Отсутствие представления об эсхатологическом воскресении в Еврейской Библии

В Еврейской Библии имеется три рассказа о воскрешении умерших. В первом из них пророк Илия возвращает к жизни сына сарептинской вдовы: «И простёршись над отроком трижды, он воззвал к Яхве и сказал: Яхве, бог мой! да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Яхве голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил (wayyeḥi)» (3 Цар. 17, 21—22).

Во втором подобном рассказе пророк Елисей оживляет сына сунамитянки: «И вошёл Елисей в дом, и вот, ребёнок мёртвый (met) лежит на постели его. И вошёл, и запер дверь за собою, и помолился Яхве. И поднялся и лёг над ребёнком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простёрся на нём, и согрелась плоть ребёнка. И встал и прошёл по горнице взад и вперёд; потом опять поднялся и простёрся на нём. И чихнул ребёнок раз семь, и открыл ребёнок глаза свои» (4 Цар. 4, 32—35).

В третьем рассказе мёртвого оживляют кости Елисея: «И умер Елисей, и похоронили его. И полчища моавитян пришли в землю в следующем году. И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев это полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своём коснулся костей Елисея, и ожил (wayəḥi), и встал на ноги свои (Септ.: καὶ ἔζησε καὶ ἀνέστη ἐπὶ τοὺς πόδας αὐτοῦ)» (4 Цар. 13, 20—21).

Естественно, подобное возвращение к жизни не имеет ничего общего с эсхатологическим воскресением мёртвых в конце времён – воскрешаемые Илией и Елисеем люди воскресают лишь на какой-то определённый дополнительный промежуток времени, чтобы потом снова навсегда умереть.

Ещё в трёх отрывках из Еврейской Библии образ воскресения из мёртвых используется не в буквальном смысле, а метафорически – для предсказания будущего возрождения Израиля.

Первый из них входит в состав Книги пророка Осии. Этот израильский пророк жил во второй половине VIII в. до н.э., однако, учитывая следы позднейшего девтерономического редактирования во всей книге в целом и в самом данном отрывке, его датировка представляется затруднительной: «Ибо я (т. е. Яхве) как лев для Ефрема и как скимен для дома Иудина; я, я растерзаю, и уйду; унесу, и никто не спасёт. Пойду, возвращусь в моё место, доколе они не признают себя виновными и не взыщут лица моего. В скорби своей они с раннего утра будут искать меня и говорить: «Пойдём и возвратимся к Яхве! ибо он растерзал – и он исцелит нас, поразил – и он перевяжет нас; оживит нас (yəḥayyenu) через два дня, в третий день восставит нас (yəqimenu), и мы будем жить (wəniḥye) перед лицом его» (Септ.: ὑγιάσει ἡμᾶς μετὰ δύο ἡμέρας, ἐν τῇ ἡμέρᾳ τῇ τρίτῃ ἐξαναστησόμεθα (цсл.: воскреснемъ) καὶ ζησόμεθα ἐνώπιον αὐτοῦ)» (Ос. 5, 14—15 – 6, 1—2).

Осия имеет здесь в виду не коллективное или индивидуальное телесное воскресение, а лишь возрождение еврейского народа по возвращении его из плена: «он (т. е. Израиль) расцветёт, как лилия, и пустит корни свои, как Ливан, расширятся ветви его… возвратятся сидевшие под тенью его» (Ос. 14, 6—8).

