Стабилизатор судьбы

Просыпаясь и досматривая фантасмагорию путанного утреннего сна, Иван Мотыгин безошибочно предугадал, что сегодняшний день продолжит непредсказуемую амплитуду колебаний удачного и неудачного, но как ни старался, все никак не мог найти какой-нибудь признак, который, если проявит себя с утра, то намекнет, как карта ляжет сегодня. Чистой воды рулетка! Или игральные кости или монетка – никогда не предугадаешь, не найдешь закономерность или правило, и тогда жди первого происшествия, которое, если случится, однозначно и бесповоротно укажет, куда неведомый стрелочник перевел стрелку. Определенность, конечно, радовала, но часто этот первый случай был и нехороший, и необратимый, и уже причинял ущерб. Если же стрелка ложилась в благоприятное положение, то и это не всегда обходилось безукоризненно, особенно, когда ветка жизни поворачивала хоть и во многообещающую сторону, но так радикально меняла планы, а то и линию судьбы, что лучше бы уж стрелочник отправил бы Мотыгина в неудачный вариант пути.

Это повторялось и повторялось с необъяснимой закономерностью. То есть, дни Ивана Мотыгина никогда не бывали средними, медианными, обычными, как и полагается исходно в восьмидесяти процентах людей и случаев, оставляя по Гауссу десять процентов неудач и десять везения. С этим в жизни Мотыгина было что-то не то. Даже окружающие замечали эту необычность, и кто-то говорил что-то вроде «У тебя, Иван, то густо, то пусто!». Ему действительно то несказанно везло, то на него обрушивались несчастья, и доброхоты выдвигали гипотезу, что плохим Иван расплачивается за хорошее, в чем были отчасти правы. Никто как Иван не мечтал о средней, тихой, спокойной и стабильной жизни. Всем хотелось драйва и перемен, но не Ивану Мотыгину.

В полудрему пробрался какой-то гул. Не желая сдаваться пробуждению, Иван схватился за какие-то предметы нестабильного сна, и в памяти поплыли картинки из детства. Вечер. Их деревенский дом. Ваня, брат и двоюродная сестра сидят на низенькой скамеечке перед телевизором «Рекорд» и смотрят черно-белый кукольный сериал «Спокойной ночи, малыши!», но что это так громко гудит? Ага! Это же черная коробка стабилизатор, через который подключен в электрическую розетку телевизор. Он всегда громко гудит, но слух привыкает, и гул уже не замечается.

Мотыгин открыл глаза и окончательно проснулся. Гул не пропал. Значит он не из сна, и что-то гудит наяву, по-настоящему, громко. Иван выглянул в окно, открыл фрамугу, гул стал громче. Это гудит трансформаторная будка за забором. Недавно, весной ее поменяли – вместо старой поставили на два бетонных блока избушку два на два и два в высоту. Старую будку в мае разбила молния во время грозы. Новая была современнее видом, а что там внутри – неведомо, может, начинка старая. Правда, и с этой трансформаторной будкой случались чудеса. Как-то раз трижды подряд убило током трех ворон. Они прилетели по каким-то своим делам и уселись на провода. К несчастью, на оголенные высоковольтные, а там семьсот пятьдесят вольт. Одна ворона клюнула железную стойку изолятора, вспыхнула и сверзлась вниз. Вторая преступил по проводу к тому же месту, где только что сидела первая, повторила ее действия и тоже упала на землю убитой. Третья заподозрила что-то неладное и вспорхнула с провода, как назло задев крылом соседний провод, добавила себя в печальную компанию подружек под столбом.

Сейчас трансформаторная будка гудела определенно громче обычного. Мотыгин оделся, вышел из дома, отпер калитку и подошел к будке. Вблизи гул был весьма громким. Что такое? Может, это опасно, и эта будка сейчас загорится, как та старая, в которую давеча ударила молния? Что делать? Надо бы позвонить электрикам. В прошлый раз они приехали быстро. Иван нашел в телефоне сохранившийся номер и набрал его. Ответил диспетчер, которому Мотыгин рассказал о неполадке. Диспетчер ответил, что высылает дежурную бригаду электриков.

