Глава 3. (День второй)

Драммр выскочил в коридор, неимоверным усилием преодолев гипнотическую невероятность происшедшего. Кровь была повсюду: на полу, на стенах, даже на потолке. Младший техник Овурток погиб на месте, рассеченный магическим порталом от бедра до ключицы. Тело его привалилось к «удобному диванчику», и какая-то блестящая внутренность вылезала на пол. Техник Херзи бледный, как благородный вердуг медленно сползал по стенке. Напитанная запахом крови тошнотворная слабость ударила контролера под дых. Оглушающую ясность бойни начал заволакивать туман. Драммр помотал головой, всплыло что-то древнее и нелепое – какая-то магическая формула из университетской дипломной работы. «Кровеостанавливающий жгут неподвижности», – пробормотал контролер и лишь спустя мгновение оценил оказанную памятью услугу. Заклинание, конечно, было не ахти, зато телесного магнетизма не содержало, а потому он мог им воспользоваться без риска добить покалеченную конечность. Все еще не слишком соображая, что делает, Драммр наложил «Жгут неподвижности». Потом полное понимание происходящего обрушилось на него. Какого шрада! В два прыжка контролер оказался в кабинете Оракула. Только холод серебристого боевого жезла сдерживал его ярость. Гергем исчез. Драммр остановился и опустил руки. Праведный гнев бил ключом, требуя активных действий. Контролер пнул ногой каменную стену. Потом обстучал и общупал весь кабинет. Никаких признаков потайных дверей. Впрочем, гергему они, похоже, без надобности. Чуть успокоившись, Драммр принялся разносить кровь по дорогим коврам Оракула. Слуга игноме путался под ногами, причитая: «Туда ходить нельзя, это трогать нельзя», – его, понятное дело, никто не слушал. Жилище демона оказалось самым заурядным – никаких тебе пыточных приспособлений, темной символики и человеческих черепов. Расколотив узорчатую вазу и сбросив со стены пару тканных шелком картин, контролер покончил с осмотром места преступления.

Реквизировав, не без серьезных угроз, воздушный паланкин, Драммр загрузил в него то стонущего, то причитающего Херзи. Парень, впрочем, держался еще ничего – владелец транспорта на демонской тяге жаловался куда громче. Патрули на шрадах как будто в небе утонули – так что покрутившись немного над особняком, яркий, как ярмарочный балаган, летающий ящик двинулся к Пирамиде Службы. Остаток дня прошел в муторных метаниях. Передав техника Херзи врачам, Драммр направился в гильдию магов искать специалиста по магнетическому анализу. Опять через ругань и угрозы заполучил усатого старикашку. Кривясь и зажимая нос, мастер Шевергаль взялся исследовать треклятый коридор. Ступая по пропитанному кровью коврику с величайшей осторожностью, маг производил круговые пассы, слюнявя длинные морщинистые пальцы ярким языком. «Заклинание не может быть приведено к каноническому виду. Могу сказать только, что в нем помимо кинетического и телесного магнетизма присутствовал какой-то неизвестный мне компонент. Так что узнать, куда был направлен портал, не удастся», – прозвучал вердикт.

Потом в особняке появился младший контролер с бегающими зеленовато-желтыми глазками, передал приказ срочно прибыть в здание Службы. Драммр подумал было, что до начальства дошли-таки слухи об учиненном Оракулом. Стало немного страшно. Но в Пирамиде он получил какую-то начиненную огненной магией золотистую финтифлюшку и предписание «временно приостановить использование боекомплекта контролера справедливости». В надежде, что верхушка Службы будет слишком занята всеми этими «непредвиденными обстоятельствами», Драммр принялся сочинять рапорт.

К вечеру предательские нашептывания внутренних голосков окончательно заели контролера. Стало немного стыдно за глупый страх начальнического нагоняя. В рыжих закатных лучах Драммр снова оказался у серого двухэтажного особняка. Потоптался перед запертыми воротами, сплюнул и пошел по центральным улицам. Гомункул плелся сзади. Как пришибленный: вялый и неразговорчивый против обыкновения. Контролер все норовил отослать его домой, но Девяносто Шестой упрямо не замечал этих попыток. Потом Драммр понял, куда идет и начал выбивать из памяти сведения по колдовской науке.

