Глава 2

Основная ударная группа, направлявшаяся в Токийский залив, как и корабли Небогатова, столкнулась с непредвиденными трудностями, еще не добравшись до противника. И они точно так же оказались вызваны в первую очередь погодой.

Чтобы не вылезти всем скопом на опасные рифы, в изобилии раскиданные вдоль береговой черты, вперед группы заранее выдвинули подсвеченную, как и прорыватели, пару судов-маяков, подготовленных специальным образом на Хатидзе. За время последней стоянки они избавились от содержимого своих трюмов, благодаря чему имели минимальную осадку. Их задачей было первыми разглядеть берег, о чем и сообщить. Затем определить по его контурам свое место, после чего найти искомый ориентир и держаться рядом с ним с зажженными на носу и корме прожекторами, обозначая себя.

Вероятность того, что это обнаружение завершится ударом подводной скалы в днище, признавалась высокой, поэтому, учитывая, что пародинамо в этом случае работать будет совсем недолго, в твиндеках впереди и позади надстройки соорудили большие костры, которые следовало запалить при таком развитии событий. Имелись и сигнальные плоты с подобными кострами, если сам «маяк» слишком быстро уйдет на дно.

Но в положенное по штурманским прокладкам время не удалось обнаружить искомый ориентир – приметную скалу Нодзимазаки с маяком на ней. Она торчала на самой южной оконечности полуострова Босо, являвшегося восточным берегом пролива Урага. Приступать к боевому развертыванию планировалось, точно определившись с местом именно по этому маяку. От нее же и начинать пробивать проход в сам Токийский залив. Так казалось проще и безопаснее.

Сбиться с курса в шторм, в промокшей и насквозь продуваемой тьме было вполне реально. Последняя обсервация проводилась еще вечером по вершине вулкана Ояма, что на Миякедзиме. С тех пор ни в небе, ни по горизонту уже давно не видели ничего, что позволило бы уточнить координаты. Поэтому имелся риск, и не малый, в любой момент выкатиться прямо на мины в проливе или под стволы береговых батарей.

После недолгих сомнений решили снизить скорость, погасить почти всю иллюминацию, а следом за судами-маяками пустили еще и разведывательную пару прорывателей. В отличие от всех остальных, только они одни не гасили огней. При этом все средства противоминной защиты привели в полную боевую готовность. Точнее говоря, честно попытались это сделать.

На одном из пароходов-тральщиков волны, бешено налетавшие с кормовых углов, перекосили левую защитную решетку на раме, не дав опустить ее на всю глубину. А подпоясаться тралом удалось только с третьей попытки, загнув задействованную в операции грузовую стрелу и «спалив» обслуживавшую ее лебедку.

Но и на этом проблемы не кончились. Шторм, догонявший едва ползшие суда, опасавшиеся воткнуться в берег, не давал расправиться тросам, постоянно швыряя поплавки под корму. В итоге на правом фланге они захлестнулись друг за друга, образовав провисшую петлю и сузив проверяемую полосу чуть не на целый кабельтов. Хорошо еще на винт все это хозяйство никому не намотали.

С сомнением наблюдая за такими «антраша», следом за ними занимали позиции репетичные миноносцы, а потом и остальные корабли тральной партии, становясь в два эшелона. Их противоминное вооружение пока просто держали в готовности к применению. Вся ударная группа поотрядно сформировала боевой порядок позади них.

Ее построение представляло собой простую как лом длинную колонну. Вот только управляемость высокобортных броненосцев и океанских пароходов на предписанных восьми узлах (два из которых обеспечивались парусностью корпусов и надстроек и почти попутной волной) оказалась не очень. Потому колонна сразу начала извиваться, как змея. Курса не меняли, опасаясь в таких условиях совсем развалить строй.

Так и пробирались вперед, буквально кожей чувствуя, как утекает время. Лишь спустя полтора часа после расчетного срока впереди наконец показалась полоса прибоя. Кроме пенных шапок разбивавшихся о скалы волн, с наших головных судов еще ничего не видели, зато их самих и светившиеся за их спиной пароходы-тральщики с берега, судя по всему, разглядели достаточно хорошо. Настолько, что сразу открыли огонь.

Только-только вышедшие к нему «маяки» даже не успели толком разглядеть контуры. Оказавшись под обстрелом из современных скорострельных орудий, в том числе и довольно крупного калибра, все четверо вынуждены были метнуться в сторону. При этом прорыватели замешкались под огнем, пытаясь избавиться от носовых противоминных решеток, окончательно заклиненных перекосами на рамах от резкой перекладки руля и потому не поднимавшихся, но сильно затруднявших маневрирование. Связывавший их трал оборвался, опасно скользнув под корму «номеру четвертому» (бывшему «Де-Грассу»). Но в последний момент его все же отшвырнуло вскипевшей кильватерной струей.

Свалившись в левую циркуляцию, ходовых огней ни тральщики, ни «маяки» все так же не гасили, что растянуло их выход в безопасную зону. Но темнота и дождь все же затрудняли береговым артиллеристам определение расстояний, так что обошлось без попаданий и прочих повреждений. Зато в ходе уклонения от обстрела с мостиков пароходов успели разглядеть, что западнее позиции батарей белая кайма прибойной пены тянется к северу, о чем и сообщили через репетичные миноносцы начальству.

