Валентину Скоробогатову всего ничего осталось до возвращения в Союз, он не должен был идти с той колонной от танкистов, напросился сам. Перед заменой решил перевести деньги родителям в Ачинск, чтобы те, готовясь к свадьбе сына-офицера, не считали копейки.

Длинный язык комбата привёл к тому, что утром, колонна ещё не начала вытягиваться из гарнизона, а на дороге ждали её с десяток машин афганского пехотного полка с новобранцами, которых набирали по кишлакам по принципу, кто не сбежал – иди сюда воевать за идеи афганской революции. Казалось бы, ну прибавилось несколько машин, велика ли беда. Беда заключалась в том, что на колонны, в которых были новобранцы, душманы огня не жалели. Им самим, теряющим воинов в боях, требовалось пополнение банд. А здесь оно уже мобилизовано, как не попробовать отбить и поставить под свои знамёна.

Появление новобранцев меняло ситуацию в корне. Информация о том, что будет колонна с ними, явно, ушла в банды. Валерий Шевченко на правах ротного сунулся к комбату, чтобы тот отдал приказ об усилении охранения. У Штонды сидел губернатор провинции и его советник (второй секретарь горкома партии Душанбе), приехали проводить пополнение. Шевченко начал докладывать свои соображения, комбат прервал его, дескать, не надо меня учить.

Оказалось, очень даже надо. Комбат сел не в БМП, а в бортовой КамАЗ, шедший порожняком. Вместо того, чтобы возглавить колонну, поехал пассажиром. Ротный, видя такое дело, изменил задачу охранению, порядок действия по участкам. Двум танкам – одним командовал Валентин, вторым сержант Ермохин – приказал идти в арьергарде, прикрывать проход опасных участков, а командиру взвода мотострелков лейтенанту Бурмистрову – вести колонну.

Понимал, навряд ли удастся избежать боя. Гарнизон поднял по тревоге в готовности к выходу. Сам сидел в БТРе связи – слушал эфир.

Участок у реки Банги был узким местом для связи, она не отличалась стабильностью в том районе. Бурмистров доложил, что начался обстрел, а затем связь прервалась. Ротный сидел в нетерпении, несколько раз заглядывал Андрей с немым вопросом: что там?

Минут через двадцать вышел на связь сержант Ермохин. Доложил, что у Банги их обстреляли, но обошлось без потерь. Они на подходе к Ханабаду (от Банги пятнадцать километров). Его танк следовал в охранении предпоследним, но танка Валентина, замыкающего колонну, всё ещё нет. На связь Валентин не выходит.

Это было очень даже партизанское место – лысая без единого деревца, поросшая травой гора, которую огибает дорога, а за поворотом на склоне метрах в ста от шоссе – «зелёнка Банги». Пологий участок с арыком, по берегам полосой шли заросли. Тут же брошенный кишлак. Оттуда душманы ударили по танку Валентина. Отстреливаясь, он гусеницей наскочил на мину, обезножел после взрыва, оставив гусеницу на дороге, и ушёл под откос метров в тридцать в рисовое поле. Душманы не те партизаны – напакостить и умыть руки. Увидев, что колонна ушла, принялись воевать до полной победы, дабы прикончить экипаж. Стали подбираться вплотную. Валентин руки вверх не поднял, прямой наводкой долбит моджахедов. Наводчика не брали в экипаж: зачем лишним человеком рисковать. Командир сам вёл стрельбу. По грудь высунулся из люка, крышку вертикально поставил и посылает один за другим жаркий привет от советских воинов.

Ход предстоящего боя противник, устраивая засаду, нарисовал загодя. В рисовом поле, что тянулось с другой стороны дороги, залёг стрелок – а может, не один – с винтовкой Бур. Знатная машина. Созданная в девятнадцатом веке в Англии она использовалась англичанами в Африке в англо-бурской войне в 1899–1902 годах. Потом её не раз модернизировали. Калибр 7,7. Патроны были и с дымным порохом, и бездымным. В Афгане попадались самые разные модели. Немало винтовок осталось ещё с англо-афганской войны. Убойная сила жуткая. Прицельная стрельба – более километра. Бронежилеты пуля из Бура пробивала на раз. Да что бронежилеты, случалось – вертолёты сбивали.

Из такой винтовки ранили Валентина. Грудь и голову крышка люка защищала, а спина, как в тире… Стрелок, может – лёжа, может – с колена, а может – поднялся с рисового поля и совершенно спокойно, был в полной безопасности (бой в другой стороне), времени прицелиться достаточно… Пуля играючи пробила тело насквозь. Рядом с сердцем прошла, чуть бы влево, и всё закончилось ещё там… Момент ранения совпал с выстрелом пушки. Теряя сознание, командир рухнул внутрь танка на место наводчика и получил ещё одно ранение – ограждение казенника пушки сломало правую ногу, как спичку…

Ротный отдал команду Ермохину вернуться к Банги, выяснить, что с Валентином, а Бурмистрову приказал перестроить колонну на плато и ждать танки Валентина и Ермохина. Но тут комбат Штонда (кто в доме хозяин!) принимает своё решение: двигаться вперёд и никого не ждать. Только в Кундуз без всяких остановок. Ермохин ещё до команды комбата «вперёд» развернул свой танк в сторону Банги, по дороге ему удалось связаться с танком Валентина, наводчик ефрейтор Файзулин доложил: танк подбит, а Валентин тяжело ранен, духи обстреливают со всех сторон. Ротный поставил Ермохину задачу занять лысую гору у Банги и прикрывать сверху подбитый танк пулемётным огнём. Сам с группой на двух танках и БМП мотострелков (Андрей был в БМП) полетел из гарнизона на подмогу.

