ЛЕПЕСТОК ПЕРВЫЙ

Высоко в горах, среди чёрных ребристых скал, на берегу маленького красивого озера беседовали тигр и дракон. Они часто встречались здесь, где под успокаивающий шум водопада и свежий аромат азалии лежали на мягкой траве и предавались рассуждениям о природе, о Мире и о Жизни.

Дракон лежал на боку, подперев голову лапой. Он опустил конец своего длинного хвоста в воду и посмотрел на умиротворённую морду тигра.

– У вас сегодня хорошее настроение?

Тигр сначала смутился, но, вспомнив, что они с драконом давние друзья, тут же успокоился.

– Да! Мне сегодня хорошо! Вчера я пообедал целым оленем. Это очень вкусно! А вы? Вы пробовали когда – нибудь мясо оленя?

Глаза дракона затуманились, как будто он пытался вспомнить что – то очень далёкое.

– Что – то я не припомню. Наверно, пробовал когда – то, в молодости. Это было более трёх тысяч лет назад. Я тогда ещё питался обычной пищей.

– Очень вам сочувствую! Ведь на свете есть столько всего вкусного! Олени, кабаны, косули… Даже зайцы и сурки. Только их надо много. А вот зачем нужны люди, я даже не знаю. Поскольку Будда запретил их есть, то я считаю, что они – совершенно бесполезные животные, – тигр задумчиво приподнял правую бровь, не замечая, как ему на ухо села маленькая голубая бабочка.

– А мне они очень даже подходят, – дракон слегка улыбнулся. – Нет, нет! Я, конечно же, их не ем! Но я питаюсь энергией эмоций, а люди производят её в таком количестве, что хватило бы на пару десятков таких драконов, как я.

Заговорив об эмоциях, дракон словно проснулся. Глаза его стали ясными, а хвост время от времени поднимался над водой и бил по ней, производя большие круги.

– Вы не представляете, сколько в их маленьких головках тревог, радости, злобы, благородных порывов, ненависти и прочих страстей. Раньше я питался всем этим не выбирая. Но потом, видимо, стал гурманом. Теперь я различаю их вкус. Вот скажем, подлые интриги и предательство имеют противный привкус чего – то протухшего. А когда из соображений меркантильности или от лени и страха человек начинает врать самому себе, выдумывая всевозможные причины и отговорки… О! Этим можно вообще очень серьёзно отравиться! Со мной такое было. Трясло, как в лихорадке. Болело всё: голова, живот, хвост… Ох, как я тогда пожалел, что бессмертен! Такие мучения! Так что теперь я что попало не ем. Предпочитаю только качественные блюда. – Дракон подхватил языком сползающую слюну и сглотнул. – Ну, скажем, когда офицер ради спасения чужих жизней отказывается выполнять глупый приказ командования, зная, что за это может сам лишиться жизни. Или голодный ребёнок, укравший где – то еду, несёт её больной матери. Или женщина, жертвующая своим счастьем ради счастья любимого мужчины. О! Какую чистую энергию они при этом производят! Как говорят люди: «Пальчики оближешь!» Я даже чувствую, что от такой пищи становлюсь гораздо сильнее. И если так будет продолжаться и дальше, то, пожалуй, скоро я смогу сразиться с тем наглым драконом. Помните, прилетал к нам?

– Это тот, что огнём плевался? Который сказал, что живёт где – то там, где заходит солнце? Помню, конечно! Совершенно невоспитанный тип! Развалился тут, как у себя дома. Лапы свои грязные в наше озеро засунул и ещё и огнём нам тут всё заплевал, – тигр брезгливо потряс головой. – Только вот знаете? Я, конечно, не хочу вас обидеть, но он, пожалуй, покрупнее вас будет. Так что вы бы не торопились…

– А я и не говорю, что прямо сейчас! Через пару тысяч лет. Тогда я уж точно сильнее него стану. Только бы люди не подвели, не перестали производить тот нектар, которым я сейчас питаюсь. – В глазах дракона вспыхнули тревожные искорки, но тут же потухли. – А вот он, пожалуй, как раз и ест всю ту дрянь, от которой живот болит и голова дуреет. Потому и вымахал такой здоровенный и безмозглый.

Тигр с уважением посмотрел на дракона:

– С вами так интересно общаться! Вы так много знаете!

– Да уж! Поживите с моё, ещё не то будете знать!

– Я хотел вас попросить… Э-э… Не могли бы вы рассказать что – нибудь про этих людей? Какую – нибудь историю. С подробностями. Что – то они меня заинтересовали.

Дракон слегка прикрыл глаза и задумался.

