Землянка представляла собой вытянутое помещение с низким потолком. Вдоль стен стояли двухъярусные кровати. Напротив двери расположилась чугунная печь «буржуйка», возле которой расположили сложенные поленья дров. Привыкнув к мерклому свету лампочки Кирилл, увидел, что на нескольких кроватях спящих людей закутанные в синие армейские одеяла. Не смотря, что на улице уже стояла жара, в землянке было довольно прохладно. Пахло сыростью и плесенью.

Паша указал пальцем на нижнюю кровать возле самой двери.

– Вот твоя «шконка». Будешь располагаться, предварительно стряхни одеяло и простынь. Могут и змеи, и скорпионы заползти. Они любят тут прятаться от солнца.

Одна из пружинистых кроватей заскрипела. Сонный голос пробормотал, поворачиваясь к стене:

– Паша! Идите вы к лешему! На улице читай лекции. Мне через час на пост заступать.

Кирилл кинул вещмешок на кровать.

– Все, пойдем отсюда.

Прапорщик щелкнул выключателем.

Спотыкаясь, на ведущей из землянки деревянной лестнице, Кирилл следом поднялся на улицу. От яркого солнца резануло в глазах.

Они прошли на КПП. Тесное помещение, небольшой стол с допотопным компьютером, стационарная рация. Два табурета. Полки с журналами, да деревянная вешалка на стене.

– Блокпост здесь поставили в двухтысячном, для охраны моста. Боялись, что через перевалы, с Грузии, могут крупные силы «бойков» прорваться. Теперь вроде особой надобности в нем нет, но видно про него забыли или руки не доходят, чтоб его снести. Потока транспорта практически совсем нет, да и ездят в основном с дальнего села в район, да и обратно. Мы их всех в лицо и по именам знаем.

Паша, закурил предложенную Кириллом сигарету. Затянулся, выпуская дым через нос, продолжил.

– Я здесь уже четвертую командировку отбываю. Уже привык. Вроде все как родное. Во втором году из той «зеленки», – Паша указал на кустарники, где с его слов в настоящее время обитает семейство шакалов, – «духи»⁶¹ нас сильно потрепали. Мы ведь как на ладони расположены. Так вот, ночью, нас с тех зарослей сначала из «граников» обстреляли, а затем из пулеметов долбали. Они ближе подходить не стали, раньше там минами засеяно было, как в родном колхозе. Побоялись. Пока к нам из части внутренних войск помощь подоспела, нас тут, словно в тире расстреливали. Один «двухсотый», осколком пол головы снесло. Двое «трехсотых», один из которых тоже до госпиталя не дотянул, по дороге скончался. Вон и «Дембелю» тогда досталось. Осколок в заднюю лапу угодил.

Прапорщик погладил пса по голове, прижатой к его ноге.

– Пока суть да дело, прочесали «зеленку», а от «бойков» и след простыл.

Паша остановился и пристально уставился на горы за рекой. Затем продолжил:

– Орудовала здесь одна банда, пока ее в горах не уничтожили. Они, суки, все тропы через ущелья знали. Чуть что уходили в Грузию.

В двухстах метрах от них протекала речка с черной и бурной водой, шириной метров семьдесят. На обратной стороне речки, за мостом, дорога раздваивалась, и расходились в разные стороны, поднимаясь вверх к горам с крутыми подъемами поросшие густым лесом.

– Я понимаю, дорога, что уходит направо, ведет к селу. А в противоположенную сторону, за мостом, куда упирается? – поинтересовался Кирилл.

– Это старая дорога. Примерно в пару километрах ниже стоял старый, деревянный мост. Весной, когда в горах тает снег, река сильно разливается и его опоры подмывало. Приходилось постоянно мост чинить. А в конце восьмидесятых построили новый мост и дорогу насыпали повыше. Одно время жители по привычке ездили в райцентр по дороге через старый мост. Ну а потом, тот совсем разрушился, чинить соответственно не стали, дорога заросла. Была у нас версия, что банда организовавшая нападение на блокпост пришла на эту сторону именно через старый мост. И также, спокойно ушла через него обратно в горы. Сейчас по той дороге, к старому мосту, почти никто не ездит. Если только какой ни будь любитель рыбалки.

Паша посмотрел на часы.

– У нас сейчас смена наряда. Я пошел отдыхать в землянку. Ты, если хочешь на КПП посиди, или в столовую сходи, чайку хлебни.

В столовую Кирилл не пошел.

