Это было самое наибольшее послужное вознаграждение для солдата, так ли иначе, но относящегося к армии, несмотря на вполне возможную принадлежность к какому-нибудь тыловому подразделению.

Даже вручение железного креста не происходило без объявления именно этого, что и ставило в соответствующий ранг саму степень выражаемой благодарности.

Спустя короткое время, солдаты по команде старшего из них повернулись кругом и так же строевым маршем покинули помещение, чтобы донести такую радостную весть до всех остальных сослуживцев и продемонстрировать, как их лично вознаграждал сам фюрер, приветствуя своей рукой и собственноручно вручая бокал празднично налитого вина.

В этом и заключалась победа самого Гитлера на фронтах и в этом же проявлялась исключительная стойкость самих немецких солдат, которые выполняли очередной приказ вермахта.

Никакая палочная дисциплина или что-то там еще принудительно исполнительного характера не могли привить то, что по-своему совсем показушно прививал Гитлер, используя для этого свои собственные методы так называемого личностного характера убеждения.

Это и послужило причиной для продолжительно длинного периода развала всего германского государства, обоснованного лично фюрером с его теорией верхнего превосходства.

Но, по сути, сама его идеология была здесь абсолютно не причем. Только исключительно жизненное участие руководителя государства в личной жизни самих солдат и создало тот защитный барьер, благодаря которому он и мог защищаться в дальнейшем столь значительное и продолжительное время общего отступления на всех фронтах.

Это не была идеология самих солдат. Это была всего лишь идеология жизненного права на свою личную жизнь и ее материальную обустроенность.

После ухода солдат, Гитлер широким жестом руки пригласил всех собравшихся чествовать его день рождения в зал и привычно пропустил многих из них вперед, предоставляя право быть первыми на этом большом пиршестве.

Где-то примерно на середине входящего людского потока приглашенных, он и сам прошел вперед и со временем занял подобающее ему место.

То было встречено громкими аплодисментами и быстро распространяющимися овациями вперемешку с криками «Хайль» и «Хайль, фюрер» с ощутимо громким прищелкиванием каблуков.

Вскоре этот процесс прекратился, и весь зал замер в ожидании речи именинника.

Фюрер намеренно медленно встал, показывая в очередной раз всем свою внешне выраженную усталость, и попросил разрешения произнести тост за величие Германии и непосредственно самого фюрера.

После довольно впечатляющей речи продолжительностью около десяти минут Гитлер, наконец, взметнул бокалом вверх и дал ясно понять, что можно действительно выпить и пора начинать само празднование.

По случаю юбилея сюда, конечно же, были приглашены артисты, и для них специально была построена сцена, которая незаметно выдвигалась из глубины, тем самым шокируя всех не посвященных в более подробные детали этого процесса.

Гости рассаживались, кто куда и, по сути, было без разницы, кто будет присутствовать рядом с самим Гитлером, ибо, как правило, он этого вовсе не замечал.

Занятый лично собой и своим по-особому восторженным взглядом на все происходящее вокруг него, фюрер терял на время свою личную бдительность и был чем-то похож просто на младенца, который находится в зоне особого пристального внимания всего окружения.

Его стриженные коротко усы при этом топорщились, выдавая немного вперед верхнюю губу, а подбородок ниспадал немного вниз, приоткрывая на время полуразрушенные зубы, которые он никак не хотел лечить, ссылаясь исключительно на то, что сильно занят.

Врачи по-настоящему негодовали из-за того, но им было невдомек, что сам Гитлер попросту боится зубной боли, а также того, что вдруг кто-то неожиданно воткнет ему в рот капсулу цианистого калия и заставит вполне естественно ее проглотить.

Тот же фюрер нуждался и в операции, но и здесь не доверял врачам именно по той же причине и практически до самой своей смерти страдал от боли, едва-едва успокаивая ее с помощью обычных таблеток.

Сами таблетки ему приносили его друзья, то бишь соратники по партии, которым он, соответственно, доверял и с которыми он сам мог быть вполне откровенен.

