Солдат империи

В те дни, когда узкогрудый студент Александр Ульянов, двадцати одного года от роду, распираемый ненавистью ко всему, что было дорого русскому народу, любовался в полуподвальном помещения на очередную самодельную бомбу, предназначенную для царствующего императора, девятнадцатилетний Николай Александрович Романов готовился приступить к воинской службе в должности младшего офицера Государевой роты гвардии Преображенского полка.

1 марта незадачливый террорист был арестован вместе с группой своих единомышленников. Мечта об убийстве ни в чем не повинного человека осталась неосуществленной. Даже идя к виселице спустя несколько недель, Ульянов нисколько не раскаивался – он бесился, как скорпион, которому в последний момент не дали вонзить в живую плоть ядовитое жало. В злобных судорогах он и предстал пред судом Вечности.

А царственный юноша напутствовал тех, кто жаждал крови его отца, всепрощающей молитвой. По-разному понимали эти почти сверстники благо родной страны. И поэтому закономерно, что короткая жизнь одного увенчалась позорной казнью, в то время как другой начинал свое долгое и трудное служение России…

23 июня 1887 года стало начальным днем военной карьеры будущего главнокомандующего русской армии. По истечении года наследник-цесаревич назначается командиром Государевой роты Преображенского полка.

Цесаревич Николай Александрович Романов, в форме Лейб-гвардии Гусарского полка Его Величества (1 марта 1887 года)

За два с половиной года он основательно изучил службу в пехоте и с началом 1890 был переведен в лейб-гвардейский Гусарский полк – вновь поначалу младшим офицером, а затем командиром эскадрона.

Служба в кавалерии была прервана в связи с участием в кругосветном путешествии (с октября 1890 по июль 1891 г.г.), а затем великий князь продолжал свою военную подготовку в артиллерийских частях: командир взвода в Лейб-гвардии 1-й конной Его Величества батарее, затем командир Лейб-гвардии 6-й пешей Его Величества батареи.

Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович верхом в форме Л-гв. Гусарского полка Его Величества (Рига, нач. XX в.)

1 января 1893 года Николай Александрович возвращается в Лейб-гвардия Преображенский полк. Накануне своего перевода он произведен в полковники и теперь получает под свое командование 1-й батальон. На этом посту его застает смерть отца, императора Александра III (20 октября 1894 года).

По законам Российской империя, вступая на престол, монарх сохранял то воинское звание, которого достиг на действительной службе, и дальнейшее производство в чин не допускалось. Даже приняв в 1915 году командование всей русской армией, сражавшейся против германо-австро-турецкой коалиции на многотысячекилометровом фронте, император оставался верен старому полковничьему мундиру. На груди его в эти годы прибавился лишь один серебряный крестик – «Георгия» он получил за пребывание на передовой.

Для нас, имеющих богатый опыт быть ведомыми «выдающимися полководцами», которые почти не выбирались из Кремля, либо навешивали на себя пуды наград за несуществующие победы, не нужно тратить много слов в похвалу русскому царю, который почти два года честно тянул армейскую лямку и более двух лет осуществлял руководство крупнейшими сражениями в истории войн…

По свидетельству всех знавших Николая Александровича, в бытность его командиром различных подразделений лейб-гвардии, он никогда не дозволял себе формального отношения к своим обязанностям, чего вполне можно было бы ожидать от наследника престола. Он не просто числился, но служил с полной отдачей, ничем не отличаясь от прочих офицеров. Его манила атмосфера полкового братства, он не пропускал возможности участвовать во всех затеях сослуживцев. Простая, бесхитростная натура русского солдата всегда привлекала цесаревича, общение с выходцами из народа, нашедшими временный домашний очаг в преображенской казарме, стало его сердечной потребностью. Возможно, это многолетнее общение со вчерашними крестьянами и рабочими дало Николаю Александровичу прекрасное знание русского народа, его психологии и привычек. Сотни пословиц, сочных простонародных выражений, которыми пестрели деловые бумаги царя, были, вне всякого сомнения, усвоены за годы службы, во время многочисленных путешествий по самым захолустным уголкам родной страны.

