– Я, – с секундным опозданием отозвался Дмитрий.

– Выйти из строя!

Дмитрий механически сделал два шага вперед.

– Принимайте командование группой, – сухо закончил Панов, глядя куда-то в сторону. От первоначальной торжественности в его голосе не осталось и следа. – После построения зайдите ко мне на инструктаж.

– Есть, – заученно ответил Дмитрий, хотя понятия не имел, где находится кабинет начальника отдела.

Еще больше вопросов у него было к Ольге, без участия которой это назначение никак не могло состояться, но та отчего-то тоже смотрела мимо него. И только Глухарь буравил своего бывшего заместителя ненавистным взглядом.

* * *

Кабинет Панова (вопреки ожиданию, Дмитрий нашел его довольно быстро) выглядел непривычно. Хотя, с другой стороны, возможно, именно такая обстановка требовалась руководителю научно-исследовательского подразделения. Стена напротив окна от пола до потолка была плотно заставлена стеллажами и шкафами с книгами, научными журналами на разных языках и пронумерованными папками скоросшивателей. На письменном столе стоял включенный монитор, а из-под стола доносился приглушенный гул работающего компьютера. Еще обращала на себя внимание отдельная тумба с телефонами, среди которых Дмитрий заметил целых два аппарата ВЧ-связи.

Хозяин кабинета тоже повел себя странно. При появлении Дмитрия он поднялся из-за стола, вышел навстречу да еще крепко пожал вошедшему лейтенанту руку. Кстати, точно так же вела себя и Ольга при их первой встрече.

– Проходите, присаживайтесь. Ольга Максимовна введет вас в курс дела.

Ольга находилась здесь же. Она сидела за приставным столом и внимательно смотрела на Дмитрия, словно хотела понять, какую реакцию вызвало у него объявленное на построении назначение. Непривычный к подобному вниманию со стороны воинских начальников и прочих старших офицеров и ощущая поэтому некоторую неловкость, Дмитрий осторожно присел на край стула напротив нее. Панов тоже вернулся на свое место и молча откинулся на спинку кресла, из чего можно было понять, что ведение дальнейшей беседы он доверяет Ольге. Так и оказалось.

– Товарищ лейтенант, – по-уставному обратилась она к нему. – Завтра ваша группа отправится на полигон, где начнутся практические тренировки. Первое упражнение: разведка. Вы должны будете обследовать территорию полигона и имеющиеся на нем постройки, проникнуть внутрь и провести внутреннюю разведку зданий. На месте вы получите подробный план полигона и всех сооружений. Особенность упражнения в том, что оно полностью имитирует боевую операцию. Соответственно, и вы должны относиться к нему как к реальной боевой операции. При необходимости используйте оружие. Выбор оружия и снаряжения остается за вами. Единственное условие: на полигоне могут находиться гражданские лица, которые ни в коем случае не должны пострадать. Вам ясна предстоящая задача?

Дмитрий вопросительно взглянул на Панова, но тот по-прежнему молчал. Если таким образом преподаватели рассчитывали привести командира разведгруппы в растерянность, то им это удалось.

Дмитрий снова повернулся к военврачу:

– Не совсем, товарищ майор. Вы сказали: на полигоне могут находиться гражданские лица. Они, что, оказались в заложниках?

– Это вам предстоит выяснить на месте, – не моргнув глазом, ответила Ольга. Она тоже вела себя довольно странно. И вообще сегодня выглядела, как чужая, словно надела маску равнодушия. Даже голос изменился: из живого и участливого сделался каким-то механическим. Или это тоже часть обучающей программы? – Еще есть вопросы?

– Да, – поспешно кивнул Дмитрий. Еще ни один приказ не вызывал у него столько вопросов. – Если это тренировочное упражнение, то как оно может полностью имитировать боевую операцию? Вообще, как это понимать? Или… существует реальная опасность гибели?!

При этих словах Панов бросил на Ольгу быстрый взгляд, но ее лицо осталось таким же непроницаемым.

– Такая опасность существует во время любых серьезных учений. Поэтому, во избежание… несчастных случаев, вам всем следует быть предельно осторожными. И не забывайте, что вы будете действовать с реальным боевым оружием.

