Соответственно, целью государства должно быть расширение свободы индивидов через установление общеобязательных нормативов поведения. По словам Гегеля, «идея права есть свобода, и истинное ее понимание достигается лишь тогда, когда она познается в ее понятии и наличном бытии этого понятия».^[27] Таким образом, особое место в трудах классиков теории либерализма занимает идея обеспечения прав и свобод граждан. При этом либералы понимали под «свободой человека в обществе» то, что «он не подчиняется никакой другой законодательной власти, кроме той, которая установлена по согласию в государстве, и не находится в подчинении чьей-либо воли и не ограничен каким-либо законом, за исключением тех, которые будут установлены этим законодательным органом в соответствии с оказанным ему доверием».^[28] Это определение отличается от понятия «естественной свободы человека», заключающегося в том, что человек «свободен от какой бы то ни было стоящей выше его власти на земле и не подчиняется воле или законодательной власти другого человека, но руководствуется только законом природы».^[29] Кроме того, следует обратить внимание на подход Ш. Монтескье к анализу категории «свобода». По его мнению, с одной стороны, свобода выражается в государственном строе и осуществляется посредством разделения и взаимного уравновешивания властей, а с другой, – свобода осуществляется в ее отношении к гражданину и реализуется в безопасности и уверенности гражданина в безопасности.^[30]

Определяющую роль в формировании идеологии либерализма сыграли основатели утилитаризма – Д. Юм^[31] и И. Бентам.^[32] Согласно этой концепции интересы общества сводятся к арифметической сумме интересов индивидов. Тем самым признавалась априорная ценность каждого индивида. Это, в частности, подразумевало, что цели государства не могут превалировать над устремлениями его граждан.

Значительную роль в формировании идеологии либерализма сыграла философия И. Канта и его принцип «категорического императива», требующий от индивида руководствоваться в своей жизни правилом, которое человек хотел бы видеть в качестве всеобщего закона поведения. При этом в теоретических воззрениях И. Канта^[33] человек предстает как свободная личность, несущая моральную ответственность перед самим собой. Другие же члены общества не имеют права на насилие по отношению к нему. Иначе говоря, он не может служить реализации каких-либо внешних по отношению к нему целей, включая цели достижения общественного блага. В результате этических рассуждений в философии И. Канта возникает в значительной мере юридическое понятие «правовой порядок».^[34] По мнению И. Канта, «гражданское состояние, рассматриваемое только как состояние правовое, основано на следующих априорных принципах: 1) свободе каждого члена общества как человека; 2) равенстве его с каждым другим как подданного; 3) самостоятельности каждого члена общности как гражданина».^[35] Другими словами, понятие свободы как признанной автономии личности он разделил на три взаимосвязанных типа норм: 1) права человека; 2) законодательные гарантии равенства; 3) демократические права. При этом в соответствии с идеями И. Канта и всей классической философии основной задачей права как особой нормативной системы является обеспечение понимаемого именно таким образом «правового порядка».^[36]

Развитие теории либерализма нашло практическое воплощение и теоретическое развитие в трудах отцов-основателей Соединенных Штатов Америки – Б. Франклина, Т. Джефферсона и др. Интересно, что Т. Джефферсон, считая, что каждому человеку присуще врожденное нравственное чувство, видел гарантию сохранения демократической формы правления в праве народа на восстание, если, по мнению общества, имеет место нарушение принципов свободы. Впервые в наиболее полном виде главные принципы либерализма нашли свое воплощение в основных нормативных актах именно в законодательстве Соединенных Штатов – в Декларации независимости (1776 г.) и Конституции (1787 г.).^[37]

Особо следует отметить французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 г.,^[38] ибо она стала определенным итогом предыдущего теоретического и практического опыта разработки и использования либеральных идей. Декларация отразила результаты обоснования и государственного закрепления основных прав и свобод человека, в том числе в Англии, в Билле о правах (1689 г.) и Петиции о правах (1628 г.), а также в американской Декларации независимости (1776 г.) и Конституции (1787 г.). При составлении французской Декларации авторы опирались на теории естественного права, общественного договора и национального суверенитета.

Уже первая статья Декларации утверждает, что люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. В следующей статье сформулирована цель государства как политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека (свободы, собственности, безопасности, сопротивления угнетению). При этом понятие «свобода» определяется как возможность делать все, что не вредит другому. Следовательно, осуществление естественных прав каждого человека подразумевает лишь те границы, которые обеспечивают другим членам общества пользование этими же правами. Соответствующие границы могут быть установлены только законом (ст. 4). Причем закон может воспрещать лишь деяния, вредные для общества (ст. 5). Таким образом, устанавливаются право на все, не запрещенное законом, и свобода не делать то, что не предусмотрено законом.

Ряд статей предусматривает меры по личной неприкосновенности и безопасности граждан. В соответствии со ст. 7 никто не может подвергнуться обвинению, задержанию или заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом, и в формах, им предписанных. Также никто не может быть наказан иначе как в силу закона, изданного и обнародованного до совершения правонарушения (ст. 8). Другими словами, преступлений и наказаний, не предусмотренных законом, существовать не может. Особо подчеркивается презумпция невиновности. Причем согласно ст. 9, так как каждый считается невиновным, пока не установлено обратное, то в случаях, когда признается нужным арест лица, «любые излишне строгие меры, не являющиеся необходимыми, должны строго преследоваться законом». Отдельно выделены статьи, гарантирующие свободу совести (ст. 10)^[39] и устанавливающие свободу слова и ее границы (ст. 11).^[40] Заслуживает внимания роль, отводимая человеку в обществе, которая характеризуется следующим положением: «Лишь невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним являются единственными причинами общественных бедствий и пороков правительства».^[41] В целом отношение либеральной теории к правам и свободам человека нашло выражение в ст. 16: «Общество, где не обеспечено пользование правами и нет разделения властей, не имеет Конституции».

Первые идеи, отражающие экономические основы теории либерализма, мы находим в меркантилизме, представители которого разрывали связь с господствовавшими до XVII в. концепциями «справедливой цены», осуждением ростовщичества, оправданием регламентации хозяйственной жизни, ориентацией на натуральное хозяйство, с идеями необходимости придерживаться норм общественной морали в бизнесе. Меркантилисты пытались освободить купца от некоторых ограничений конкуренции, оправдывая его спекулятивные и ростовщические доходы, допуская торговлю товарами любого качества, особенно на внешнем рынке.^[42] Еще большую степень свободы и уменьшение ограничений для экономических субъектов отстаивали физиократы (Ф. Кенэ, А. Тюрго),^[43] которые требовали расширения сферы конкуренции, свободы внешней и внутренней торговли.

Наиболее адекватным экономическим обоснованием либерализма является классическая школа политической экономии (А. Смит, Д. Рикардо).^[44] Именно в ней мы обнаруживаем учение о модели поведения человека как «homo economicus», который, преследуя свои приватные интересы, наиболее эффективно служит общественным целям благодаря существованию объективного закона «невидимой руки рынка». В качестве необходимого условия для экономического развития классическая школа предусматривала свободу движения рабочей силы, свободу торговли землей, отмену государственной регламентации промышленности, внутренней и внешней торговли, устойчивость денежного обращения.

Дальнейшее развитие либеральная теория получила в концепции факторов производства Ж. Б. Сэя, утверждавшего, что все владельцы факторов производства получают в ходе экономической деятельности выражение истинной стоимости этих факторов. Согласно этой теории производство само порождает доходы, поэтому совокупный спрос и совокупное предложение в экономической системе балансируются автоматически и не требуют вмешательства государства в воспроизводственный процесс.^[45]

Либеральные традиции классической школы политической экономии продолжили неоклассики – К. Менгер, Ф. Визер, Е. Бем-Баверк (австрийская школа), А. Маршалл, Ф. Эджуорт, А. Пигу (кембриджская школа), У. Джевонс, Л. Вальрас, В. Парето (математическая школа), Дж. Кларк (американская школа). Представители неоклассической школы предприняли попытку рассмотрения законов оптимального режима функционирования фирмы в условиях конкуренции и определения принципов равновесия этой социальной системы. Неоклассики предполагали, что любой человек стремится максимизировать свой доход (или полезность) и минимизировать затраты (или усилия). В своем анализе они опирались на понятие предельной величины, выражающей результат от последней дополнительной единицы потребления продукта (предельная полезность) или затраты производственного фактора (предельная производительность). На основе анализа этих предельных величин неоклассики сформулировали теорию общего равновесия, согласно которой в условиях чистой конкуренции обеспечиваются справедливое распределение доходов и наиболее эффективное распределение ресурсов. Таким образом, неоклассическая теория предполагает возможность достижения социально-экономического оптимума в обществе, основанном на либеральных принципах, поскольку каждый член общества получает доход, определяемый количеством принадлежащих ему экономических ресурсов (факторов производства), востребованных общественно-экономическим процессом.^[46]

В то же время внутри самого либерального течения формируется совершенно новая идеология. Этот переворот связан прежде всего с деятельностью Дж. С. Милля.^[47] С одной стороны, ученый разделял основные положения либеральной доктрины, будучи приверженцем утилитаризма и представителем школы Д. Рикардо, но, с другой, – рассматривая преимущества представительной формы правления, возлагал на государственные органы новые задачи, которые отрицаются классическим либерализмом. Так, по его мнению, правительство должно брать на себя все возможные функции, которые необходимы для реализации интересов общества.

Такой подход стал основой формирования неолиберального течения общественной мысли, предполагающего расширение государственного вмешательства в социально-экономические процессы. Необходимость такового обосновывается тем, что правовая свобода, не подкрепленная наличием экономических ресурсов у индивида, теряет свое значение. В этом отношении характерным является понимание свободы, «уважение к которой общество обязано обеспечить», Э. Дюркгеймом, считавшим, что «можно быть свободным только в той мере, в какой другой удерживается от того, чтобы воспользоваться своим преимуществом для порабощения моей свободы, и только социальный образец может воспрепятствовать этому злоупотреблению силой».^[48] Анализируя приведенную цитату,^[49] можно прийти к выводу о подобии взглядов ее автора идеологии классиков либерализма. Однако далее Э. Дюркгейм продолжает: «Известно теперь, какая сложная регламентация необходима, чтобы обеспечить индивидам экономическую независимость, без которой их свобода лишь номинальна».^[50] Отход от принципов классического либерализма означал стремление к большему экономическому равенству индивидов, что якобы являлось необходимым условием реализации принципа свободы. Классический же либерализм предполагал, что именно свобода является самоценной.

В качестве теоретических результатов неолиберального течения следует отметить теорию «государства всеобщего благоденствия», одним их основателей которой является Дж. Гэлбрейт.^[51] Сторонники этого направления во многом опирались на политико-экономические идеи родоначальника макроэкономики Дж. М. Кейнса,^[52] доказывавшего необходимость государственного вмешательства в экономику с целью ее бескризисного развития.

Кроме необходимости обеспечения полной занятости ресурсов и полного объема производства, следует отметить еще одну причину, которую называют для оправдания расширения вмешательства правительства в социально-экономические процессы, – это способность рыночного механизма обеспечить удовлетворение лишь тех потребностей, которые представлены платежеспособным спросом. Таким образом, рыночный механизм отражает не все общественные выгоды и издержки, связанные с производством, а только их часть.^[53]

В настоящее время экономический прогресс и общественное благоденствие в широком смысле слова во все большей мере зависят от уровня развития человеческих ресурсов. Соответственно возрастающее значение приобретает сфера социально-культурных услуг, и, значит, во все большей мере не находят отражения реальные потребности общества в таких общественных благах, как образование, здравоохранение и т. д. С целью их удовлетворения и, в конечном итоге, обеспечения устойчивого экономического роста возникают основания для перераспределения средств и ресурсов посредством государственного вмешательства в социально-экономические процессы. Прежде всего это находит воплощение в развитии систем социального обеспечения населения, подготовки и переподготовки кадров. Характерными в данном отношении являются показатели объема перераспределения национального дохода через государственный бюджет (от 1/3 до 1/2)^[54] и уровень затрат на социальные программы в развитых странах (например, в США – около 20 % ВНП).^[55] Фактически этот процесс отражает усиление влияния идей гуманизации как на уровне общественно-экономических теорий, так и в реальной жизни в виде расширения гарантий реализации прав граждан.

В значительной мере близкие к либеральным подходы лежат в основе концепции ордолиберализма немецкого ученого В. Ойкена.^[56] По его мнению, невмешательство государства в экономику в условиях господства монополий, экономических кризисов, инфляции, диспропорциональности развития ведет к упразднению системы чистой конкуренции и захвату реальной власти «властными группировками», а в результате – к анархии и тоталитаризму. С точки зрения В. Ойкена, государственное вмешательство в социально-экономические процессы необходимо с целью создания и поддержания «конкурентного порядка». В связи с этим В. Ойкен критиковал политику К. Аденауэра как политику laissez-faire. В то же время министр экономики Л. Эрхард всегда ссылался на Ойкена как на мыслителя, предвосхитившего с научной точки зрения его политику.^[57]

Тем не менее ряд ученых продолжает традицию классического либерализма. Весьма характерно, что в настоящее время их называют консерваторами и неоконсерваторами, так как их сторонники отстаивают так называемые традиционные ценности западной цивилизации. Наиболее известными среди них являются Ф. Хайек^[58] и М. Фридман.^[59] В то же время, несмотря на декларируемую на Западе приверженность принципам либерализма, выразившуюся, например, в присуждении Нобелевских премий Ф. Хайеку (1974 г.) и М. Фридману (1976 г.), современные социально-экономические системы все дальше удаляются от либеральной модели. Это, безусловно, отражает реальные приоритеты современного человека. Правила игры в открытом обществе требуют от него выполнения неприятных, но обязательных правил: он должен существовать в условиях конкуренции, затрачивая при этом собственные усилия, смиряясь со значительным неравенством в доходах.

Таким образом, индивидуумы объективно заинтересованы в получении льгот или гарантий, ослабляющих влияние рынка. И, хотя расширение государственного вмешательства ведет ко все большему искажению систем рыночного ценообразования и распределения ресурсов, именно по этому пути идет большинство индустриально развитых стран.

Говоря о месте либеральных теорий в современной жизни, следует отметить, что в настоящее время более отчетливо проявился ряд проблем, априорно существовавших в системе социально-политического устройства. Наиболее характерным является то, что государственное вмешательство в экономику стимулирует превращение выборов в органы государственного управления в процесс торгов. Избирателям фактически даются взятки в виде привилегий за поддержку определенных политических групп, чтобы последние могли получить в национальных парламентах численный перевес. Фактически в современных законодательных органах демократических стран большинство, чтобы остаться большинством, должно покупать поддержку избирателей, давая им различные привилегии, т. е. участвовать в процессе перераспределения экономических ресурсов. Таким образом, существующая в настоящее время форма правления находится в зависимости от различных групповых интересов.

В результате появляются превращенные формы органов власти, осуществляющие, соответственно, искаженные функции по сравнению с предусмотренными первоначальной моделью. Так, одной из функций законодательной власти является выработка условий деятельности правительства. Парламент призван ограничить деятельность правительства общими правилами, но не оказывать на него давление, превращая свои решения в законы. В настоящее время законодатели зависят от итогов выборов, а фактически – от популярности представляемых ими партий и осуществляемых ими оперативных функций. Кандидаты в депутаты законодательного органа в борьбе за голоса избирателей вынуждены предлагать им определенные блага, и они же должны устанавливать границы власти правительства. Но эти функции взаимно исключают друг друга. Голосующие фактически покупают услугу со стороны кандидата в законодательный орган, а не выражают доверие его уму и честности. В то же время попытки учесть интересы максимальной части электората приводят к стремлению перераспределять все больше средств через централизованный бюджет, что, в свою очередь, еще больше обостряет проблему распределения ресурсов.^[60]

Достаточно остро обозначилась еще одна проблема, тесно связанная с предыдущей. Это укрепление власти управляющих. Как известно, независимо от смены правящих партий административно-управленческий аппарат остается неизменным. Причем, имея прямой доступ к принятию социально-экономических решений, бюрократия может эффективно отстаивать свои групповые интересы. Частично эта проблема нашла отражение в теории «революции управляющих».^[61] Очевидно, с усложнением общественной системы и, соответственно, управлением обществом, рядовой избиратель все меньше понимает сущность и законы его функционирования. Возрастание роли околоправительственных группировок на фоне усложнения общественной системы усиливают роль исполнительной власти, бюрократии. В результате контроль над социально-экономической жизнью во все большей мере оказывается в руках ограниченной группы людей.