[О вероломстве…]

«…В осень 2040-ую от Исхода*, воспользовавшись ложными слухами о гибели ярла Ингвара, правители тулингов и убиев сговорились и обнажили оружие против треверов. Оно и прежде бывало, что соседи ходили в походы друг на друга – взаимные обиды копились веками, а потому даже смена династии ничего не изменила. Оттого нападение поначалу ни кто не посчитал чем-то необычайным или особенным.

Не звучало об очередной усобице между племенами и иных обвинений. Ни сами они, ни иные народы не называли ссору ту предосудительной или недостойной. Скорее – обыденной. Однако же, были и те, чья честь от начала битв между ними, несомненно, пострадала…

Когда годом ранее могущественные лорды Торгового Союза своим вмешательством разрушили тайный сговор меж вождями востока Треверской марки и их ближайшими соседями, да тем, безо всякого сомнения, помогли ярлу Ингвару взойти на треверскую пирамиду, никакого договора заключено не было. Взаимные клятвы и обещания не звучали, а значит, и никакого вероломства в новом нападении и правда, не было.

Но только для убиев да тулингов.

Однако же куда меньше известно другое: накануне похода ярла Ингвара в земли Золотого протектората, владыки Торгового Союза дали слово, что пока бьётся новый треверский ярл с канаанеями, душа его может быть спокойна за подданных и имущество. Клялись торговые лорды всей силой своей защитить жизнь и достояние треверов.

Но, как мы знаем, когда армии убиев и тулингов стали переправляться на левый берег Восточного Рихаса, принялись уводить в полон людей, грабить их имущество и резать скот, позабыли могущественные о своих клятвах.

И предательство то еще долго пятнало их знамена…

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

____________

* Жрецы из германского племени хаттов, что по легенде руководили переходом в новый мир, хорошо разбираются в астрономии и все прошедшие годы вели в духовной столице фризов Бувайе – календарь. Поэтому дату вторжения земных племен в Ахкияр можно высчитать довольно легко. Предположительно – это 20 год до н.э., ничем особенным, как это ни странно, в официальной истории не отмеченный.

Разве что именно в этот год, будущий второй римский император из династии Юлиев-Клавдиев – Тиберий Юлий Цезарь Август, на тот момент всего лишь потенциальный, и далеко не самый очевидный наследник, – успел вступить в свой первый брак, и возглавить войска на беспокойной восточной границе империи. И именно его армия сумела войти в Армению, а затем и поставить точку в не очень-то давней, но, безусловно, позорной для римского оружия истории. Тиберию удалось заставить парфян наконец-то вернуть легионных орлов, остававшихся у них со времен разгрома печально известной экспедиции Марка Красса (с 53 года до н. э.).

Пролог

Треверская марка, зима 2041-ая от Исхода

(7 января 2021 года по «земному» календарю)

Зима в Ахкияре ни чем не похожа на время года с Дедом Морозом, санками и игрой в снежки, хорошо знакомые жителям российской средней полосы. Погода на землях занятых фризами, скорее напоминает Индию. Не без нюансов, конечно. Тут и курортная прелесть морского побережья, и влажные труднопроходимые джунгли в дельте Рихаса, и зона климатической аномалии у подножия Великого хребта, сильно напоминающая заметно более комфортные альпийские субтропики Южной Европы.

Правда, если вы очень-очень, прямо до дрожи заскучаете по настоящим холодам, то у гор Алайн Таг более чем хватает и умопомрачительных ледяных пиков. Их вершины, подобно чудовищно огромным алмазам чистейшей воды, видны практически из любого уголка побережья. Однако имейте в виду: «обычный» отдых здесь не в чести, и борьба, в противоположность земным традициям, обычно идет, совсем наоборот – за исключение своей страны из списка лучших туристических маршрутов. Потому как если уж местные отправляются куда, то выжившие хозяева, успевают множество раз проклясть свою безрадостную судьбу…

…Три десятка телег, сначала по самые борта заполненные зерном, а уже поверху – тем, что просто попалось под руку; зареванные, всклокоченные женщины и избитые множество раз мужчины; гурты скота, хоть и привыкшие ходить вместе, но явно никогда не бывавшие так далеко от дома, и оттого постоянно норовящие свернуть в лес… Все это даже слепому калеке однозначно указывало на удачный набег. Понятно, что «удачный», только на взгляд победителей.

Пленников, связанных в длинные унылые цепи, было не меньше полутора сотен, а их надсмотрщиков – в лучшем случае человек шестьдесят. Даже с учетом того, что две трети побежденных – это женщины и дети, – все равно нападающим было чем гордиться.