Практически все военные маневры и учения проводятся с боевым оружием, вот только снаряжается оно холостыми и имитационными боеприпасами. Но из слов Ольги следовало, что у них и боеприпасы будут боевыми. Ну и обучающие программы разрабатывают они в своем институте!

– Есть соблюдать предельную осторожность, – ответил Дмитрий первое, что пришло на ум. Хотя в голове у него стоял настоящий сумбур.

– Постарайтесь донести эту мысль до каждого разведчика, – добавила Ольга. – Так как теперь вы как командир отвечаете за жизнь каждого из них.

– Разрешите еще вопрос, товарищ майор? – быстро сказал он. – Почему командиром группы назначили меня?

– А вы что, против? – переспросила Ольга. В ее голосе Дмитрию послышался испуг.

– Да нет, не против. Просто это довольно неожиданно. Ведь у нас есть командир: старший лейтенант Глухарев.

– Это временное назначение. Только на период испытаний, – уточнила Ольга. – Хотя то, как вы себя проявите в должности командира группы, безусловно, скажется на вашей дальнейшей военной карьере. По итогам этих испытаний каждый из вас получит развернутую характеристику, которая будет приобщена к личному делу.

А он-то, дурак, обрадовался, мысленно укорил себя Дмитрий. А ведь должен был сразу догадаться. Как какой-то экспериментальный исследовательский отдел может влиять на кадровые назначения в армейском спецназе?

– Если у вас больше нет вопросов, можете идти, – решила закончить разговор Ольга. На этот раз в ее голосе Дмитрию послышалось нетерпение. – В 13.00 ваша группа в полном составе должна прибыть на оружейный склад для получения оружия. Помните испытательный стенд с тренажером виртуальной реальности? Оружейный склад находится в том же крыле этажом ниже.

Когда за Дмитрием закрылась дверь, Ольга сжала пальцами виски, стараясь унять пульсирующую в голове боль, и когда та немного утихла, повернулась к Панову:

– Как я держалась, Михаил Александрович? Как думаете, он мне поверил?

– Поверил, – хмуро пробурчал Панов, немного помолчал и, видимо не выдержав, добавил: – Сейчас даже Феоктистов остался бы вами доволен.

* * *

После построения Глухарь не вернулся в жилой блок – если он зачем-то понадобится Чугуну, пусть тот сам разыскивает его, – а засел в курилке, устроенной во дворе, смоля одну сигарету за другой. Вскоре туда подтянулись и остальные. Курить в помещениях строго запрещалось, поэтому желающие выходили подымить во двор. Но сейчас в курилке собрались даже те, кто никогда не держал во рту сигарету. На своего бывшего командира они старались не смотреть и, даже случайно встретившись с Глухарем взглядом, поспешно отводили глаза. Так волки сторонятся своего отвергнутого вожака. Бывает и по-другому: бывшего вожака стая просто загрызает, как Глухарь когда-то читал в какой-то детской книжке. Но сейчас до этого еще не дошло. Гиря даже протянул пачку «Петра», когда Глухарь выплюнул очередной догоревший окурок. Глухарь молча поднял на него глаза. Гиря потупился, но не отвел взгляда. Ишь ты, сочувствует, а на построении даже не заикнулся, когда полкан назначил Чугуна старшим группы. И ни одна сволочь не заикнулась! Глухарь хмуро оглядел своих бойцов. Бывших своих бойцов! Хотя, что они могли сделать, если полкан с этой …лядью Крайновой уже все решили?

Он молча выудил сигарету из протянутой пачки, прикурил и нарочито лениво выпустил дым сквозь зубы. Приободренный такой реакцией Гиря присел рядом с ним на краешек скамейки.

– Как же так получилось, Глухарь, что Чугуна назначили вместо тебя? – спросил он.

Мосел, Фагот да и остальные сразу повернули головы в их сторону. Это был первый вопрос, который задали парни низложенному командиру, хотя неожиданное назначение сопляка-лейтенанта старшим группы не на шутку взволновало их. Вот только Глухарь никак не мог понять, как они относятся к этому назначению.

– А то тебе непонятно: как?! – передразнил Гирю Глухарь и, не вставая со скамейки, плюнул в сторону урны, но не попал: плевок повис на ее вертикальной стенке. – Ублажил майоршу, вот она и выпросила у своего начальника для него это назначение, – громко, чтобы услышали все, закончил Глухарь.