Катастрофа случилась с поездом императора Александра III 17 (29) октября 1888 года на Курско-Харьково-Азовской (ныне Южной) железной дороге, в результате которой ни император, ни его семья не пострадали

Неотъемлемыми качествами императора с юных лет были мужество и невозмутимость. Даже во время трагических происшествий, угрожавших его жизни, он ни на миг не терял самообладания. Во время крушения царского поезда 17 октября 1888 года под Борками наследник-цесаревич, только что переживший ужасную катастрофу, принялся переносить раненых, помогал делать перевязки, наравне с солдатами и рабочими разбирал обломки вагонов, подносил воду и лекарства.

Когда во время водосвятия 6 января 1905 года из орудия Петропавловской крепости был выпущен боевой снаряд, разорвавшийся рядом с торжественной процессией, Николай Александрович даже бровью не повел, хотя шрапнель полосовала лед у самых его ног.

Но пожалуй самым опасным испытанием оказалось покушение на его жизнь, совершенное японским полицейским Санзо Цуда. Это произошло во время визита в японский город Отсу в ходе кругосветного путешествия. Нанеся наследнику русского престола удар саблей в голову, самурай попытался повторить нападение, но был сбит с ног ударом трости греческого королевича Георгия, сопровождавшего Николая Александровича. Хотя из раны обильно лилась кровь, цесаревич сохранил полное спокойствие.

Николай Романов в Японии (Нагасаки)

Этот эпизод, всколыхнувший всю Россию, был своего рода предостережением будущему императору. Несмотря на бесчисленные выражения сочувствия жертве покушения со стороны японцев, в стране самураев уже в те годы можно было приметить шовинистические настроения. Они создали благодатную почву для разнузданной русофобской пропаганды, которая через несколько лет стала обычным фоном японской печати. Нападение на цесаревича оказалось предвестием того подлого нападения Японии не русские гарнизоны в Манчжурии, которое положило начало войне, потрясшей основы русского государства. Солдат России Николай Александрович Романов первым принял на себя удар желтого фанатика, ему первому из руководителей белой расы пришлось столкнуться с неистовым натиском азиатского хищника…

Сильный Державный

Скоротечная предсмертная болезнь Александра III совпала с приездом в Россию невесты наследника русского престола принцессы Алисы Гессенской. Вся царская семья находилась в Ливадии, где угасал император. Когда избранница его сына прибыла в Крым, тяжело больной монарх нашел в себе силы, чтобы принять ее и благословить предстоящий брак.

На следующий день после кончины царя, 21 октября 1894 года на престол вступил Николай Александрович. Теперь слова государственного гимна «Сильный державный Царствуй на славу нам Царь православный» относились к нему. И в своем первом манифесте, обращенном к стране и миру, новый монарх поклялся следовать курсом отца. А это значило, что на первое место будут поставлены национальные чаяния русского народа. Ведь скончавшийся император первым в послепетровскую эпоху провозгласил моральной основой своей политики религиозно-нравственные понятия простого человека, земли в старинном значении этого слова. (От него происходит наименование древнерусского парламента: Земской собор). Впервые при Александре III перешли от подражания иностранным модам к национальному стилю: армейская форма стала напоминать одежду стрельцов XVII века, когда-то изгонявшиеся из дворянского обихода бороды получили права гражданства – сам царь стал походить на крепкого домовитого крестьянина, гордящегося своим «образом Божиим» (Христос, как известно, носил бороду)…

И первые десять лет нового царствования, в общем, показали правильность выбранного пути. Страна стремительно развивалась: строились заводы, шахты, железные дороги, возводились новые города, осваивались земли на Востоке, открывались школы и высшие учебные заведения. Расширялись пределы империи – в 1895 году трехцветное знамя взвилось над Памиром.

Адмиралтейские Ижорские заводы

Быстро росло население России. При вступлении Николая II на престол число его подданных составило чуть больше 120 миллионов. Январская перепись 1897 года, проведенная согласно повелению императора, дала цифру более 128 миллионов. Естественная прибыль, по подсчету Д. И. Менделеева, составляла 1,81 % в год. Гениальный ученый подчеркнул в своей работе «К познанию России», что таких темпов прироста не знала ни одна страна мира. Ясно, что только в условиях материального благополучия и нравственного здоровья народа могла появиться такая тенденция. Человек с уверенностью смотрел в завтра и был спокоен за свое потомство. Чего не можем сказать о своем поколении мы по прошествии сотни лет.

Американские горки на Марсовом поле (Санкт-Петербург. 1895 г.)

Замечу кстати, что настроения исторического оптимизма владели не только массой простых людей, вряд ли знакомых с приведенной статистикой или с газетными выступлениями на эту тему. Народом руководил скорее культурный инстинкт, регулирующий подъемы и спады национальной жизни. Но вот великий химик, автор Периодического закона, опирался в своем оптимизме на объективные научные данные. И они позволили ему предсказать численность населения страны на полвека вперед (при этом Менделеев осторожности ради даже занизил процент естественного прироста). По мнению Менделеева, к 1950 году в России должно было проживать 282 миллиона человек. На деле же к этому году оказалось «в наличии» лишь 200 миллионов. По всей видимости, даже в кошмарном сне академику не могло привидеться, что власть над страной окажется в руках родича того кровожадного Ульянова, что окончил свои дни в петле. В 1905 году, когда Менделеев работал над своей книгой «К познанию России», подавляющая масса народа смотрела на «освободителей» как на бесноватых. Однако вирус революционного помешательства распространяется иной раз с такой скоростью, что ни современники, ни тем более потомки не в состояния понять, как мог уравновешенный, работящий и счастливый народ попасться на удочку демагогов, как мог растоптать свои святыни и оказаться на положении бесправного раба в собственное доме. Писатель Иван Наживин, сам отдавший дань этому революционному сумасшествию, с горечью рассказал о встрече с греческим коммерсантом на юге России, происшедшей вскоре после бегства литератора из большевистского ада (1919 год):

Торговля мясными тушами (Курган, 1903 г.)

«– Ваша революция! – сказал он. – Да вы до сих пор не поняли, отчего ваша революция произошла… Единственная причина ее – с жиру вы сбесились…

Подвесная электрическая дорога (Инженер – Ипполит Владимирович Романов. Июнь 1900 г., Гатчина)

Я выразил удивление: это объяснение слишком уж просто.

Спуск в присутствии Николая II на воду крейсера «Аврора» 11 (24) мая 1900 г.

– Просто? – повторил на своем курьезном русском языке мой Улисс. – Просто да верно. Посмотрели бы вы, как живет наш греческий народ: кусочек немудреного хлеба, пара маслин, глоток вина, вот и все. А вы, чего у вас не было, чего?.. Я приехал к вам сюда, так удивился: жрет рабочий колбасу, булку белую пшеничную, водки пьет сколько влезет, да еще и жалуется мерзавец, все ему еще мало. Нет, ты влез бы вот хоть на неделю в шкуру нашего рабочего или крестьянина, тогда бы ты узнал, что такое нужда… Зажрались, на стену с жиру полезли, вот и вся ваша революция… – сердито заключил он. – Ну, теперь, по крайней мере, вы будете знать, как делать революции и к чему это приводит!»

Юная семья с первенцем – великой княжной Ольгой

Каким бы прямолинейным ни казалось такое суждение, но последующая история подтвердила правоту грека. Когда коммунистический режим загнал-таки трудового человека в шкуру бедняка, едва перебивающегося от получки до получки, то потребовал еще и беспрерывно благодарить новоявленных отцов народа за эти нищенские подачки. И ведь не взъярился, не впал в революционное бешенство «самый передовой класс» – уныло тянул свою лямку да безропотно хлебал из корыта то, что угодно было даровать новым хозяевам…

Первые годы XX столетия, по мере того, как войны и революции отделили это время от наступившего века смут и жестокости, стали казаться безмятежной и даже как бы сонной эпохой. Но попробуем перенестись на столетие назад, попытаемся представить себе, как воспринимали мир наши предки, которые до той поры жили достаточно спокойно и счастливо…

Николай II на прогулке с семьей. На велосипеде Великий князь Михаил Александрович, в коляске Великая княгиня Ольга Александровна, стоят сзади Великий князь Александр Михайлович с супругой Великой княгиней Ксенией Александровной (1900–1902 гг.)