Второй из отрывков присутствует в Книге пророка Исайи в составе т. наз. «Апокалипсиса Исайи» (гл. 24—27), возникновение которого большинство исследователей склонны относить ко времени Маккавейской войны (160-е гг. до н.э.). В синодальном переводе он звучит следующим образом: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мёртвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26, 19). Масоретский текст этого отрывка очевидно неисправен: Yiḥyu meteḵa nəḇelati yəqumun haqiṣu wərannenu šoḵne «ap̄ar ki ṭal ’orot ṭaleḵa wa’areṣ rəp̄a’im tappil, т.е. буквально: «Оживут мёртвые твои, тело моё восстанут (sic)! Пробудитесь и ликуйте, обитатели праха, ибо роса светов – роса твоя, и земля извергнет рефаимов». Септ.: Ἀναστήσονται οἱ νεκροί, καὶ ἐγερθήσονται οἱ ἐν τοῖς μνημείοις, καὶ εὐφρανθήσονται οἱ ἐν τῇ γῇ· ἡ γὰρ δρόσος ἡ παρὰ σοῦ ἴαμα αὐτοῖς ἐστιν, ἡ δὲ γῆ τῶν ἀσεβῶν πεσεῖται; цсл.: Воскреснутъ мертвiи и востанутъ иже во гробѣхъ, и возрадуются иже на земли: роса бо, яже от тебе, исцѣленiе имъ есть, земля же нечестивыхъ падетъ.

Вместо «тело моё» (nəḇelati) масоретского текста Таргумы и Пешитта дают вариант «тела их» (niḇlotam), а вместо императивов haqiṣu wərannenu кумранская рукопись 1QIsa^a предлагает имперфекты yaqiṣu wirannenu, что подтверждается Септуагинтой и рядом других древних переводов. На этом основании первоначальный текст Ис. 26, 19 можно восстановить следующим образом: «Оживут мёртвые твои, тела их восстанут! Пробудятся и возликуют обитатели праха, ибо роса светов – роса твоя, и земля извергнет рефаимов».

Как и Осия, автор Апокалипсиса Исайи использует образ воскресения не в буквальном смысле, а только для предсказания возвращения Израиля из изгнания: «Изгоняя её (т. е. Израиль), ты (т. е. Яхве) судился с нею… И вы, сыны Израиля, будете собраны один к другому; и будет в тот день: вострубит великая труба, и придут затерявшиеся в Ассирийской земле и изгнанные в землю Египетскую и поклонятся Яхве на святой горе в Иерусалиме» (Ис. 27, 8, 12—13).

Третий отрывок такого рода содержится в Книге пророка Иезекииля:

1. Была на мне рука Яхве, и Яхве вывел меня в духе и поставил меня посреди долины, и она была полна костей,

2. и обвёл меня вокруг них, и вот, весьма много их на поверхности долины, и вот, они весьма сухи.

3. И сказал мне: Сын человеческий! Оживут (tiḥyena; ζήσεται) ли кости сии? Я сказал: господь Яхве! Ты знаешь.

4. И сказал мне: Изреки пророчество на кости сии и скажи им: Кости сухие! слушайте слово Яхве!

5. Так говорит господь Яхве костям сим: Вот, я введу дух в вас, и оживёте (ḥəyitem).

6. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и дам вам дух, и оживёте (ḥəyitem; ζήσεσθε), и узнаете, что я Яхве.

7. Я изрёк пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошёл шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею.

8. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них.

9. Тогда он сказал мне: Изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит господь Яхве: От четырёх ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут (yiḥyu; ζησάτωσαν).

10. И я изрёк пророчество, как он повелел мне, и вошёл в них дух, и они ожили (yiḥyu), и стали на ноги свои (Септ.: καὶ ἔζησαν καὶ ἔστησαν ἐπὶ τῶν ποδῶν αὐτῶν) – весьма, весьма великое полчище.

11. И сказал он мне: Сын человеческий! кости сии – весь дом Израилев. Вот, они говорят: Иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы отсечены!

12. Посему изреки пророчество и скажи им: Так говорит господь Яхве: Вот, я открою гробы ваши и выведу вас, народ мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву.

13. И узнаете, что я Яхве, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ мой, из гробов ваших,

14. и дам вам дух мой, и оживёте (ḥəyitem; ζήσεσθε), и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что я, Яхве, сказал это – и сделал, говорит Яхве.