Жила, еще один Чугунов прихвостень, недоверчиво нахмурился.

– Ты думаешь, они… – запнувшись в конце фразы, Жила ограничился жестом: хлопнул правой ладонью по сжатому кулаку левой.

– Нет, бля, книжки читали! – оскалился Глухарь. – То-то всякий раз Чугун выходил от нее с улыбкой до ушей, довольный, как мартовский кот. Эта Крайнова, я вам скажу, – он понизил голос, перейдя на доверительный шепот, – еще та пробля…

– Да нет, не может быть, – замотал головой Чирок, но его никто не стал слушать.

– Атас! Чугун возвращается, – шепнул Мосел, и, оборвав начатый Глухарем разговор, все разом повернулись к появившемуся во дворе лейтенанту.

Вопреки ожиданиям, Чугун отчего-то выглядел мрачным. Может, на радостях и вправду хотел трахнуть майоршу, а она ему не дала. Он подошел к курилке и, ни к кому конкретно не обращаясь, попросил:

– Дайте закурить.

Глухарь демонстративно отвернулся, а Гиря помялся, но затем все-таки протянул лейтенанту пачку своего «Петра». Чугун выудил оттуда сигарету, но закуривать не стал: так и вертел в руках.

– Ну! – не выдержал Жила. – Чего тебе сказал полковник?

Чугун покачал головой:

– Ничего.

– Как ничего? – опешил Жила. – С кем же ты разговаривал?

– С Ольгой Максимовной.

Глухарь демонстративно хмыкнул: а я вам что говорил. Но тут снова заговорил Чугун, и внимание всех переключилось на него.

– Честно скажу, парни, я мало что понял, – признался он.

Еще бы ты понял, сопляк, усмехнулся Глухарь, но на него в этот момент никто не смотрел. А Чугун, продолжая мять нераскуренную сигарету, продолжал:

– В общем, завтра у нас начинаются тренировки. Для этого где-то выстроен специальный полигон. Только… – он сделал паузу. – Дело в том, что на этих тренировках можно по-настоящему свернуть себе шею. Программа боевой подготовки, которую нам предстоит испытать, максимально имитирует условия реального боя, вплоть до применения боевых патронов, мин, гранат и прочих боеприпасов.

– Так мы и раньше стреляли боевыми, – невозмутимо заметил Фагот. – Помню, на батальонных учениях в прошлом году…

Но Чугун не дал ему договорить.

– А сейчас все это будет применено против нас.

– Шутишь? – подозрительно прищурился Жила.

– Если бы, – вздохнул Чугун. – Нам даже разрешено использовать любые виды оружия и боеприпасов. Кстати! – он обвел взглядом собравшихся. – В тринадцать часов получаем на складе оружие.

– Ну с оружием понятно, – растолкав обступивших лейтенанта бойцов, протиснулся вперед Мосел. – А делать-то что будем, с кем воевать?

– Сначала разведка полигона, потом не знаю.

– Что же Крайнова тебе по-дружески не сказала? – ехидно спросил Глухарь.

Он хотел поддеть сопляка, но тот так и не въехал. Повернул свою озадаченную рожу и сказал куда-то в пространство:

– У меня такое впечатление, что и она, и этот Панов еще много о чем недоговаривают.

