Боль и страх… до чего же все-таки смешные существа все эти люди… боятся боли, страха, еще каких-то глупостей… они и представить себе не могут, каково это – висеть среди абсолютной пустоты, внутри запредельного мрака, чувствуя, как крошечные лапки ощупывают тебя со всех сторон… много-много крошечных лапок ощупывают тебя со всех сторон… а ты знаешь, наверняка знаешь, что здесь никого нет… нет, и быть не может… и лапок этих тоже нет… а они все щупают и щупают…

И запах мяты, запах мяты, змеиной кожей скользящий по телу, навевающий отчего-то беспредельную тоску, словно какая-то тоска может выжить там, где нет ничего, совсем ничего… и тебя нет, ведь не можешь же ты быть, если совсем ничего нет… запах мяты, пронзительный запах мяты, даже не тело, но самую душу выворачивающий наизнанку…

А потом ты просто понимаешь, что тебя едят. Точней – уже съели. Тебя нет, есть лишь отпечаток на пустоте, по странной прихоти этого места сохранивший твои сумбурные мысли.

Запредельный мрак внезапно пронзает ослепительная белизна. Все вокруг вспыхивает нестерпимо белым, и ты понимаешь, что есть такая боль, которую не в силах вынести даже ты. Даже при том, что тебя уже нет и эту чудовищную нестерпимую боль ощущать просто некому. Белизна возвращает тебе тело и душу, возвращает, чтоб вновь сполна насладиться пыткой. Ты пытаешься кричать, и белизна набивается тебе в рот. Хрипишь, задыхаешься, содрогаешься от неимоверной боли и вновь оказываешься внутри мрака, который начинает тебя пожирать. Так продолжается вечность. Безумно белая боль и плотоядный мрак.

Ты не веришь, что этому может быть конец, ведь в месте, где ты находишься, нет никакого времени. Однако наступает момент, когда все заканчивается, и ты оказываешься в реальном мире. Ты лежишь на мягком широком ложе, и от тебя чего-то хотят.

С большим трудом ты припоминаешь, что ты – девушка, а тот смешной тип, что тяжело наваливается на тебя – мужчина. Мгновением позже ты соображаешь и то, чего он от тебя хочет. И даже его имя вспоминаешь.

Неккор. Кажется, так его зовут? Мастер Неккор.

«Мерзкий ты тип, мастер Неккор».

Свое имя вспомнить гораздо сложнее… кажется… Грэйн?

«Нет, это случится позже».

А пока… да, тебя зовут Ланти, бедная маленькая торговка рыбой, которую купил у родителей этот гнусный тип, считающий себя магом.

«Ах, у девочки талант! Ах, девочка станет магом! Не извольте беспокоиться, я обо всем позабочусь!»

И деньги.

Много денег.

Столько и за год не заработать.

– Ты должна покоряться мне всякий раз, как я этого потребую, – пропыхтел нелепый толстяк, пытаясь раздвинуть ей ноги. – Я властелин тех невероятных сил, что сегодня обрушились на тебя! Я всемогущ! Я…

Ланти едва не расхохоталась.

«Властелин, как же!» – едва не вырвалось у нее.

У тех сил, с которыми ей довелось сегодня столкнуться, нет и не могло быть никакого хозяина. Просто этому типу довелось где-то спереть ключи от дверей, что приводят в страну кошмаров. Если б он хоть раз осмелился побывать там, куда втолкнул ее, он никогда бы не посмел так говорить. А значит – он там не был. Смелости не хватило. Ну да, это же проще – купить несчастную ничего не подозревающую дурочку, втолкнуть ее внутрь и посмотреть, что будет. Ну, а раз дурочка жива осталась, почему бы не попользоваться, верно? Наверняка ведь она до смерти напугана и сопротивляться не посмеет?

«Все верно. Напугана. Вот только не тобой».

«Если б ты мог хотя бы представить…»

Ланти прикрыла веки, удержала рвущийся наружу кошмар, навсегда поселившийся в глубине ее глаз. Удержать смех оказалось труднее. Впрочем, она и с этим справилась.

Ей достаточно было бы просто посмотреть ему в глаза. Всего лишь посмотреть, но… зачем? Пусть пока живет. Он ведь наверняка знает много такого, что окажется для нее небесполезным. Он открыл для нее всего лишь одну дверь… кто знает, вдруг у него есть и другие ключи? В существовании других дверей Ланти отныне не сомневалась. О, их много! Как же их много! Как они страшны! Как манящи и сладостны!

