Цитаты из книг автора «Сергей Плохий»

Верно предсказали социологи и результат выборов. Кравчук оказался на первом месте во всех областях, кроме галицких: там победил Черновол. В целом Кравчук набрал 61 % голосов, Черновол – 23 %. Первый пришелся особенно по душе жителям Луганской области – более 76 %. В Крыму за Кравчука было подано 56 % голосов, за Черновола – 8 %.

Итоги референдума далеко превзошли все ожидания: 1 декабря на участки явилось 84 % избирателей, и более 90 % проголосовало за независимость. Не приходило такое в голову и Кравчуку. Когда он предсказывал благоприятный исход и не менее 80 % голосов “за”, Горбачев счел его мечтателем. Степан Хмара, бывший политзаключенный и депутат Верховной Рады, уверял, что будет не 80 %, а более 90 %, и слышал в ответ: “Вы рехнулись!” Однако Хмара оказался прав: за независимость высказалось 90,32 % пришедших на участки.

Сам Ельцин придерживался иного мнения: “Пока черновой вариант Союзного договора готовы подписать только семь государств – пять мусульманских и два восточнославянских (Белоруссия и Россия)”. Ельцин объяснил, в какое затруднительное положение попадет его страна, если Украина откажется от участия в Союзе: “Мы не можем допустить расклад, когда у двух славянских государств будет два голоса, а у мусульманских – пять”.

Несколькими днями раньше Анатолий Черняев и Александр Яковлев, два партаппаратчика либерального толка, пришли к единому выводу (первый изложил его в дневнике так): “Нравится нам или нет, нет альтернативы самостоятельному прорывному ходу России. Горбачевские усилия спасти Союз – безнадежные судороги”. В пятницу 29 ноября, когда Горбачева обнадеживали Собчак и другие глашатаи перестройки из Политического консультативного совета, Черняев отправил начальнику проект обращения к депутатам Верховного Совета с просьбой ратифицировать Союзный договор, а в дневнике иронизировал: “Хотя сам не верю в это, слова, однако, подобрал!” В тот же день Черняев подал советы Горбачеву, к которым отнесся намного серьезнее: “Сменить свою роль в сторону международную и защиты культуры… представлять свой мировой престиж внутри и тем держаться, не уповая ни на Союзный договор,

Стивен Хэдли, помощник замминистра обороны Пола Вулфовица, позже рассказал: Мы полагали, что без Украины Россия, даже если захочет, никогда не возродит Советский Союз. Россия, утратив огромные ресурсы, население и территорию Украины, никогда уже не будет представлять той угрозы, которую являл Советский Союз. Вот почему это стало одним из основных направлений политики США, при всех прочих ее неизменных принципах.

Шахназаров писал: “В этот момент восстановить Советский Союз практически невозможно. Кроме Назарбаева и Ниязова практически все республики безвозвратно решили показать всем, что они независимы. Своим последним заявлением Ельцин тоже перешел Рубикон. И он, конечно, прав: у России нет другого пути. Она не должна хватать разбегающихся партнеров за фалды. Когда Россия воскреснет, они вернутся. Если не все, то пускай идут с богом. Достаточно будет вовлечь сопредельные с Россией государства в зону ее политического и экономического влияния”.

Девятого ноября чеченцы захватили самолет со 171 пассажиром на борту и потребовали направить его в Турцию. Их целью было привлечь внимание к действиям России в Чечне. Оставив заложников в аэропорту Анкары, террористы вылетели в Грозный. Там их встретили как героев. Первый теракт, совершенный во имя независимости Чечни, организовал двадцатишестилетний Шамиль Басаев. Несколькими месяцами ранее он участвовал в защите ельцинского Белого дома. В 1995 году он же руководил захватом больницы в Буденновске в нечуждом Горбачеву Ставропольском крае28.

Кравчук напомнил Панкину одного из гоголевских персонажей, и тот описал украинского лидера как “полноватого” человека с чувством “достоинства и представительностью”. Глава Азербайджана Аяз Муталибов напомнил Панкину “приосанившегося парня из бакинской подворотни, расставшегося по возрасту со своей закадычной компанией, но не утратившего ее закадычных примет”. Сапармурат Ниязов из Туркменистана был похож на “председателя передового колхоза”, а Аскар Акаев выглядел как “работник просвещения 20-х годов”. На самом деле сорокашестилетний киргизский президент был одним из ведущих специалистов по оптике в СССР и не так давно возглавлял Академию наук Киргизской ССР. Он единственный из среднеазиатских президентов выступил против путча. По мнению Панкина, республиканские президенты были провинциалами, не понимавшими особенностей управления огромным государством21.

Неважно, верны ли были эти слухи (от союзника Горбачева не стоит ожидать доброжелательного отношения к Ельцину): президент РСФСР отсутствовал в столице в самое неудачное для правительства время. Один из его сторонников в Верховном Совете РСФСР высказался так: “Это было то же самое, как если бы Наполеон поехал на Ривьеру писать стихи после прихода австрийских и российских войск в Аустерлиц”. Один из главных советников Ельцина Геннадий Бурбулис вспоминал, что в это время правительство СССР уже не функционировало, а российское еще не взяло ситуацию в свои руки: “Страна катилась к коллапсу… И эта ситуация власти без власти, ситуация ответственности без ресурсов – она не могла длиться бесконечно. Так или иначе нужно было быстро создавать дееспособное правительство. А Ельцин укатил в Сочи”3.

Сотрудник Совета по национальной безопасности Николас Бернс, которому часто поручали вести стенограмму во время телефонных переговоров с Москвой, вспоминал: “Мы знали, что Горбачев слабеет, а Ельцин усиливается, поэтому президент Буш начал выстраивать отношения с обоими. Мы выработали схему сотрудничества с двумя президентами одновременно. Во время каждого разговора с Горбачевым Буш говорил ему, что после этого позвонит Ельцину”.