* * *

Оружейный склад больше походил на выставку военного снаряжения. Здесь не было железных решеток и обычного стеллажа, на который пронырливые прапорщики с плутоватыми глазами выкладывали выписанные по накладной пистолеты, автоматы, магазины и цинки с патронами. Самих прапорщиков тоже не было. Распоряжался на складе уже знакомый Дмитрию майор Пригоров, сопровождавший разведгруппу от базы спецназа до исследовательского института. Он был в том же десантном комбинезоне, который со дня первой встречи ничуть не износился и выглядел таким же новым, только на этот раз без головного убора. Первым делом майор уточнил, кто командует группой, лишь после этого распахнул сваренную из толстых стальных листов и заполненную песком или другим наполнителем тяжелую дверь, на которой трафаретными буквами было напечатано «Оружейная», и пропустил разведчиков в свои владения. За дверью располагался ярко освещенный длинный коридор, который упирался в другую, точно такую же, дверь с короткой надписью «Тир», а по обе стороны от ведущего к ней прохода были расставлены стенды с разнообразным пехотным вооружением, а также ростовые манекены в различном боевом снаряжении и средствах защиты. Все экспонаты этой своеобразной оружейной выставки от автомата или вставленного в ножны боевого ножа до защитного бронешлема или надетого на манекен противогаза сияли чистотой, словно только что вышли из сборочного цеха или их в течение нескольких часов подряд тщательно начищала рота солдат. Дмитрий даже взглянул по сторонам: нет ли вокруг фильтров отсоса пыли, какие бывают на некоторых производствах и в научных лабораториях, где требуется особая чистота, но ничего подобного ни в стенах, ни на потолке не обнаружил. Да и кому могло прийти в голову устанавливать столь сложную и дорогую систему очистки воздуха на оружейном складе? Тем не менее факт оставался фактом: все разложенное, расставленное и развешанное на складе оружие выглядело абсолютно новым, как… как десантный комбинезон распоряжающегося на складе майора. Может быть, поэтому, несмотря на свой грозный вид, автоматы, снайперские винтовки и пистолеты, даже ножи и саперные лопатки выглядели какими-то сувенирными, предназначенными не для боя, а для съемок остросюжетного кинобоевика, имеющего такое же отношение к реальной жизни, как взятая в библиотеке книжка.

Остальные разведчики с не меньшим любопытством разглядывали окружающие их экспонаты. Мосел не удержался и взял с ближайшего стенда изящный нож с обоюдоострым вороненым лезвием. Пригоров тоже заметил это, но не одернул любопытного сержанта, продолжая наблюдать за ним с удивившей Дмитрия загадочной ухмылкой. Через секунду Маслов болезненно скривился и выронил нож, который, спикировав вниз, вонзился в одну из плит напольного покрытия. Мосел слизнул кровь с порезанного пальца и, ощущая за собой вину, виновато потупился, но Пригоров и не думал сердиться. Каким-то неуловимо стремительным движением он оказался возле Маслова, без видимых усилий выдернул застрявший в полу нож и вернул обратно на стенд, после чего вынул из нагрудного кармана индивидуальный медицинский пакет и сунул его в руки Мослу. Это выглядело так, будто майор заранее приготовил индпакет как раз на такой случай, словно он заранее знал, что кто-нибудь из разведчиков обязательно поранится при обращении с оружием. Но больше всего Дмитрия поразило выражение его лица. Своевольный поступок Маслова и полученный им порез вызвали у Пригорова не досаду или раздражение, а скорее… удовлетворение.

– Запомните, сосунки, оружие не прощает небрежного обращения, а это в особенности, – сказал он.

– Что же в нем такого особенного? – поинтересовался Чирок.

Вместо ответа майор подобрал со стенда другой клинок, почти исчезнувший в его широкой ладони. Метательная «оса» или что-то похожее, навскидку определил Дмитрий. А потом произошло настоящее чудо: майор взмахнул рукой, пущенный им нож черным бликом промелькнул в воздухе и глубоко, почти по самую рукоятку, вонзился в надетый на манекен кевларовый жилет.

– Ни хрена себе! – пробормотал стоящий возле манекена Гиря и испуганно попятился.

Глухарь, напротив, подался вперед и принялся ощупывать пробитый кевлар. Судя по тому, как вытянулось его лицо, жилет был самый настоящий.

– Как же это, товарищ майор? – наконец спросил он. – Он же штыковой удар выдерживает, а тут какой-то нож.

Пригоров в ответ только усмехнулся.

– Ножи бывают разные.

Разведчики озадаченно переглянулись, и только Мосел старательно бинтовал пораненный палец. Ему никак не удавалось остановить кровь, видимо порез оказался глубоким.

– Помочь? – спросил у него Дмитрий.

Но тот упрямо мотнул головой:

– Сам справлюсь.

Мосел, конечно, не был таким мастером ножевого боя, как Глухарь, но обращаться с холодным оружием, безусловно, умел. Как он умудрился порезаться, непонятно. Еще более удивительно, что майор-оружейник ожидал чего-то подобного, почему заранее и позаботился об индивидуальном пакете.

