– Что «дядя»? Ты хочешь на второй год остаться? Или у тебя есть какое-то другое предложение?

Других предложений у меня не было. Пришлось заткнуться. Тем более наш классный руководитель ясно дал мне понять, что если я до завтра не определюсь с практикой, то он выставит мне «неуд».

– Так вот, – продолжил дядя. – Пусть мой племянник все выяснит об этой душе. Узнает, почему она никак не может определиться со своим, так сказать, местожительством. Что удерживает ее на Земле? Короче, поможет ей.

– Я черт, а не ангел! Дядя, вам стоит только щелкнуть пальцем, и вы все это будете знать!

– Возможно, и так. Но тогда ты лишишься своей практики. И потом, если мы, старики, целыми днями начнем щелкать пальцами, то вы, молодежь, так ничему и не научитесь. Так как, господин администратор?

– С удовольствием, господин чрезвычайный курьер. На самом деле мы только рады будем, если кто-нибудь разберется наконец с этой душой. А если ваш племянник себя хорошо проявит, то я могу гарантировать ему работу в нашем министерстве.

О-о-о!!!!

– Я согласен!

Дядя поморщился, но кивнул.

– Вот и отлично. Господин администратор, всего вам хорошего.

– Господин Монтирий, вам того же. И не беспокойтесь, я сейчас же оформлю заявку в школу. Имя вашего племянника я знаю.

Из здания министерства я выходил вовсе не такой радостный, как входил в него. Кто ж знал, что дядя подкинет мне такую подлянку? С другой стороны, место практики мне надо было найти обязательно. Так что жаловаться не на что. Хотя нет, есть на что! Я же ведь черт! Полагается, что я должен совращать людей. А я что должен буду делать на летней практике? Помогать! Вот именно! Помогать этой чертовой душе обрести покой. Дожили! Нет, великий Горуян явно такого не ожидал, когда затевал свои реформы. Ладно, могло быть и хуже.

– Ну что, полетели теперь домой?

Как обычно, упоминание о полете вмиг вернуло мне хорошее настроение. Может, действительно, как и дяде, в ангелы уйти? Никакими словами не описать то чувство пьянящего восторга, которое охватывает тебя, когда ты паришь в вышине над городом.

Не дожидаясь моего согласия (а чего его ждать, будто дядя меня не знает), он подхватил меня, и вот мы уже мчимся над землей. Под нами мелькают деревья, дома. Махонькие черти кажутся смешными с такой высоты.

Заложив крутой вираж, ангел пошел на снижение. Только тут я разглядел, что мы, собственно, уже подлетаем к нашему дому. Как всегда, полет показался мне слишком коротким. Это несправедливо!!! Почему, в конце концов, только ангелам даны крылья? Чем мы, черти, хуже?

Дядя последний раз взмахнул крыльями и опустился на лужайке перед нашим домом.

– Ну что, ты меня приглашаешь?

Еще одно дурацкое правило ангелов. Никогда ни в чей дом они не войдут без приглашения. В общем-то мы тоже не можем. Люди правильно говорят, что черт не приходит без приглашения… только забывают, что и ангел джентльмен. Его тоже полагается впустить в себя.

– Конечно, дядя, – кивнул я, распахивая перед ним дверь. Тихонько тренькнул колокольчик, возвещая о нашем приходе. Монтирий одобрительно кивнул. Аккуратно протер появившейся непонятно откуда у него в руке тряпочкой обувь.

– Ну, веди. Где у вас все? Впрочем, что я спрашиваю. Зная своего братика, могу предположить, что он на кухне. Как обычно, сидит в рваных штанах и грязной майке и жрет.

– Ест, – поправил его голос нашего домового.

– Жрет! – отрезал дядя.

Представив отца за едой, я вынужден был согласиться с дядей. Отец не ел, он именно жрал.

– Нафаня, – попросил я домового, – сообщи всем, что у нас гости.

– Уже, – раздался голос невидимки. – Вас ждут на кухне, где хозяин дома изволит вкушать пельмени.

Дядя фыркнул. Движением руки он заставил свои крылья исчезнуть. Оправил свой белоснежный костюм и зашагал в сторону кухни. Я поспешил следом.

Нельзя сказать, что мои родители обрадовались приходу дяди. Отец, как обычно, сидел за столом в грязной майке и ел пельмени руками. При виде дяди он рыгнул и поспешно вытер руки о майку. Мама поморщилась.

– Дорогой братик, – кисло приветствовал дядю отец. – Что-то давно тебя не было.

Дядя в своем великолепном белоснежном костюме смотрелся рядом с отцом как принц перед бомжем. Он величественно кивнул всем, галантно поцеловал руку маме и аккуратно присел за стол. Отец при виде этого нахмурился. Да, контраст между отцом и дядей был разителен.

– Да дела все, дорогой братик. – Обращение дядя явно скопировал у отца, но сделал это с какой-то аристократической издевкой. Именно так, с аристократической, как любит повторять мама.

– Гоша, вытри руки о полотенце! – попросила мама.

Отец удивленно посмотрел на нее.

– Зачем? Майка ближе. И она к этому привыкла. Так зачем ты пришел, братик?

– Гоша? У тебя новое имя? Ладно, не важно. Пусть будет Гоша. Я не затем пришел.

