо.

– И пусть каждый из вас выкажет на поле мужество и воинскую сноровку. С богом, господа! – Голос развернулся и вышел.

Турнир за баронство – событие не частое, и с самого утра тысячи людей потянулись со всех окрестных деревень и городов, спеша занять места поближе к месту поединка, чтобы не пропустить ничего интересного. Я сидел вместе с монархами на специальном балконе, откуда было видно все поле, и с интересом наблюдал за подготовкой к турниру. На этом же балконе находилась вся моя семья, Отто Даерх, Танька, блистающая всеми своими украшениями, и Ольга, которая сидела рядом с отцом в роскошном платье. Чтобы обеспечить ее гардеробом, мне пришлось посылать слугу аж в соседний город, и стоило мне это довольно приличной суммы. Вернулся слуга только вчера вечером, но зато тот взгляд, которым одарила меня Ольга, стоил всех усилий. Отцу она тогда ничего не сказала и появилась в моем подарке сегодня утром. Выразив полное одобрение ее платью, Ратобор насмешливо взглянул на меня и, взяв дочь под руку, провел на балкон.

Распорядитель турнира посмотрел на наш балкон и, увидев одобрительный знак короля, подал сигнал к началу. Однако сами поединки должны были начаться только после моего приветствия претендентам на мой титул (ох уж мне эти традиции!).

Следить за турниром самому, а не читать о нем в книжках было интересно и довольно необычно, поэтому я с любопытством вертел головой во все стороны. О том, что в скором времени мне самому предстояло принять участие в турнире, я не думал. В первый момент я, правда, решил, что мне придется сражаться по очереди с каждым из претендентов. Но Отто меня успокоил, заявив, что сперва они будут «вышибать мозги» друг другу. В финале оказываются трое, занявших первые три места. Только тогда начинаю сражаться я. Сначала с тем, кто занял первое место. Если он побеждает, то становится бароном, если нет, то я сражаюсь со вторым. Время поединков определяю я сам, но с разницей не больше, чем два дня между ними.

Тут я почувствовал, что кто-то толкает меня в бок.

– Все ждут тебя, – заметил Даерх.

Я нерешительно встал. Черт, раньше я думал, что самое трудное – это выступить перед магистратом в Амстере. Что ж, а каково выступать перед такой толпой? Я откашлялся, нерешительно оглядел семью и наткнулся на ехидную улыбку брата. Как ни странно, но эта улыбка помогла мне взять себя в руки.

– Господа, – начал я. – Я рад приветствовать всех вас здесь и благодарен вам за оказанную мне честь. – Такого от меня явно не ждали, и все вокруг затихло. – Да-да, благодарен за оказанную мне честь, я не оговорился. То, что на этом поле сегодня собрались лучшие бойцы Тевтонии, говорит о вашем уважении ко мне. Никто, ни один уважающий себя человек не будет сражаться с тем, кого считает недостойным, и то, что вы согласились бросить мне вызов, говорит о том, что вы признаете меня равными себе. Я благодарен вам за это.

Похоже, мне удалось всех удивить. Кто растерянно, кто недоуменно, но все, абсолютно все слушали меня самым внимательным образом. Претенденты же на титул были просто шокированы. Они-то как раз не считали меня равным себе и не уважали меня, но и возразить ничего не могли. Не признаваться же им, в самом деле, что они заявились сюда именно потому, что ни во что меня не ставили?! Да если бы меня считали опасным бойцом, разве рискнули бы они бросить вызов? Я все перевернул с ног на голову. Мысленно я поблагодарил Мастера, который не пожалел времени и занимался со мной риторикой. Как я тогда возмущался и отбивался, но Мастер был тверд.

– Никогда заранее не знаешь, что и где может пригодиться, – неизменно повторял он.

И вот теперь действительно пригодилось.

– Я с удовольствием буду следить за мастерством, которое вы будете демонстрировать здесь. – Тут мне кое-что пришло в голову. – Вы все здесь, безусловно, заслуживаете победы, но не все из вас окажутся победителями. И мне, к сожалению, выпадет честь сразиться только с тремя из вас… – такой вот намек, что я проигрывать не собираюсь, а если не поймут – что ж, их дело, – только трое доберутся до финала. Поэтому я хочу предложить, чтобы победитель проявил великодушие и угостил своего противника в трактире за свой счет. Каждый из вас достойный воин, и кому-то просто не повезет, так пусть же это угощение будет ему утешением!