Да и вообще, если его убить, куда потом деваться?

Обратно в лавку?

Рыбой торговать?

Нет уж!

Если только эти невероятные твари и запредельные ужасы и впрямь дают силу, если есть возможность кем-то стать и чему-то научиться… и в итоге самой овладеть ключами от этих дверей…

– Да, господин, – прошептала Ланти.

А потом раздвинула ноги и позволила этому нелепому человеку делать с ней все, что ему заблагорассудится. В конце концов, после всего, что с ней уже случилось, это было не больно, не страшно и где-то даже мило. Он так смешно пыхтел, так старался произвести на нее впечатление…

Понимание того, что ее всего лишь насилуют, оказалось весьма уютным пониманием. Не было в нем ни страха, ни унижения… какое еще унижение, о чем вы? Тут так тихо и спокойно…

«Так что ж это выходит? Я теперь что, вообще ничего бояться больше не буду?» – удивилась она.

«А чего мне бояться?! Разве что смерти. Ну, так вряд ли она страшнее того, что живет за той дверью!» – ответила она сама себе.

Смешной толстяк скатился с нее, задыхаясь.

– Вот так! – торжествующе пропыхтел он. – Ты теперь все поняла? Слушаться меня! Всегда и во всем! Ни шагу из моей воли!

– Да, господин, – прошептала она.

Черные вихри медленно тонули в глубине ее глаз, которые она так и не открыла.

– Посмотри на меня! – вдруг потребовал он.

«Вот же идиот!»

– Не сейчас, господин, – жалобным шепотом ответила она. – Я все еще трепещу… все еще не смею…

Черная бездна в глубине ее души расхохоталась, обнажая огромные острые зубы.

«Нет, нет… подожди… не стоит есть его прямо сейчас! Давай немного подождем, пока… пока он созреет!»

– Так сильно меня боишься? – довольно поинтересовался он.

– Чуть жива, господин, – ответила она, успокаивая оскалившийся кошмар.

«Ну-ну… тихонько, ладно? Ты же не хочешь мне все испортить? Мы же в одну игру с тобой играем, правда?»

– Что ж… это правильно. Чтобы выжить, ты должна быть покорна… абсолютно во всем покорна.

«Ш-ш-ш… потом его съедим, ладно? Пусть он сначала поделится всеми своими секретами».

– Я покорна, господин. Я во всем покорна.

– А смотреть на меня отказываешься?

«Ну иди же… иди… спрячься, а то он догадается и сбежит».

– Это от благоговения, господин мой.

– Благоговение, благоговением, а приказ приказом. Я сказал, открой глаза и посмотри на меня!

Кое-как утихомирив черную бездну, она открыла глаза и попыталась выказать страх, тот самый страх, которого больше не испытывала. Кажется, у нее получилось. Во всяком случае, этот нелепый болван, считающий себя властелином ее души и тела, поверил. И так ни разу потом и не усомнился. До самого конца.

Впрочем, она была милосердна к своему первому учителю и первому мужчине. Умер он быстро и без мучений. Она просто отправила его туда же, куда он в самый первый раз втолкнул ее.

Он не вернулся. Не вырвался обратно. Для того, чтоб вернуться, нужно было быть хотя бы таким, как она тогда… Жалкого самовлюбленного мерзавца черная бездна прожевала и, небось, даже не заметила.

Та, что была когда-то торговкой Ланти, та, что стала потом королевой Грэйн, тонкой струйкой дыма текла внутри небытия.

«Это им кажется, что они со мной покончили… вот и пусть кажется… я не стану их разочаровывать… пусть считают, что меня нет… что они победили… тот, первый, тоже так считал… долго считал… вот и эти… сильные… что с того, что вы сильнее… я опять раздвину ноги… и не стану открывать глаз… и дождусь своего…»

Внутри небытия струилась тонкая струйка дыма. Почти незаметная струйка. Внутри небытия хохотала и скалила клыки черная бездна. Такая же голодная и безжалостная, как и всегда. Она искала, за что бы ей ухватиться. Любую зацепку за реальный мир. Хоть самую крохотную. Искала – и нашла.

«Вот же он! Вот!»