Иван остановился перед будкой в задумчивости. Свой гражданский долг он выполнил, теперь дело за профессионалами. Решив не ждать на улице их приезда, он собирался вернуться в дом и по какому-то давнему мотиву, ударил кулаком в железную дверь трансформаторной будки, как это привычно делали прежде с надеждой починить неисправность, что, кстати, часто срабатывало и даже стало методом починки чего угодно.

Между рукой и дверцей проскочила электрическая искра, гул трансформатора уменьшился до нормы, Иван Мотыгин исчез. Приехавшие через полчаса электрики обнаружили дверку трансформаторной будки открытой, осмотрели все внутри и снаружи, не нашли ничего аномального, закрыли дверку на треугольный ключ и уехали. Кстати, оказалось, что эта трансформаторная будка действительно гудела, но вовсе не громко, а как обычно и вполне допустимо.

Когда приехали электрики, их бригадир заглянул в открытую дверку трансформаторной будки, Мотыгин с некоторым раздражением и на повышенных тонах с едкостью в голосе приветствовал его:

– Явились – не запылились! Уже почти полчаса жду вас здесь! Чего так долго?

Бригадир не ответил, заглянул внутрь будки, осмотрел все, старательно не встречаясь взглядом с вызвавшим бригаду местным жителем, и такой игнор завел Мотыгина еще больше.

– Ну? Скажите что-нибудь в свое оправдание! Типа, пробки на дорогах! Вы же знаете про этот трансформатор! Он же уже горел однажды! Нужно резче реагировать! – и Мотыгин недовольно повел плечами, хотя, хотел для убедительности недоуменно развести руки в стороны.

Электрик снова ноль эмоций – будто спит на ходу и в упор не видит человека. Это уже переходило все границы! Человек в бедственном опасном положении, а специалист палец о палец не ударит! Мотыгин снова потянул руки к себе, но снова безуспешно – их словно магнитом притянуло внешними сторонами ладоней к двум вделанным в пульт с приборами медным круглым пятакам с пятирублевую монету размером, и он стоял, словно распятый, раскинув руки в стороны.

– Давай! Делай что-то! Если сам не можешь – МЧС вызывай, но высвобождай меня! – Мотыгин умышленно перешел на “ты” и добавил в голос металла, чтобы повлиять на нерадивого электрика.

Не сдавшись давлению характера Мотыгина, электрик закрыл дверку и запер ее на ключ.

– А-а-а! – во весь голос заорал Иван наглецу. – Немедленно откройте дверь! Меня будут искать и найдут, и тогда вам не поздоровится!

В ответ бурной реакции ошеломленного Мотыгина послышался звук отъезжающей машины. Электрики, похоже, уехали. Конечно, может быть, за подмогой или за инструментами, но ведь нужно же было поговорить с несчастным человеком, оказавшемся в непонятной природы плену. Хотя… Ведь слышал же Мотыгин и видел на плакатах по технике безопасности, что электричество, проходя по телу человека при ударе током, словно удерживает его, и нужно, согласно инструкции, палкой или чем-то, чтобы не было контакта, оттолкнуть или оттянуть пораженного электроразрядом и тем спасти его.

А может, он уже того? Уже убит током или распался на атомы и лишь что-то еще продолжает существовать, как на этом настаивают в другой области знаний, не инженерной. Иван пригорюнился, и словно цепляясь за спасительную соломинку, закричал-заорал еще громче.

– Не кричите! – послышалось рядом – В этом вашем положении вас никто не услышит.

Иван покосился на звук – звук доносился из-под решетки в корпусе трансформатора, как в старом метро репродукторы были забраны такими же решетками.

– Кто здесь? – опешил Мотыгин, хотя в его ситуации, есть ли он сам здесь было спорным утверждением.

– Это диспетчер, и меня здесь нет, но вы слышите мой голос. Я с вами на связи, – голос был явно человеческий, а не искусственного интеллекта, о чем говорили чисто человеческие паузы, обертоны и даже какой-то знакомый диалект.

– Диспетчер чего? – все еще раздраженно, поскольку был зол на электриков, спросил Мотыгин.

– Диспетчер станции коррекции, – начал представляться голос, но Иван перебил его, все также на повышенных тонах.

– Какой еще станции? Какой такой коррекции? – Мотыгин посчитал, что его втянули в какие-то электротехнические дела, и это тоже раздражало.