При том, что большинство из них выглядели, не очень-то грозно, а некоторые, даже на фоне обычно небогатого и разномастно-вооруженного родового ополчения, смотрелись сущими оборванцами. Даже минимальным набором из копья, щита и большого воинского ножа, без которых (в племенах, сохранивших прежние обычаи) просто не пускали на тинг, могла похвастаться в лучшем случае половина…

Основная масса отребья была более-менее равномерно распределена между воловьими упряжками с добычей и вереницами пленников, однако два самые боеспособных отряда победителей сжимали этот табор между собой, превращая караван в нечто вполне управляемое.

Хвост колонны замыкала спаянная группа из самых опытных и хорошо снаряженных воинов. Судя по всему – ближайших подручных предводителя. Дюжина бойцов в немного устаревших по нынешним временам кольчугах с короткими рукавами, но все же в шлемах (из-за жары и усталости, правда, пристегнутым к поясам) и в целом – довольно ухоженным оружием.

Последнее – особенно наглядно подтверждало, что победа заслуженная. При том множестве соблазнов, что она дает, обиходить оружие в походе мог заставить только человек и впрямь пользующийся уважением подчиненных.

Самый меньший – второй отряд всего из трех воинов, – возглавлял весь этот «натюрморт» из черной меланхолии и усталого самодовольства. Они двигались, шагов на тридцать опережая колонну, и выступая одновременно в качестве разведки и авангарда. Глядя на самого рослого и немолодого из них, да еще и снаряженного никак не хуже предводителя, вряд ли кто-то сомневался, что такую «преграду» можно не принимать во внимание.

Местное светило уже преодолело не меньше половины пути к горизонту, но так далеко от гор редко бывает не жарко. Наверное, только факт, что он единственный двигался верхом, позволял воину оставаться затянутым на все ремни, в глубоком коническом шлеме и с лицом скрытым под кольчужной бармицей. Даже модный каплевидный щит был на нем в боевом, а не походном положении*. В этот момент всадник напоминал не человека, а скорее – статую бога войны.

Два его юных помощника были облачены скорее на ягнонский манер. Удобные и не слишком жаркие набивные поддоспешники с небольшими бронзовыми дисками на самых уязвимых местах – представляли собой, может быть, и не столь грозное зрелище, но смотрелись парни надежно…

* * *

Дорога к восточному побережью Марки, вторая половина дня

Еще через несколько часов пути караван приблизился к довольно узнаваемому месту – двум каменистым холмам, сжимающим путь до узкой и предсказуемой двусторонней колеи. Они оставляли место лишь для дороги. На ту сторону патрули треверов заходили редко, так что если стоило им сейчас провести телеги с добычей и пленников, и это снижало риск нападения до минимума.

Да, так близко к побережью треверы и правда, старались не забираться. Силы, выставленные убиями и тулингами, превосходили возможности, как минимум втрое, поэтому одна неудачная битва могла сделать владение полностью беззащитным.

Принимая все это во внимание, коронный тысячник и Первый полковник Уездного войска Эгир Лысый*, возглавивший оборону в отсутствие ярла, решил избегать генерального сражения и всячески тянуть время. Треверское ополчение оставалось у себя по домам в ожидании призыва, а для беспокоящих ударов по армии вторжения Эгир предпочитал использовать не такие многочисленные, но куда более подвижные и умелые коронные сотни…

В паре сотен шагов от преграды караван невольно стал притормаживать. Приказа такого не звучало, но лежащая поперек пути сухая раскидистая сосна справилась с этим не хуже. Стоило авангарду начать неуверенно топтаться на месте, как откуда-то позади, как будто бы дожидаясь именно этого знака, по только что преодоленному отрезку пути зазвучали удары подкованных копыт.

С одной стороны – друзей у налетчиков здесь быть не могло, с другой – опыт говорил им, что всего четыре-пять всадников вряд ли могли представлять хоть какую-то опасность для каравана…

Почти весь скот в бывшем восточном анклаве, из-за того, что предводители вражеской армии до последнего надеялась получить поддержку от местных, хозяева успели отогнать в безопасные земли. Кроме тех животных понятно, что сами пустили на «колбасу». Так что с конницей и у тулингов, и у убиев, было не очень хорошо. Так что десяток лошадей, добытый в захваченном накануне поселении, везли самую ценную добычу. Тут и там из вьюков выпирала посуда, шкуры, ценные ткани и прочее из того, что стоит куда дороже, чем весит. Скорее всего, это было сделано на случай, если придется бросить основную часть добытого и пробираться назад по бездорожью…

Поэтому вьючных лошадей гнали в хвосте каравана, рядом с личным отрядом предводителя. На всякий случай. Трудно представить, как и что животные смогли почувствовать, но в какой-то момент кони заволновались, стали биться, вставать на дыбы, и когда воины справились с этим бунтом, враги были уже метрах в пятидесяти от них.