Они также всячески склоняли его к операции или хотя бы к частичной госпитализации, но хитрый по-своему Гитлер в этом вопросе не доверял даже им, предполагая внутри, что с помощью этого они смогут прибрать к рукам им самим выстроенную в Германии власть.

Так вот и сейчас, находясь на своем месте, он в некоторые моменты вспоминал о своей личной боли, незаметно для всех содрогался всем телом и немного прикусывал и так плохо сохранившиеся во рту зубы.

Но наблюдая за своим таким весьма широким гостеприимством, он мгновенно забывал обо всем и традиционно взмахивал всего лишь головой или вскидывал руку в надлежащем приветствии, которую, кстати, держал подолгу, так как именно это позволяло ему на какое-то время избавляться от боли в своих суставах.

Другие же, наблюдая за ним со стороны, неизменно думали о том, что тем самым Гитлер запечатлевает величие обозначенного символа нацизма и своеобразно демонстрирует уже свою силу воли в деле достижения общих интересов, касающихся их партии и в целом Германии.

Таким образом, каждый со стороны видел в нем что-то свое, придуманное и прославленное им лично за время наблюдения этого процесса, в большинстве своем имеющего смысл действия подражающего характера.

Но фюрер порой сам раздражался от этого и иногда даже принудительно заставлял кого-то опускать руки, если количество затраченного на это времени с другой стороны гораздо превосходило его собственные порядки.

Особого подражательства он все-таки не любил, как и не любил слушать особо восхваляющие его самого речи, считая это признаком слабости или даже какой-то трусости по отношению лично к нему.

Таких людей, как правило, он к себе не подпускал, а если и приходилось с ними общаться, то только исключительно по необходимости, которую сам Гитлер сокращал до самого минимума.

Гораздо большего с его стороны заслуживали люди так называемого арийского происхождения.

В них он видел настоящую силу немецкой нации и, как мог, противостоял отправке таких лиц на фронт, считая, что в результате этого они могут потерять всю линию генетического соблюдения, а вместе с ней и все население самой Германии.

В связи с этим он в срочном порядке издал приказ о принудительном взимании семени и выращивании детей практически из пробирок.

И хотя врачи на тот период были еще далеки от так называемого искусственного оплодотворения, все же кое-какие успехи имелись, и их нужно было, соответственно, развивать.

Именно на этом и было основано его новое распоряжение о создании концлагерей для неполноценно сложившихся наций.

– Они послужат нам и науке, – так лично сказал он сам на очередном митинге в самом Берлине.

Принуждал Гитлер в то же самое время и рожать как можно больше детей, и даже заставлял ближайших к нему офицеров проделывать это ежегодно.

– Чем больше немцев, тем больше перспектив новой линии генетического развития, – так говорил он своим друзьям по партии.

И они, естественно, его поддерживали в этом, заставляя уже в свою очередь заниматься тем же своих подчиненных.

В целом весь этот процесс затронул всю Германию, буквально распотрошив всех с малого до великого в деле достижения так обозначенных национальных интересов.

Наблюдая за многими из приглашенных гостей, фюрер ежеминутно крутился по сторонам, выискивая лиц, надлежащих истинному крылу его партии.

– Геринг, Геринг, подойдите сюда, мой друг. Я хочу с вами поговорить.

Еще не до конца оформленный маршал немецкой авиации незамедлительно бросился к фюреру и застыл перед ним в ожидании приказа.

– Расслабьтесь немного, – усмехнулся Гитлер, глядя на того, – отдыхайте, я вас позвал по другому поводу. Как у вас лично идут дела. Дома все в порядке, – поинтересовался фюрер, заглядывая тому в глаза.

– Так точно, мой фюрер, все в порядке. Жена на сносях, остальные дети здоровы.

– Смотрите, не перекармливайте их, – погрозился пальцем Гитлер, – врачи сказали, что генетически все возможно устранимо. Но все же не будем забывать про природу и обычную еду. Да и вам также необходимо несколько сбросить вес. Берите пример с Геббельса или Гесса. Они в прекрасной форме. Как вы, еще летаете? Или уже забыли, когда взбирались на борт?

