7

– Мама говорила про лечение. Помнишь? – Василиса после нашей вынужденной остановки была предельно серьёзна и сосредоточена. Внезапно многократно усилившиеся ее способности, в отличие от Егора, не столько вдохновили, сколько напугали.

– М-м, многократное ускорение локальной регенерации биологических тканей из-за стимуляции деления клеток производится на глубину воздействия… – Старший на ходу даже закрыл глаза, чтобы процитировать ближе к тексту. – А что?

– То, что ты с папиной ногой делал, это не лечение. Я видела. И почему я этого воздействия не знаю?

– Ну, это… – Брат замялся, но потом со вздохом раскололся: – Мама показала однажды, когда я ещё раз по поводу тренировки пожаловался. Нас на айкидо сенсей заставил общеукрепляющие упражнения делать после года растяжек, мышечную массу набирать сказал. Час занятий, а потом ноги-руки как ватные и болят. Мама сказала, молочная кислота накапливается, и научила ее ускоренно метаб… разрушать, короче^[5]. Правда, это долго делать надо было, а тут – р-раз. Но она мне не сразу показала, только через три месяца, а у твоей группы как раз до этого этапа занятия должны дойти были.

– Ага. – Девочка отвернулась от брата, переведя взгляд на однообразную стену наклонного тоннеля. Впрочем, я заметил, как она исподтишка то и дело бросала взгляды на меня, точнее, на подвергшуюся её лечению конечность. Хотя я и заверил дочку, что всё хорошо и ничего неприятного не чувствую, её, кажется, это не успокоило. Однако сделать она всё равно ничего не могла, тем более не здесь, мы уже отшагали больше часа, а наклонный тоннель всё тянулся, тянулся и тянулся.

По моим прикидкам, мы должны были подняться на приличную высоту, метров сто или около того, похоже, база залегала в коре планеты на большой глубине. Впереди не просматривалось и намека на свет в конце тоннеля. Прямой, как стрела, уже порядком наскучивший своей однообразностью коридор-пандус чернел одинаковой темнотой что спереди, что сзади. Свет фонаря бессильно рассеивался, не освещая и трёх десятков метров. Тревожно мерцающий свет камня, пусть и заметно прибавивший в яркости, не набирал и того. Идти вперёд и вверх – не самое разнообразное времяпрепровождение…

Хрр-рп! Тихий, но отчётливый звук заставил нас замереть, как вкопанных. Дети инстинктивно сделали шаг ко мне, но Егор тут же выступил вперёд, сбрасывая рюкзак и принимая что-то вроде боевой стойки. Я судорожно крутил головой, но в пятне света-без-теней ничего, что могло бы издать звук, не просматривалось. И никого, соответственно, тоже. Не было даже камешков на полу, которые могли проскрежетать по бетону под подошвой ботинка. Сыну тем временем надоело озираться по сторонам. Он прикрыл глаза и сделал резкое движение руками.

Ф-фух! В лицо, поднимая пыль, ударил резкий порыв ветра. Фантастическое зрелище. Я прямо увидел, как воздушная волна кругом расходится от ребёнка. Нечто подобное я видел только в кино с Джеки Чаном!

– Гор! Идиот, что ли! – Воздух разметал волосы Василисы и заставил её покачнуться. – Я тут почувствовать пытаюсь, а ты!

– Я подумал, вдруг невидимка. Я в одном кино видел. Ну, типа волна воздуха должна была заставить заколебаться маскировку.

– Идиот! Это так не работает!

Хрр-рп!

Повторный неопознанный звук заставил вздрогнуть всех, а я наконец вспомнил про сигнальный пистолет и немедленно обругал себя последними словами. Оружие надо было достать сразу же, как только мы открыли капсулу! Мало ли что? А я тут хожу с детьми(!) как по собственному дому! В нижние карманы моей штормовки изнутри были нашиты специальные секции под выстрелы 12-го калибра, по три с каждой стороны. Я заранее уложил два патрона пулевых, два картечных и две сигналки и теперь на секунду завис, решая, что взять.

Хрр-рп! Такое впечатление, что звук шёл сразу отовсюду, а не откуда-то с одной стороны. И он был…

– Васька! – Егор от избытка адреналина, уже не сдерживаясь, орал, тыча пальцем в руку сестры.

– А? – Младшенькая машинально подняла кисть на уровень глаз и разжала пальцы: на ладони ожидаемо лежал кристалл Наты. – А?! Трещина.