– Ну, что же? Извольте! Было это я уже не помню сколько лет назад…

ГЛАВА 1

– Думаешь, он ничего не почувствует?

Холёной рукой, усыпанной золотыми и нефритовыми перстнями, она потрогала тугую причёску из толстой длинной косы, кольцами уложенной вокруг головы и украшенную золотыми шпильками.

– Ты стала совсем кореянкой, дорогая Чулуунцэцэг!^[1]

Она сердито замахнулась на него шёлковым веером, и он с притворным испугом отскочил в сторону, чуть не запнувшись о висевший на поясе широкий кривой меч в инкрустированных драгоценными камнями ножнах.

– Я же просила больше не называть меня так! За три года пора бы выучить мое новое имя.

– Сокхва!^[2] Тьфу! Противно звучит.

– А мне вовсе не противно. Вы же, дорогой братец, навсегда останетесь Баатарганом^[3] – степным дикарём с запахом пота и конского навоза.

– Да! Я с удовольствием вернулся бы в нашу степь, а не караулил здесь младшую сестру с её капризами!

Баатарган в сердцах кинулся было прочь, но вдруг резко остановился и, вернувшись, встал в нескольких шагах от сестры, у края небольшого пруда с лотосами.

– Ты бы поменьше бранила монголов. Если это дойдёт до нашего отца, то тебе просто отрубят голову, а мне за то, что плохо за тобой смотрел, сломают хребет и выбросят в песках. И перестань мне выкать! Терпеть не могу эти корейские штучки!

– Если тебе и не сломают шею, то только благодаря мне!

Зачерпнув с серебряного подноса, стоявшего на маленьком восьмиугольном столике, горсть рисовых зёрен, она подошла к краю пруда и стала кормить стайку блестящих рыбок. Затем, отряхнув ладони, повернулась к брату и, скривив губы, прищурилась:

– Наш отец мудр. И в отличие от вас, молодых баранов, прекрасно понимает, что времена изменились. Мины теснят Юаней на север. Многие здесь, в Корё, воспряли духом. Если что – то начнётся, наш монгольский гарнизон нас не спасёт. И с севера помощи ждать я бы теперь не стала. Так что наш единственный шанс удержать здесь власть… – молодая королева, глядя в изящное зеркальце с нефритовой ручкой, поправила брошь в причёске, – это стать корейцами.

От этих слов Баатаргана передернуло. Немного растерянный, он опустился на каменный парапет, окаймляющий пруд, и задумался. По правде сказать, все его романтические слова о степи были всего лишь показной бравадой.

Он и сам чувствовал, что уже не сможет расстаться со столь комфортной жизнью. Чулуунцэцэг подошла ближе и присела рядом с братом.

– Всё это очень важно. И меня очень беспокоит наш план. Так всё же, как ты думаешь, не догадается он? Ведь три года я была бесплодной.

Растерянное выражение на лице молодого монгола сменилась озорной ухмылкой:

– Мужья обычно очень недогадливы.

– Но он король!

– Да, но он очень старый король. Хорошо бы дожил до «рождения» наследника.

– Хм! И где мы его возьмём?

Баатарган усмехнулся.

– Я его уже сделал.

Её глаза в изумлении расширились:

– Так ты хочешь сказать?!.. Это что?! Твой сын, что ли, будет?

– Разве ты не довольна? Зачем подбирать кого попало? А так всё – таки наша кровь.

Глядя вдаль, Чулуунцэцэг задумчиво улыбалась.

– А ты, оказывается, не такой дурак! Называть сыном своего племянника мне будет гораздо приятней. А кто его мать?

– Какая разница? Кстати, их несколько. Ведь вдруг родится девочка. А так какая – нибудь из них всё равно родит сына. Ну а потом мы их…

– Ох – ох – ох! Беру свои слова обратно, братец! Всё – таки ты здесь чему – то научился. Так что за хребет свой можешь не беспокоиться, – улыбаясь, королева подняла ладони перед собой, собираясь похлопать, но вдруг на мгновение застыла и резко повернулась к брату. – Кстати, если ты перестал быть дураком, может, вспомнишь, о чем я тебя просила узнать?

Баатарган неуютно повёл плечами.

– Да помню я всё. Но пока…

Поджав губы, он отрицательно помотал головой. Чулуунцэцэг, резко поднявшись, отвернулась.

– Это, конечно, не так важно. Но все эти слухи…

– Какие слухи? Я ничего не знаю.

Она задумчиво принялась опять кормить рыбок.

– Говорят, что когда – то наш супруг по велению королевы – матери сослал куда – то в Китай свою любимую наложницу.

– Что?! По прихоти старухи отправил любимую жен – щину?!

– В Корё даже король должен почитать родителей. Но дело не в этом. А в том, что, как говорят, уезжала она беременной. И все наши недруги подливают масло в огонь, намекая, что где – то на свете есть наследник царства Корё корейской крови.

Осознав теперь важность просьбы сестры, Баатарган досадливо цокнул языком.

– Я дважды посылал своих самых надёжных людей. Но… Караван тот просто пропал. Да и столько лет прошло. Я думаю, где – нибудь в пустыне на них напали разбойники или наши монголы. Сама знаешь, что после этого остаётся.

Послышался какой – то шум. По дорожке со стороны дворца бежали трое: один в синем облачении корейского чиновника и двое монгольских нукеров почётной стражи. Остановившись в нескольких шагах, все трое упали на колени.

– Ваше величество, королева! Важные известия!

Баатарган встал между ними и сестрой, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

– Говори!

Чиновник чуть приподнял голову, продолжая смотреть в землю.

– Приехал посол из Мин! Он привёз письмо.

– Кому? Королю или нашему наместнику?

– Нет. Он привёз письмо китайского императора народу царства Корё, с приказом прочитать его публично на дворцовой площади.

– Что?! Как он посмел?! Почему посла сразу не зару-били?!

– Извините, хан Баатарган, но он посол императора Поднебесной. Было бы невежливо… Тем более что такой случай уже был, и последствия…

Сжав кулаки, Баатарган сверкал глазами, не замечая, как его левое колено дёргается, словно пытается оторваться от ноги.

– Где письмо?

Чиновник протянул свиток.

– Что ты мне суёшь?! Читай!

Чулуунцэцэг усмехнулась. Всем было известно, что Баатарган не умел читать.

Поклонившись, чиновник выпрямился и начал читать:

«Долгие века царство Корё было младшим братом Великой Поднебесной империи. Но много лет назад Ураган Судьбы принес нам смутные времена и орды варваров.

Сегодня Великое Срединное царство избавилось от туч этой мерзкой саранчи и выражает сожаление по поводу оскорбительного положения братского народа Корё. И, в желании протянуть руку помощи младшему брату, император Великой Поднебесной империи возвращает утраченную много веков назад и хранившуюся всё это время в одном из горных храмов, древнюю корейскую реликвию – Священный Камень Тангуна,^[4] чья великая мощь, несомненно, вернёт силы корейскому народу в обретении утраченного достоинства».

Баатарган в ярости чуть было не зарубил чиновника, который и без того уже где – то глубоко-глубоко внутри почти умер. Сжав побелевшими пальцами позолоченную рукоятку меча, хан всё же сдержался и с шумом выдохнул.

– Где сейчас этот посол?

До чиновника медленно доходило, что сегодня самый счастливый день его жизни. От радости он неосознанно кивал головой.

– После церемонии его пригласил к себе на обед советник Ли Гвансик.^[5] Он сказал, что хотел бы услышать мнение китайского посла о корейской кухне.

– Что?! Опять этот…

Оборвав себя на полуслове, Баатарган отвернулся в сторону и жестом приказал им удалиться. Все трое встали. Монголы поклонились и, развернувшись, зашагали в сторону дворца. Чиновник, кланяясь и пятясь задом, последовал за ними. Баатарган, в задумчивости покусывая верхнюю губу, опять уселся на каменный парапет.

– Что – то я слишком часто стал слышать про этого Гвансика. Хотелось бы знать, какие «кулинарные секреты» они там обсуждают.

– Разве у тебя мало «своих ушей»? – Королева помахивала веером, проницательно глядя на брата.

– О! Этот Гвансик не так прост. Последнего нашего шпиона, посланного за ним, нашли мёртвым за столом в таверне. Поперхнулся фазаньей косточкой. Наш врач не нашёл никаких следов.

– Ну, может, он и на самом деле просто поперхнулся?

– Только не этот. Этот был очень хорош. Он пришёл к нам два года назад из земель Мохэ^[6] и до сих пор только радовал своими талантами. Он не мог вот так просто взять и подавиться костями!

– Гвансик, Гвансик… Ему лет под сорок? Вечно улыбается так издевательски, да? Он, кажется, из проминской партии?

– Да он у них самый главный и есть. Ты думаешь, кто там всем заправляет? Министр Ко? Как бы не так! Министр у них только парадное лицо – большой учёный, из порядочной семьи и всё такое… А настоящий главарь – этот самый Гвансик! А теперь ещё это письмо…

Запрокинув голову, Баатарган с безнадёжной усталостью зевнул.

– Знаешь, сестрёнка? Что – то мне кажется, совсем всё плохо. Если они притащат сюда этот камень…