– Никак нет, мой фюрер. Только вчера инспектировал полет. Был инструктором, – доложил пока генерал, немного раскрасневшийся от выпитого им вина и не вполне подходящих по времени вопросов Гитлера.

– Ну, ладно, идите, отдыхайте, не буду вас отвлекать. Но с женщинами поосторожнее, – хитро прижмурил глаз фюрер и жестом руки отпустил подчиненного заниматься своими делами.

Тот радостно выдохнул и унесся прочь, насколько позволяла ему его фигура, предварительно спросив, как и положено среди военных, разрешения идти.

– Хитрый черт, – ухмыльнулся Гитлер, зная о том, как он обхаживает сразу двоих, не забывая при этом и свою жену.

Зная премного обо всех грехах его подчиненных, фюрер не страдал от зависти, а раздражался только тогда, когда какие-либо длительные загулы мешали непосредственно исполнению его приказов.

Но что-то сделать в таких случаях он особо не мог, потому как не на кого было в точности положиться, да и посвящать многих в такие дела было вовсе ни к чему.

Потому, он терпеливо ждал их возвращения на службу, а уже затем отчитывал так, обхаживая вокруг тела кругами, что у тех самих кружилась голова, и они теряли все свои силы, вследствие чего беспрекословно подчинялись и бросались сразу в бой, чего бы это не стоило.

Такие инциденты души присутствовали довольно часто и с очень многими. Виной тому, конечно же, было постоянное напряжение и практически ежедневное нахождение на службе вне всяких выходных, так как фюрер требовал постоянного и порой незамедлительного исполнения всего им сказанного.

Оттого многие терялись на время из его видимого обзора и порой приходилось подключать к этому гестапо, чтобы определить местонахождение того или другого, бывшего или настоящего соратника по партии.

С остальными он, конечно же, поступал по-другому. Их ждала самая высокая мера наказания – ссылка на фронт или обычный расстрел.

Потому, в окружении Гитлера все же присутствовала кое какая каста в лице бывших и настоящих соратников по партии, которым было позволено практически все, вплоть до такого личного самоустранения от всех исполняемых ними дел.

Но во многом Гитлер все же не обижался на них и реально понимал, что те просто выключаются из его игры, ибо не обладают в достаточной степени той силой, которой обладал он сам.

Фюрер недаром изучал все религии мира и абсолютно не традиционные для европейцев их аналоги среди других земных групп населения Земли.

Он неспроста отправлял и разные экспедиции, каждая из которых доставляла ему необходимые для произведения общего анализа материалы.

Привозились, порою, и артефакты, но лично сам Гитлер им мало доверял, понимая, что они могут быть просто подделаны, если не его людьми, то кем-то из более ранних.

Потому, его в большей степени интересовали книги разных народов и именно с ними он начал бороться по-своему еще вначале своего восхождения.

Это была своеобразная месть за свои малоимущие знания, доставшиеся напрямую от предков, и это же было яркая демонстрация силы развития мысли нового направления.

Он так это и обозначил в своей книге «Майн Кампф», хотя вряд ли кто это понял, копаясь в ней и перелистывая из одного конца в другой.

Гитлер непременно хотел сосредоточить всю власть на земле в своих руках.

Ни в Бога, ни в черта он, естественно, не верил, хотя прилагал все усилия к тому, чтобы остальные верили как раз обратному.

Сам же он по-настоящему занимался наукой и сбором всех сведений, которые были связаны с бессмертием человека на Земле и с самой силой такого бессмертия, которая неизменно присутствовала в нем самом, и он это ясно чувствовал у себя внутри.

Кое какие оккультивного характера штучки он все же себе позволял, но не увлекался ними долго и совсем скоро в них вовсе разочаровался. Впоследствии он приказал уничтожить всех тех, кто этим занимался, под предлогом обычного жульничества или откровенного обмана населения его страны.

Так со временем в нем самом начало проявляться то, о чем мы сейчас непосредственно говорим, и благодаря этому тот же Гитлер вполне способствовал собственной стойкости в апартаментах величины его жизни.

