Глава 14. В режиме автоматического огня

Время: ноль.

В голове моей взорвалось: «Какой друг? О чём он вообще?» Я молчал, плотно сжав губы, продолжая в него целиться. Страх сковал пуще прежнего! Ни слова! Если пророню хоть что-то, выстрелить уже ни за что не смогу. Со словами уйдёт что-то движущее. Я стоял, напрягая до дрожи все мышцы, чтобы эту самую дрожь унять. Сколько ещё я так выдержу?

– Эти идиоты так у Генки и пашут? – Он кивнул головой назад. – Отпахали уже! – Усмехнулся. – Пришло же в голову на дерево забраться! Придурок! – Он сплюнул.

Кем угодно, но придурком Костя точно не был. Наоборот он, похоже Гарика чётко просчитал: ко всему тот был готов кроме откровенной глупости. Вот только стрелял быстрее!

– Что с Валерой? – Я услышал свой голос откуда-то снизу, будто говорил не я сам, а мой живот.

Я успел заметить его ухмылку, и непонятно как в висевшей до этого безжизненной руке появился пистолет. Я опять ощутил железобетон в шейном отделе и палец конвульсивно дёрнулся. Я давил и давил, пытаясь двумя руками унять дрожь тяжелого калаша, упершись что было сил ногами. Мгновения ожесточенного грохота, рвущего барабанные перепонки, тянулись и изматывали. Очередь упругим вибрирующим жгутом вгрызалась в тело моего противника, сперва с трудом держащегося вертикально, затем разом потухшего и завалившегося навзничь. Перед глазами всё расплывалось одним багровым пятном, и я уже не был уверен, кто это корчится там в двадцати шагах. Гарик ли? Валера? А может и сам Ли Ван Клиф в роли «Il Brutto»¹⁶, так и не успевшего достать свой кольт. Секунды, пока вылетела очередь, я в столбнячной судороге удерживал автомат и ещё несколько секунд в полной тишине, вращая в ужасе глазами, наблюдая за дымящимся дульным срезом.

Я опустил автомат. Привычная уже пустота внутри окрасилась в спокойные тона, смотреть на поверженного врага не хотелось, хотелось вообще закрыть глаза. Вместо этого я сложил приклад, закинул автомат за спину подошёл и, всё ещё стараясь не глядеть на труп, забрал у него пистолет и карабин.

Ну что теперь? Сейчас меня должно вырвать, по крайней мере, в кино так. Но никаких симптомов. Что он там говорил про Валеру?

Глава 15. Морализатор

Время: минус двадцать лет.

Он вернулся домой раньше обычного – жены не было. Подошёл к окну. Не раздвигая штор, выглянул. Достал телефон.

– Сергунь, привет, дорогой! Я не обознался! – Улыбнулся собеседнику на том конце. Взгляд сосредоточенно уперся в зеркало на тумбочке. «Сколько сами себе, дадите Алексей Гаврилович? Подбородок вполне ещё волевой. Здесь подвисло конечно, зато седины почти нет. Да и от ста девяноста несильно усох»

– Срисовали, тащ полковник! – В голосе слышалась легкая досада.

– Хм, и чем обязан? – «Да ладно уж, Серёжа, скажи честно – бывший полковник»

«Порадовали в отставке»

– Начальству виднее! Гость к вам ожидается. Нехороший. – Голос в трубке стал тише.

– Детали есть? Пацанчик в капюшоне ваш? – Гаврилыч продолжал допрос.

– Это он и есть. Знаю только, что от братвы. Кто-то там сигналит. – Сергуня говорил охотно, но не всё.

– Он вам нужен? – «Хоть намекни, кто вам интереснее» – Полковник сощурился.

– Нет. Вас бережём. – Отрапортовал без запинки голос.

– Прям запл’ачу! Начальству респект! Может тогда я сам? – «Потрясти того как следует все равно не дадут – ну а вдруг.» – Гаврилыч сделал выжидательную паузу.

– Бать, не ст’оит! Мандат есть, всё ровно будет! Завтра уже по открытой не звоните!

– Ого! Ладно, отбой. – «Может и приятно почувствовать себя охраняемой персоной, но как-то на душе от этого поскрёбывает» – Он прикрыл глаза и потер лоб.