– Ну что, лейтенант, выбрал инструменты для своей банды? – нетерпеливо спросил он, прервав рассуждения Дмитрия.

Неприкрытое презрение в его словах оскорбило Дмитрия, но он промолчал. Пригоров был старше его по званию, поэтому приходилось терпеть.

– Могу порекомендовать «АК-103» и «104», «абаканы», снайперки «ВСС»^[2] со всеми типами прицелов, различные ножи, если вы, конечно, не боитесь обрезать себе пальчики, – с той же презрительной ухмылкой продолжал Пригоров, перейдя к следующему стенду. – «СВД» советую не брать: в узких переходах с таким стволом замучаетесь, а в прицельной дальности смысла нет.

– А как же убойность? – спросил Фагот. Хотя, по идее, не он, а снайпер Злой должен был задать этот вопрос.

Майор снова загадочно усмехнулся, потом взял со стенда «винторез», быстро снарядил магазин и, приказав разведчикам следовать за собой, направился к тиру.

Стрелковую галерею отделял от оружейного склада просторный тамбур с двумя рядами дверей, причем последняя дверь с внутренней стороны была обита толстым слоем резины для лучшей звукоизоляции. Не выпуская снаряженной винтовки из рук, Пригоров включил с операторского пульта освещение, и Дмитрий увидел перед собой протянувшийся не менее чем на полкилометра бетонный тоннель с установленными в дальнем конце мишенями и подвешенными на растяжках кусками железнодорожных рельсов. Пока он разглядывал подземную стрелковую галерею, майор перешел на рубеж открытия огня, поправил установленный там смотровой монокуляр, потом вскинул винтовку и, как показалось Дмитрию, даже не целясь, нажал на спуск. Одновременно с хлопком выстрела, который, несмотря на интегрированный глушитель снайперской винтовки, в узком пространстве галереи показался Дмитрию непривычно громким, один из подвешенных в противоположном конце тоннеля рельсов дернулся и закачался на пружинных растяжках.

– Смотрите, – Пригоров с довольным видом забросил винтовку на плечо и отступил в сторону.

Дмитрий не понял, зачем нужно куда-то смотреть, раз все и так видели, как он попал в цель, но все-таки заглянул в смотровую трубу. В центре пораженного рельса зияло сквозное отверстие. Дмитрий моргнул, прогоняя наваждение, и снова приложился к окуляру. Пробоина никуда не исчезла. В светлом круге свежесколотого металла она так и чернела перед глазами. Увиденное походило на фокус. Четыреста метров – предел прицельного выстрела «винтореза». Дальше пуля теряет устойчивость и зачастую летит мимо цели, а уж о том, чтобы она пробила железнодорожный рельс, такого просто не может быть. Вернее, не бывало до последнего момента.

Оторвавшись от окуляра, Дмитрий перевел взгляд на Пригорова.

– Это что, особо мощный патрон?

Тот ухмыльнулся.

– Вроде того.

Сначала нож, пробивающий кевларовый бронежилет, потом пуля, пронзающая на пятистах метрах железнодорожный рельс, словно раскаленный нож сливочное масло. Дмитрий ни за что не поверил бы в это, если бы не увидел то и другое собственными глазами.

Заинтригованные разведчики столпились возле стереотрубы. Отталкивая друг друга, они старались заглянуть в окуляр. Группу следовало призвать к порядку, но Дмитрий не находил слов.

– А можно еще раз, товарищ майор? – не выдержал Чирок.

Пригоров лениво снял с плеча винтовку, хотя Дмитрий не сомневался, что солдатский восторг и изумление доставляют ему удовольствие.

– Расступитесь.

С винтовкой в руках он снова встал на огневой рубеж. Раздалось уже знакомое Дмитрию гулкое: «Бамг!» И в куске рельса, на десять сантиметров выше первой пробоины, открылось новое отверстие. Наблюдавшие за выстрелом разведчики уважительно покачали головами, кто-то даже восхищенно присвистнул. И только Дмитрий стоял в растерянности, не зная, как относиться к увиденному. Во всем этом, начиная от поведения майора до поистине фантастических возможностей продемонстрированного им оружия, была какая-то тайна. И эта тайна отчего-то страшила Дмитрия.