На смену прапорщику пришел хмурый и молчаливый сержант, плотного телосложения, ростом под два метра. В помещении КПП Кирилл обнаружил добротный бинокль и несколько часов развлекал себя тем, что сидя на скамейке, через мощную оптику, рассматривал окружающую местность. Заняться было нечем. За два часа проехал один старый, с пустым кузовом, «сто тридцатый ЗИЛ», в направлении райцентра. По тому, как скоро прошел осмотр грузовика, общения водителя и сотрудниками милиции, нетрудно сделать вывод о том, что данный транспорт проезжает через пост не первый раз.

Он закурил очередную сигарету. В затылке и висках почувствовалась знакомая боль. «Надо завязывать, так часто курить» – подумал в очередной раз Кирилл. Он обошел КПП и стал смотреть на реку, несшую потоки мутной воды и солнце, которое должно уже через несколько минут скрыться за вершинами гор. Как только солнце скроется, сумерки сменятся непроглядной тьмой. Ночь наступает в этих местах непривычно быстро

Кирилл повернул голову. Какое-то насекомое, с неприятным и противным жужжанием, пролетело мимо. Он продолжил смотреть на горы, удивляясь, с какой скоростью темнота начинала заполнять вокруг все пространство.

Проклятое насекомое вновь противно прожужжало возле головы, в этот раз еще ближе, и ударилось в бетонный блок помещения КПП, подняв за спиной небольшое облачко белой пыли. Кирилл повернулся, стараясь отыскать место, куда угодило непутевое насекомое.

В это время чья-то сильная рука схватила его за воротник и неожиданно для него рывком затащила за угол, а затем бросила вовнутрь помещения. Кирилл, от неожиданности, успел только открыть рот, но не проронил и звука.

– Ты, что варежку, раззявил! Жить перехотелось! – заорали на него.

Кирилл с недоумением смотрел на сержанта, не понимая, о чем он говорит.

Тот сорвал с его шеи болтавшийся бинокль и через маленькое окошко стал рассматривать те места, которыми мгновение назад любовался Кирилл. Через пять минут наблюдения в окошко, сержант отпустил бинокль.

– Тебя, что Паша не предупредил?

Кирилл, смотря снизу вверх на лицо сержанта, покачал головой.

В это время в помещение КПП влетел сам Паша. Он без слов, молча, в бинокль несколько минут высматривал склон горы на противоположенной стороне реки.

– Черт! Темнеет быстро. Уже ни хрена не видать. Ты никого «не засек»?

Сержант, вместо конкретного ответа, выразился парой крепких фраз в адрес отца и матери неустановленного лица, родившего того в неопределенное время и месте при помощи медицинского персонала, находившегося в состоянии глубокого алкогольного опьянения.

Неприятный озноб прошел по спине Кирилла, и он осел где-то в районе затылка плотным неприятным комком. Только сейчас до него стало доходить поведение своих новых знакомых, с которыми ему посчастливилось встретиться несколько часов назад, но успевшим отвести его от возможной гибели.

Паша, как показалось Кириллу, был совершенно спокоен, в отличие от него не показывал ни каких признаков тревоги происходящим.

– Вот ишак задутый! Направлено, по посту лупит! И время выбирает, чтоб солнце за спиной было, и мы его оптику не засекли, – продолжая осматривать противоположенный берег речки, тихо, вроде размышляя или разговаривая с собой, промолвил прапорщик.

– Не очкуй, капитан. С такого расстояния даже с СВД⁶² снять кого-либо проблематично, – спокойным голосом, смотря на Кирилла, прижавшегося в углу бетонного укрытия, произнес прапорщик. – Солнце зашло. «В слепую» тратить патроны навряд ли станет.

Паша обернулся к сержанту.

– Влад. Постам – усилить бдительность. Особенно внимание, за правым берегом. И чтоб без «броников» и шлемов на постах не находились! Сам понимаешь. Не мне тебя учить. Поставь в известность руководство о происшествии и внеси запись в журнал

Затем дружески толкнул кулаком в бок Кирилла, добавил:

– Мы пошли ужинать. Через полчаса сменю.

Влад молча, кивнул головой.

В месте, называемой столовой, находился личный состав блокпоста свободный от дежурства. Все бурно и весело обсуждали подвиги полицейского просматриваемого американского боевика, где темнокожий герой, в отместку за гибель его собаки, в одиночку, разгромил синдикат по производству наркотиков и расстрелял не менее сотни наркопреступников из пистолета. Кирилл обратил внимание, что, всем сотрудникам, несшим службу на блокпосте, кроме Паши и молчаливого сержанта, было меньше двадцати пяти лет.

Проглотив пару ложек рисовой каши с тушенкой, Паша, кивнул головой.