Если кто и был против, то их голоса потонули в одобрительном реве. Мое предложение, похоже, понравилось всем. Дождавшись тишины, я закончил:

– Мне же остается только объявить начало турнира, и пусть победит сильнейший!

Вытерев пот, я опустился на свое место под гром аплодисментов. Бросив взгляд в сторону родных, я понял, что сегодня мне еще раз удалось удивить родителей. Витька же был откровенно ошеломлен. Тут я заметил, что на меня внимательно смотрит король.

– Я все же думал, что мой сын преувеличивает твои таланты, – заметил он.

– О, я просто…

Отто махнул, не давая мне продолжить:

– Кажется, сегодня появился новый обычай. И, должен признать, он мне нравится. Как благородно – угостить проигравшего. Немного найдется людей, которые могут похвастаться тем, что ввели новый обычай.

– Да при чем здесь благородство? Просто все эти гости так уменьшили мои припасы, что я решил, что имею право возместить хотя бы часть. Вот я и подумал, что стоит немножко потрясти их кошельки. Теперь после каждого поединка соперники отправятся в ближайший трактир, где проведут немало времени, оставив там свои деньги. А уже потом часть этих денег вернется ко мне в виде налогов. Конечно, все они и так будут пропадать в трактирах, но у проигравших, как правило, остается мало денег, и они обычно уезжают, а так останутся здесь, платить же за них будет победитель. Двойная выгода.

В этот момент стоило посмотреть на короля. Он выглядел так, будто проглотил лимон. Только сейчас я сообразил, что не стоило мне все это говорить. Пусть бы Отто считал, что мое предложение вызвано исключительно благородными свойствами моей натуры. Даерх же и Ратобор, которые не пропустили ни слова из объяснения, с трудом удерживались от смеха.

– Энинг, – сквозь смех выдавил Ратобор. – Тебе надо пойти ко мне финансами заведовать.

– Не дело барона – заниматься такими делами! – сердито заметил король.

– Отец, я же тебя предупреждал, что у него на все свое мнение.

– Можно подумать, ты его одобряешь!

Даерх пожал плечами:

– Скорее я принимаю его таким, каков он есть.

Ратобор хитро взглянул на меня и повернулся к королю:

– Твой сын сказал очень мудрые слова. Не стоит каждого мерить одной меркой. К тому же по некоторым причинам, о которых мы с вами знаем, он и не может быть похожим на других.

Король демонстративно отвернулся и стал смотреть на поле. Его же сын наклонился ко мне:

– Энинг, о чем это они говорили? Какие такие причины?

Я неопределенно пожал плечами:

– Да так, есть кое-какие политические мотивы.

– Энинг, все эти мотивы я знаю гораздо лучше тебя. И я знаю отца, он никому не простил бы такого пренебрежения рыцарским кодексом.

– Может, я ему понравился?

– Возможно. Но мой отец всегда ставит долг выше личных симпатий. Тем более, понравиться ему мог только человек, который соответствует его представлению о рыцарях и баронах, а ты, уж извини, в его стандарты никак не вписываешься.

– Я же говорил, что есть политические причины…

– Эти причины могут заставить его терпеть тебя, и только. Отец же явно заинтересован тобой. Он изучает тебя, а это для него совсем нетипично. Чтобы он так относился к человеку, который, по его представлениям, не соответствует образу рыцаря, причины должны быть посолиднее политического интереса.

– Отто, считай, что ты угадал. Твой отец знает обо мне нечто, что заставляет его относиться терпимо к любым моим глупостям…

– …но сказать ты не можешь. Я все понял. Настаивать не буду. Если отец посчитает нужным, он сам мне все расскажет.

Я согласно кивнул головой и уставился на поле. Впервые я мог наблюдать за турниром рыцарей. Сколько раз я читал об этом! Сколько раз представлял себя отважным рыцарем, мчащимся на коне с копьем наперевес навстречу противнику! Правильно говорится: «Будьте осторожны в своих желаниях». Вот теперь я сижу здесь и наблюдаю за самым настоящим поединком рыцарей, к тому же в скором времени мне предстоит самому принять участие в турнире.