С тихим «хрр-рп» на камне, прямо на наших глазах, появилась ещё одна засечка.

– Бросай! – не своим голосом заорал старший.

Ф-фух! Василиса не заставила себя просить дважды, процессы деструкции в стекляшке, сопровождающиеся такими звуковыми эффектами, явно не располагали к эксперименту в стиле «давайте посмотрим, чем всё закончится, прямо у меня в руке». Пси-устройство вылетело из руки дочери и унеслось назад и вниз по коридору. Видно, порядком испугавшаяся Вася опять рефлекторно задействовала «усиление». Улетевший кристалл сдёрнул пятно освещения за собой, оставив нас в полной темноте. Светящаяся, быстро удаляющаяся искра после продолжительного полёта ударилась наконец о пол, мигнула, подскочила, ещё ударилась, ещё и ещё. Мы, молча, стояли и смотрели, дождались, пока источник света остановится, ещё постояли.

– Идём, что ли? – Я вытащил фонарь.

– М-может… – Егор нерешительно посмотрел назад. – Ну…

– Ты правильно поступил, и ты, Василиса, – приободрил я детей. – Мы же не знаем, что происходит, когда такая штука ломается, и почему она решила вдруг сломаться.

Словно в ответ на мои слова мы услышали далёкое и звонкое «КРР-РП!», через секунду нас едва не сбила с ног воздушная волна. Куда там «обнаружению невидимок» старшенького!

– Пойдём. – Надо сказать, меня самого слегка «потряхивало». Что, если бы эта штука взорвалась у Василисы в руке?! И тут меня как током ударило: второй кристалл, красный, который мы забрали со стола на базе! Тяжёлый рюкзак рухнул на пол, я судорожно сунулся в карман. Нет, не этот. Нашёл! Сунутый под луч фонаря, красный камень заиграл бликами на гранях, и всё. Прозрачный материал оставался цел и трескаться, похоже, не собирался. Или это потому, что мы не использовали его как лампочку?

Первым моим желанием было закинуть опасный предмет подальше. Вторым – отдать Егору. Его «подальше» сейчас было значительно большим, чем моё. Третьим… А почему бы и нет, пусть из младшей ещё тот «спец»?

– Вася, что с камнем-то делать?

Девочка было протянула руку к кристаллу, но тут же отдёрнула. Виновато посмотрела на меня. Ясно. Я аккуратно положил на пол наше последнее возможное доказательство того, что мы тут по приглашению Наты, пусть косвенное, но уж какое есть. Распрямился, натянул лямки рюкзака на порядком истёртые плечи. И просто, молча, кивнул: пошли, мол. Пошли.

Батарея фонаря начала сдавать ещё через полчаса субъективного времени. Быстро так. Свет лампы прямо меркнул на глазах, обещая через считаные минуты оставить нас в темноте. Прибавили шагу, ещё прибавили, будто это могло что-то исправить. Василиса обречённо зажмурилась прямо на ходу и вдруг резко затормозила.

– Там! Впереди… там что-то есть!

– Кажется… – Егор попытался пронзить сгущающийся мрак взглядом. – Чёрт. Чёрт! Чё… О!

Я опять достал пистолет – пришлось убрать его, как только занял руки фонарём. На ощупь вытащил сигнальный патрон, с громким щелчком переломил оружие и загнал его. Постарался, чтобы ствол располагался параллельно полу коридора.

Ф-ф-ф-ф-ш-шух! – Красная ракета слепящей вспышкой унеслась вдаль и на излёте ударилась в преграду. Ещё одни знакомые створки броневорот.

Колесо кремальеры пришлось нащупывать и крутить в полной темноте. Из-за этого тусклый свет, пробивающийся через расширяющийся проход, мы заметили сразу. Егор, не дожидаясь, пока щель станет достаточно большой для меня, первым проскочил наружу и издал странный звук. Пришлось бросать рюкзак и протискиваться за Лиссой с пистолетом в руке. На детей я наткнулся сразу за воротами, оба стояли, глядя на явно переносной светильник. И на неподвижно лежащую в круге его света человеческую фигуру.