– Тёма, банкуй! Чтоб всем поровну!

Бойкий Артем, без лишних нравоучений метнулся к холодильнику достал баллон водки, привезенную Кириллом и, под общее ободрение, разлил ее по сдвинутым в начале стола стеклянным, фарфоровым, пластиковым емкостям.

– Вторую – кто на смене, – скомандовал Паша, – больным, трезвенникам и язвенникам, кто не может или не хочет, предлагаю отдать свою долю мне.

Все, громко стукаясь разномастными стаканами и кружками, выпили за то, чтоб быстрее и всем вернутся домой.

Что для каждого из нас война? Для кого-то это боевой контакт с использованием оружия, танков и пушек. Для кого-то это героический подвиг. Таран самолета или бросок грудью на пулемет. Но настоящая война это еще трудности и лишения, грязь, пот и постоянное напряжение нервов. Ради чего и ради кого они сейчас рискуют своей жизнью и надрывают здоровье? Чтоб их забыли, как были забыты воины прошедшие большие и малые локальные конфликты или исполнивших интернациональный долг? Вновь тысячи сотрудников правоохранительных органов и военных, направляются, черт знает куда. Оторвав их от дома, семей, родителей и детей. И эти тысячи прекрасно понимают и осознают, что находятся на войне. Может не официальной, не правильной. Не признающей нашим правительством войне. И в тоже время сейчас он искренне завидовал этим молодым пацанам, которые, здесь, в Чечне, могли радоваться, сменятся и шутить. Они иные. И это – настоящие солдаты.

Кирилл, сделал большой глоток из кружки. Закусил уже холодной кашей. Или от выпитой водки или от медленно отступающего страха пережитого всего час назад Кириллу стало уютно и спокойно среди этих окружающих его до тех пор незнакомых ребят. В этом маленьком пространстве, кое-как сооруженного из разносортных досок, кусков фанеры и оббитой старой пленкой, немного защищающих от ветра и дождя, он сам громко смеялся, слушая веселые истории и пошлые рассказы.

Через час Кирилл выбрался со стола и вышел покурить. Ветер стал сильнее, заморосил дождь. В кармане замурлыкал телефон.

– Ну, ты расскажи, за какие прегрешения тебя отправили в ссылку? – услышал он уже привычный бодрый голос вместо приветствия.

– Привет, Костик. Это я в карты проигрался.

– Плохо. Говорил тебе, не играй в азартные игры под интерес. Это к добру не приведет. А я хотел вас сегодня в баньку пригласить. Товарищ с отпуска приехал, пивка свежего разливного привез. Литров пятьдесят. И рыбы копченной. В холодильнике лещ лежит килограмма на два. Но думаю, долго прятать такое богатство не сможем. Мишаня три раза в «кубарь» заглядывал, носом крутил, да разные намеки намекал. Ладно. Позвоню вашему Тихонову, может он согласятся со Степанычем заглянуть.

Кирилл сглотнул слюну.

– Вот черт! Зачем звонить, душу расстраивать. Знал же, что меня в отряде нет. Какие-то наклонности у тебя садистские проявляются. Раньше не замечал. Хоть кусок рыбы оставьте то.

Костик рассмеялся.

– В нашу «фирму» не только с такими наклонностями набирают и хлестче встречаются. Хорошо. Я специально для тебя пару «бакланов» припрятал и воблы вяленой. Приедешь, я тебя порадую. Какие там дела у вас?

– Да все в норме.

Кирилл зачем-то промолчал об обстреле блокпоста.

– Ну и замечательно. Я тебя немного просветить хочу, чтоб спалось более крепко.

Голос Кости стал серьезнее.

– Вчера утром вновь был перехвачен звонок «Сапфира» через спутник. И звонок был с квадрата километров в трех от вашего блокпоста. Видать узнали, что мы кошару «шерстили»⁶³, вот место и поменяли. Как тебе?

Кровь медленно стала приливать к голове Кирилла, напрочь выгоняя хмель. Он плотнее прижал телефон к уху, поежился от капли, провалившейся за воротник. Дождь начинал усиливаться.

– Что «залип»? Или соображать стал туго?

– Уснешь тут теперь. Что за квадрат?

– Звонок прошел с горного района, севернее вашего блокпоста. Секунд тридцать всего.

– Разговор кодированный?

– Угу, как обычно. Ждут сигнала и готовы встретить «Окулиста». Я сегодня уже встречался с Умаром. Он в курсе. Пусть тоже посуетится, агентуру подергает. Ведь где-то они засели? И харчеваться им нужно, и батареи на «спутник»⁶⁴