Юноша торопливо допил пиво и поспешил вослед товарищу. Негоже одному куда – то ходить, когда по городу, быть может, маг – преступник разгуливает.

– А куда мы отправимся? – спросил он, закрывая за собой дверь.

– По лавкам пройдемся.

Заметив, как разочарованно вытянулось лицо парня, воин рассмеялся.

– Нет, магов пока ловить не будем! Надо ведь еще доказать, что они существуют где – то, кроме твоего воображения.

– А по лавкам – зачем? – недоуменно поинтересовался Карвен.

– Тебе нужно кое-что купить.

– Мне? – удивился Карвен.

– Тебе, – кивнул воин. – Ты об этом еще не знаешь, но тебе очень нужно кое-что купить. Я собираюсь в этом тебе помочь. Вряд ли ты сможешь сделать правильный выбор самостоятельно.

Карвен собрался уже спросить, чего же ему недостает, по мнению его старшего товарища, но тут в дверь постучали.

«Маг!» – почему – то сразу подумал Карвен. И отругал себя за глупость. Ну какой злобный маг припрется среди бела дня? Для злых чар ночь существует. Да и стучать маг не стал бы. Зачем ему стучать, если он в состоянии сквозь дверь бросить свое заклятие, да и уйти потихоньку?

– Да – да, войдите! – бросил воин. – Кого это там несет? – пробормотал он затем. – С хозяином я вроде бы обо всем договорился…

– Приношу глубочайшие извинения за то, что мы посмели нарушить ваше скромное уединение, – промолвил голос человека, нимало не сожалеющего о своих поступках, – голос, совершенно не похожий на голос уважаемого Онкета. «Говорят, если про черта подумать, то он обязательно явится», – мелькнуло у Карвена. Что ж, быть можст, обладатель перстня с черным камнем, господин Лури, и не был чертом, но он явно имел сходные привычки.

Дверь отворилась. В глазах воина на миг мелькнуло нечто такое, что Карвену довелось видеть лишь раз, когда он ненароком поймал взгляд своего сотоварища, пронзающего разбойника. Он уже подумал было, что господин с перстнем перехитрил сам себя и ему не уйти живым из этой комнаты. Но господин Лури оказался еще хитрее, – может, и впрямь брал уроки у черта? Он не стал рисковать жизнью, он выслал перед собой могучую рать, против которой даже опытный воин, коим несомненно являлся уважаемый Верген, оказался совершенно бессилен.

В открытую дверь прошествовали три женщины. Мерзавец с перстнем вошел следом. Дверь захлопнулась, словно капкан. Осталось понять, кто именно попался.

– Эти прекрасные дамы просто не смогли дождаться обеда в вашу честь, даваемого городской магистратурой, и умоляли меня немедля представить их новым героям города, – весело проговорил господин Лури.

– Речь шла об обеде у господина бургомистра, – напомнил воин.

– Верно, – кивнул господин Лури, – все так и было. Но когда господа члены магистрата узнали от меня, от какой беды был спасен наш славный город, и о том, что спасители ныне изволят пребывать в его стенах… они просто не могли поступить иначе. Все горят желанием высказать вам свое восхищение. Вас, господа, так просто не отпустят!

С этими словами он протянул им приглашения как на обед у бургомистра, так и на обед, даваемый городской магистратурой.

«Если нас вообще отпустят!» – мелькнуло у Карвена. Что ж, по крайней мере с тем, кто именно попался, все стало предельно ясно. Равно как и с тем, что никуда они немедленно не уедут. Пока у бургомистра не пообедают. И в магистрате. И еще где-нибудь. А может, и потом не уедут. Кто знает, какую ловушку приготовил им господин Лури?

«И все – таки он маг! – подумал Карвен. – А если не маг, так просто злодей и мерзавец! Это он сейчас хорошим притворяется, пока ему это зачем – то надо, а уж когда перестанет!..»

Меж тем прекрасные дамы изощрялись в красноречии, восхваляя подвиг, свершенный героями, и в красках описывая свои переживания по поводу оного. Их звонкая размеренная болтовня походила на птичье щебетанье в весеннем лесу, и смысла в ней было столько же. Впрочем, Карвен этого не замечал. Не мог заметить. Сын простого деревенского кузнеца, он впервые попал в подобное общество и был ошеломлен до крайности. Вряд ли он мог бы ответить, во что были одеты прекрасные дамы, были они молоды или стары… Он был ослеплен невероятным, как ему казалось, блеском, где уж тут кого – то рассматривать!..

– Да, госпожи, – отвечал он, смущенный пристальным вниманием к себе столь восхитительных особ. – Да, было очень страшно…

– Но вы героически преодолели в себе минутную слабость, как и положено подлинному герою, и храбро бросились в бой! – тотчас восклицала дама, патетически заламывая восхитительные руки.

– А что еще оставалось делать?.. – покорно отзывался Карвен. – Они бы нас всех иначе убили.

– О! Как это верно! Ваши слова продиктованы суровой прямотой, коей отличаются истинно мужественные сердца! – Дама прижимала к собственному сердцу веер и соблазнительно покачивала восхитительным бюстом.

Карвен бюстов не замечал. Его настолько ошарашило то, что столь важные госпожи снизошли до разговора с ним, что ему было не до тонкостей. Скажи ему кто, что госпожа такая же женщина, как и любая крестьянка, он бы, пожалуй, не поверил. Подобная крамольная мысль просто не могла прийти ему в голову. Поэтому все женские хитрости и уловки пропадали впустую.

– Ах, говорят, было столько крови! – снова восклицала прекрасная дама, и слово «кровь» звучало в ее устах, быть может, еще более страстно, чем если бы она попробовала произнести «люблю».

– Да, крови было порядком… – соглашался седьмой сын кузнеца, с ужасом припоминая все то, о чем он и слышать бы не хотел, да вот – вышло не только послушать, а и поучаствовать…

– Какой, должно быть, у – у – ужас! – с придыханием тянула дама, и ее глаза, устремленные на юного героя, вспыхивали жгучим восторгом.

– Ага, – покорно соглашался герой. – Ужас, госпожа…

И решительно не отвечал на ее призывные взгляды. Дама начинала закипать. Нет, что же это такое получается?! Она тут старается, а этот… она уже, можно сказать, готова упасть в его мужественные объятия, а он даже вида не подает, что готов ее подхватить!

Мало того, что дамы явились втроем и каждая желала заполучить хоть одного героя себе в кавалеры – а лучше обоих, прочим на зависть. Героев и без того на всех не хватало, а ведь никто оказаться лишней и выставить себя на посмешище, разумеется, не хотел. И будто этого мало, один из намеченных кавалеров ведет себя так, словно все их старания его совершенно не касаются!

В результате две дамы постарше и поопытнее, быстро смекнув, что с таким кавалером позору не оберешься, мигом переключились на воина, оставив третьей бесполезные, как они решили, попытки соблазнить Карвена.

Третья, самая молоденькая, уже жалела, что ввязалась в эту проклятую авантюру. Не надо было ей сюда ехать! Не надо! Мало ли, что господин Лури говорил! Лучше было дома остаться. Потому что, как бы там ни вышло, а над ней – то уж точно станут смеяться. Никто ведь не поверит, что она сама не захотела. А уж чего соперницы понарасскажут!..

Ей оставалось только продолжать свои бесполезные попытки соблазнить этого недотепу, потихоньку начиная ненавидеть все те глупости, которые она говорит и делает, и того, кто на них почему – то не ловится, хотя все уверяли, что мужчины от подобного просто без ума.

– Совершая подвиг, вы, вероятно, в душе посвящали его какой-нибудь прекрасной даме, – тем временем произносили ее губы. В голосе помимо воли звучало уже самое настоящее отчаяние.

– Там не было прекрасных дам, – неуклюже ляпнул Карвен и испуганно заткнулся, понимая, что сморозил что – то не то. Госпожа с такой болью на него посмотрела. С такой обидой! Но что же он… Ведь правда же не было! Женщины почти сразу разбежались, служанки всегда знают, через какую дверь ловчее удирать, а, кроме служанок, там… ну, не было там женщин, а уж прекрасных…

– Совершая свой беспримерный подвиг, юноша несомненно думал о вас, госпожа Айнир, – пришел на помощь господин Лури. – Врожденная скромность не позволяет ему сказать вам об этом прямо, но я – то вижу…

– Ах! Как это мило! – Покрасневшая дама спряталась за веером, а Карвен уставился на нее почти с ужасом.

«Этого просто не может быть! – сказал он сам себе. – Это мне просто послышалось!» Он с упреком посмотрел на господина Лури. А тот вдруг заговорщически улыбнулся краем рта. Карвен вздрогнул и в панике перевел взгляд на своего сотоварища, рассчитывая хоть на какую – то подсказку с его стороны.

Но ему было не до того – его изо всех сил очаровывали сразу две дамы. Их веера взмахивали кокетливо и решительно, а сами госпожи орудовали ими с ловкостью опытных фехтовальщиков. Воину приходилось нелегко. Похоже, он отступал шаг за шагом, теснимый более опытным и превосходящим в числе противником.

«Они его охмуряют! – сформулировал наконец для себя Карвен. – Они на самом деле его охмуряют!»

И посмотрел на «свою» даму.

«Они его охмуряют. Да. А эта меня – что?»

«Быть того не может! А что может?»

«Да я ж для нее – никто! Именно поэтому она так покраснела? И даже веером закрылась?!»

Светлые Богини, спасите меня! Что же мне делать?!

Осознание того, что благородная и прекрасная дама домогается его внимания, интересуется им… как мужчиной, повергло его в неописуемый ужас. Что ж, по крайней мере, он решился это осознать, что было на свой лад куда более мужественным, чем сражение с околдованными разбойниками. И потребовало куда большей храбрости.

«Благородная госпожа меня… хочет?! А так вообще бывает?»

Собрав остатки здравого смысла, он напомнил себе, что дети рождаются не только у простых смертных, благородные господа с этим тоже как – то справляются. А значит… Если предположить, что слава героя – пусть и совершенно незаслуженная, ну какой из него, к чертям, герой? – если предположить, что оная слава это такой плащ, из – под которого крестьянских портков не видно…

– Глубокая задумчивость всегда отличала истинно великих, – говорил меж тем господин Лури даме, а та кивала, помахивая веером.

– Расскажите же мне еще что-нибудь! – вымолвила она глубоким грудным голосом, обращаясь к Карвену. Ее бездонные глаза, рассыпанные по плечам кудри… – Умоляю, расскажите мне еще что-нибудь о ваших бессмертных подвигах! – Она вновь заломила прелестные руки, и мироздание обрушилось Карвену на голову. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что язык тем не менее не подвел, вот только рассказывает он совсем не о подвигах. Спокойным и размеренным тоном он пересказывал даме «Основы кузнечного ремесла, от предков завещанные», а та внимательно и с интересом слушала.