8

В первое мгновение мне показалось, что я вижу землянина – ни в форме фонаря, ни в спектре света, ни в позе, ни в одежде не было ничего «такого». По сравнению с костюмом-скафандром Наты из записи с красного кристалла, по крайней мере. Наверное, потому я без всякой опаски приблизился к мужчине, не выпуская из руки сигнального пистолета. В него я зарядил второй сигнальный патрон, на этот раз зелёный, убить таким очень сложно даже при выстреле в упор, во всяком случае, так было написано на форуме, где выложили инструкцию «допила» ствола до нелегального боевого оружия. Однако даже сигнальная ракета на небольшом расстоянии могла причинить тяжёлые телесные повреждения. Человек – это далеко не медведь. В общем, я был вооружён, а потенциальный противник или источник информации – как повезёт – подавал лишь слабые признаки жизни.

Наклонившись над незнакомцем, я заметил сразу несколько пропущенных вещей, может быть, потому, что глаза после нескольких минут полной темноты не сразу адаптировались к свету. Первое – одежда оказалась вовсе не такой простой. Материал куртки, например, напоминал ткань только издали, по фактуре же скорее пластик. Толстый гибкий полимер тоже имел признаки внутреннего армирования или просто плохо гнулся. Больше всего мне не понравились следы, напоминающие оплавленные подпалины на спине и рукавах куртки, и это, кстати, отчасти могло объяснить второе пропущенное при осмотре с нескольких шагов. С мужчиной явно что-то не так. Бледная, почти белая кожа, замедленное, неестественно-механическое дыхание и полузакрытые глаза, смотрящие в пустоту! Последняя замеченная деталь меня напугала, что уж там. Я резко дёрнулся назад, сжимая мгновенно вспотевшей ладонью ребристую рукоять успокаивающе-тяжёлого пистолета, и едва не налетел спиной на детей.

Егор и Вася застыли в трёх шагах от находки, закрыв глаза, в напряжённых позах. Именно так они раньше общались со своей пси-способностью и с «камнями». Я застыл, не понимая, как быть, ушедшие в транс дети могли делать сейчас что-то жизненно важное, и, скорее всего, это связано с лежащей на полу фигурой. Я наклонился к дочери и с ужасом обнаружил, как по её лбу скатываются всё более и более обильные капли пота. Схватил за плечи, намереваясь «разбудить», тут девочка с тихим стоном обмякла у меня в руках. Синхронный стон вырвался у старшего, но сын смог удержаться, всего лишь припав на одно колено и оперевшись руками о пол. Надо быстро валить отсюда – вот только вперёд или назад? Сзади точно нет выхода, но впереди может ждать что-то более опасное.

– Папа, стой. Нет угрозы.

Дочь едва прошептала сказанное, но я почему-то сразу ей поверил. Действительно, никакой угрозы. Помог девочке сесть на пол, в одно движение, в который раз за этот безумный день, скинул рюкзак, подобрал упавшую ракетницу, – слава богу, не выстрелившую. А теперь…

– Он – кристалл. – Василиса нашла в себе силы открыть глаза и даже бледно улыбнуться – буквально тенью своей обычной улыбки. – Этот мужчина.

Чтобы переварить это простенькое утверждение, потребовалась пара секунд, и снова дочь опередила меня, заговорив раньше, чем я сформулировал вопрос и открыл рот.

– Он под действием своеобразного наркотика, который ввёл себе сам. Доза позволяет стать хозяином своих мыслей, предельно структурировать память и сознание, а ещё делает его разум доступным для нас. Для псиоников.

– Он потому и пришёл сюда, в своё тайное место, – внезапно подал голос старший. – Пси-фон мира приносит видения, создаёт безумные образы, а он лишь хотел вернуться в прошлое. Ещё раз. В который раз. Да, зовут его Мерх, и таких, как мы, в его памяти называют не «псионики», а «имперцы».

Наверное, было очень глупое выражение лица, когда до меня дошло, КАК дети получили информацию.

– Под действием эта штука называется грань, он для нас как открытая книга, как кристалл с записями, только их очень-очень много. И… Нет, пап, мы даже здесь не можем читать мысли обычного человека, мы чувствуем тебя и угадываем! – Егор, несмотря на бледность, самодовольно ухмыльнулся и тут же побелел ещё сильнее, в его глазах я увидел самый настоящий страх. – Н-нет.

Я резко дёрнулся, оборачиваясь и вскидывая оружие, в очередной раз матеря себя на все лады, что не сменил патрон на пулевой, но за моей спиной всё было по-прежнему: лежащее тело, светящая лампа. Резко обернулся назад к сыну:

– Что?!

