Вечер. Быстро темнело. Длиной, ползущей тенью змеи, медленно показалась машина генерала во въезде во двор. Человек тридцать малолеток, беспричинно шляющихся по близости, провокационно, с шумом, размахивая флажками, бросились к машине. Один из них неожиданно упал и закатился под колёса. Истошные крики, гам, нервная шумиха, истеричные вопли. Со стороны было заметно, показная истерика подонков с продуманной жертвенной аварией. Толпа начала яростно стучать по капоту и раскачивать автомобиль, призывая к наказанию пассажиров. Рус показал сигнал рукой – четверо молодых монахов, во главе с Минном, втесались в толпу и начали невидимыми со стороны, жёсткими и неожиданными движениями наносить пальцами глубокие удары по рёбрам, почкам, печени налётчиков. Несколько секунд и половина толпы, уже каталась по земле, истошно стеная и корчась от боли. Весёлый Мин умудрялся сначала всадить свои стальные пальцы глубоко в почки, а потом хватал за шмотки орущего от резкой боли неудачника и откидывал его далеко в сторону. Со стороны смотрелось, будто часть людей просто освобождали пространство для проезда машин. Рус стоял недалеко от свалки в соседнем подъезде, наблюдая и за ходом драки, и вокруг за обстановкой во дворе. У других подъездов и рядом, начали собираться любопытные прохожие и местные зеваки. Но, скоро из подъезда генерала Чана вышли четверо подозрительных в тёмных пиджаках и двинулись в сторону потасовки. Капитан снова подал сигнал. Ещё двое его монахов быстро двинулись наперерез четверым. Во дворе стояла общая крикливая шумиха и никто не обратил внимания на неожиданные, ударные движения двоих. Четверо, неудачливо смелых, в пиджачках, скоро тоже уже корчились в спазмах от боли. Около самой, причинной в деле, машины, монахов уже не было. Сам генеральский автомобиль быстро ретировался из двора и исчез. Следом появились цветные машины милиции. Двое монахов тоже растворились в толпе, а неожиданно побитые агенты внутренних служб, только со злостью озирались по сторонам. Рус скрылся в подъезде, где стоял и наблюдал за происходящим. Поднялся на третий этаж и вошёл в квартиру. Там молодые монахи стояли с короткими автоматами, готовые к бою.

– В чём дело? – удивился Рус.

– На ближайших улицах появились грузовики с солдатами.

Это, уже, было очень опасно. Никто не ожидал такой быстрой и мощной поддержки спецслужб от армии. Значит, за генералом Чаном не просто следили и готовили провокации, но готовились предать его или смерти, или публичной казни, как это часто практиковалась в коммунистическом Китае. Неизвестно было, это или просто акция устрашения или солдаты начнут прочёсывать кварталы дом за домом. Рус быстро передал по рации, чтобы остальные группы немедленно исчезали из домов злополучного двора. Самим тоже пора было уходить по одному. Автоматы были спрятаны под пол, и монахи ушли, оставив на двери печати прокурорского надзора. Рус остался внутри квартиры. Ему показываться на глаза спецслужбам было просто нельзя. Как говорят, не тот фэйс.

Но, прокурорские печати не помогли. Солдаты прочесывали все квартиры. И дверь тайного убежища, так же была шумно выбита, как и другие. Несколько молодых вояк ввалились внутрь. Рус был на балконе за старым шкафом. Когда худое лицо молоденького бойца любопытно сунулось за шкаф – короткий резкий удар по голове оглушил и свалил наземь аккуратного исполнителя приказов свыше. Надо было мгновенно принять решение, что делать дальше? Как случившееся превратить в незадачливый, несчастный случай. Рус не сильно ударил имевшимся увесистым, деревянным брусом на балконе, по голове лежащего солдата и расположил того, не удачно упавшим от удара. Винтовку под ним. Сам спрятался снова за шкаф. Приготовил пистолет. Другой боец, шнырявший в соседней комнате, прибежал на балкон, увидел упавшего сослуживца, начал подленько смеяться над его неказистой позой падения. Прибежал третий. Расшевелили, привели в чувство упавшего товарища, и, продолжая смеяться, потащили на лестничную площадку. Дверь захлопнули.

Беспечность исполнителей – это спасение для многих агентов и наших героев.

Через час, когда шумные армейские салаги покинули двор, Рус по рации вышел на сэра МакКинроя. Выслушав капитана, генерал посоветовал ему на время залечь на дно, не показываться в городе. Все оперативные мероприятия передать Мину с группой.