Новости озадачили штурманскую группу штаба. На скалы Нодзима это место оказалось совсем не похоже. Насколько удалось определить с головных в отсветах вспышек дульного пламени, открывшийся берег был тоже холмистый, но выдававшегося в море языка самой скалы с маяком нигде поблизости не наблюдалось. Так же, как и останков двух пароходов, выбросившихся там на камни еще вначале лета при посещении этих мест Небогатовым. Да еще и эта полоса прибоя, уходившая на север?!

Решили, что боковой снос от ветра оказался меньше расчетного, соответственно, вышли к скале Дондон, что всего в двух милях западнее намеченной точки. Там тоже есть поворот береговой черты на север. Если это так, вход в пролив Урага находится чуть левее, примерно в шести – семи милях на северо-западе. Правда, смущало наличие в этом месте столь мощных укреплений. Особого смысла в них тут не было. Но во всем остальном выглядело это логично, потому сразу последовали необходимые распоряжения.

Пришлось разворачивать громоздкую и неуклюжую колонну на запад, чтобы по большим глубинам, наверняка свободным от мин, обогнуть выкинутый в море скалистый полуостров, заканчивавшийся мысом Суно. Попутно предстояло окончательно определиться с астрономическим местом, снова высылая рискованную разведку к берегу. И все это, теряя драгоценное время. А до рассвета оставалось уже не так и далеко.

С параллели мыса Суно, по планам атаки, следовало лечь на курс к мысу Фуцу и одним броском проскочить до линии между мысами Сенда на западном берегу пролива Урага и Миогане на восточном. Именно на этом рубеже предполагалось наличие первой нити главного оборонительного минного поля. Сразу за стометровой изобатой. Форсировать его без шума вряд ли удастся, но это и к лучшему. Нас будут искать в темноте, в том числе и с берега, облегчив дальнейшее ориентирование.

Едва легли на новый курс, по колонне передали «к повороту вправо на два румба» и почти сразу «исполнительный». Начальство спешило, даже тралы ставить не велели. Время!!!

Все начали чуть забирать к северу, чтобы кратчайшим путем втянуться в пролив, судя по курсу, буквально «облизав» Суно, но все же, за границей видимости с него. Еще не вся растянувшаяся колонна довернула вправо, как головные тральные суда, по-прежнему несшие все ходовые огни, наткнулись на два больших боевых корабля.

Сначала их приняли за японские крейсера, что вызвало большой переполох. Разведка резко метнулась под берег, начав гасить свои огни. Прочие прорыватели, сохранявшие свою позицию впереди общего строя двумя развернутыми эшелонами, бросились в разные стороны. Головные транспорты пятились, жались бортами друг к другу, рискуя прободать, промять, завалить ближайшего соседа. Шедшие за ними колонны штурмовых отрядов и десантного конвоя наступали им на пятки. Пароходы с гвардией, чтобы избежать столкновения с этим затором, дружно положили лево руля и вовсе выкатились из строя, быстро пропав в дождливой ночи.

Очень повезло, что паника быстро улеглась, так толком и не начавшись. Даже стрельбы удалось избежать. В том была заслуга «маяков», ушедших для разведки севернее. Они в одном из встреченных кораблей по сундукообразному силуэту и уникальной комбинации труб, к своему удивлению, узнали нашего «Наварина». Учитывая важность, решились нарушить режим светомаскировки и сразу мигнули об этом ратьером начальству.

Поскольку доклада от них ждали с нетерпением, сигнал, несмотря на уже начавшуюся сумятицу, сразу увидели и разобрали, сыграв «отбой». А от встречных запросили доклада: «Кто? Куда? И самый сакраментальный – какого х…?!!»

Ответы не радовали. Это на самом деле были самые крупные боевые корабли из группы Небогатова. Вторым оказался «Николай», пострадавший от столкновения со своим же аварийным прорывателем. С его опознанием произошла заминка, поскольку он шел кормой вперед. «Наварин» сопровождал. Они оба сейчас направлялись к Осиме, чтобы попробовать починиться там.

Поскольку шли броненосцы с север-северо-востока, где по предположениям штурманов должна быть земля, но они ее не видели, поняли, что пытались пробраться в залив Сагами, а вовсе не в Токийский. Это в полной мере объясняло такое расхождение по времени. Значит, нащупанные батареи стоят на острове Дагашима, что на южной оконечности полуострова Миура, а не Босо. То есть совсем с другой стороны пролива Урага. Вот там-то такие калибры как раз на месте.

Снова пришлось разворачивать едва занявший свое место в ордере тральный обоз, меняя курс на 16 румбов. Заводить тралы пока не стали. Хоть глубины и позволяли, но нарваться здесь на мины признавалось крайне маловероятным. Однако огни на части пароходов-тральщиков, и даже на транспортах, назначенных ведущими в своих отрядах, снова зажгли. Иначе рисковали развалить строй, не закончив маневра.

За всей этой возней никто даже не заметил, когда и куда метнулись суда великих князей, быстро и тихо растаявшие в ночи. Лишь после завершения разворота с «Анадыря», замыкавшего теперь колонну, передали фонарем, что транспорты с гвардейскими полками пропали из вида еще в самом начале суматохи и до сих пор не появились. С других кораблей их тоже не видели.

Пароходы «Владимир», «Киев», «Воронеж», «Сент-Кулдо», «Свеаборг» и «Силурним», оторвавшись от своей ударной группы, пытались обнаружить ее западнее и северо-западнее точки расставания. Но время шло, а итогом затянувшихся поисков вместо главных сил флота стало обнаружение покалеченного «Николая» и охранявшего его «Наварина», сильно страдавшего от встречной волны.