(Иез. 37, 1—14)

Иезекииль жил и пророчествовал в Вавилонии в 590-570-х гг. до н.э., но последние главы носящей его имя книги считаются поздними добавлениями к его пророчествам, сделанными в персидскую эпоху. Полная костей долина, изображённая в 37-й главе, по всей видимости, вдохновлена погребальным сооружением зороастрийцев – дахмой, а картина воскресения – зороастрийской верой в телесное воскресение. Однако сам иудейский автор этого отрывка обещает в нём не воскресение умерших иудеев, а возрождение Израиля.

Главы 36 и 37 Книги пророка Иезекииля посвящены возвращению евреев в свою землю, ср.: «А вы, горы Израилевы, распустите ветви ваши и будете приносить плоды ваши народу моему Израилю; ибо они скоро придут… И умножу на вас людей, весь дом Израилев, весь, и заселены будут города и застроены развалины» (Иез. 36, 8, 10) и т. д. «Костями» иудейский пророк образно называет своих живых соплеменников: «Кости сии – весь дом Израилев. Вот, они говорят: „иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы отсечены“» (Иез. 37, 11). Соответственно, в Иез. 37, 1—14, как и в Ос. 6, 2 и Ис. 26, 19, речь идёт лишь о национальном возрождении Израиля, но не о телесном воскресении как таковом.

Таким образом, ни в одном из шести разобранных отрывков из Еврейской Библии нет речи об эсхатологическом телесном воскресении. Однако, когда соответствующее представление было заимствовано иудаизмом, последние три из них (Ос. 6, 2, Ис. 26, 19, Иез. 37, 1—14) были перетолкованы как пророчества о таком воскресении, а для его обозначения была приспособлена лексика, присутствующая в этих отрывках. Уже в таргумах (переводах Еврейской Библии на арамейский язык с толкованиями) начинает употребляться, а в раввинистической литературе становится стандартным технический термин для обозначения эсхатологического телесного воскресения – teḥiyyat hammetim (букв. «оживление мёртвых»). Существительное teḥiyyat в нём произведено от глагола ḥaya «жить», который используется в приведённых выше цитатах из ЕБ в значении «оживать, воскресать» (wayyeḥi «и он ожил» в 3 Цар. 17, 22, wayəḥi «и он ожил» в 4 Цар. 13, 21, yiḥyu «они оживут» в Ис. 26, 19, tiḥyena «они оживут», ḥəyitem «вы оживёте», yiḥyu «они оживут, ожили» в Иез. 37, 3, 5, 6, 9, 10, 14), и именно от его каузативной породы pi‘el, в которой этот глагол употреблён в Ос. 6, 2 (yəḥayyenu «он оживит нас»).

В Септуагинте и неканонической иудейской литературе эпохи Второго храма на греческом языке воскресение описывается при помощи глаголов ζάω, ἐγείρω, ἀνίστημι и ἀναβιόω и их различных производных, которые используются с этой целью также в текстах Нового Завета.

Поздняя часть книги Третье-Исайи (V – IV вв. до н.э.) всё ещё отражает традиционную иудейскую эсхатологию, в которой наградой от Яхве является долгая жизнь, заканчивающаяся неизбежной смертью без какого-либо последующего воскресения или посмертного воздаяния: «Ибо вот, я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце. А вы будете веселиться и радоваться вовеки о том, что я творю: ибо вот, я творю Иерусалим веселием и народ его радостью. И буду радоваться о Иерусалиме и веселиться о народе моём; и не услышится в нём более голос плача и голос вопля. Там не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих; ибо юноша будет умирать столетним, но столетний грешник будет проклинаем. И будут строить домы и жить в них, и насаждать виноградники и есть плоды их. Не будут строить, чтобы другой жил, не будут насаждать, чтобы другой ел; ибо дни народа моего будут, как дни дерева, и избранные мои долго будут пользоваться изделием рук своих» (Ис. 65, 17—22).

Первые свидетельства о вере иудеев в бессмертие души, посмертное воздаяние и телесное воскресение относятся к III – II вв. до н.э.