Надевать только одноцветные вещи, не брать оружия и украшений, декорированных орнаментом. В речи избегать случайных рифм, резко не переходить на крик или шепот. Основные законы Черного Купола хорошенько вбили в память студентов. Существовала, правда, еще добрая сотня менее значимых правил, которым неукоснительно следовали члены гильдии. Драммр надеялся, что список его нарушений не окажется слишком длинным, и он получит допуск в обитель колдунов.

Вся эта уйма предписаний должна была обезопасить небольшую площадь напичканную колдовскими конторами от случайного образования и срабатывания воплощающей фигуры, с последующим нашествием необузданных демонов. Из тех же соображений количество практикующих колдунов было ограничено уложением гильдии, и все они направляли свои алтари под разными углами к горизонту. А так, как некоторые знаки, имели большую силу, лишь когда указывали на закат, восход или в сторону Пупа Земли, то и мастера Черного Купола разворачивали свои площадки для ритуальных фигур, согласно специальному расписанию. Немудрено, что такая сложная система временами отказывала, и какой-нибудь визгливый шрад, носился по обители колдунов, круша, ругаясь и норовя полоснуть острыми когтями. К счастью, более серьезных бедствий не было уже давно.

Еще с Университета Драммр недоумевал, почему бы ни расселить представителей этой профессии по всей стране, чтоб уж точно ничего не перемыкало. Но, как известно, колдуны мертвой хваткой держались за огромный купол из странного черного металла. Почему так важна древняя конструкция, знали только мастера гильдии и тайну эту берегли особо тщательно.

* * *

– Вон, смотри, там делают шрадов, на которых ты так любишь летать, – Драммр указал на проглядывающую из веселеньких цветочных террасок и расписных лесенок черную сферическую поверхность. Девяносто Шестой скривился – вечно с ним сюсюкают, как с дурачком. Нет, в мире людей уважения ему никогда не будет. Лучше уж собрать манатки, которых, кстати, не имеется, и свалить, хотя бы, за Яшрет. Говорят, там сокровища прямо под ногами валяются.

– А ты чего кислый такой, вроде со мной, а не с тобой треклятый Оракул шутку нехорошую учинил? Ты, кстати, успел заметить, как он с нашим арестантом сговорился?

– Ну вот, наконец-то, удосужился мнения несчастной искусственной твари спросить, а то слишком занят был, – гомункул заметил тень стыда на лице контролера и чуть повеселел: – Я б тебе сразу сказал. Не знаю как, только вдруг смотрю: один я в этой комнатенке со злющим демоном. Ну, он мне там говорил всякое, обидное. А потом раз, и вижу твою отвисшую челюсть и парня, с поводка сорвавшегося. Вот так.

Драммр потер ладонью небритый подбородок. Предполагаемая сила гергема впечатляла.

* * *

Массивные полулежачие двери были закрыты наглухо. Перед сползающей к их основанию лесенкой растянулся на раскладном кресле колдун. Его темно-серое одеяние отдаленно напоминало мундир контролера. У ног колдуна сидел, поджав облепленные бородавками колени, мускулистый красно-бурый демон. Чуть поодаль топтались два бугая при дубинках и мечах. Драммр наступил на истертую ногами стальную плиту перед входом. Колдун, щурясь и не меняя расслабленной позы, оглядел контролера и кивнул бугаям. Те поплелись, поднимать тяжелые черные створки.

Ступени гудели под ногами, отзываясь даже на шажки гомункула. Воздух под куполом был сух и пропитан множеством благовоний. Лестница уходила вниз в полумрак ступеней на тридцать. Сверху грохнула дверь, обдав пыльным ветром.

– А что такое мировая трещина? – неожиданно спросил Девяносто Шестой. Прозвучало как-то странно и зловеще, как будто эта гулкая лестница как раз и была прорехой мироздания. Драммр поспешил с ответом:

– Одно из понятий довольно хитрой и изощренной ветви теологии Божественного Света. Считается, что дарованная Создателем личная свобода, может вывести за приделы этических и материальных законов мира. Кажется, в таком случае существо творит недостающую ткань бытия вместе со Всевышним, – Драммр ощутил гордость за сохранившиеся после стольких лет познания. Определенно, нужно было оставаться преподавать в Университете. Впрочем, гомункула теологические формулировки, кажется, не особо вдохновили – серая мордочка скривилась, приготовившись выплюнуть очередную порцию недовольства.

