До 1960 г. к торцу здания примыкал двухэтажный флигель усадьбы Голицыных, главное здание которой находится в Малом Знаменском переулке. Эта усадьба (№ 1/14) в XVII в. принадлежала боярину Борису Гавриловичу Юшкову, в 1738 г. ею владел генерал-адмирал князь М.М. Голицын. На плане усадьбы, снятом в 1759 г., обозначены каменные палаты на месте современного дома. Они перестраивались в 1761 г. Авторство этого дворца до недавнего времени приписывалось двум архитекторам: С.И. Чевакинскому и И.П. Жеребцову, однако новыми исследованиями было установлено, что проект переделки был выполнен одним С.И. Чевакинским, выдающимся архитектором, автором таких известных сооружений в стиле барокко в Петербурге, как Никольский морской собор и дворцы Шереметева и Шувалова. Естественно, ему, архитектору Адмиралтейств-коллегии, и приказал построить свой московский дворец президент коллегии князь Голицын. Жеребцов же участвовал лишь во внутренней отделке голицынского дворца, которая закончилась к 1766 г. К тому же времени относятся и прекрасной работы парадные ворота с ажурным вензелем – «PMG», что означает Prince Michail Golitzin, князя Михаила Голицына.

В 1774 г., во время празднования победы над Турцией, голицынский особняк был приспособлен для пребывания в нем Екатерины II и ее двора, так же как и соседние дома Долгорукова (Волхонка, 16) и Лопухина (Малый Знаменский, 3), а между ними, на том месте, которое сейчас занято бензоколонкой для правительственных автомобилей, построили по проекту М.Ф. Казакова обширный деревянный дворец с большим – площадью около 775 квадратных метров – двухсветным тронным залом. Писатель и ученый А.Т. Болотов вспоминал, что, «несмотря на всю стужу и зимнее тогдашнее время, производилось строение сие с великим поспешением, и тысячи рук занимались оным денно и ночно». Церковь при дворце освятили 16 декабря 1774 г. во имя св. Андрея Печерского, а 31 декабря 1774 г. (очевидно, был дан приказ закончить обязательно в этом году, прямо как в «благословенные» советские времена) начальник Кремлевской экспедиции М.М. Измайлов рапортовал об окончании строительства. Английский путешественник Уильям Кокс, побывавший в то время в Москве, отмечал, что «здание, сооруженное с быстротой молнии, оказалось столь красиво и удобно, что материал, из которого оно сооружено, был употреблен впоследствии на постройку императорского загородного дворца, стоящего на небольшой возвышенности в окрестностях города», – речь идет о дворце на Воробьевых горах. Однако Екатерина осталась недовольна казаковской постройкой – она писала барону Гримму: «Вы желаете иметь план дома, где я живу. Я вам его пришлю, но опознаться в этом лабиринте премудреная задача: прошло часа два, прежде чем я узнала дорогу к себе в кабинет, беспрестанно попадая не в ту дверь. Выходных дверей многое множество, я в жизнь мою столько не видала их. С полдюжины заделано по моему указанию, и все-таки их вдвое больше, чем нужно».