– Капитан, я встречусь со сторонниками Малыша. Понятно, что столичная красавица перешла в наступление. Надо их предупредить. Через два дня я тебе перерадирую. С твоими отцами поговорю. Ты спрячься. Не открывайся. Узнаю обстановку, сам тебя поставлю в известность. Впереди предстоят сложные, неопределённые дни.

МакКинрой, после разговора с Русом, сразу позвонил генералу Чу.

– Здравствуйте, генерал.

– Приветствую вас, сэр.

– Ваш подчинённый ещё не появился пред вами?

– Пока, ещё нет.

– Наш воспитанник отбил нападение распущенной молодёжи на вашего человека. Наверное, и вам нужно предпринять необходимые меры защиты.

– Спасибо, сэр. Я догадываюсь, откуда исходит угроза. Сейчас представляю, что надо предпринять. Я вам перезвоню. Ещё раз спасибо, перехожу к действиям.

– Удачи вам, генерал.

– И вам, сэр.

Генерал-отшельник, очень тонко знал все подводные камни китайской столицы. И поэтому его чёрный автомобиль быстро выехал из резиденции тайной конторы. Через час он встретился с Дэн Сяопином за городом в его конспиративной квартире. В отдельной маленькой комнате генерал, строго глядя на Малыша, чувствительно выговаривал:

– Уважаемый Дэн, Тётка смело перешла в наступление. Странно, но почему-то начала она с нас. Первым подвергся нападению генерал Чан. Монахи сумели отбить провокационное нападение новоявленных хунвейбинов. Второй удар, вероятно, будет по мне. Американец предупредил меня. Штаты на нашей стороне и готовы помочь нам всеми имеющимися средствами. Что нам сейчас предпринимать?

Дэн не торопился с ответом. Покачав головой, упершись в подлокотники кресла, медленно заговорил.

– Наверное, мы слишком необоснованно осторожничаем и поэтому запаздываем. Неправильно медлим. Хотя, мадам ближе к Мао, и нам, лучше медлить, чем спешить. Не ожидал я от неё такой наглости и прыти. Но она не понимает, что ЦК партии, верхи провинций и народ, в основном, против неё. Пусть Мао слаб, но он ещё жив. Как она осмелилась? Кто-то третий, я предполагаю, скрытно в игре участвует. Кремль нейтрален. Штаты на нашей стороне. Запад тоже. Кто же третий?

Генерал, внимательно глядя мимо Дэна, ответил на вопрос вопросом.

– Уважаемый Дэн, а вы знакомы, знаете родного племянника Председателя?

Малыш, вроде не удивлённо, но с дипломатическим интересом говорил: – Даже не знаю, что сказать. Вроде о Председателе и его семье всё известно, но о племянниках не слышал.

Генерал с оперативным нажимом, пояснял:

– При самом Председателе он всегда был советником и достаточно скрытным, опасным интриганом в Политбюро и ЦК. Его тайными и хитрыми стараниями ушли в небытие многие известные и влиятельные товарищи по Партии. Здесь он часто действовал заодно с мадам Мао.

– А где он сейчас находится?

– Его личную квартиру мы знаем. Но их может быть, наверняка, несколько. Но, главная, в Запретном городе. При Мао он почти всегда находится.

– Возможно организовать с ним встречу?

– Я подозреваю, что нападение на Чана, может быть и его кровавых рук делом. Но с вами он, наверняка, готов встретиться. На сегодня этот опасный племянник не знает к кому примкнуть. Когда Мао отойдёт в мир иной, он никому будет не нужен – ни как политик, ни как советник. Кроме подлости, он ни на что не способен. А амбиций у него выше головы. При нём имеются неформальные спецотряды для спецопераций. В настоящий период он достаточно влиятельная и опасная фигура. Не лишено смысла ему многое пообещать, а потом сами решите, что с ним делать.

Дэн мягко улыбнулся и ещё мягче спросил: – А сами, что потом желаете делать?

– Мне семьдесят шесть лет. Пора на пенсию. Но, полезным советником могу быть ещё достаточно долго.

– Отлично, товарищ Чу. Значит, организуйте на завтра вечером встречу с ним и безопасность переговоров. Вам самим на время тоже необходимо исчезнуть из города. Мы в ближайшее время поднимаем народ. Следом будет заседание политбюро. Газеты готовы дать информационный удар. Всех сторонников Мадам Мао мы хорошо знаем и скромно назовём «Бандой четырёх». Нам нужны яркие положительные отзывы о нас во всех западных и американских газетах. Мадам надо изолировать от мирового сообщества. Тогда супругу Председателя покинут её же сторонники. Мнение ЦК и Политбюро будет более монолитным и, более, против неё. Но наши верные воинские части должны быть в полной готовности. Надо не допустить, чтобы противостояние в верхах, шумно и злобно перешло в гражданскую войну. Вот тогда всё будет надолго непредсказуемо, кроваво и опасно для всех. Для нас также. Спецслужбы сейчас ничего не решают. Поэтому, всех своих людей отпустите в отпуска, на лечение, в командировки и так далее. Министр обороны против Цзян и это главное для нас.

– Может монахов и моих людей к вам передислоцировать? Пусть будут охраной и курьерами для вас. Тем более, для этой важной встречи.

– Что ж, хорошо, мысль правильная и даже своевременная. Подумайте с моими людьми. Монахи и ваши офицеры нам не помешают. А польза будет несомненная. Все силы надо сейчас бросить на свержение «банды четырёх». Не допустить гражданской бойни, генерал. Всех своих людей присылайте сюда, ко мне. И ещё – как поживает сам министр Общественной Безопасности, уважаемый Хуа Гофэн?

– Болеет сейчас. Целый букет болезней при нём неожиданно обнаружено. Что именно, молчит, не говорит. Но, что-то с внутренними органами: то ли с почками, желчным пузырём, то ли с печенью. Одно сказал, что надолго.

– Ой, хитрит он, дорогой Чу. Он, конечно, для себя молчит. Но не уйдёт со сцены. Он ещё молодой. Пятьдесят с лишним лет. Для политика, это младенческий возраст. Но я уверен, он тоже против супруги Председателя.

– Он более за Председателя.

– Мы все более за Председателя. Ну хорошо, спасибо вам, генерал, временно расходимся.

Генерал поклонился и тихо ушёл.

Министр-советник непривычно и неожиданно для себя, волновался. Обычно злобный и скрытно хитрый, сейчас, когда Мао медленно угасал, он начинал бояться всего. К кому переметнуться? Кого предать? Обмануть? Не в традициях древнего Китая бабу властью наделять. Тем более, что она слишком нагло и высокомерно себя ведёт. Ему, советнику, места при ней никак не найдётся. Она всю свою многочисленную родню втянет в правительство. Страна превратится при ней во что угодно, только не в могущественную державу. К Дэну надо. Как? Как заставить его заинтересоваться опытным интриганом министром? Через генерала Чу. Произвести молниеносное, успешное нападение на его преданного подельника, непотопляемого, хитрого генерала Чана. Если Чана ликвидировать, то сам Чу быстро выйдет на Дэна и на время исчезнет с поля зрения. Генерал опытен и интриги в верхах просчитывать умеет. Но, старый, матёрый контрразведчик хорошо знает и его, министра-советника. Он предан дяде: неужели не поддержит его, племянника. Тем более, что он догадывается – денег у советника не просто много, а очень много. А сейчас, они всем очень нужны. И в большом количестве. Четыре ближайших, крупных города вокруг Пекина надо перетягивать на свою сторону. Четыре. Плюс огромный, вечно подозрительный, свободомыслящий и кроваво бурлящий, Шанхай и ещё четыре крупнейших городских конгломерата Китая надо агитировать за Дэна. А это деньги. Большие Деньги. Советник уже знал, что и как делать. Позвонил. Вошёл горбатый, также маленький, китайчонок.

– Мэнь, ты хорошо знаешь, когда и какой дорогой, генерал Чан ездит домой из «Кан Шэна»? Организуй общественную провокацию малолеток. И в общей, драчливой свалке, убейте Чана.

Тот низко поклонился и просто, и кратко ответил: – Будет исполнено, хозяин.

Но, когда поздним вечером ему доложили, что провокация провалилась, гномик жёстко понял, что в чём-то он просчитался. В чём?

Он снова вызвал исполнителя.

– В чём дело! Что не так?

Тот совсем спокойно, отрешённо поклонился, глухо ответил:

– Всё было организованно в старых, наших глубоко отработанных, традициях. Но, в последнюю минуту появились какие-то серые ханыги в тряпье, раскидали по кустам моих обученных ребят. Агенты из секретных спецслужб также были атакованы неизвестными прохожими. Генерал Чан на машине исчез.