– Мы с Лиссой его только что убили!

9

Я, наверное, всё же плохой отец. Счастливец в браке, хороший, смею надеяться, муж, но как родитель не самый худший, очевидно, но… Хороший отец всегда знает, как вести себя с отпрысками, а дети чувствуют себя за ним как за каменной стеной. Всегда. Мы с Натой с самого начала поделили обязанности – я работаю, она смотрит за детьми и домом. Так сложилось само собой, а потом не нашли причин что-то менять. Зачем? Я пытался общаться с мелкими больше, но две работы оставляют не так много свободного времени, а хочется ещё и с любимой побыть наедине. Мы с женой старались вместе решать воспитательные задачи, показывали, насколько серьёзно воспринимаем Егора и Василису «как взрослых», объясняли, помогали в учёбе, разбирались с проблемами, но нужно быть честным перед самим собой, в общении с детьми я всегда был в роли ведомого обожаемой супруги. Да и вообще никогда не отстаивал позицию главы семьи. Нам с Натой даже в голову не приходило, что роль командира ячейки общества нужно как-то определять или делить! Как-то всегда само получалось, и я слишком привык к этому «само». А последние события, в которых дети проявили себя с лучшей стороны, вдвоём подставив плечо там, где я привык опираться на помощь любимой, подспудно убедили меня, что они уже повзрослели.

– Идиот! – Для того чтобы добраться до брата, Василисе пришлось буквально проползти на четвереньках, сил встать не было. Пощёчина вышла совсем слабой, Егор только покачнулся, но выражение лица разительно поменялось.

– Вася?

– Идиот! Он сам себя убил, не видишь, что ли, он на этой дряни сидит уже несколько лет. И прихватил с собой все порции «грани», какие у него были, чтобы колоть столько раз, сколько придёт в себя! Он тут уже четвёртые сутки валяется! Его личность уже была готова развалиться без внешнего воздействия. Он сам с собой это сделал, а не мы!!! – Последние слова дочь практически проорала, если можно орать срывающимся шёпотом. Тем сильнее оказался контраст, когда девочка совершенно спокойным голосом закончила: – И мы обязаны воспользоваться его жертвой, иначе она будет напрасной.

– Что? – Егор удивлённо хлопнул глазами.

– Что слышал. – Силы и голос постепенно возвращались к младшей. – Ты сканировал его… Мерха вместе со мной. У него в голове то, что нам нужно: язык, грамота, местные расклады. Где что находится, кто здесь главный. Как я уловила, выход из базы далеко в пустыне. У него какой-то транспорт здесь где-то есть, а мы даже не знаем, как им управлять. Ну, соображай уже быстрее!

– Н-но… – Кажется, сын шокирован точкой зрения сестры на события сильнее, чем «убийством». Мальчик с каким-то новым выражением лица перевёл взгляд на лежащего на полу наркомана, потом на сестру. – Мы просто так это возьмём и сделаем?

– Я не хочу умирать здесь в компании с этим Мерхом. – Вася прищурилась, будто всматриваясь в рекомое тело, и сморщилась, потирая висок. – Воды тут нет, еды тоже. Этот привёз небольшой запас и спрятал. Ай!

Егор бережно обхватил сестру за плечи и прислонил к плечу. Тихо резюмировал:

– Я думаю, это оттого, что мы слишком много информации пробуем осознать, мозги не справляются…

– Нужно по кусочкам. – Василиса рукавом отёрла лоб. Рука заметно дрожала.

– Мы не успеем даже за сутки, тут работы на несколько лет. А его сознание без личности скоро начнёт угасать.

– Мама записывала информацию на кристалл из своей головы, структурировала и записывала, а здесь уже структуризация проведена, единственную нелинейность мы сломали. Просто перенести, не осознавая. Кристалл у нас остался. – Она слабо мотнула головой в сторону приоткрытых ворот.

– Он может взорваться, как и большой. – Егору идея совершенно не нравилась. – И потом, что это нам даст? Осознавать всё равно придётся по кусочкам и очень долго, если переписать вообще получится.

– Получится. – Василиса с усилием отлипла от плеча брата, села ровно. – Это единственный шанс. Нам невероятно повезло наткнуться на этого, нужно воспользоваться возможностью. Иначе маму просто не найти!

– И что делать?

– Вот я и думаю…

– Я знаю, что делать, – вмешался я в спор детей.