Опять глянул в зеркало. «Всё-таки шестьдесят семь до копейки. Бэтмэн уже не тот! А Седой-то быстро хрен к носу прикинул».

***

Следующий день был, в принципе свободный. Можно было остаться с женой и вообще не выходить. Немногочисленные клиенты все равно сами будут звонить. Но что-то зудело. Вчерашний разговор с Сергеем, которого он когда-то сам тренировал и натаскивал, создал иллюзию, что полковник всё ещё в строю и все ещё о-го-го. А расспросить того, в капюшоне имелось, о чём.

Он оделся и спустился за газетой. Выглянул через застекленный холл подъезда. Авто на парковке признаков жизни не подавали, людей вообще никого.

«Атаковать ему проще всего на входе и выходе. По статистике почти всегда при возвращении».

Он сунул газету под мышку, резко распахнул дверь подъезда и быстрыми шагами направился к автомобилю – не к своему, но к парковке, ехать он никуда не собирался, а шарил глазами по стоящим машинам. Где-то сбоку дернулась дверь одной из них и в проёме мелькнул знакомый капюшон.

«Ух ты! Он что, против статистики?» Секунду помедлив и продолжив движение вперед Гаврилыч хлопнул себя по карманам слева справа:

– А, чёрт!

И вприпрыжку обратно в подъезд. Облокотился на захлопнувшуюся дверь и стал наблюдать через отстекление подъезда. Чел в капюшоне, как ни в чем не бывало, неспеша двигался, вроде как, мимо, в направлении соседнего подъезда. Серая просторная толстовка с капюшоном, синяя спортивная сумка. Небрежно отворачивается от камер. Тренькнул телефон. Сообщение от Сергея:

«Бать, ты чё творишь?»

Уже почти миновав дверь, за которой притаился Гаврилыч, гость сунул руку в сумку и что-то достал.

«Ну-ка, ну-ка. Что там у тебя, парень? Ах ты ж твою же!» Полковник кубарем рванул в сторону.

Глухо ударило молотками, прорубив входную дверь на уровне замка. В отверстия хлынул дневной свет, пол засыпало трухой.

«Вот тебе и бронированная» Гаврилыч лежал, скрючившись в углу, за кадкой с пальмообразным растением. «Ну разок шмальнуть успею, вот ведь отморозок!»

На улице раздалось ещё несколько выстрелов, потом всё стихло. Пискнул электрозамок и дверь распахнулась. В освещенном проёме показалась белобрысая коротко стриженная голова и он облегченно выдохнул.

– Тащ полковник! Алексей Гаврилыч! – Поковыряв труху под дверью, Сергей, щурясь, озирался в полутьме подъезда.

Полковник быстро подошёл, отряхиваясь.

– Где он? Живой?

Сергей покачал головой. Видимо, был расстроен.

– От Гены? – Гаврилыч выглянул на улицу.

– Ну а от кого ещё? Где он таких находит только? Напрочь без башки! Я его аккуратно в правое плечо. – Он досадливо повёл подбородком. – А этот – нет, чтоб затихариться, стал палить по всем машинам.

– Скажи, – Гаврилыч внимательно взглянул Сергею в глаза, – ты что-то почувствовал, когда его вальнул?

– Ой, бать, только не надо вот этих заходов твоих! – Сергей недовольно скривился. – Мне не нравится убивать людей. Я не получаю от этого видимого удовольствия. Доволен?

Полковник усмехнулся.

– Ладно, кто там сегодня с тобой? Подойдёт? – Гаврилыч смотрел в открытую дверь подъезда.

Сергей сделал круглые глаза, и полковник понял, что второго ему не покажут.

– Ну давай, я пойду тогда. Без меня разберетесь? – И уже направился к лифту.

– Да утрясём конечно. – Сергей бросил, изучая отверстия от пуль. – Шеф просил сегодня-завтра заглянуть.

Гаврилыч, не оборачиваясь, поднял руку и помахал.

Глава 16. Света.

Время: всё ещё минус двадцать лет или уже минус девятнадцать.

Она с трудом разлепила глаза и снова зажмурилась от яркого света. Несколько коек в ряд. Рукой и ногой не двинуть. «Понятно». Попыталась сдуть прилипшую светлую прядь со лба – губы не слушались. «Ну что, Светик, докатилась! Родная мать психиатричку вызвала!» Перед глазами испуганное лицо мамы. Картинка прыгает, тарелки слетают со стола – мама прикрывает рукой рот, в безмолвном крике. Опять открыла глаза. В палате ни души.