– Говоря проще, смастерившие наш мир помощники Создателя, могли кое-чего не предусмотреть. И трещина мира – это как раз тот случай, когда кто-то столкнулся с такой недоработкой.

* * *

Свод был освещен беспорядочно разбросанными разноцветными магическими огнями. От ведущей в город лестницы расходились под разными углами четыре улочки, застроенные одинаково: мрачными серо-черными домишками. Пустынные – лишь волокущий куда-то тачку хромой служка, да неверные красно-оранжевые огоньки в окнах свидетельствовали о наличии жизни. Никакого вахтера, карты или полезных указателей не обнаружилось. Гомункул потянул к ближайшему большому особняку с неким подобием скульптур из темного камня. Довольно быстро выяснилось, что его обитатель специализируется исключительно на шрадах и прочей ходовой мелочи.

– На экзотике много не заработаешь, – протянул колдун, любезная улыбка как-то хитровато скривила шрам на его щеке: – Думаю, только мастер Ренгаль сможет вам помочь.

Драммр поморщился – он ведь уже успел забыть страсть членов этой гильдии к увечьям. Считалось, что нормальное человеческое тело может само по себе стать знаком, и постоянную работу под Куполом получали исключительно калеки. Что до колдунов, то те из них, кто естественных изъянов не имел, обыкновенно, довольствовался шрамом на лице, как этот специалист по демонической мелочи.

Дом мастера Ренгаля жался к основанию металлической полусферы, так что в некоторых комнатах поверхность купола, наверняка, заменяла потолок или одну из стен. Дела у хозяина, вероятно, не ладились – вывеска вылиняла, превратившись в серо-черную тряпку еще, должно быть, полвека назад. По двери расплылось грязное пятно, а небольшой закуток перед домом был завален обрывками каких-то бумаг и мусором неизвестного происхождения. Контролер постучал, потом заколотил сильнее. Наконец, огонек за одним из окон ожил, двинулся и исчез. Снова появился в другом окне, опять пропал. Дверь отворилась. Драммр рассчитывал увидеть старика, но перед ним стоял мужчина средних лет, возможно даже его ровесник, безвременно сморенный тьмой, несвежим воздухом и плохой пищей. Тощий в мятой черной куртке и протертых штанах, с простой сальной свечой в костлявой руке.

– Пойдемте, – сказал он, бросив короткий взгляд на контролера и его спутника. Развернулся и направился внутрь дома, оставляя кривые тени на стенах.

– Мастер Ренгаль? – Драммр хоть и был несколько озадачен необычной даже для колдуна неразговорчивостью, но за порог шагнул.

– Да, да, конечно, – вяло отозвался хозяин дома.

Прихожая, короткий коридор, и вот уже показался кабинет, заваленный толстыми фолиантами и различной ритуальной мишурой. Ренгаль с трудом примостил свечу на стол, уселся в древнее кожаное кресло и указал гостям места напротив.

– Можно мне свет зажечь? – контролер все-таки надеялся видеть лицо собеседника.

– Да, да конечно, – последовал все тот же ответ.

Заклинание чуть срезалось – магическое свечение легло неравномерно с гротескным красно-синим переливом, но Ренгаль на это особого внимания не обратил – просто кивнул и задул свечу:

– Контролер и маг – хорошее сочетание по нынешним временам, – мастер колдовской гильдии мотанул головой, разминая шею: – Какая инфернальная тварь провинилась перед вашей организацией на этот раз?

Судя по скудному достатку, до штатного консультанта Службы этому колдуну было далеко, или он не имеет привычки тратить деньги? А может, скрывает доходы от коллег по цеху?

– Гергем.

– Ух-ты, и чем он сейчас занимается? – восторг и любопытство то ли вылиняли от сумеречной жизни, то ли были не слишком удачно разыграны.

– Про нармротского Оракула слышал когда-нибудь?