Я аккуратно пристроился в углу и с интересом стал прислушиваться к разговору. Сегодня вечер обещал быть очень удачным. Что может быть приятней для чертей, чем ссора в семье? Правда, если только не ты объект ссоры.

– Я пришел поговорить о твоем сыне.

Упс! Кажется, сглазил. Пора смываться. Я осторожно направился к выходу и столкнулся со своим старшим братом.

– Ты че здесь? – хмуро спросил он. Брат был старше меня почти на двести лет. Считал себя важной персоной, хотя служил всего лишь разносчиком почты в министерстве информации. Его появление привлекло внимание и дяди.

– Эзергиль, это куда ты? Здравствуй, Зорег.

– Дядя, – кисло кивнул мой брат. Дядю он не любил еще больше, чем отец. Не любил с того дня, как дядя оттаскал его за уши, когда братик попытался украсть у него крылья лет двести пятьдесят назад. Нет, Зорег не злопамятен. Он просто злой. Да и на память еще не жалуется.

– Так вот, я хочу с вами поговорить о вашем сыне Эзергиле. Дорогой братец, ты в курсе, что у твоего сына с завтрашнего дня в школе начинается летняя практика? И ты, конечно, в курсе, что если он не пройдет ее, то останется на второй год.

– Серьезно, что ли? – изумился отец. – Сын, ты че мне ничего не сказал? Мы бы нашли тебе местечко для этой… как ее? Практики.

– Я уже взрослый! – обиженно зашипел я. – Мне уже почти сто двадцать лет! Через шестьдесят лет я получу свой хвост.

– А рога получишь после женитьбы, – заржал мой брат.

Я поморщился. От плосковатых шуток братца порой становилось тоскливо. Хотя лично он считал, что плоские шутки, то что надо. Дядя же свысока глянул на Зорега, но от комментариев воздержался.

– Практику вашему сыну я нашел. В министерстве наказаний. Он должен помочь одной заблудшей душе…

– Что!!! Помочь?!! Он же черт!!! Он не помогать должен! Он должен, наоборот, завлекать людей, дабы забирать их души! Вот я помню, как за одним святым охотился. – Отец издал смешок. – Давно это было. Святой, святой, а как я монетки показал, так сразу и не святым оказался.

– Ага, – кивнул дядя. – Только ты забыл рассказать, как от архангела Михаила потом улепетывал, под чьим покровительством тот святой и находился. Даже хвост свой потерял. Две недели на Земле прятался, пока я тебя не отыскал. А хвост так и остался трофеем у Михаила.

– Пап, ты мне это не рассказывал, – встрял я.

– А ну цыц! – рявкнул отец. – Монтирий, ты бы постыдился при сыне так отца срамить!

Дядя эту жалобу проигнорировал.

– Так как насчет практики?

Отец тяжело вздохнул.

– Он же черт, – опять повторил он.

– Вот и отлично. Научится разбираться во взаимоотношениях людей. И ведь практика в министерстве наказаний!

Этот аргумент отца убедил. Еще бы! Какой черт не мечтает поступить на работу в это престижнейшее учреждение Ада? А какой туда конкурс!!!

– Ладно, что от меня-то надо?

Дядя тут же щелкнул пальцами, и на столе материализовался листок бумаги.

– Вот, оформи заявку.

Отец покосился на меня, вытер руки о майку и стал писать. Подписался. Дядя моментально выхватил листок и прочитал его.

– Стараешься, – похвалил он моего отца. – Всего пара дюжин ошибок. Молодец. – Дядя опять щелкнул пальцами, и листок исчез. – Ну вот. Заявку я отправил. Эзергиль, не подведи меня. Я ведь лично за тебя просил.

Он лично за меня просил. Ха! Видел я, как он просил. «Мне нужно вот это и это. И БЫСТРО!!!»

Я убито кивнул.

– Да, дядя Монтирий.

– Вот и хорошо. Завтра перед началом твоей практики я с тобой еще встречусь. Братик, до свидания. Не скучай без меня. Мадам. – Дядя снова повторил свой подвиг, поцеловав моей маме ручку уже на прощание, чем привел ее в совершенный восторг. У отца же хвост встал дыбом. Он что-то буркнул в адрес крылатых, которые слишком много о себе воображают. Дядя ехидно ему поклонился и исчез.

– Вот зануда, – буркнул мой брат ему вслед.

– И вовсе он не зануда, – заступился я за дядю.

– А ну цыц! Оба! – рявкнул отец. Потом печально вздохнул. – Родню не выбирают. И угораздило же в семье добропорядочных чертей родиться такому уроду!

Я счел за лучшее как можно быстрее исчезнуть с кухни. Распространяться по поводу своего непутевого родственничка отец мог часами. Нет, слушать его бывает занятно. Но только если слушаешь все это первый раз. Или второй. Или третий. Ну, на худой конец – четвертый. Но когда все это повторяется уже в сто четвертый раз, то становится тоскливо.

– Спокойной ночи, – пожелал я всем из-за двери. Это был самый верный способ отделаться от отцовской лекции.

– Ребенку завтра рано вставать! – тут же вмешалась мама. – Иди, деточка, иди. Отдыхай. Умаялся за сегодня.

Я благоразумно воздержался от ответа и поспешил исчезнуть в своей комнате. Завтрашний день обещал быть очень веселым.