В начале XIX в. дом принадлежал князю С.М. Голицыну, в домовой церкви которого, освященной во имя Рождества Христова и помещавшейся в северной части здания, предполагал венчаться А.С. Пушкин. Но митрополит Филарет предписал устроить обряд венчания в приходской церкви невесты у Никитских ворот, чтобы не лишать заработка тамошний причт. Эта церковь, как и все домовые храмы, была закрыта при большевиках, но еще долгое время там сохранялся красивый иконостас. В 1925 г. член президиума Коммунистической академии В.П. Милютин настоятельно требовал убрать из помещения церкви иконостас, так как она была, как он сообщал, «…занята гистологическим отделом Института мозга, а поэтому иконостас крайне препятствует работе». С.М. Голицын в 1834 г. был назначен председателем следственной комиссии по делу «о лицах, певших пасквильные песни», как называлось сфабрикованное полицией дело, по которому были арестованы и приговорены к различным наказаниям Александр Герцен, Николай Огарев и их товарищи. Приговор осужденным был объявлен в этом доме 31 марта 1835 г. «Торжественный, дивный день, – писал Герцен. – Кто не испытывал этого, тот никогда не поймет. Там соединили 20 человек, которые должны прямо оттуда быть разбросаны, одни по казематам крепостей, другие по дальним городам». Дом князя был поставлен на широкую ногу, его обслуживало небывалое даже тогда количество дворовых, которыми заведовал некий персианин, которого все знали под именем Михаила Сергеевича, щеголявший «…по стогнам белокаменной, несмотря на трескучие морозы, в белых коленкоровых невыразимых и высокой барашковой шапке». После смерти князя все его состояние перешло к племяннику М.А. Голицыну, любителю искусств, библиофилу и коллекционеру. Он, будучи много лет на различных дипломатических постах за границей, собрал большую коллекцию книг, картин и различных редкостей – фарфора, бронзы, ювелирных изделий. После кончины собирателя эти коллекции составили так называемый Голицынский музей, открытый в январе 1865 г. В нем экспонировались картины известных европейских художников итальянской, французской, голландской школ: Чимы да Конельяно, Караваджо, Веронезе, Тициана, Каналетто, Рубенса, Пуссена и многих других. В собрании редкостей находились ценные предметы античной культуры – мраморные бюсты, вазы, бронзы, резные камни, фигурки животных, произведения ювелирного искусства, мебель, средневековая скульптура Европы и стран Востока. В библиотеке музея насчитывалось 12 тысяч томов, среди которых были инкунабулы и редкие образцы типографского искусства. Музей действовал около 20 лет и был популярен в Москве. В 1869 г. в нем проводились заседания первого в России археологического съезда. Однако со временем сын собирателя, князь С.М. Голицын, охладел к музею – он больше интересовался скачками. По воспоминаниям П.И. Щукина, хранитель коллекций музея К.М. Гюнцбург так отзывался о нем: «Unsere Furst ist keit Bucherfreund, sondern ein Pferdefreund» («Наш князь друг лошадей, а не книг»). В 1886 г. музей был продан Эрмитажу и Публичной библиотеке за 800 тысяч рублей, а дом стал сдаваться различным учреждениям и жильцам. В 1888–1892 гг. в нем помещалось частное училище И.М. Хайновского; в 1894–1898 гг. во время перестройки дома на Большой Никитской тут находились классы Московской консерватории. Известный композитор Р.М. Глиэр вспоминал: «Консерватория тогда временно помещалась в здании против Храма Спасителя, и мои первые воспоминания связаны с этим живописным местом, откуда виден был и Кремль, и Москва-река. Много маленьких переулочков было расположено вокруг тогдашней консерватории: и ученики ее селились поближе, чтобы не терять времени на ходьбу. Здесь, на Волхонке, я держал вступительный экзамен». Вместе с консерваторией в голицынском особняке находилось и Русское хоровое общество, концерты которого проходили в зале главного дома. В 1903 г. усадьба поменяла владельца – ее приобрело Московское художественное общество, при котором состояло и знаменитое училище живописи, ваяния и зодчества. Общество стало сдавать помещения здесь различным учреждениям – торговой школе, женской гимназии Л.Н. Громогласовой, университету имени Л.А. Шанявского (его физической лаборатории, а также лабораториям экспериментальной биологии и физической), Высшим женским сельскохозяйственным курсам и др. В советское время дом занимали Голицынские сельскохозяйственные курсы, после них – Лесной институт и техникум, Институт мозга, редакции нескольких журналов, с 1925 г. – Коммунистическая академия. Именно для нее и надстроили в 1928–1929 гг. старинное здание, грубо исказив его пропорции. В 1936 г. Коммунистическая академия была упразднена, и в этом доме осталось несколько научных институтов, работавших в системе Академии наук, – институты истории, славяноведения, истории материальной культуры, экономики, мирового хозяйства и мировой политики, истории искусств и др. На здании помещены мемориальные доски в честь историка Б.Д. Грекова и экономиста К.В. Островитянова. В правом флигеле усадьбы находилась редакция Большой советской энциклопедии. Сейчас в этом здании институты философии, управления и человека. Восстановленный правый флигель усадьбы занимают отделы Музея изобразительных искусств. В 1882 г. Б.И. Чичерин нанял на первом этаже голицынского дома восьмикомнатную квартиру и прожил там шесть зим (на лето он уезжал в свое тамбовское имение Караул). В 1881 г. Чичерин был избран московским городским головой, но через два года за весьма туманный намек на возможность конституционных свобод в царской России был уволен по распоряжению самого Александра III. В этом доме Чичерин работал над такими крупными сочинениями, как «Собственность и государство» и «История политических учений». Также на первом этаже в квартире, окна которой выходили на юго-восток, провел последние годы жизни великий русский драматург А.Н. Островский. Он переехал сюда 4 октября 1877 г. из Николоворобинского переулка, где не было, как он признавался, «покойного угла». Новая квартира в доме Голицына Островскому очень нравилась, и он беспокоился, чтобы успеть ее снять: «Так как смотритель дома говорил серьезно жене, что прежде, чем заключить условие, они соберут справки о нравственных качествах того лица, которому сдают квартиру, то можно сообщить ему некоторые из моих достоинств, не крупных (чтоб не поразить), например, что я не пьяница, не буян, не заведу азартной игры или танцкласса в квартире и прочее в этом роде». Вместо своего домика в Воробине Островский надеялся найти хорошую квартиру: «…если я увижу, что квартиру можно натопить до постоянной температуры +14° (по шкале Реомюра, что равно 17,5 °C. – Авт.), то я готов заключить контракт хоть на 10 лет. Отсутствие сырости и холода для меня самый важный вопрос – все остальное не стоит большого разговора». Квартиру сняли за 1000 рублей в год (что было довольно дешево для нее), и Островские прожили в ней 9 лет. Здесь у Островского бывали Л.Н. Толстой, П.И. Чайковский, И.С. Тургенев, Д.В. Григорович, многие актеры. В этом доме были написаны «Бесприданница», «Сердце не камень», «Таланты и поклонники» и другие пьесы – Островский работал много, на износ. В 1886 г. Островский был назначен начальником репертуара московских театров и должен был занять казенную квартиру. Пока она отделывалась, он переехал в гостиницу «Дрезден» на Тверской (в современном доме № 6 на углу с Тверской площадью сохранились остатки старого здания). Отсюда он, уже больной, уехал в свое имение Щелыково Костромской губернии, где умер 2 июня 1886 г. В том же 1886 г. голицынский дом покинули еще несколько квартирантов: умерли профессор Московского университета зоолог С.А. Усов и поэт, общественный деятель И.С. Аксаков. С.А. Усов вложил много труда в создание Московского зоосада, он был автором нескольких работ по зоологии, но не только: он серьезно интересовался историей и археологией – в частности, ему принадлежит работа по истории московского Успенского собора. Один из основоположников движения славянофилов И.С. Аксаков пользовался большой известностью как защитник угнетенных славянских народов, был одним из руководителей Московского славянского комитета; издавал несколько газет, которые, как правило, закрывались царским правительством за независимые суждения и критику. И.С. Аксаков поселился в доме Голицына в сентябре 1885 г. и прожил всего около полугода – он скончался в своем кабинете за редактированием очередного номера газеты «Русь» 27 января 1885 г.: в некрологе в журнале «Русский архив» было сказано, что «…на Волхонке, в скромном помещении, окнами против храма Христа Спасителя, на 63-м году жизни, скончался сего 27 января 1886 г. Иван Сергеевич Аксаков». В домах, стоявших в бывшей голицынской усадьбе, в разное время жили многие известные деятели культуры: историк М.Н. Покровский, музыкальный критик Н.Д. Кашкин, актриса В.О. Массалитинова и многие другие.