Впрочем, я быстро разочаровался. Очередной поединок почти ничем не отличался от предыдущего. Двое людей, нагруженные различным металлоломом, который здесь называют доспехами, садились на коней (бедные животные!), разъезжались в разные стороны, ждали сигнала, а потом неслись навстречу друг другу, выставив копья. Если кому-то везло, то он ссаживал своего противника с первого раза, если нет, то, сменив обломки на целые копья, они повторяли представление. И так до тех пор, пока кто-то из них не оказывался на земле. Победитель, соскочив с коня, картинно обнажал меч. Порой, если упавший еще не успевал подняться, то победитель быстро оказывался на лежащем и кинжалом царапал какой-нибудь обнаженный участок кожи. Но подобное поведение считалось неблагородным, хотя и не наказывалось. Большинство в этом случае давали сопернику подняться на ноги, а потом рубились с ним на мечах или сражались иным оружием.

– Скучно, правда?

Я удивленно обернулся к Даерху:

– Скучно?! Я думал, ты любишь турниры.

Отто рассмеялся:

– Не одному же тебе удивлять всех. Пора и самому удивиться. Нет, ты прав, я люблю поединки, но здесь… убого. Сейчас сражаются слабейшие. Вот когда выйдут действительно сильные бойцы, тогда будет на что посмотреть. Да ты и сам видишь. Разве хороший воин будет так лезть напролом?

Я был полностью согласен с Отто. Такое ощущение, что каждый из сражающихся готов был лбом пробить крепостные стены… Никакой ловкости, никакого умения, одна тупая сила – вперед, надавить, расплющить врага. Да отойди его противник в сторону – этот вояка и остановиться вовремя не сможет, так и въедет в трибуны.

Но мой брат смотрел за всем происходящим очень внимательно и от избытка чувств иногда со всей дури стучал по ограждению.

– Вот кто настоящий рыцарь и барон, – услышал я ворчание короля, который наблюдал за моим братом. – Сразу видно, кто из них старший. Вот он – настоящий рыцарь.

Я подавился смехом, услышав такой сомнительный, с моей точки зрения, комплимент, и задержал дыхание, стараясь не расхохотаться. Нет, ничего не получается. Под удивленные взгляды я выскочил с балкона, прислонился к стене и уже здесь дал волю смеху. Рядом со мной появились Ольга и Витька, которые с тревогой смотрели то друг на друга, то на меня.

– Что это с ним? – поинтересовалась Ольга.

Витька красноречиво покрутил пальцем у виска.

– Витька, ты слышал, что сказал про тебя король? – выдавил я. – Ты так самозабвенно наблюдал за поединками, что его величество посчитал тебя настоящим рыцарем и бароном. Понял? Ты – настоящий рыцарь и барон!

Ольга недоуменно уставилась на меня:

– Но ведь он похвалил твоего брата, что тут смешного?

Я наконец успокоился.

– Поздравляю, братишка, для настоящего рыцаря у тебя есть все: любовь к поединкам и энтузиазм, ну а остальное необязательно.

– Вы можете объяснить, что здесь происходит? – рассердилась Ольга. – Что такого смешного сказал король?

– Да ничего. Смешным в данном случае стал мой брат. Ведь король сказал, что настоящий рыцарь должен любить сражения. Это качество он и увидел в моем брате, наблюдая, с каким энтузиазмом тот смотрел за поединками. Но вот о мозгах король ничего не сказал. Для настоящего рыцаря они совсем необязательны.

– А я и не рыцарь! – огрызнулся Витька. – Это ты у нас рыцарь!

– Верно, но мне все говорят, что я неправильный рыцарь.

Ольга в сердцах топнула ногой:

– И из-за такого пустяка вы устроили целый спектакль! Вы как хотите, а я возвращаюсь! – На ступеньках она обернулась и посмотрела на меня: – Еще неизвестно, у кого мозгов меньше – у тебя или у твоего брата. Надо же такое представление устроить! И если ты такой мозговитый, то советую поскорее придумать, что ты скажешь королю, когда вернешься. Мне почему-то кажется, что смех над словами монарха вовсе не говорит о наличии у тебя тех самых мозгов, которыми ты сейчас хвастался.

– Съел? – Витька усмехнулся и двинулся следом за Ольгой.

Я же крепко задумался. Впрочем, думать надо было раньше. Ольга права, еще неизвестно, у кого мозгов меньше. Печально вздохнув, я тоже вернулся на балкон.

– Прошу прощения, ваше величество, – я решил сразу заговорить, не дожидаясь недоуменных расспросов. – Мне неожиданно стало плохо, и я вынужден был вас срочно покинуть. Еще раз прошу у всех прощения.