Этот человек тоже когда-то носил перстень Запретных. Теперь перстня при нем нет, но тень силы Запретных, эхо некогда бывшей дороги все еще тянется от него. Эхо бывшей дороги, дороги, которой нет… но ведь и Ланти тоже нет, и королевы Грэйн… а тонкая струйка дыма вполне способна пройти эхом дороги. Проскользнуть в чужое тело и затаиться.

Ее новое тело было удручающе старым, а еще оно было плененным при помощи сильной магии. Что ж, могло быть и хуже. Могло быть куда хуже. А так… надо же с чего-то начинать?

«Вот, – подумала та, что еще так недавно притворялась королевой Грэйн, та, что когда-то была Ланти. – Главное сделано. Теперь нужно просто подождать, пока все уляжется».

Ждать… ждать… ждать…

И вспоминать. Чем же еще заняться существу, которого уже, строго говоря, нет и вовсе? Существу, почти целиком состоящему из воли, ярости, жажды мести и оскаленной бездны, чуждой всему живому? Стоит, наверное, вспомнить все, что привело к подобному исходу, вспомнить и попытаться понять свои ошибки, чтоб не ошибиться вновь.

Родиться в семье мелкого торговца рыбой, худого, вечно озлобленного человека – невелика радость. Кому-то игрушки и книжки, конфеты и пряники, а ей за прилавок. Работать. С утра до ночи работать. Только работать – и все. Пропахнуть рыбой так, что никаким мылом не отмоешь, никакими духами запах этот проклятый не отобьешь. И для чего? Выйти замуж за такого же, как отец, угрюмого, озлобленного на весь свет мелкого торговца? Никогда ничего хорошего в жизни не знать, не видеть? Ланти яростно надеялась изменить судьбу. Всем Богам молилась. Даже Запретным. Боги не откликались. Даже Запретные, казалось, брезговали вонючей торговкой. А потом явился он. Мастер Неккор. Маг. И просто выкупил ее у родителей. Якобы талант магический у нее приметил. Обещал всему выучить, полноценным магом сделать. Ланти не знала, каких Богов благодарить, ведь мечта ее сбылась в одночасье. Ну, а то, что уважаемый наставник попытался уложить ее в постель на первом же постоялом дворе – такие мелочи. Ланти привыкла справляться с подобными ситуациями. Это чистенькие красивые мальчики на торговок рыбой не засматриваются, а портовые грузчики, возчики, горшечники и прочая публика того же рода… тут если сразу отпор давать не научишься – совсем пропадешь. «Уважаемый наставник» отделался расцарапанным носом. «Научишь чему магическому – дам!» – посулила ему Ланти. Что ж, мастер Неккор сумел отомстить. Он не стал обучать ее магии, как это делают другие мастера. Может, он и вообще не умел учить. Он просто скормил ее какой-то магической сущности. «Я – это то, что она выплюнула! Или даже не выплюнула, а…» Ланти усмехнулась. Ей больше не было никакого дела до того, что бы она сама почувствовала по этому поводу раньше, когда была человеком. Она была другая. Совсем другая. А тому немногому, что осталось от прежней Ланти – иссушающей белой ярости – очень нравилась тьма, поселившаяся где-то в глубине ее существа. И какая разница, как именно она этого достигла? А мастер Неккор… смешной… думает, получил свою награду… спит… храпит… думает, это он тут командует…

Да. Все началось именно так. И было правильным. Ошибка, в чем бы она ни заключалась, совершена позже.

Воспоминания накладывались одно на другое, скользили серой шелковой нитью, пока…

«А ты, собственно, кто такая?» – чей-то пристальный взгляд нашарил ее в темноте.

«А ты?» – откликнулась она, не понимая, как это вышло, что ее заметили.

«Это мое тело, я здесь хозяин, значит, мне и спрашивать».

«Как ты вообще меня обнаружил?» – ошарашено подумала она.

«А я привык обращать внимание на разные интересные вещи, вот и заметил».

«Ты маг?» – спросила она.

«Нет», – ответил он.

«У тебя был перстень Запретных», – подумала она.

«Ты можешь это доказать?» – насмешливо откликнулся он.

«У меня у самой был», – сообщила она, пытаясь дать понять собеседнику, что у них есть кое-что общее, что она не пытается нападать, а напротив, ищет союзника.

«Кто ты вообще такая? Убирайся из моей головы!» – в ответ потребовал он.

«Бездомная тварь, – откликнулась она. – Куда ж я пойду? Мне некуда идти».