Рядом с бывшей голицынской усадьбой находится одно из самых старинных зданий (№ 3) в этих местах. Его фасад украшен портиком с шестью широко поставленными колоннами коринфского ордера, в тимпане фронтона – герб графов Протасовых. На заднем фасаде здания – декоративные детали, относящиеся к XVII в.: оконные наличники, пояс поребрика, колонки, восстановленное по аналогам крыльцо. Справа от дома – дворовая служебная постройка, средняя часть которой относится к второй половине XVIII в. Сам же главный дом возведен на подвалах и первом этаже, которые могут относится к 1689 г. Возможно, что усадьба была подарена Федору Авраамовичу Лопухину в связи с женитьбой Петра I на его дочери Евдокии. Тесть построил большие двухэтажные палаты, но в 1718 г. он их лишается: царь разводится с нелюбимой женой, расследуется дело царевича Алексея и все Лопухины попадают в немилость. В конфискованном дворе Абрама Лопухина находилось одно из отделений полотняной фабрики Ивана Тамеса, о которой иностранец, бывший в то время в Москве, писал в своем дневнике, что он «никак не ожидал, чтобы хозяин фабрики мог устроить здесь такое заведение и привести его в столь цветущее состояние. Оно имеет 150 ткацких станков, за которыми работают почти исключительно одни русские, и производят все, чего только можно требовать от полотняной фабрики». По словам того же иностранца, камер-юнкера Берхгольца, этот дом ранее служил жилищем для шведских генералов и офицеров Рейншильда, Пипера и др., тех самых, которых Петр I приветствовал после Полтавской битвы:

 
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок поднимает.
 

