§ 2. Что такое концептуализация реальности

А. А. Павлова пишет: «Концептуализация предполагает простое выделение некоторых минимальных единиц человеческого опыта (так называемое profiling по Р. Лэнекеру…) и предшествует их категоризации, то есть объединению в более крупные разряды (Кубрякова…)» (А. А. Павлова, 2004, с. 53).

З. Д. Попова и И. А. Стернин (2007, с. 121) рассматривают концептуализацию как выбор сознанием некоторой отдельной области, сферы действительности, осмысление ее, выделение ее отличительных признаков и подведение ее под определенный класс явлений; результатом концептуализации является формирование концепта – мысленного отражения выделенных признаков данной области реальности.

Такой объективистский подход может быть относительно приемлем лишь при концептуализации предметов физического мира, но не приближаетнас к пониманию того, что такое концептуализация реальности, недоступной восприятию… Х… Ортега-и-Гассет (1997, с… 454) замечает, что до И… Канта никто не попытался разобраться в том, что мышление не копия и не придаток реального, а операция над ним, «хирургическое вмешательство» в реальность.

Л. В. Стародубцева (1998, с. 344) приводит слова Г. Риккерта, писавшего, что, образуя рациональные понятия, мы в непрерывной последовательности однородной действительности «делаем как бы прорезы, превращая ее непрерывность в дискретность». Она же сообщает (1998, с. 344), что и А. Бергсон говорил «о “ножницах восприятия”, которыми познание фрагментирует мир, осуществляя как бы “вырезку из протяженной непрерывности” и делая тем самым наше мышление “кинематографичным”, подобным череде отдельных, сменяющих друг друга разрезанных кадров действительности, у которой как бы отнимается присущее ей качество “сплошности”».

Дж. Келли (2000, с. 157) полагает, что мы пытаемся отыскать в текущем мимо нас нерасчлененном потоке событий что-то повторяющееся… Как только мы абстрагировали такое качество, у нас появляется основание удерживать кусочки реальности для осмотра и оперирования ими.

Я добавлю, что это и есть начало концептуализации реальности… По словам Дж. Келли (с. 73), человек должен выделить повторяемые темы, «фразировать» свой опыт в этом однообразном потоке, который только после этого начинает обретать для него смысл. Он (с. 74) пишет, что событие становится повторением другого события, только если мы готовы признать абстрагированное сходство этих двух событий: например, корова и лошадь превращаются в двух домашних животных, только если мы готовы принять абстракцию «тоже животное» применительно к каждому члену этой пары.

В качестве примера концептуализации Дж. Келли (с. 73) рассматривает понятие день. Каждый день отличается от всех других. Концепт дня выстраивается вдоль непрерывного потока времени как нечто в чем-то похожее на другие дни и тем не менее легко отличимое от мгновений и лет. Когда событиям положены начала и концы, а их сходства и различия истолкованы, появляется возможность попытаться предсказать их, так же как человек предсказывает, что завтра наступит следующий день.

По словам автора, предсказывается не то, что завтрашний день будет копией сегодняшнего, а то, что у данного события есть повторяемые аспекты, появления которых можно с уверенностью ожидать в будущем… Истолковывая повторения событий, человек антиципирует их в будущем… Он создает структуру, в которой субстанция принимает определенную форму или обретает смысл. Таким образом, не субстанция, которую он истолковывает, порождает структуру, а сам человек.

Мне представляется, что человеческое сознание старается концептуализировать повторяющиеся аспекты прошлого в форме репрезентирующих эти аспекты реальности собственных психических инвариантов. Такими инвариантами являются, например, физические объекты, их свойства и действия.

Дж. Лакофф использует яркую метафору для объяснения и иллюстрирования процесса концептуализации. Он (2004, с. 401–402) отмечает, что в соответствии с объективистской метафорой концептуальные системы – это «мясники», а реальность – «туша, приготовленная для разделки». Культуры отличаются лишь способом, которым они «разрезают природу». Концептуальная система якобы лишь хорошо или плохо выполняет задачу «разрезания природы» по «стыкам, суставам». Даже по-разному концептуализируя реальность, она только выбирает различные «стыки» для того, чтобы «разрезать природу» вдоль них.