«Найди себе кого-нибудь другого, а меня оставь в покое!» – последовал ответ.

«Я не могу войти в кого попало».

«Интересно, чем это я так отличаюсь от остальных?»

«Ты носил перстень Запретных, как и я».

«Ну так найди себе кого-нибудь другого, кто его носит».

«Разве ты не хочешь освободиться? – Ланти попыталась заинтересовать собеседника. – Отомстить?»

«Освободиться? Отомстить? И это мне говорит существо, лишенное тела? – насмешка, прозвучавшая в его голосе, жгла словно крепкая кислота. – Тебя-то, похоже, освободили вообще от всего».

«Я не повторю прежних ошибок. Свяжешься со мной – не пожалеешь».

«Потому что не успею? – ядовито поинтересовался он. – Нас уничтожат раньше?»

«Потому что мы победим. Мне всего-то и надо – добраться с твоей помощью в одно тайное место».

«Ты разве не заметила, что я скован магией по рукам и по ногам?»

«Вместе мы справимся. Обещаю».

«А что я получу в награду?»

«Молодость. Здоровье. Богатство. Власть. Что захочешь…»

«Что-то ты много сулишь…»

«А еще… если все получится… я верну нам перстни Запретных».

«Врешь. Они же даются лишь раз».

Ей показалось, или он и в самом деле дрогнул? Встрепенулся в тайной надежде? О, едва-едва… никто бы не сумел заметить, но когда ты сама находишься в этом теле… Да. Перстень Запретных – то, что может соблазнить даже такого, как он. Ей ли не знать, сколько неизъяснимого блаженства дарит эта маленькая игрушка, бесценный дар отверженных богов. Обычному человеку хуже смерти от нее отказаться. Что ж, к тому моменту, когда ей самой потребовался перстень обычным человеком она давно не была. А потому и сумела устоять. Перстень не поработил ее. Сила Запретных Богов стала лишь дополнением к ее собственному могуществу. А для такого, как этот…

«Перстни Запретных и впрямь даются лишь раз, – промолвила она. – Обычным людям. Вот только я к обычным людям отношения не имею. А значит, сумею потребовать своего. Запретные… Они у меня в долгу, знаешь ли… но чтоб заставить их заплатить, я вновь должна стать тою, что была».

«Ты-то уж наверняка к обычным людям отношения не имеешь, – насмешливо откликнулся собеседник. – Вот только я-то – обычный человек. И даже если тебе чего-то удастся достигнуть с моей помощью… где у меня гарантии, что я с этого что-то получу?»

«Я подумаю над гарантиями», – пообещала она.

«Вот-вот, подумай. А пока убирайся!» – приказал он.

«Вот еще! Ты все равно не сможешь меня выгнать!» – насмешливо откликнулась она, забираясь как можно глубже, становясь очень-очень тихой и совершенно невидимой. А то ведь кто его знает, этого секретного агента, вдруг и впрямь сумеет выставить, даже и без магии? Эти секретные агенты иногда на такое способны…

Наскоро прощупав память своего носителя, она почти не сомневалась в его профессии, хотя, надо отдать ему должное, большинство ведомых ему тайн он хранил в секрете даже от самого себя, вспоминая о них лишь в момент, когда они требовали применения, и забывая тотчас после оного. И никакой магии! Оставалось лишь подивиться совершенству и изворотливости человеческой психики старого мастера. Она даже не очень-то поняла, на кого же он в конечном итоге работал на самом-то деле. Складывалось такое впечатление, что он и сам не был в этом уверен. Единственное, что стало ясно – они в Ирнии, в Феранне, в застенках ирнийской секретной службы.

А после того, как она порадовалась хоть этой маленькой победе, – кусочку достоверной информации из реального мира, – ей пришлось и впрямь растечься бесплотной тенью, потому что плененный секретный агент приступил к мощному и безжалостному самоотчету, внимательно прощупывая каждую клеточку души и тела.

И разумеется, он ее нашел.