В 1728 г. усадьба по указу Петра II была возвращена наследникам Лопухина и принадлежала им до 1760-х гг. Газета «Московские ведомости» в декабре 1763 г. несколько раз помещала объявления о продаже «каменного дома Тайного Советника и Кавалера Федора Абрамовича Лопухина в приходе Николая чудотворца, что в Турыгине». Возможно, именно тогда дом был приобретен матерью екатерининского фаворита Григория Потемкина Дарьей Васильевной и позже перешел от нее по наследству к самому Потемкину. Во время пребывания Екатерины II в Москве в 1775 г. этот дом был соединен специально построенным переходом с Пречистенским дворцом. Г.А. Потемкин продал усадьбу в 1787 г. князю А.Я. Хилкову, и в самом конце XVIII в. ею стал владеть действительный тайный советник А.Я. Протасов (он был воспитателем императора Александра I и при его коронации получил графское достоинство – «во изъявление признательности Нашей к ревностным его трудам, при воспитании Нас понесенным»). В 1830-х гг. дом снимал генерал-майор Д.Н. Бологовский, причастный к убийству Павла I (говорят, что именно его шарфом был задушен император), участник сражений при Бородине и Лейпциге. Он был давним знакомым отца и дяди А.С. Пушкина, и сам поэт также знал его. Не исключено, что поэт бывал здесь. В середине XIX столетия дом уже принадлежал А.Н. Бахметеву, встречи с которым отмечены в записных книжках Н.В. Гоголя, и возможно, что писатель посещал этот дом. Хозяин его, крупный чиновник Московской дворцовой конторы, был близок к кругам славянофилов – при его участии был создан Славянский благотворительный комитет. В 1919 г. тут помещался военный отдел Всероссийской чрезвычайной комиссии. Теперь в зданиях на этом участке находится Международный центр Рерихов с музеем, где хранится большая коллекция гималайских этюдов Н.К. Рериха. Целью этого центра является изучение и популяризация трудов семьи Рерих – его жены и помощницы Елены, сыновей Юрия и Святослава. Н.К. Рерих – автор многих значительных картин в историческом жанре, принесших ему славу живописца еще в конце XIX – начале ХХ в. В дальнейшем он увлекся философией и культурой Востока, пропагандировал философию «космической реальности», увлекался мистикой, столоверчением, общением с умершими и прочими странными занятиями, а также лелеял мысль о… слиянии буддизма и коммунизма, а появление Ленина предлагал принять «как знак чуткости Космоса»(!). Неудивительно, что и до сих пор циркулируют слухи о вербовке Рериха чекистами, о том, что он являлся агентом Коминтерна и помогал подрывной деятельности советских шпионов в Азии.

Перед зданием с правой стороны усадьбы 9 октября 1999 г. поставлен памятник Н.К. и Е.И. Рерихам работы скульпторов А. и И. Бургановых и архитектора Е. Розанова. Между двумя фигурами памятника изображен так называемый символ мира, почему-то представляющий, по словам Рериха, «три соединенные амарантовые сферы как символ Вечности и Единения» (амарант – средство против запора и прочих болезней кишечного тракта. – Авт.). Рядом установлены памятники сыновьям – Юрию и Святославу Рерихам. Позади главного здания усадьбы удивительно не к месту – перед восстановленным древнерусским фасадом – находится так называемая ступа, буддийский символ «Просветления Усмиряющей Демонов».

Резкий изгиб переулка занимает еще одна старинная усадьба (№ 5), в XVIII в. принадлежавшая Голицыным. Ее главный дом – памятник архитектуры первой половины XVIII в. В 1790 г. всю обширную усадьбу приобрел князь А.И. Вяземский, отец поэта, одного из самых близких друзей Пушкина, его литературного соратника и единомышленника Петра Андреевича Вяземского, который родился в этом доме 12 июля 1792 г. «По тогдашним понятиям и размерам, – вспоминал он, – дом был довольно большой, с очень большим двором и садом». Здесь часто бывали московские писатели, многих привлекала личность владельца, человека умного и образованного. По словам сына, «как известно, родительский дом был одним из гостеприимнейших. Гости его принадлежали более или менee к разряду людей образованных и разговорчивых, в смысле и значении разговора дельного, просвещенного и приятного».

«Родительский дом, – вспоминал он же, – не отличался ни внешней пышностью, на лакомыми пиршествами. князь Лобанов говорил мне долго по кончине отца моего: „.Уж, конечно, не роскошью зазывал он всю Москву, должно признаться, что кормил он нас за ужином довольно плохо, а когда хотел похвастаться искусством повара своего, то бывало еще хуже”».