– Гениально! – если Ренгаль не запрыгал на кресле и не захлопал в ладоши, то был очень близок к этому. На этот раз он, действительно, ожил.

– Гергем помог сбежать моему арестанту, убил одного техника и ранил другого, – мастер Ренгаль снова замер – смотрел не мигая куда-то за спину контролера. Нужно было снова разбудить его: – При этом заявил, что хочет перейти на сторону Света. Кажется, говорил еще, что он в нашем мире один такой.

– Может быть, может быть, – забормотал колдун: – Один издревле упоминался, как Азжагр, другой как Иллерисол, но одно имя демоническое, другое имеет, скорей, ангельское происхождение. И ведь была такая догадка, что он, на самом деле, один. На сторону Света, говорите, – контролеру совсем не понравилось, как ухмыльнулся мастер Ренгаль. Левая рука колдуна потянулась к узкому, изрезанному глубокими длинными морщинами, лицу. Обрубок большого пальца кинул на ладонь странную рогатую тень.

– Думаешь, он может быть опасен? Насколько велика его сила?

– О, да – опасен!

Драммру уже порядком поднадоело выуживать сведения из собеседника:

– Сможет ли гильдия справиться с ним?

На этот раз Ренгаль зашелся вовсе уж неприличным смешком:

– Гильдия? Да гильдия колдунов всего лишь поломанная игрушка, более не интересующая великого демономыслителя! Знаете ли вы, подлинную историю нашего ремесла? – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Сейчас никто не знает, а многие олухи из-под купола, могли бы знать, да отказываются верить. Это ведь он, гергем, научил людей вызывать демонов. Да-да, тот самый, которого вы видели. Ну, или по крайней мере, такой же. Сумел подольститься к древним правителям, жаловался на притеснения Повелителя Багровых Глубин. Говорил, мол хочет подорвать его власть, научив людей управлять демонами. Только, знаете что? В какой-то момент, а может быть постепенно и подспудно, все начало работать совсем не так. И наступила Эпоха Тени. Полторы тысячи лет борьбы за выживание нашего мира. И все из-за глупцов, доверившихся Азжагру. На сторону Света перейти возжелал? Ну-ну. А знаете что? – в глазах колдуна запрыгали безумные огоньки. «Почти безумные», – все-таки решил контролер.

– Это только кажется, что мы отлавливаем и воплощаем демонов. На самом деле, это все они. Подлые подземные твари внушают колдунам желание вытаскивать их на свет. У них есть план… – Ренгаль замолчал и какое-то время сидел неподвижно, но мускулы его сушеного лица подергивались, обозначая, вероятно, сложную внутреннюю работу. Наконец, колдун успокоился, голос его зазвучал ровно и даже чуть насмешливо:

– План, план. Возможно, и нет никакого плана, – внезапно он запнулся и прошептал: – План хитрый, с ловушкой, и знать о нем нельзя – всякий кто, проникнет в него, лишь поспособствует его свершению… – Ренгаль замолк ненадолго, потом начал говорить уже вполне здраво и отчетливо: – А гергема трогать не советую. Эта тварь умеет использовать любые направленные на нее усилия. Поверьте мне, контролер, лучше оставить его в покое – меньше вреда будет.

Покинув убогое жилище, Драммр еще долго пытался отряхнуться от цепкой нервной подозрительности рассуждений колдуна. Правда, следуя его логике, контролеру не стоило внимать этим самым рассуждениям: ведь, если демоны манипулировали Ренгалем, как другими колдунами, или управляли еще более жестко посредствам пресловутого тайного плана, то и слова его должны были устремить контролера по пути, выгодному всей этой гергемской братии. Драммр посмотрел на Девяносто Шестого. Гомункул улыбался, широко и мелкозубо. Хоть кому-то этот визит доставил удовольствие.

* * *

Девяносто Шестой наконец-то поборол хандру. Странное и непонятное бормотание колдуна поставило все на свои места. Гомункул ощутил вязкую, ненадежную, болотную суть всех духовных исканий. Болото это стало просто топографическим фактом и чутье прирожденного разведчика начало подавать сигналы: «Там слишком глубоко, а вот там, наверное, можно будет пройти».