Распахивается дверь. Курчавый бородач в халате. Подходит и пристально смотрит.

– Вам надо покушать. Вы когда ели?

– Не помню, я не…

– Обязательно! Потом ко мне!

Рядом возникает сестра:

– Может, уколем?

– Сперва поговорим. – Задумчиво произносит бородач и удаляется.

***

– Дело в том, Максим, что, дословно, «вас не было». Она на этом фиксируется. Даже не в момент, когда произошло… м-м, несчастье, но и задолго до того. Когда, я так понимаю, вы даже не были знакомы. Она была условно «на дне» по ее же словам. Кто-то её вытащил, она ему благодарна, но нужны ей вы!

Смотрю на старика в халате. Не в силах ничего сказать, чтоб не разрыдаться!

– Мы ей поможем. Но вам бы тоже постараться. Быть рядом что ли!

***

Время: минус двадцать пять лет

– Светик, у тебя выезд в двадцать два ноль ноль, помнишь? – Крупная девица, броско выкрашенная в ядовито-рыжий, гаркнула через закрытую дверь комнаты. Услышали, впрочем, ее даже соседи. Никто не отозвался. Она тогда двинулась к запертой двери и уже было схватилась за ручку, как та распахнулась.

– Помню! – В проёме стояла Светлана. – А тебе что за дело до моих выездов? Старосту тут из себя корчишь?

Света была в порядке. Аккуратный макияж. Чуть высветленные волосы при естественном светло-русом оттенке смотрелись вполне натурально. Хотя это нравилось далеко не всем. Стас обычно говорил:

– Свет, тебе минус! За непрофессиональный внешний вид. В таких женщин влюбляются, но не покупают.

Волосы слегка разметались. Выражение лица гневное.

– Да не больно-то и хотелось! – Рыжая отшатнулась и переплела руки на груди, выпятив и без того выдающийся бюст. – Только, когда ты в прошлый раз закозлила, прилетело всем. А то может хочешь рассчитаться?

– С тобой ещё рассчитываться? – Света презрительно смерила товарку. – Сиськи спрячь, выставила – не куплюсь! Хабальё!

– Ну-ну, позавидуй. – Рыжая оторопело отодвинулась.

Руки правда с груди убрала и, не найдя лучшего положения, уперла их в бока.

Светлана вышла из укрытия. Вытряхнула рожок кофемашины, начала набивать себе порцию. Подруга не долго хранила молчание. Надо было что-то ответить, хоть что-то сказать. Без этого, стало быть, унижение казалось нестерпимым.

– Эт не я! Эт ты из себя корчишь! Типа, я не с ними! Я не за деньги! На комплименты у Стасика нарываешься. Только это не комплименты! Он тебе за них долг не спишет! Или ты рассчитываешь, тя какой добрый папик выкупит? – Рыжая театрально раскатисто расхохоталась. Вышло, правда, не издевательски, а скорее с горечью. Кто их них больше надеялся на чудо, никто бы не сказал. Делиться было не принято. Да, сокровенным – не принято, синяками и проблемами разве что.

Света посмотрела на подругу с жалостью и уже без презрения. Ничего не ответила. Лишь покивала. То ли она соглашалась, то ли она кивала больше в такт, мол говори, говори.

В дверь позвонили. Обе разом посмотрели на часы.

– Без пяти. Конвой точен. – Язвительно объявила рыжая.

***

Девочки жили по двое. Общаг Стас не устраивал, под замок не сажал, да и паспорта не отбирал. Так было проще и с хатами, и клиенты лишний раз не напрягались – те, что сами приезжали. Да и соседи без особой надобности ментов не вызывали. А долги держали лучше любого замка и отданного паспорта. Но слишком горячей дружбы между товарками не допускалось. Наступала ротация, и девчонок расселяли. Свете с Кристиной – так звали рыжую, ротация не грозила. Они делили малогабаритную двушку на Андропова уже больше года.