Когда прибыли к месту засады моджахедов, танк Валентина уже перестал быть грозным оружием. Гора железа. Если бы не вовремя подоспевший Ермохин, душманы праздновали бы победу, отрезая головы танкистам в качестве вещдоков для премиальных. И вдруг появляются ещё одни желающие забрать экипаж. Душманы с прибытием подкрепления к раненному танку и не подумали ретироваться, наоборот – перенесли огневую мощь на новые цели. Обозлились – жалко терять верный заработок. Из пулемётов и автоматов из кишлака и «зелёнки» поливают группу ротного, с рисового поля из винтовок бьют. Котёл, настоящий котёл. Как из него вызволять экипаж танка? Вдобавок к душманскому огню в нескольких местах на дороге асфальт зиял свежими дырами, там могли быть мины, фугасы.

Обстрел усиливался, стоило начать продвижение к танку Валентина. Задачка. Решение припылило со стороны Тулукана в виде бурдухаек – двух грузопассажирских «тойот». У каждой открытый кузов под завязку набит мирным населением. Афганцы придумали приспосабливать «японцев» под пассажирские перевозки. Ставили на борта металлические дуги, за которые пассажиры держались во время движения. В результате модернизации получался вместительный салон для неприхотливых местных жителей. А куда аборигенам деваться? Выбирать из транспортных услуг приходилось между автопёхом по жаре, лошадью и автомобилем. Железной дороги нет в отсталой горной стране, воздушные суда между деревнями не летают.

Ротный скомандовал Андрею остановить бурдухайки и максимально задействовать местный гражданский материал под боевую задачу. Бросил при этом:

– Кто будет сопротивляться – стреляй!

Пассажиры по требованию Андрея сошли на землю. Угрожая автоматом, Андрей начал строить живой щит вдоль дороги, дабы прикрыть работу сапёров. Пулемёты моджахедов нехотя смолкли на военную хитрость с человеческим фактором, автоматы утихли. Но из винтовок духи продолжали постреливать, несмотря на наличие бородатых соотечественников на линии огня. Андрей ставил в щит одних мужиков. Сапёры вытащили фугас и противотанковую «итальянку». Местных тут же убрали с простреливаемого участка, никого из них душманы не задели.

Танки и БМП мотострелков заняли дорогу напротив подбитого танка Валентина и заставили замолчать огневые точки душманов в «зелёнке» и кишлаке. Андрей и ротный поползли к экипажу. Файзулин с водителем Абазовым уже вытащили Валентина из танка, положили в более менее безопасное место – у кормы. Командир был без сознания, весь в крови. Ротный с Андреем зафиксировали сломанную правую ногу коленом штанги для чистки пушки и бинтами. Потом стащили куртку, нательную рубаху, выход пули был под левым соском. Ротный вколол промедол, затем перевязали раненого, уложили на плащ-палатку и ползком потащили к дороге по колее, которую проложили катки танка, когда он скатился без гусеницы в поле. Возобновилась стрельба на дороге, и тут же сбоку, метрах в семидесяти от подбитого танка из развалин кишлака выскочили несколько духов с винтовками и начали стрелять. Ротный тащил впереди, пуля угодила ему в ногу. Андрею, он тащил сзади, чиркнуло по бедру. Только и всего – брюки пуля подпортила. Абазову и Файзулину досталось крошевом камней, что выбивали пули. Валентину опять не повезло – ранило в плечо. Ермохин вовремя заметил душманов у развалин, ударил по ним из пулемёта и разогнал.

В Кундузе Валентину сделали операцию, тогда-то хирурги и зафиксировали – пуля прошла в миллиметрах от сердца. Собрали ногу, сломанную родным танком, укрепили аппаратом Илизарова, дабы кость нарастить до прежних размеров, извлекли пулю из плеча.

Госпиталь деревянный, модульный. Реанимация – такая же, в двери окошко, стеклом забранное. Андрей постучал, друг увидел, улыбнулся, помахал слабой рукой.

– Ещё повоюем, братишка, попляшем! – сказал в стекло Андрей.

В Валентина что-то вливалось из капельницы. Андрей показал ему большой палец: молоток! И вернулся в хорошем настроении в Тулукан. Через два дня прилетел в Кундуз на вертолёте с вещами Валентина и ротного и столкнулся у хирургии с последним. Тот сидел сам не свой.

– Валера, что случилось?

– Да голова раскалывается, – отвёл глаза ротный и не выдержал… – Валентина больше нет.

– Что ты сказал? – подался к нему всем телом Андрей. – Что ты сказал?!

– Валентин умер!

– Как умер? Не может быть?!

Его перевели из реанимации в общую палату, и вдруг кричит: «Мне плохо!» Сердце останавливается. Ставят прямой укол в сердечную мышцу. Не помогает. Врачи не поймут – в чём причина? Богатырь, столько операций перенёс… При вскрытии оказалось – тромб закупорил сердечный клапан.

Валентину оставалось всего две недели до отправки в Союз. Он запланировал, не откладывая в долгий ящик, жениться дома. Но день свадьбы назначил с учётом скорого отпуска Андрея, который должен был погулять на той свадьбе за всю роту. Ребята уже обдумали, что подарить молодожёнам – японский видеомагнитофон. В 1982 году это была большая редкость. Договорились скинуться, и на чеки Андрей купит дефицитную технику. Кроме её решили чайный сервиз на двенадцать персон вручить, в первую очередь – молодой жене.

– Все вместе нагрянем в гости к ним в Ачинск, будем после водки чаи гонять! – говорил Валера Шевченко.

Ротный был родом из Донбасса, что за Сибирь-матушка с Енисеем-батюшкой не знал, мечтал выбраться в мирной жизни к другу Валентину.