То есть, он фактически питал силу энергии Земли, или плеяды тьмы, как он сам именовал это странное воздействие на себя в моменты внезапно наступавшего, несколько экзальтированного и очень скороговорно подвижного мракобесия.

Что это такое?

Человеческому потворству грехов нет предела на Земле. И Гитлер, естественно, знал об этом, как знаем о нем же и все мы, но не придаем фактического значения.

Адольф же, начиная с детства, или самых юных лет своей жизни весьма значимо предавался идее практически насильственного поклонения грехам. Можно даже сказать, что он практически их испытывал на себе, исповедуя те или иные проказы, допустимые в его возрасте.

Будучи слабым физически, он явно желал привлечь к себе ту силу, которая смогла бы уберечь его от какой-либо расправы со стороны своих сверстников.

С моментами этапов взросления, меры такого экзальтированного характера восприятия мира становились более сильными и более выраженными. Он уже не довольствовался мелкими грешками, а находил себе довольно серьезные грехи, так сказать, из среды более старшего поколения.

В конце концов, он довел себя до такого состояния внешней и внутренней анимации жизненной среды, при котором даже его самое малое мимолетное возбуждение приводило весь механизм движения его тела в действие, благодаря чему он мог вполне моторно расходовать весь свой запас припасенной физической или словесно накопленной энергии.

Всё это законы физики, которые сам Гитлер очень чтил и по-настоящему окружал себя учеными, свезенными к нему со всего мира всего с одной единственной целью – его единственного наполнения.

Чем? Знаниями. Вот чего по-настоящему добивался фюрер, а потому всячески проводил опыты над людьми, занимаясь непосредственно под руководством самих профессоров самых различных наук.

Этим же выражено его стремление победить весь мир, так как сила энергии его души подвигала именно к этому, а потому и он сам был весь направлен только на это.

Но нельзя в то же время усматривать в самом обычном человеческом организме какого-то монстра или подземельное чудовище.

Этого не было, да и по-настоящему нет на самой Земле. В деле Гитлера всего лишь смешались функции жизнедеятельности организма с функциями жизнедеятельности ядра Земли.

Эти процессы происходят периодически на планете, то и дело, вынося в сам объект среды, то есть наружу, в общество людей так называемых нелюдей.

Их можно по-разному обозначать, но все они целеустремленно преследуют одно. Свое личное достижение величины силы в показном или менее таковом доказательстве своих лично произведенных грехов.

Это по-настоящему физический процесс и он обусловлен временем изъятия из недр Земли так называемых элементов диалептической связи, подача которых осуществляется с помощью проходимой эквилиптики земного ядра на базе имеющихся природно элементарных частиц.

Можно даже сказать, что это обычная квантовая теория Эйнштейна в действии, которой и воспользовался по-настоящему Гитлер, всего лишь наследуя один единственный принцип генетического молекулярного нерасщепления.

В родословной самого фюрера существовали так называемые пробелы.

Он долго и тщательно просматривал целую лавину всевозможного рода документов, пока, наконец, не добрался до самой истины.

Где-то посередине веков, а именно в 15-16 столетии в его роду было запечатлено так называемое сварное вырождение. То есть, на свет появились спаренные или сросшиеся близнецы.

Это и был именно тот признак, который в последующем сыграл весьма значительную роль в деле своеобразного накопления отрицательно заряженных частиц при всех последующих молекулярных исполнениях генетических тел так обозначенного рода.

Все эти документы Гитлер тщательно изучил и упаковал под воду. Знаний по его делу собралось достаточно, а потому он попросту решил ото всего избавиться, как от излишне фигурирующих доказательств о его, так называемой ненормальности.

Помимо того, он не хотел, чтобы кто-то еще проследил его генетическую линию развития и набрел на то, к чему он пришел сам.

Потому, фюрер немного изменил некоторую письменность в ряде документов и добавил к своему генетическому накоплению несколько иных штрихов, которые впоследствии и оказались еврейского происхождения.

Но это не смутило самого Гитлера, и он сам лично по тому высказывался так: