Вместо эпилога

Не знаю, может быть из-за недоверия к виду костюмированных революционных матросов у крейсера Аврора или фанерным броневикам на Дворцовой площади, обилию кумачовых бантов и знамён на улицах Петербурга – Петрограда, нам захотелось в эти красные дни календаря чего-то действительно настоящего. Конечно, ещё можно было посмотреть выставку живописи социалистического реализма «Вдохновение в красных тонах» в особняке графа Румянцева на Английской набережной или увидеть в Смольном парижский костюм и знаменитую кепку-восьмиклинку Владимира Ленина, но это тоже не тронуло. Всю жизнь тянуло в другую сторону. Знаете, случалось, что и не ошибался, находил так правильное направление…

Мы уехали в Левашово, есть такое мемориальное кладбище под Петербургом у Горского шоссе, больше известное, как Левашовская пустошь или расстрельное кладбище НКВД. Оно оставалось секретным объектом КГБ до 1989 года, и уже одно это говорило о многом. У входа там сейчас стоит памятник жертвам политических репрессий. Молох, запущенная машина уничтожения, и безвольно поникшее человеческое тело на его руках. Как-то у нас даже спор вышел, зачем здесь нужен такой памятник? Наверное, он нужен, именно такой, как предупреждение. Может, с другим названием. Потому что этот молох никуда не делся и незаметно живёт рядом или в нас самих, как пережитое или переданное поколениями чувство страха. Дальше всё, как и раньше, участок леса, огороженный глухим высоким зелёным забором с дорожкой для собак охраны, и полная внешняя изоляция. Рядом воинская авиационная часть с аэродромом, КПП с солдатами в касках и бронежилетах.

Паркуем свою машину на стоянке возле мемориала. Остановка здесь всё ещё называется «Клуб». Он когда-то находился совсем рядом, знаменитый клуб авиачасти. Танцевальный зал, бильярдная, кинозал и хороший буфет. В августе 1962 года в этом клубе выступал первый космонавт Юрий Гагарин, и множество людей слушали его рассказ о полёте в космос. Принимали его тогда лётчики вместе с заместителем командующего авиацией округа прославленным Иваном Кожедубом. Конечно, оба героя ходили здесь вдоль странного забора, но они могли не знать, что за ним находился расстрельный могильник. В середине 1960-х годов клуб сгорел. Теперь на этом месте поставили большой деревянный храм.

Очень тяжёлое, совсем не для праздника такое место, но оно ближе к правде, и это заставляет нас снова приходить сюда. Цифры захороненных здесь жертв сильно разнятся: от 45 тысяч до 19 450 человек. ФСБ даёт свои точные данные по этому месту. Конечно, они лучше других знают правду, только пришло ли у них время рассказать её нам?

Говорят, что основным местом казней в Ленинграде было отделение ленинградской тюрьмы Главного управления государственной безопасности, расположенное в доме 39 на Нижегородской улице. Потом тела вывозили в крытых машинах и сбрасывали в большие ямы. Это было не единственное место массового захоронения. Тайно хоронили и на Ржевском полигоне, в Токсово и Бернгардовке.

Входим на территорию кладбища и по традиции бьём в колокол открытой деревянной колокольни. Звон у него хороший и долгий, звук словно плывёт по лесу. Собственно, настоящих могил у захороненных здесь людей нет. Вместо них памятные знаки, которые оставили родственники на деревьях или небольшие плиты на земле, у кого что получилось. Зато теперь им есть куда приехать и поклониться. Раньше и такого адреса у родственников не было. Это же очень важно, если потерял своих близких, а потом нашёл их здесь. Получается уже не общая история, а очень личное, своё. Карта-схема захоронений 1960 года, представленная сюда архивом Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области удивительным образом похожа на рисунок цветка согнутого ветром. Его клонит к земле, но он не ломается.

Люди всегда приходят сюда малыми группами или парами, чаще всего пожилые с молодыми. Лица у многих зажатые, место здесь такое, что не отпускает. Все ведут себя тихо, останавливаются у памятных знаков, разговаривают с ними, как с живыми людьми. Всё очень условно, потому что вместо могил только просевшие, забросанные землёй общие ямы и длинные расстрельные рвы. Они хорошо читаются, словно шрамы на лице. Ходить между ними хочется осторожно, не знаешь, чего можешь задеть. Земля тоже умеет говорить и плакать. Лес вокруг молодой, он вырос уже после войны.