Согласно этой метафоре концептуальные системы могут «разрезать природу» на «большие или мелкие куски», использовать «тупой инструмент» или же «рапиру». Но они не могут создавать новые соединения, поскольку все соединения даны в реальности заранее, объективно, раз и навсегда. Концептуальная система точна, если она четко находит «суставы» в природе (хотя она, конечно, не может найти их все), и неточна, если она «не попадает по суставу и бьет по кости или по пустому месту». Автор (с. 402) справедливо указывает, что такой взгляд оставляет за пределами рассмотрения, например, концепты, которые являются продуктом человеческого воображения.

Я лично считаю, что метафора «туши», которую «разделывают по естественным анатомическим границам», если и применима очень условно, то лишь к чувственно воспринимаемой части «реальности в себе», так как сознание не «открывает (обнаруживает) и не выделяет», как утверждает объективизм, а формирует сущности в реальности, используя собственные чувственные репрезентации. Сущности же, вообще недоступные восприятию, сознание просто создает с помощью своих вербальных конструкций, а затем помещает в физическую реальность.

Сам Дж. Лакофф (с. 412) справедливо полагает, что концепты существуют только в силу своей связи с каким-либо существом, а концептуальная система представляет собой функционирующую структуру. По его (с. 435–437) мнению, все люди обладают врожденной способностью концептуализации и существуют альтернативные концептуальные системы… Автор (с. 446) считает, что особенности концептуальной системы человека зависят от человеческой природы и человеческого опыта. И никакие потенциальные места «разрезов» в реальности не предусмотрены, хотя, действительно, в какой-то мере, возможно, они предпочтительнее для того, чтобы делить в них реальность на части, элементы или сущности… Что лишь человек решает в конечном счете, как пойдет «разрез» и какие концепты будут выделены из «туши реальности».

Дж. Лакофф (с. 167–168) указывает, что человек может создавать разные варианты репрезентирования и объяснения себе одних и тех же аспектов реальности. Что и делает, создавая разные народные и научные теории и по-разному концептуализируя реальность в медицине, политике, экономике и т. д. Разные варианты концептуализации часто не согласуются друг с другом. Например, многие люди имеют два способа понимания того, что такое электричество, представляя его то как непрерывный поток жидкости, текущий подобно воде, то как облако электронов, движущихся как люди в толпе. Причем одну модель люди используют при решении одних проблем, а другую – при решении других, так как эти модели противоречат друг другу и дают разные результаты в эксперименте.

Автор (с. 172) отмечает, что защитники альтернативных теорий концептуализации трактуют как единственно «объективно истинную» и универсально приложимую только свою, хотя должны были бы рассматривать обе теории лишь в качестве идеализированных когнитивных моделей, каждая из которых может использоваться для определенных целей.

Обсуждая вопрос о локализации различий в концептуализации, Дж. Лакофф пишет (с. 412), что одни исследователи помещают эти различия в «язык», в конкретные слова, морфемы и грамматические конструкции. Другие полагают, что различия находятся в области мысли… Некоторые исследователи считают, что не может быть мышления, независимого от языка, другие убеждены, что язык представляет собой всего лишь инвентарь произвольных этикеток для мыслей. Существует и смешанный подход, сторонники которого, признавая независимость системы мышления от ее словесного выражения и синтаксиса, полагают тем не менее, что сами слова представляют собой форму концептуальной категоризации.

Я считаю, что концептуализация реальности протекает на двух уровнях. На чувственном уровне сознание выделяет из однородного потока перцептивных репрезентаций «реальности в себе» сходные повторяющиеся элементы и конституирует из них чувственные психические инварианты, репрезентирующие доступные восприятию сущности реальности. Затем оно обозначает эти сущности специально создаваемыми словами, представляя в качестве предметов окружающего мира, их свойств и действий.

Далее, используя отрывочные данные восприятия, то есть чувственные репрезентации доступных восприятию сущностей, а также аналогии, выстраиваемые мышлением, сознание создает вербальные конструкции, конституирующие или даже конструирующие более сложные физические, социальные и даже психические сущности, которые также обозначает новыми словами.

Концептуализацию следует отличать от усвоения человеком имеющихся в объективной психической реальности концептов. Концептуализация – это всегда и только выделение или формирование и обозначение кем-то из людей новой сущности в окружающем мире или даже в вымышленной человеком реальности. Создание такой новой сущности происходит обычно в процессе осмысления человеком собственных репрезентаций новых, неизвестных пока человечеству аспектов реальности.

