Цитаты из книг автора «Сергей Алексеев»

Терпит. Всю дорогу молчал. Толк будет», – подумал Суворов. И не ошибся. Вскоре с поручика сошел питерский лоск. Стал «пахучка» исправным офицером и отличился во многих походах. Настоящий

Оказывается, Суворов раньше всех подымался в армии. Поднялся Прошка, а тут еще одна неприятность. Приказал фельдмаршал притащить ведро холодной воды и стал обливаться. Натирает Суворов себе и шею, и грудь, и спину, и руки. Смотрит Прошка, выпучил глаза, – вот так чудо! – Ну, а ты что? – закричал Суворов. И приказал Прошке тоже облиться. Ежится солдат с непривычки, вскрикивает от холода. А Суворов смеется. – В здоровом теле дух, – говорит, – здоровый. – И снова смеется. После обливания вывел Суворов Прошку на луг. Побежал фельдмаршал.

Когда Прошка попал в денщики к Суворову, солдат немало обрадовался. «Повезло! – подумал. – Не надо будет рано вставать. Никаких ротных занятий, никакого режима. Благодать!» Однако в первый же день Прошку постигло великое разочарование. В четыре часа утра кто-то затряс солдата за ногу. Приоткрыл Прошка глаза, смотрит – Суворов. – Вставай, добрый молодец, – говорит Суворов. – Долгий сон не товарищ богатырю русскому.

«Как дела у вас в Париже?» Поручик Козодубов во всем подражал французам. Манеры французские. Говорил по-французски. Книги читал французские. Особенно поручик любил болтать о Париже: и во что там народ одевается, и что ест, и что пьет, и как время проводит. И все-то ему у французов нравится. И все-то ему у русских нехорошо. И хотя сам Козодубов во Франции и Париже ни разу не был, да получалось из его слов, что чуть ли он не рожден в Париже, что вовсе и не русский он, а француз. Прожужжал поручик своим товарищам о французах и о Париже все уши. Вот как-то встретил Суворов Козодубова, взглянул, спрашивает: – Как дела у вас в Париже

Помилуй Бог, два миллиона ливров! – воскликнул Суворов. – Так дорого! Слух о французском солдате прошел по всему русскому лагерю. Теперь не только солдаты, но и офицеры и генералы стали требовать казни лазутчика. Однако фельдмаршал, к общему удивлению, пленника отпустил. – Ступай, – произнес, – доложи своим генералам – пусть ждут. Я сам принесу к ним свою голову.

А Суворов опять: – Шибче! Шибче! Заманивай! Пробежали метров двести. Вдруг Суворов осадил коня. Привстал на стременах. Взмахнул над головой шпагой. – Стой! – закричал. – Хватит! Беглецы остановились. Остановился и Ермолай. – Чудо-богатыри!.. Назад!.. – закричал фельдмаршал. – В штыки!.. Ура!.. С нами Бог! Вперед!..

Шокин. «Ну, гибель пришла!» – думал солдат и шептал про себя молитву. Заметив замешательство русских, Суворов бросился к отступающему полку. Подлетел на разгоряченном коне, закричал: – Заманивай! Шибче! Так, правильно! Бегом! Бежит

Довольны французские генералы. Все идет точно по плану. Потирают от радости руки. Ну, попался Суворов! Хитрыми были французы. Однако Суворов оказался хитрее. Когда мосты были почти готовы, снял он вдруг среди ночи всю армию и двинул вниз по берегу Адды. – А мосты, ваше сиятельство? – забеспокоились саперные офицеры. – Молчок, – приложил палец ко рту Суворов. – Мосты строить. Шибче стучать топорами.

раздавать генералам суп и кашу. Каждому дает, каждому выговаривает: – Ешь, ешь, получай. Да впредь не брезгуй солдатским. Не брезгуй солдатским. Солдат – человек. Солдат мне себя дороже.

Молодец! – произнес. – Знаю, братец, без тебя все знаю. Хотел испытать. Добрый солдат. Добрый солдат. Памятуй: героем не рождаются, героем становятся. Ступай. А медаль, ладно, пусть полежит у меня. Тебе заслужить. Тебе и носить.