Теперь сосны стали памятными обелисками с приметными на них фотографиями. Чаще всего нам встречаются даты расстрелов 1937 и 1938 года. Совершенно бессознательно ищу там фотографии, таблички военных, красноармейцев в буденовках и офицеров царской армии. Для меня, офицера, они все свои. Мужественные и печальные, благородные лица, они лежат где-то рядом, в одних общих могилах. Смерть давно примерила их, а может и в жизни они были друзьями, вместе строили светлое будущее. Рядом на стволах деревьев фотографии простых рабочих и крестьян. Есть много портретов священников, учёных, инженеров, учителей и студентов. Среди них священник и философ Павел Флоренский, поэт Борис Корнилов. Иногда на кладбище встречаются памятные знаки целым семьям с детьми.

В этот раз мы взяли с собой много восковых свечей, теперь зажигаем их и ставим у памятных знаков, всем, кого находим. Видим отдельные мемориалы новгородцам и псковичам, вспоминаем свои недавние поездки туда. В 30-е годы составлялись особые национальные расстрельные списки. Поэтому сейчас здесь есть отдельные общие памятники российским немцам, полякам, финнам, латышам, эстонцам, украинцам, белорусам и другим. Все они располагаются немного обособленно друг от друга, словно отдельные государства со своими условными границами. В общем, здесь уже никто никому не мешает. У тех, кто приезжает сюда поминать их, отношения лучше межгосударственных, здесь не делят на «своих и чужих». Мы тоже так делаем на этом маленьком кладбищенском континенте.

Возле памятника «Немцам России» находим знак Виктору Булле, представителю прославленной династии российских фоторепортёров. Участник русско-японской и первой мировой войны, он вместе с отцом участвовал в юбилейной съёмке Льва Толстого в Ясной Поляне, трёхсотлетия Дома Романовых. Пришло время, и Виктор Булла осуществил фотосъёмку всех ключевых моментов русских революций, фотографировал Ленина и Кирова. Как и многие другие, был арестован по обвинению по статье 58 п. 6 УК РСФСР за шпионаж в пользу немецкой разведки и расстрелян. Он похоронен здесь, в могильнике Левашовской пустоши.

В маленьком музее, бывшем караульном помещении, мы неожиданно отыскали фотографию Юзефа Лося в будёновке, фронтовика, инженера-конструктора и отчаянного планериста. Того самого, что потом стал прототипом инженера Лося в научно-фантастической повести Алексея Толстого «Аэлита». Помните, как у него в Офицерском переулке Петрограда начинался удивительный полёт инженера Лося и красноармейца Гусева на Марс: «В сарае оглушающе треснуло, будто сломалось дерево. Сейчас же раздались более сильные, частые удары. Задрожала земля. Над крышей сарая поднялся тупой нос, и заволокся облаком дыма и пыли. Треск усилился. Чёрный аппарат появился весь над крышей и повис в воздухе, будто примериваясь. Взрывы слились в сплошной вой, и четырехсажённое яйцо, наискось, как ракета, взвилось над толпой, устремилось к западу, ширкнуло огненной полосой, и исчезло в багровом, тусклом зареве туч».

Видно и здесь, на Земле счастье не бывает долгим. Жизнь этого талантливого человека трагически оборвалась в 1937 году. Инженер Лось погиб не на Марсе, он был расстрелян в застенках НКВД.

Мы тогда оглянулись назад, и нам показалось, что в лесу на кладбище стало немного светлее. Это горели зажжённые нами свечи.

– Здесь есть ваши близкие или знакомые? – спросили у нас.

– Да, – ответили мы. – Наших родных и близких везде очень много, у всех нас большая семья…

Русское воинство. Благословение

Колокол. Мемориальное кладбище «Левашовская пустошь»

Лестница в небо

На космодроме небо было необыкновенным, яркие звёзды висели прямо над головой… Это был другой, неведомый им мир. «Эллио утара гео», – казало ему небо голосом Аэлиты. «Я всегда буду слышать тебя, голос любви и вечности бесконечной Вселенной, теперь мы рядом», – прошептал он…

У христианского богослова, византийского мыслителя Иоанна Лествичника, игумена Синайского монастыря, жившего в VI веке, в его знаменитой книге «Лествица» повествуется о духовной аскетической лестнице или пути, ведущем от земли наверх, на Небо или к Богу. Каждая ступень её в строгой последовательности рассказывает о духовном делании монашествующих. Не всем предначертано узнать в себе монаха, но каждому человеку суждено делать на такой лестнице свои собственные шаги. У древнегреческого философа Гераклита есть известное изречение: «Путь вверх и вниз один и тот же». Герою повести и его товарищам иногда казалось, что космодром – то самое место на земле, где лестница касалась края Неба. Короче внеземные расстояния делали запущенные их руками космические корабли. Они даже не замечали, как сами проходили важные ступени и вехи своего непростого жизненного пути…

Чёрное солнце

С каждой минутой солнце утрачивало свою яркость. С Чёрной речки пахнуло холодом, по земле пробежала тень. Ещё немного и показалось, что посередине дня наступил вечер. В небе зажглись звёзды, а вместо солнца возник чёрный диск в пылающей короне огня. Только самый край его всё ещё светился узким серпом. Население Земли разделилось на счастливых, тех, кто видел солнечное затмение и остальных, которые могли сделать это только через 18 лет.

Некоторые люди готовились к солнечному затмению заранее, бронировали гостиницы на Фарерах и Шпицбергене, разворачивали на смотровых площадках всевидящие телескопы и специальную съёмочную аппаратуру.

В тот день Николай Барков, сотрудник заводской лаборатории сверхтвёрдых материалов неожиданно понял, что больше никогда не увидит такого солнечного затмения. Как ни бодрись, а старость уже села на плечи, и счёт годов набежал немалый. Мир показывал напоследок ему свои чудеса. Барков вспомнил, как они в детстве наблюдали за этим необычным астрономическим явлением. Про этот дедовский способ в интернете не рассказывали. Барков нашёл на территории завода осколок оконного стекла и основательно закоптил его кусочком подожжённой резины. Теперь можно было спокойно смотреть, как полная Луна постепенно скрывала от него солнечный диск.

Солнечное затмение вызывало живейший интерес. Оно не пугало окружающих, у всех получалось бесплатное представление. В обеденный перерыв сотрудники завода высыпали на улицу, закопчённое стекло Баркова пошло по рукам. Двое иногородних рабочих успевали следить за затмением в Петербурге и одновременно общаться по телефону с родными из Ростова-на-Дону. Там наблюдали затмение в другой обстановке. В результате восприятие необычного небесного явления получалось более масштабным. У кого-то в посёлке с утра не доилась корова, беспокоилась домашняя птица. Наверное, природа уже посылала им тревожный сигнал. Как беду встречали солнечное затмение наши далёкие предки…

Верховный жрец в длинных белых одеждах вышел из храма и воздел руки к небу: «Наступил день страшного суда и смерти. Пришла расплата за грехи ваши. Люди, молитесь, солнце отворотило свой лик от проклятого народа. Наступило царство вечной тьмы»…

Действительно, свершилось что-то ужасное. Солнце неожиданно погасло и превратилось в пылающий чёрный диск. Мир, созданный из хаоса, теперь снова возвращался в него. Люди в ужасе падали на землю, закрывали голову руками, ожидая страшной небесной кары. Наступило какое-то всеобщее помешательство. Они рыдали, падали и катались по земле, признавались в грехах, всё ещё надеясь на ниспосланную им милость. Многие в панике разбегались прочь, ища защиты в чаще леса или пещерах. Другие грабили опустевшие барские дома, надевали на свои грязные тела богатую одежду и пили дорогое вино…

Без света мир стал серым и бесцветным. Планета медленно остывала, наступал холод и голод. Тогда люди перестали молиться солнцу, своему главному источнику жизни и света. Они разрушили его храм и прокляли своих богов. Люди стали верить в мир побеждающего Зла. Теперь они истребляли друг друга в жестокой схватке за выживание. Безумие, порождавшее зло, наверное, было ещё более страшным. Оно превращалось в другое затмение, затмение человеческого разума…

А что если всё, что произошло с его страной, было следствием какой-то неизвестной человечеству космической катастрофы? За короткое время огромное количество нормальных и законопослушных сограждан внезапно стали совершенно неуправляемы, словно массово заболели психическим расстройством. От толпы к толпе коварная зараза разошлась по миру. Весь исконный миропорядок был опрокинут вверх дном.