Концептуализция новой грани реальности происходит по-разному… Исследователь может просто обозначить новым словом возникшую естественным путем, то есть непроизвольно сформированную его сознанием, чувственную репрезентацию будущей сущности, а может вербально сконструировать фактически из ничего, то есть на основе отрывочных и косвенных чувственных репрезентаций, новую сущность, обозначить ее и поместить затем в окружающий мир. И эти разные репрезентации способны одинаково успешно существовать в человеческом сознании, представляя разные сущности «реальности в себе». Концептуализация, таким образом, зависит не только от реальности, но и от человека.

Не касаясь вновь проблемы реальности предметов, якобы существующих в мире вне и независимо от человеческого сознания, лишь напомню, что они как раз и конституируются человеческим сознанием чувственно, но обязательно с использованием обозначающих их слов. Таким образом, концептуализация нового предмета происходит не только вследствие возникновения в сознании исследователя модели-репрезентации данной сущности, но, главное, в результате связывания этой модели-репрезентации с образом обозначающего данный предмет слова.

Концептуализируя окружающий мир по-своему, то есть особым, характерным только для него способом, конкретное общество помещает в мир и вымышленные им сущности. Например, оно может населить мир духами природы, как делали наши предки в далекой древности, или нечистой силой, как делали наши предки относительно недавно. Мы и сами сейчас создаем множество умозрительных сущностей, отсутствующих в окружающем предметном физическом мире – от математических и естественно-научных до социальных и психических.

У. Куайн (2010, с. 121) указывает, что, говоря о мире, мы сразу накладываем на него определенную концептуальную схему, присущую нашему собственному языку. Тем не менее мы способны выйти за рамки этой созданной нашим обществом концептуальной схемы. Мы можем постепенно изменять ее, несмотря на то что, кроме самой этой эволюционирующей концептуальной схемы, у нас нет ничего, что могло бы обеспечить нам репрезентирование реальности. Совершенствуя свою концептуальную схему, мы продолжаем зависеть от нее как от средства и формы репрезентирования реальности и не можем отделить ее от реальности, чтобы объективно сравнить с неконцептуализированной реальностью.

Автор (с. 121) пишет, что О. Нейрат удачно сравнил задачу изменения заданной нам предками концептуальной схемы с задачей матроса, который должен перестраивать свой корабль в открытом море. Мы можем совершенствовать свою концептуальную схему, продолжая зависеть от нее как от опоры. Но мы не можем отделить себя от нее и объективно сравнить ее с неконцептуализированной нами реальностью. Поэтому он считает бессмысленным исследовать корректность концептуальной схемы как зеркала реальности. И полагает, что стандартом для оценки концептуальной схемы должен быть не стандарт соответствия ее реальности, а стандарт прагматический – позволяет ли она нам эффективно действовать в реальности.

Окружающую реальность сознание способно концептуализировать разными путями, то есть создавать в рассматриваемой области мира разные группы альтернативных сущностей. Причем не один-единственный, а многие из этих путей могут быть эффективными с точки зрения адаптации человека к «реальности в себе».

Г. Бейтсон (2000, с. 420), например, обращает внимание на принципиально разные возможности даже глобальной концептуализации реальности. Ссылаясь на работу К. Юнга «Семь наставлений мертвым», которую тот написал «от имени» Василида Александрийского (первая половина II в. н. э.), Г. Бейтсон (с. 420–421) пишет, что К. Юнг рассматривает два фантастических мира – плерому и креатуру. Плерома – мир, где причиной событий являются силы и импульсы и где нет «отличительных черт». Плерома ничего не знает о различиях и отличиях. В креатуре же эффекты вызываются именно различиями. Мы можем изучать и описывать плерому, однако отличительные черты, которые мы зарисовываем, всегда приписываются плероме нами. Когда же мы изучаем и описываем креатуру, мы должны корректно идентифицировать те различия, которые эффективно действуют в ней.

Таким образом, автором представлены два разных в своей основе варианта концептуализации реальности… В первом она концептуализируется с выделением двух главных групп сущностей – сил и импульсов. Во втором – с выделением в ней других, более привычных современному западному человеку главных групп сущностей – отличительных черт.

Убедиться в возможности принципиально разной концептуализации реальности можно и сравнивая, например, так называемое мифологическое сознание представителей примитивных племен с сознанием современного человека. Глобально концептуализируя окружающий мир, мы выделяем в нем объекты и явления, их свойства, отношения и действия, реже – события и некоторые другие сущности. Представители примитивных племен концептуализировали мир иначе, выделяя в нем множество сил и одушевленных сущностей (см., например: Л. Леви-Брюль (1999), К. Леви-Стросс (2001), Б. Малиновский (1998) и др.).