Да, безо всякого сомнения это были треверы. Четверо всадников вырвались на прямой участок лесной дороги, и явно начали набирать разгон, собираясь атаковать. Возглавлял отряд воин, представляющий собой одновременно потрясающее и совершенно непонятное зрелище. Правда, только для местных. Любой землянин, более-менее подкованный в историческом оружиеведении, с легкостью мог бы пояснить: воин был снаряжен как рыцарь из европейского развитого средневековья…

…Если проводить параллели, то большая часть фризов по уровню развития военного дела, напоминала Западную Европу X-XI веков. Самые преуспевающие племена, а точнее – боевые дружины их ярлов и танов, уже перешли на кольчуги с длинными рукавами и удлиненными подолами, завели кольчужную же защиту ног. По умолчанию теперь подразумевалось и умение биться верхом. Все это сделало местные профессиональные дружины схожими с рыцарями уже века, как минимум, XII-го. Вот именно на таком уровне и были снаряжены так называемые «коронные войска» Треверской марки.

А вот для своих личных придворных сотен и, конечно же, для воинов из Старшей и Младшей дружины, Игорь приказал за его счет дополнить защиту корпуса бригантинами, а рук и ног – латной или шинно-бригантной защитой. Все это по защищенности приближало личную дружину к стандартам уже как минимум середины XIII века.

Тут, наверное, стоит упомянуть, что использование колесниц, процветавших в Ахкияре предыдущие две тысячи лет, после появления на исторической сцене аварской конницы, свели роль боевых повозок к передвижным арсеналам. Хотя и не у всех племен была возможность разводить достаточно строевых лошадей, так что с последним все получилось по-разному…

Задолго до отъезда, Игорь поручил Анвару выделить в отдельную группу мастера-кузнеца и подмастерьев, которые бы занялись экспериментами с латной броней для Старшей дружины. На перспективу. Этот отряд состоял из почти полусотни тяжелых кавалеристов в сопровождении трех конных слуг – двух арбалетчиков и копейщика. То есть еще почти полутора сотен воинов.

В число латников вошли по-настоящему опытные и умелые воины из его первой дружины, в основном тех, кто, заслуги вроде как имел, но тяги управлять другими не показал, как Игорь их не подталкивал.

Самый элитный отряд делился на две тяжелые хоругви, и формальными командирами каждой из них считались два треверских высших командира – бывший телохранитель Дольф* и главный ополченец Эгир*. Вот плодом этого эксперимента, последний, как раз накануне вторжения, и был снаряжен.

На дюжину налетчиков, удивленно замерших за стеной из щитов, мчался именно он.

Немолодой полковник уже давно сжился с новой броней, но до сегодняшнего дня возможности применить ее не имел. А это для воина до мозга костей, было по-настоящему мучительно. Именно поэтому он настоял на том, что лично нанесет отвлекающий удар по каравану.

Эгир и впрямь был вооружен, как ни кто из виданных прежде налетчиками врагов или друзей.

Закованное в пластинчатую броню тело, казалось было соединено в единое целое вместе с не менее надежно защищенным конем. Необычайно тонкое при его длине копье, он удерживал пока мало распространенным хватом – «под мышкой» – и от каждого скачка оно, казалось, как живое вздрагивало, с нетерпением выбирая, чьей же крови отведать первым. За предводителем мчалась пара конных арбалетчиков с взведенным оружием, а замыкал отряд – ловкий молодой всадник с кавалеристской пикой привычного размера.

Игорь, конечно, догадывался, что комплекс вооружения, сложившийся к XIV-XV векам для прорыва плотной массы пикинеров развитого средневековья, окажется против обычных копейщиков со щитами, мягко говоря, чрезмерными. Но военные знания и опыт не бывают лишними.

Попытка забросать сначала стрелами, а потом, и метательными копьями, осталась незамеченной. Мощный вороной жеребец Эгира даже не сбился с шага, а еще через секунду специально изготовленное рыцарское копье – пика длиной почти в 6 метров, полая от середины до наконечника, с отделанной медью шарообразной гардой, – абсолютно не заметив преграды, навылет просадила сначала щит предводителя налетчиков, его самого вместе с кольчугой, и сломалась только из-за того, что как-то неудачно вошла в секирщика из второго ряда.