***

Конвоир боком зашёл в номер 311 и нос к носу столкнулся с таким же бугаём. Номер занимал не кто иной, как сам Валерий Германович, в определенных кругах именуемый не иначе, как «Валера со связями»

– Федь, пусти проверку! И иди погуляй пару часиков – буду занят! – Валера мечтательно ухмыльнулся и сделал внушительный глоток из угловатого стакана.

Фёдор беззвучно вышел.

Гость быстро огляделся и молча кивнул вопросительно Валере.

– Два часа. – Валера встал с дивана, на котором до этого лежал прямо в костюме и галстуке, опустошая квадратную бутылку дареного вискаря по случаю завершенной сделки. Галстук был, впрочем, слегка расслаблен. Валера же был расслаблен основательно.

Нетвёрдым шагом он подошёл к конвоиру и вложил сложенные купюры в раскрытую лопатой ладонь. Валера занял прежнее место на диване, а гость, пересчитав наличность, молча вышел. Дверь ещё раз распахнулась, пропустив внутрь Свету.

– Как зовут? – Захмелевшим голосом пробурчал Валера с дивана, сделав глоток.

– Света. – Тихо прозвучало в ответ. Девушка осталась стоять у входной двери.

– Подойди. – Валера может и хотел произнести нежно и ласково, но вышло вальяжно и властно. Видимо, количество выпитого сказалось, а может просто голос подвёл.

Света поставила сумочку под зеркалом у двери, скинула туфли и приблизилась в своём коротком, едва прикрывавшем ягодицы, платье. Она переступала медленно и осторожно, следя за тем, чтобы это чудовищно короткое платье не задралось невзначай, будто от этого что-то могло зависеть.

«В сотый раз повторяю: туфли не снимать! Ты не к ухажёру на свиданку заявилась. Клиент любит каблук! Любит, сука, любить на каблуках! Не понравится – сам попросит – снимешь! Каблук – последнее, что на тебе должно остаться из одежды!» Инструктаж Стаса она как всегда вспомнила поздновато. Адски неудобные шпильки валялись в прихожей.

– Светик, значит. – Валера смотрел на неё снизу вверх, лёжа на диване. Взял за руку. Она стояла без движения. Молча.

– Выпьешь? – Валера приподнял за горлышко бутылку.

Выпить и хотелось, и надо было выпить. Но она отрицательно помотала головой, может даже чуть резче, чем стоило.

Вдруг он обхватил её за бёдра, резко притянул к себе и буквально впился зубами в промежность. Платье, понятно, задралось, да какое там платье!

Света вскрикнула, засучила судорожно ногами, выворачиваясь из липких Валериных объятий. В конце концов, оказалась на ковре, отползала, пятилась, сидя на пятой точке и поджимая колени.

Валера раскинулся на диване и раскатисто ржал.

– Ну что же ты! Эх! Романтики вот захотелось! – Он буквально просипел сквозь слезы.

– Колготки же порвёте! – С трудом переводя дыхание, выдавила Света.

– Да ладно, колготки! Купим тебе ещё колготки. Много! Раздевайся уже, что ли.

Света выскользнула из своего беззащитного платья с идиотскими блестками. Осталась стоять на ковре в одном белье.

– Ну, дальше! – Также нежно и вальяжно командовал Валера.

– Может мы в спальню пойдём? – Неуверенно предложила Света.

– Да давай прямо здесь! Спать, всё равно, ещё рано. – Хохотнул Валера и потащил её к себе на диван.

«Не вырываться, только не вырываться! Лучше лежи бревном!»

Повторное сближение с Валерой, впрочем, казалось уже менее противным. Но она уже решила, переступила – не сопротивляться. Не потому, что могла за компанию пострадать Кристина – срать она хотела на эту рыжую хабалку. А возникло какое-то предсмертное ощущение. Что не может она уже сопротивляться. Не может и не хочет. Устала от бесконечного сопротивления.

***

Валера был пьян. Не мертвецки, но на предыдущей стадии. Имелся и повод. Он слишком хорошо провёл вторую половину дня. Сделка состоялась. Не то, чтобы крупная или очень успешная. А вот закрыл он её лихо и гладко. Не случилось досадных неожиданностей. Ничьи потайные интересы не задели. Нож аккуратно вошёл в масло и вышел с другой стороны, отделив приличный, но не хамский, кусок Валерию Германовичу на бутерброд. Ну а поскольку на масло Валерий Германович привык класть икорку, то перспективы были также учтены.