– Станция коррекции стабилизации… – терпеливо продолжил диспетчер, снова вызвал волну раздражения и завершил фразу. – человека.

Иван Мотыгин молчал. Все что сейчас происходит с ним, говорит о том, что он либо умер, и это какие-то посмертные эффекты, либо получил удар током, и пребывает без сознания, а там в голове вертится всякая чушь, либо это все еще сон, в котором он вышел за калитку к трансформаторной будке, и сон об этом продолжается, а раз так, то нужно либо проснуться и оказаться в постели, либо досмотреть этот странный сон.

– Вы обратились в нашу службу с заявкой на стабилизацию жизни, мы рассмотрели вашу просьбу и приняли решение исполнить ее, и вы сейчас проходите процедуру стабилизации, – диспетчер закончил доклад и замолчал.

Молчал и Мотыгин, переваривая происходящее или снящееся ему. Если все это принять за правду, то в трансформаторной будке обязательно есть стабилизатор, иначе бы подключения и отключения потребителей раскачивали бы напряжение до опасных скачков, так что, технически все возможно. Вот только как обычный стабилизатор, который, по сути, тоже трансформатор, только с отрицательной обратной связью с выхода на вход, может повлиять на человека, который есть чистая психология?

Словно подслушав мысли, а может, просто добравшись до мозга через подключенные к контактным медным пятакам руки, диспетчер буквально ответил на мысленный вопрос своего пленника.

– Мозг человека с его электрической проводимостью по нейронам, хоть и невообразимо сложнее трансформатора, даже такого, как этот с электронной начинкой, подчиняется все тем же законам электротехники, с положительной и отрицательной обратной связью с выхода на вход. Вот так бывает, что у человека раскачался его внутренний стабилизатор в головном мозге, и тогда его жизнь становится тельняшкой с чередованием черных и белых полос без полутонов и средних значений. Это может быть неприятно и даже опасно. Вот тогда нужно лишь перенастроить, как говорят у вас, вернуть к заводским настройкам внутренний стабилизатор, и это вернет жизнь к норме, выражаемой кривой нормального распределения, где плохого и хорошего всего лишь по десять процентов, а оставшиеся восемьдесят – золотая середина ровной размеренной спокойной жизни, которая отчего-то некоторым кажется болотом, но именно так и должно быть.

– А что потом? – ухватив суть, спросил Иван.

– Через десять минут перезагрузка мозга завершится, и жизнь наладится, – с заботой и даже теплотой в голосе ответил диспетчер.

Однако Иван имел ввиду вовсе не это. Как он будет жить в таком новом для себя и непривычном режиме? Он видел такую жизнь в исполнении знакомых, да и вообще большинства людей. Справится ли с этим?

Диспетчер снова прочитал мысли Мотыгина.

– Стабилизация необходима не только самому человеку, но и всему обществу, иначе бы, как в электросетях возникают скачки напряжения, в обществе царила бы нестабильность, а это всегда выражается в болезненных для человека и человечества проявлениях типа войн, конфликтов и катастроф.

Ивану Мотыгину в словах диспетчера открылась какая-то иная линия мысли, и он, уцепившись за хвост этой мысли, потянул ее к себе.

– То есть, ваша служба коррекции стабилизации проводит чистку мира от таких, как я, и как бы спасает мир? – Ивану показалось, что это даже еще более невероятно, чем даже то, что с ним происходит. – И это действительно спасет мир? И когда до этого додумались? И кто такое придумал?

На этот раз диспетчер долго, около минуты молчал. Может быть, что-то там наблюдая на приборах в своей диспетчерской. Минута прошла.

– Мир это не спасло, – в голосе человека в диспетчерской прозвучала звенящая грусть. – Миру пришел конец. Для людей он пока впереди, в будущем. Людей не станет.

– Как так? Как это? – хоть это и сон, но подобные вести никого бы не порадовали. – Но ведь кто-то этим занимается, пытается исправить плохой прогноз? Вот вы в своей диспетчерской – вы же исправляете неисправных людей? Значит, есть люди, которые знают и делают?

– Так и замыслил наш создатель, – неожиданно и непонятно высказался диспетчер. – И я не человек. Правда и не робот в представлении вашего периода времени, в котором совсем недавно заговорили об искусственном интеллекте. Сейчас, в настоящее время на планете уже давно нет людей, осталось лишь то, что и создал наш создатель – огромная разумная сеть на основе компьютеров вашего времени и скорого для вас будущего, линий электрических, оптических и радиокоммуникаций. Все это появилось и объединилось в огромную планетарную систему, благодаря идеям и гению нашего создателя.

– Да кто же это такой? – удивился всему услышанному Иван.

– Это великий человек! Гений! Он не то чтобы создал планетарный разум, он породил ключевую идею, которую воплотили другие люди, его сподвижники. Он визионер…

– А-а-а! – догадался Иван. – Это же Илон Маск!

– Нет, не он, хотя и в чем-то похож, – в голосе, как оказалось, искусственного интеллекта прозвучали совершенно человеческие нотки. – Создатель еще не родился в вашем времени. Он появится на свет через почти сто лет и еще через пятьдесят, когда достигнет этого возраста, он породит идею, которая…

– Спасет мир? – предвосхитил Иван.

– Нет, к сожалению, но идея создателя даст надежду на спасение. Сейчас в нашем времени людей пока еще нет, но если все пойдет по его замыслу, то в будущем вновь появятся люди, если в прошлом для нашего времени и в будущем для вашего, произойдут нужные изменения и случится необходимый ключевой поворот, – диспетчер вдруг резко сменил тему. – Процедура стабилизации завершается! Сейчас произойдет ваше отключение, руки освободятся, и вы сможете уйти…

– Так что мне теперь делать-то, когда я все это узнал?

Ответа Иван Мотыгин не услышал. Щелкнул замок, и железная дверка трансформаторной будки приотворилась. Руки упали вниз к карманам брюк. Повременив пару секунд в надежде на ответ диспетчера и даже приложив ухо к решетке репродуктора, Иван вышел, вылез из трансформаторной будки и прикрыл дверку. Он вернулся в дом, поднялся на мансардный этаж, посмотрел на откинутое одеяло постели, разделся и лег, решив, что для него будет лучше вздремнуть, и тогда мысли уложатся, и он успокоится, ведь времени еще пока только пять утра, и за окном по-летнему светло.

Через час, в традиционные шесть утра зазвенел будильник, и Мотыгин проснулся по-настоящему. Он вполне отчетливо помнил свой странный утренний сон и получил тем подтверждение, что это только сон. Значит, все по-прежнему, и он не получил никакой чудесной стабилизации, а значит, день принесет ему какой-то из крайних вариантов своего течения – удачный или неудачный. Правда, на этот раз ему легкомысленно показалось, что день будет хорошим, хотя он знал наверняка, что такие предсказания невозможны.

Однако день действительно стал удачным, и все последующие дни тоже были преимущественно удачными, а узнавал Иван о статусе предстоящего дня сразу же в момент утреннего пробуждения. Пока он тянулся к будильнику, чтобы выключить его, он уже знал наверняка, каким будет день.

Сон еще какое-то время напоминал о себе. Иван даже несколько раз подходил к трансформаторной будке и дергал за ручку дверки. Он даже нашел на боковой стенке будки приклеенное объявление о том, что районное отделение электросетей приглашает на работу электриков. В остальном же ничего не изменилось.

Нет! Изменилось и радикально! Искусственный интеллект, придуманный создателем и воплощенный его командой, работа которой растянулась на сотни лет, вплоть до момента, когда люди перестали существовать, нашел в одном из периодов времени и пространства недостающее звено – человека, чья психика была повреждена так, что он не знал середины и жил крайностями, и однажды это сыграло ключевую роль. Созданный в еще человеческую бытность искусственный интеллект, выполняя замысел своего создателя, из будущего возвращался в прошлое по обычным электрическим проводам, которые остались существовать на уже обезлюдевшей планете, отслеживал обстановку в разных периодах и исправлял ситуацию по алгоритму, исполнение которого должно было предотвратить катастрофу, и тогда люди и все человечество не погибнут.

Подобно тому, как в известной притче на одном конце планеты бабочка взмахнула крыльями, а на другом случился ураган, однажды Иван Мотыгин, пребывавший на заслуженной пенсии, нашел в кармане скомканную бумажку с предложением трудоустройства в районное отделение электросетей, поехал туда, устроился на работу и стал электриком. Мир был спасен в прошлом для будущего.