Погоня… погоня… ночную тьму в клочья рвет ослепительный свет факелов, раскаленные капли масла хлещут с них во все стороны, прожигая кожу, поджигая траву и деревья… нестерпимый жар от вспыхнувшего ночного леса, превращающегося в багровую преисподнюю… погоня… погоня… яростно хрипящие псы идут по следу… жадные, безжалостные псы… с их блестящих клыков каплет яд… псы бегут вровень с пожаром, освещаемые сполохами пламени… кажется, огонь их не жжет и не страшит… кажется, они и есть демоны этого пламени… погоня… погоня… громкие голоса загонщиков, топот и ржанье коней… неумолимый грохот надвигающейся смерти…

Бежать… вначале поскуливая от ужаса, затем подвывая в голос, а потом уж и просто хрипя, задыхаясь… призвать на помощь магию и сообразить, что здесь и сейчас никакая магия не спасет, нет и не может быть здесь и сейчас никакой магии… пламя, псы и конский топот за спиной – все, что есть в этой реальности… а значит, нужно искать какой-то выход.

И выход нашелся.

Со всего маху врезаться в ледяную глыбу, влипнуть, вмерзнуть в нее, проплавляя ее своим телом, втискиваясь в нее как можно глубже – бывает так, что это становится выходом.

Пламя резко сбавило силу, наткнувшись на лед, псы пронеслись мимо, грохот подков свернул за ними и вскоре стих.

«Спасена!» – ошеломленно подумала магичка.

И тотчас сообразила, что ее спасло и где она оказалась.

«Этот ледник… лед этот… это же чары, что его держат!» – сообразила она.

И попробовала чужие чары на вкус.

«Совсем неплохо. Да. Очень даже ничего. Вот так, питаясь чужими чарами, пусть даже и просто наколдованными оковами, можно потихоньку восстановить хоть какую-то силу. И заодно развязать руки этому типу. Он, конечно, спасибо не скажет. Слишком умен, чтоб не понимать, что к чему, но… свободным он представляется полезнее».

Бывшая лероннская королева грызла лед и улыбалась так, будто это было самым восхитительным занятием на свете.

«Ничего, если я когда-нибудь выберусь и обрету силу… вы у меня все лед грызть будете!»

* * *

Старый секретный агент быстро догадался, с кем имеет дело. А когда магичка копалась в его памяти, сумел заглянуть в ее собственную. Он-то, конечно, магом не был, но когда дело происходит в твоих собственных мозгах, некоторые невероятные вещи становятся вполне возможными. Особенно если самоконтроль и самоотчет стали плотью и кровью твоего существования.

Так что он неплохо представлял себе и что творится в мире, и кем является его незваная гостья. И бросил на нее все доступные ему силы не из желания куда-то ее вышвырнуть или уничтожить – он просто не знал такого способа, – а чтобы спокойно обдумать ситуацию и принять решение о дальнейших действиях.

Можно ли считать бывшую торговку рыбой, при помощи магии и хитрости ставшую королевой Грэйн, своим временным союзником – или же нужно при любой возможности сообщить о ней ирнийским магам, даже наплевав на возможность освободиться с ее помощью?

«Такие, как она, убивают не задумываясь. Она не станет оставлять свидетеля».

«Перстень».

О да! Это была бы сильная приманка даже для него, но…

«Перстни даются лишь раз, а приманка на то и приманка, чтоб содержать внутри острый крючок».

Старый мастер вздохнул.

Нет. Свой перстень он потерял. Да и зачем ему теперь перстень? Брал-то он его не для себя, а для Вирдиса. Секретный вирдисский агент в самом сердце Ирнии, с самыми широкими полномочиями и самыми большими возможностями. К чему все это теперь? У Вирдиса теперь совсем другой враг. И не только у Вирдиса. Если эта бестелесная тварь своего добьется…

Нет уж! Ирния в союзе с Теарном – куда более умиротворяющее зрелище, чем эта бешеная тварь, вцепившаяся в глотку всему миру. И вообще самой большой проблемой для Вирдиса будет усиление Архипастырского присутствия. Но лучше уж Архипастыри, чем эта…

Старый агент посмотрел на свой палец, с которого так, в сущности, недавно осыпался мелким крошевом колдовской перстень…

Ей кажется, что она поймала его. Поймала его на этом. На желании вновь… хоть на миг почувствовать… обрести утраченное. Когда она сама обрела перстень, у нее были силы с ним справиться, а он… одно лишь ей неведомо… то, что он брал перстень не для себя. И это делает его свободным. Таким же свободным, как она. И даже еще свободнее. Его не сжигают ярость и месть, он свободен от обиды и гнева и может спокойно выбирать.

В сущности, тут и выбирать-то нечего…